Инъекция спектакля

— Проходи, — грубый тон не обидел девушку, а злобный взгляд не смутил. Паула впустила в комнату незнакомку, в свое убежище, личное пространство, открыла частичку души. Комната была полупустой; обычная кровать, шкаф и компьютер. Окно было закрыто черными шторами, и лишь красивая люстра была единственным светом. — Кто-то сказал, что это место поглотила тьма. Но это не значит, что и сюда не может проникнуть луч света. Как-то так кажется, — ни с того ни с чего начала говорить брюнетка, а словив удивленный взгляд, добавила: — цитата из любимой манги. Сердца Пандоры, не читала? Она не читала сего произведения, кроме того, Буш даже не знала значения нового слова «манга». Получив отрицательное мотание головой, Мел лишь слабо улыбнулась. — Знаешь, это странно, — выдержала небольшую паузу, — то, какой я тебя представляла и то, как ты выглядишь. Отличие лишь в форме носа, у тебя он прямо как у греков, такой «орлиный» нос и родинке возле губ. Паула прикоснулась к лицу своей гостьи, а та лишь буравила её своими зелеными глазами, от которых у пятнадцатилетней мурашки по коже. Камелия напоминала ей декоративный предмет, касаясь которого можно получить рану, но ты даже не почувствуешь этого. — Значит, наша встреча предназначена судьбой, — вставила нелогичную фразу темноволосая и еле сдержала привычную улыбку, — Хочешь прочитаю небольшое дополнение к сказке про пианиста? — Д-да. — Буш захотелось ударить себя за дрогнувший голос. Как подросток, получивший авторитет среди сверстников может вести себя как дрожащий ягненок рядом с этой особой?! Она могла поиздеваться над другими, глупо шутить и никто не мог дать ей отпор, не поддержать саму Паулу Буш. А теперь загадочная девушка ломает ее имидж, раздражает и пугает одним лишь присутствием. Камелия же берет свою тетрадь и начинает читать вырванный листок: — Благодаря прекрасной мелодии пианиста сознание девочки находилось гармонию. Музыка убаюкивала и успокаивала, грела фальшиво-бриллиантовую душу. Она укрепляла этот мыльный пузырь, что являлся защитой ангельской части человека. Проникновенный голос пианиста, что тихо пел песню, ясно и четко слышался в хрустальном убежище. Сердце ребенка бешено застучало, когда наступила тяжелая тишина. В скорлупе появились трещины, из-за чего желчный сгусток дыма начинал проникать в единственное райское местечко, а чернильный яд прилипал к кристально-чистым стенам шара. Пианист, увидя слезы своего ангелочка снова начал играть, воя от боли. Его пальцы обхватила жуткая боль, но он продолжал, желая изгнать демонов, огородить чистую душонку от ада, творившегося вне местечка, что сотворил он собственными руками. Девочка плакала, укрывась белоснежным теплым одеялом в своем домике. А когда пианино сломалось, оставляя лишь щепки и слезы играющего на нем человека, ребенок ушел в земли с громким воплем. Этот крик навеки останется в памяти музыканта, а ненависть девушки выльется в могилу ангелочка, которого так яростно защищал пианист, — закончив, добавила: — как тебе? Представительница женского пола подошла к своей кровати и села на нее, теряясь в густом лесу своих разноцветных мыслей. Она даже не расслышала вопрос, что сорвался с безупречных уст незнакомки. — Почему снова такая мрачная сказка? — задает вопрос Паула, сжимая в руках ткань кофты. Она не любила надевать кофты, только вот последние события что-то перевернули в ней. — А почему ты не ходишь в школу и спряталась в комнате? — Мел еле сдерживает улыбку, смотря на то, как меняется выражение лица собеседницы. Она не хочет говорить об этом, Камелия знает это, но всё равно спрашивает. Что же такого случилось, отчего бунтарка превратилась в затворницу? — Меня поцеловала лесбиянка, — скривившись от отвращения произнесла Буш, — и это засняли мои гребаные «друзья». А еще сочинили красочную историю моей «любви». Блять, это отвратительно. Она закрылась руками в волосы, а её лицо было переполнено гневом и стыдом. От воспоминаний ей захотелось провалиться сквозь землю, а память уничтожить на мелкие кусочки. — «Пусть это будет сном, пожалуйста» — звучало в голове юной девушки. Пауле захотелось разбить в вдребезги всё, что находится в этом помещении. Да есть только ненавистная люстра, компьютер, которым она почти не пользуется и шкаф, заполненный отвратительной одеждой. Почему так скудно для дочери богатеньких родителей? Остальное уже разрушено и порвано. Особенно фотография в рамке с сердечками и счастливыми улыбками её мерзких «друзей». А еще телефон с розовым чехольчиком с множеством селфи полетел в мусорку. Огромное расточительство, но не для нее. Паула привыкла отдавать вещи, которые ей не понравились или не нужны дочери их домработницы. И эта неблагодарная тварь так отплатила за доброту?! — А что мешает тебе посещать школу? — Паула посмотрела на Сандерс так, будто узнала о том, что она ребенок с синдромом дауна. Глупый по мнению Буш и совсем обычный вопрос в глазах Камелии. — Они будут смеяться. Издеваться. Пошли они к черту! — скрипя зубами выкрикнула подросток. — Вот что происходит, когда возомнивших себя богами людей спускают на землю. Это было бы слишком просто, но я попробую, хотя знаю, что ты не любишь нравоучения. Однако вспомни что ты делала. Осознай всю отвратительность своих поступков и тогда уже жалуйся. Твои «враги» отплатили тебе той же монетой. Ты далеко не ангел, чтобы не заслуживать такое наказание. Послушай меня, собери свою волю в кулак и вали завтра в школу. Просто чтобы не разочаровывать маму, которая какой день ходит как убитая, — совершенно спокойно, без нотки ярости и повышенного тона говорит Сандерс и уходит, оставляя Паулу в глубоких раздумьях.