"Сакамаки, вы попали" или "Ангелочки из ада"

Утром, на заднем дворе немаленького дома, Полин вела бой с тенью. В столь ранее время на улице прохладно, но девушка была одета в короткую нежно-голубую футболку, тоненькие серые бриджи чуть ниже колена и черные кроссовки. Атмосфера подходила для тренировки прямо-таки идеально: зеленая травка, покрытая росой, парочка фруктовых деревьев и поляна, на которой занималась Полин, окружённая кроваво-красными розами. И тишина… Закончив очередное упражнение, она встала в стойку «всадник», закрыла глаза и начала медитировать. Вдох-выдох, вдох-выдох. «Так, полная концентрация, никаких лишних мыслей. Полное спокойствие», — думала девушка. Она сделала еще один глубокий вдох и все мысли остались где-то далеко. Сделав нужную «распальцовку», Полин погрузилась в состояние «сатори», открыв глаза, девушка увидела мир по-другому, все для неё стало медленней. И вдруг она почувствовала шелест травы. — Тебе меня не отвлечь, — сказала Полин, не оборачиваясь. — И не собиралась, — фыркнула в ответ мама. — И почему ты уверена, что не отвлечь? — с ехидством добавила она. — И как же ты это сделаешь? — с таким же ехидством спросила девушка. — Легко, — отмахнулась та. — В полседьмого к нашему дому подъедет машина, шофер загрузит туда твои вещи, а вскоре и тебя. Он отвезет тебя в новый дом, — как-то отвлечено говорила мама. — К твоему жениху, — после недолгой паузы добавила она. — И кто же этот суицидник? — весело спросила Полин, восприняв все за шутку. — Парень из семьи Сакамаки, — сказала мама. — Он богат. Так что скажешь? — Ага-ага… Стоп! Ты это серьёзно?! Но я не хочу, — вскричала девушка, выпав из состояния «сатори», и выругалась. — А кто тебя спрашивать будет? — искренне удивилась мама. — Всё уже давно решено, и нечего так кричать. — Да как ты посмела?! Я же человек, а не вещь, чтоб меня вот так отдавать! — взбесилась Полин. — То, что ты человек, это и верблюду ясно. Перестань истерить! — прикрикнула раздраженная мать. — Истерить?! Но я не хочу никуда ехать, у меня здесь мои друзья и мой сенсей! И теперь я должна уехать?! — продолжала орать девушка. По всему двору раздался: «шлёп». И уже через секунду на щеке у Полин красовался красный отпечаток ладони. — Как ты можешь быть такой эгоисткой?! Ты хоть представляешь, как это выгодно для нашей семьи?! — в край разозлилась мама. — Может, ты хотела сказать, «для тебя»?! И после этого я — эгоистка? — зло рявкнула девушка. — Ты… ты невыносима. Я не хочу так жить, не хочу быть чьей-то марионеткой! — Так уходи, — кинула на последок мать и ушла в дом. Полин так и стояла с раскрытым ртом, не зная, что думать. Почему всё так обернулось, вроде жили нормально, а теперь выплыла эта правда? Сейчас для Полин стало кристально ясно, почему мама была против того, чтобы она общалась с парнями. Девушка усмехнулась и глянула на солнце. Раздался гудок машины. — Походу, это за мной, — сказала она себе и поплелась к переднему двору. Выйдя к лимузину, в который только что загрузили последний чемодан, она обернулась к дому. Большая деревянная дверь с узорами, огромные окна, балкон и фонтанчик посреди дворика — все это больше не её дом. Дверь открылась и из неё вышел папа, он пытался сделать милую улыбку, но выходила как-то не очень. Он подошел к дочке и обнял. — Не злись на маму, она хотела лучшего для тебя, — сказал отец и криво улыбнулся. Отпустив дочку, он достал из кармана коробочку: — Это тебе. Полин взяла коробочку и открыла её — там лежала золотая цепочка замысловатого плетения, с кулоном из граната. Смотрелось это очень красиво. Отец одел цепочку дочери на шею и усадил её в машину. — Я буду скучать по вам, — сказала она, а машина тронулась с места. — Теперь мне некуда возвращаться.