"Сакамаки, вы попали" или "Ангелочки из ада"

Рано утром, когда солнце еще не вышло, родители Кэтти шептались перед дверью комнаты дочери, из которой торчали наконечники стрел. — И как нам это сказать? — встревожено спросила мама. — Просто возьмём и скажем, чего ходить вокруг да около? Ну, взбесится, по психует, расстроится, но переживет. — спокойно и строго ответил отец. — Ну, тебе легко говорить, «мистер спокойствие и все под контролем », а мне как быть? Она моя любимая доченька. И это не по любви… — жалостливо всхлипнула мама. — А ну хватит, это для её же блага, а любовь это такое, сегодня есть, завтра нет. Привыкнет, куда денется., -строго сказал отец. Мама с горечью вздохнула и перевела разговор на совершенно другую тему. *** «Тем временем в комнате Кэтти» Кэтти беззаботно каталась на стуле и черкала в блокноте жутковатые символы, немного напоминающие пентаграммы. В комнате был бардак — горы вещей на стульях, уйма разноцветных жидкостей в пробирках, некоторые из них дымились, пара десятков стрел в двери, лук, стоящий рядом. И огромный подоконник, на котором она так любила сидеть и смотреть на закат. Продолжая выводить странные символы, девушка задумалась. «И чего это они там шепчутся? Странно это, обычно они говорят напрямую, а не полчаса порог оббивают. Настораживает. Видимо, я влипла. Хотя я ничего такого не делала в последнее время. Даже ничего не взрывала и новых стрел по дому, вроде бы, не прибавилось. И… Стоп! Ни стрел, ни взрывов! Непорядок, теряю хватку.» И вот настырный шепот ей надоел. — Топтаться на пороге — плохая примета, замуж не выйду, хотя вроде бы и не хочу. Заходите уже! — крикнула она. Отец с ноги открыл дверь и подошел к дочери. — Увы, примета тебя не убережет, — сказал отец с довольной улыбкой. «Странно, почему это мама в коридоре осталась? И от чего меня не уберегут?» — Собирай чемодан, доча. Ты скоро, точнее уже через полчаса, отчаливаешь, — с наигранной весёлостью сказал отец. Испуг отразился на лице девушки, в голове было уйма вопросов: «Куда ехать? Что я такого сделала что бы меня засылали?». — Н-но куда? — наконец выдавила она и перевела взгляд на маму, её взгляд был грустным и тяжелым. — Ты едешь к жениху. И это не обсуждается, — твердо сказала она. — НО ПАПА! За что ты так со мной? Я… я не хочу, и вообще, почему я должна куда-то ехать и быть чьей то невестой? — вопила девушка. — МОЛЧАТЬ! — громом разнеслось по комнате. — Оденься нормально, что-то подлиннее и через двадцать минут чтобы была внизу. — Он развернулся и ушел. Мама подошла к дочке, провела рукой по щеке и поправила рыжую прядь волос Кэтти, потом достала из карманчика нежно-розового платья цепочку с подвеской. Цепочка переливалась от золотого до серебряного, а подвеской был небольшой изумруд. — Носи и никогда не снимай. И… главное, будь осторожна, — грустным голосом сказала она и удалилась. — Но я не хочу замуж, — сказала она и одела цепочку. Она торопливо запихивала вещи в чемоданы, отглаживая то, что будет одевать, и в скором времени у порога красовались штук пять переполненных чемоданов. «Подлиннее? Будет тебе подлиннее» — Кэтти со злой усмешкой начала одеваться. Разумеется, она одевалась как можно дольше. И вот что получилось: черные коротенькие шорты, едва ли прикрывающие пятую точку, короткая, порванная по низу белая майка с пентаграммой, кофта, повязанная на поясе и красные кеды. Выходя из комнаты она захватила пару пробирок и, ненадолго углубившись в коридор, скрылась на пару секунд в одной из дверей. Но вскоре вышла и подошла к лестнице, у которой лежали чемоданы. Один за другим багаж полетел вниз. И тут под удивленные взгляды родителей спустилась виновница шума. Отец обвел дочь злым взглядом. — Да у меня трусы длиннее, чем твои шорты, — как можно спокойней сказал отец. — Ну, если ты носишь панталоны, это не моя вина, — зло ответила Кэтти. Вся троица вышла на улицу и девушка нехотя, со смесью злости и грусти на лице, села в лимузин. После того как её вещи оказались в машине, что-то громыхнуло и со второго этажа вылетели: осколки стекла, кирпичи и остатки папиных удочек. Папаня стоял бледный, как вампир, на секунду ей показалось, что его глаза стали красными. Но машина тронулась и Кэтти попрощалась со своим домом. «И что мама имела в виду, когда сказала быть осторожней?» — подумала она, вертя в руках подвеску, и вдруг изумруд начал наполнятся светом изнутри. Свет становился все ярче, а потом эта боль в затылке… И темнота. Холод. Девушка провалилась в пучину тьмы.