***
В субботу, засидевшись в парке до десяти часов вечера — Тока должна была приехать только ближе к двум часам ночи, — Мито, порядком уставшая за эти дни заснула на лавочке, прислонившись спиной к растущему прямо за ней старому дубу. Неожиданно ей приснился Акихиро: он шёл вглубь тоннеля, не замечая ничего. Мито остро чувствовала грозную опасность, веяющую из темной глубины, и побежала за ним, крича: «Акихиро, остановись! Не иди туда!» Но он не слышал ее и продолжал идти. Внезапно в сердце Мито сильно кольнуло, и она, охнув, упала на колени. Подняв голову, женщина увидела, что Акихиро исчез. Боль стала настолько сильной, что Мито зарыдала. В этот момент она услышала лязг металла, а затем почувствовала, что кто-то положил ей руку на плечо и прошептал на ухо: «Это сон. Просто сон. Проснись!». Она вздрогнула и открыла глаза. «Снова самурай? Или незнакомец? Или это один и тот же человек? — сознание не вполне проснулось и сохраняло остатки сна. Мито помнила, что видела Акихиро. И это отозвалось привычным чувством вины. — Неужели я действительно схожу с ума? Или мне так нуждаюсь в защите, что уже выдумываю себе „принца на белом коне“? Нет, в данном случае — в красных доспехах и с мечом наперевес… Доспехи? Так всё-таки самурай…» Она посидела под деревом ещё, стараясь отвлечься и успокоить трепещущее от отголосков страха, вины, и неожиданного заступничества и вмешательства сердце. К вечеру похолодало, солнце уже садилось, и это помогло Мито окончательно прийти в себя и пойти домой. Оглянувшись, не забыла ли чего, она вздохнула: — Ты всегда была странной, Мито, признай это.***
Женщина только вошла в квартиру, сняла пальто и положила этюдник на место, как раздался звонок в дверь. Тока ворвалась подобно урагану, не раздеваясь, лишь сбросив в коридоре обувь, влетела в кухню, сгрузила на стол привезенные продукты, быстро разделась, повесив плащ на вешалку, тут же на кухне помыла руки и забренчала посудой. — Ты голодать решила, что ли? И так уже худой становишься! — ворчала она, умудряясь пользоваться одновременно кастрюлей и сковородкой. — Ты же знаешь, я всегда мало ем, — улыбалась, поглядывая на это, Мито. — Да, и в основном — себя. Сколько мне еще с тобой возиться, как с маленькой? — продолжала ворчать Тока, давая подруге зелень для резки. Но бурчала она уже по привычке, а не всерьёз — Мито она любила, как родную сестру. — Да ладно тебе, — Мито, отложив нож в сторону, подошла со спины и обняла подругу, уткнувшись носом ей в волосы — Тока была одного роста с ней — и примиряющее произнесла: — А я тебе покажу наброски. — Да, конечно! — обрадовалась Тока, сразу перестав быть похожей на старуху и засветившись весельем. — Сразу после того, как поедим. Покушав и быстро прибравшись, они уселись на полу в небольшой комнате, служившей Мито кабинетом и мастерской, и женщина открыла папку с рисунками, отложив в сторону альбом с набросками. Тока внимательно вглядывалась в акварели. — Твой стиль явно изменился. Прежняя манера была хороша, но эта еще лучше: верность и чёткость линий, умело выделенные моменты… Да, мастерства действительно прибавилось, — серьёзно сообщила она. Мито с замиранием сердца смотрела, как Тока берётся за последний пейзаж, окидывая его взглядом профессионала. — А это что такое? — подруга выхватила снизу тот самый профиль самурая на фоне неба и дуба. — Кто это? — Да так, случайный прохожий. — Мито, ты не умеешь лгать, — нахмурилась Тока, но снова обратила внимание на портрет: — Какой красавец, однако… А глаза! Где ты такого нашла? Колись! — Ты решишь, что я сошла с ума… — и Мито рассказала об увиденном на празднике в прошлую субботу, поскольку хваткой Тока напоминала питбультерьера — если уж зацепится, то не отпустит, пока не узнать всё. Но про свои сны Мито рассказывать пока не торопилась. — Да, интересно, — Тока, прищурившись, смотрела на подругу. — А знаешь, что? Айда спать! У нас завтра свидание, и мы не должны напугать наших спутников черными кругами под глазами! Дуй в душ! Спала Мито спокойно. Никаких снов, тревог, странных воспоминаний и красивых незнакомцев. Но под утро она услышала песню: мягкий баритон выводил мелодию — медленную и печальную, напоминающую дуновения прохладного осеннего ветра, тихий шелест травы, бесконечное движение волн. Он пел о любимой, о потере, о расставании и о надежде когда-нибудь найти ее и вернуть, о том, как он тоскует без неё… Голос звал за собой, манил. И Мито, словно вспомнив нечто забытое, но такое родное, в ответ прошептала имя того, кому принадлежал этот голос. Проснулась она вся в слезах, Тока обеспокоенно трясла её за плечи, внимательно заглядывая в глаза. — Кто такой «Мадара»? — Тока вопросительно смотрела на подругу, стирая слезы с её щёк. — Чего я не знаю? — Мадара? — прошептала Мито. Имя осело на губах мягким и очень знакомым прикосновением. — Нет, постой… Я сама толком ничего не знаю. И Мито рассказала о том, как незнакомец стал приходить ей во снах. — Знаешь, я не понимаю сама — это один и тот же человек или двое? Тот, кого я увидела — воин — абсолютно неприступен. Такой холодный, недоступный. Ты видела сама, я попыталась это передать. А незнакомец из сна, он заботлив, внимателен и я чувствую, что он очень любит меня. Или не меня? Уже даже не знаю. И я так ни разу не смотрела ему в лицо. Я вот думаю, может, это мое сознание спроектировало в мои сны прекрасного и любящего героя из таинственного красавца? Мито подала Токе альбом с набросками, от начала и до конца заполненную рисунками воина. Тока остановилась на фигуре в доспехах, потом задумчиво посмотрела на подругу. — Знаешь, ты всегда была… странной. Но на сумасшествие это, вроде, не тянет… — она продолжала рассматривать то рисунки, то Мито. — Я очень рада, что ты начала рисовать. Это просто прекрасно! — Тока отложила альбом в сторону и обняла подругу, а отпустив, снова прищурилась: — Но одно ясно: тебя срочно нужно познакомить с реальным мужчиной. Глядишь, все видения и фантазии пройдут. И такого человека ты увидишь сегодня! Сэтоши Ямада — партнёр моего мужа по бизнесу, и он просто замечательный! Ты ему обязательно понравишься. И скажу тебе по секрету, он сейчас подыскивает себе жену!***
Пока подруги собирались — умывались, завтракали, одевались — Тока болтала, помогая Мито делать прическу и рассказами стараясь сбить её нервозность: малообщительной подруге всегда было трудно сходиться с людьми. Тока считала, что Мито зря переживает, ведь в общении она была приятной: спокойна, честна, редко говорила сама, давая собеседнику высказаться, умела внимательно слушать и запоминать. И этим очарованием она всегда привлекала к себе внимание тех, кто оказывался рядом с ней. А ещё тем, что её закрытость, при внешних приветливости, вежливости и учтивости, вызывала желание узнать, что же прячется там, внутри? Но сама Мито совсем этого не замечала, не считая верным подпускать слишком близко к себе кого-то не особо знакомого, хотя и знакомого-то не всегда, что уж говорить о чужих. Вероятнее всего, таким способом Мито тщательно охраняла свой внутренний мир. Мито же не сказать, что трясло — ожидание встречи определённого рода не могло не будоражить чисто женское любопытство, но больше, если откровенно, с точки зрения непривычности и обычной необщительности. Ну и, конечно, вечного «а вдруг?». Намного интереснее для неё была та неожиданная и загадочная встреча в парке у фонтана и последовавшие за этим события и изменения в её жизни. Но это было ненормально даже с точки зрения самой Мито, поэтому она пошла на поводу у Токи, позволив вовлечь себя в ещё одну авантюру.***
Мужчины ждали их в небольшом уютном ресторанчике, неподалёку от зрительного зала, в котором должно было проходить шоу. Тока весело представила всех друг другу, сразу сообщив, что называть они друг друга будут по именам. Высокий, с открытым и дружелюбным взглядом черных глаз Сэтоши — потихоньку исправила Мито присущую подруге фамильярность, — улыбнувшись, вежливо согласился. В небольшом концертном зале проходило выступление группы барабанщиков с новой программой, с которой они собрались ехать в мировое турне. Войдя первой, Мито обвела взглядом находящихся в зале — её уже несколько дней не покидало ощущение пристального взгляда, наблюдающего за ней. — Ищите знакомых? — Сэтоши-сан, ласково улыбаясь, протягивал ей руку, чтобы помочь подняться по длинной лестнице к третьему ряду, где у них были места. — Я просто впервые здесь, — Мито одернула себя и спокойно улыбнулась в ответ, прикоснувшись тонкими пальцами к протянутой руке — она не особо привыкла к такого рода вниманию, но искренне хотела наладить отношения. — Спасибо вам, Сэтоши-сан. — Знаете, мне почему-то хочется заботиться о вас, Мито-сан.- снова улыбнулся мужчина. Ему явно понравились и неподдельная скромность, и спокойная вежливость, и легкая задумчивость Мито. Странно, это какая-то магия сработала? Как только её саму начал интересовать мужчина, пусть и нарисованный, она сама стала интересной для мужчин? Тока взглянула на них, удовлетворённо улыбнулась, взяла мужа под руку, и они прошли вперёд, усаживаясь на свои места.***
Выступление барабанщиков приятно шокировало Мито. Она любила музыку, традиционную в том числе, но ей в голову не приходило, что с помощью барабанов можно создать целое шоу. Более того, что барабаны способны не просто создавать ритм и задавать темп, но их звучание может превращаться в музыку, показывающую перед глазами восхитительные картины. Одна из мелодий поразила Мито до глубины души — это был ритм боя, зажигающий, проникающий вовнутрь. Перед мысленным взором появилось сражение, наступающие войска, сам бой, долгожданная победа. Мито, закрыв глаза, полностью отдалась своему воображению, тут же нарисовавшему воина на гнедом в самом центре сражения. Она настолько погрузилась в представившуюся картину, что не сразу осознала, что номер закончился. — Понравилось? — Сэтоши-сан наклонился так близко, что Мито невольно вздрогнула. Она открыла глаза и рассеянно улыбнулась. Тут зазвучал другой ритм и другая мелодия, она кивнула и показала, что не слышит его. Он понимающе кивнул в ответ и отстранился, усевшись поудобнее в своём кресле. В этот секунду Мито показалось, что она увидела за кулисами высокую мужскую фигуру в черной одежде и плаще цвета спелой вишни. Мито поймала на себе пристальный взгляд Токи и её подбадривающую улыбку, и устыдилась того, что, несмотря на все усилия подруги, она так и продолжает хвататься за свои видения.***
После концерта Сэтоши-сан вызвался проводить её и подвёз Мито на машине прямо к дому. По дороге Мито рассказывала ему о своих впечатлениях от концерта, лишь бы не молчать и не показаться невежливой. Мужчина вызвал у неё двоякое чувство: уверенности и смутной неловкости — как-то слишком пристально он наблюдал за ней, такое внимание Мито немного пугало. Но это было первое поверхностное впечатление, вполне возможно, что вежливый и дружелюбный в общении Сэтоши-сан не заслуживал такого отношения с её стороны. Впрочем, он казался вполне довольным, и, прощаясь, выразил желание встретиться ещё раз. Мито, сославшись на занятость по подготовке к выставке, предложила встретиться после неё, и, с большим облегчением от того, что он не попытался поцеловать ее или как-то по-другому выразить свой интерес к ней, скрылась за дверью. Её удивила стоящая в квартире тишина. Пожалуй, впервые за долгое время Мито осознала, насколько здесь пусто. Она попыталась вспомнить эмоции, подаренные ей концертом, и в ритме барабанов ей снова представился её воин — грозный, бесстрашный, могучий, прекрасный. «Ты стала называть его своим. Это плохо». Она помотала головой, пытаясь хотя бы таким образом вытряхнуть из неё смущаюшие мысли, и вспомнила улыбку Сэтоши-сана — спокойную и мягкую, словно теплое весеннее солнце. Великолепную улыбку уверенного в себе человека, который заинтересован в ней. И тут же поймала себя на мысли о том, что ей жаль будет огорчать его отказом. А отказом ли? — Да, Мито, ты — тяжёлый случай. И что тебе от жизни надо? Нарисованный герой или настоящий, живой мужчина? Пора вернуться в реальный мир, как сказала бы Тока. Мито заставила себя поесть, приняла душ, одела ночнушку, легла на кровать и с облегчением закрыла глаза. Барабаны зазвучали в ушах снова, она вновь погрузилась в темноту зала, прожекторы ярко освещали сцену, барабанщики исполняли свой зажигательный танец, и уже погружаясь в сон, она заметила, как за кулисами развернулась и исчезла фигура в черной одежде, мелькнув на прощание бордовым плащом.