***
Просидев в парке почти до заката, Мито старалась успокоиться и понять: что вообще случилось? Может с ней и вправду что-то не так? Но вот он, реальный мир — это подтверждала почти законченная картина, которую она держала в руках. А воин снова исчез, будто его никогда и не было. Может, она сделала что-то не так? Почему он так долго не появлялся, а явился ей именно сейчас, как будто специально помогая закончить картину, и потом пропал со странной улыбкой на лице, от которой у Мито бешено застучало сердце? Это было так по-настоящему, словно он попрощался с ней… За две недели, что её параллельные жизни — день и ночь, реальность и сны — не пересекались, Мито почти успокоилась. Но сейчас внутри снова проснулись сомнения и тревога, к которым прибавились тоска и ноющая боль от утраты. Очень знакомые, словно она уже чувствовала их когда-то. Но реальная жизнь требовала признать, что таким странностям в жизни нормального человека — не место. «Ты точно сходишь с ума» Не в силах мыслить здраво, ни в чём так и не разобравшись, Мито поплелась домой. А дома, решив, что не в состоянии ничего сделать с происходящим и разгадать такие тайны, вернулась к делам насчет выставки: позвонила Токе, чтобы договориться о встрече и приезде, чтобы выбрать подходящие картины. Тока ужасно сильно обрадовалась, приказала ей никуда не уходить, так как она как раз сейчас недалеко от ее дома и сейчас сама заедет к Мито. Приехав и выпив чаю, Тока сразу взялась за работу, пересмотрела все готовые картины, а также наброски и зарисовки. Она отобрала шесть работ, и, посмотрев на почти законченный пейзаж с фигурой воина, заявила, что не уедет от неё, пока Мито его не дорисует. — Знаешь, Мито, может он и твоя фантазия. Но то, что он вернул тебя к жизни, совершенно ясно. Так что он достоин того, чтобы красоваться на нашей выставке, — твердо сказала Тока и пошла готовить ужин, договариваться с организаторами выставки, предупредить супруга, что не приедет, — в общем, занимаясь важными делами, давая Мито возможность дописать картину. Мито закончила её достаточно быстро, несмотря на то, что перед глазами появлялся прощальный взгляд воина, переворачивающий всё внутри до дрожи и горьких слез. «Так нельзя, и ты это точно знаешь», — твердила она себе, но пойди докажи что-то сердцу, даже если разум полностью прав.***
До выставки оставалась всего четыре дня, и на следующий день Тока повела Мито подбирать подходящие рамы для картин, поискать места с правильным освещением в выставочном зале и прочее. Дни прошли в сплошной беготне и довольно сильной нервозности, дискуссиях, сборах и прочих вещах, сопровождающих любую подготовку к важному мероприятию. Времени вспоминать или думать о постороннем у Мито не было, разве что по ночам, в которых стало пусто и холодно — снов она больше не видела. Воин не являлся ей, и ощущение его присутствия тоже исчезло с того самого дня, как она рисовала его в Маруяма — теперь Мито поняла, что это было именно его присутствие. В ночь перед открытием выставки Мито, измученной догадками, предположениями, сомнениями в собственном здравом рассудке и борьбой между ощущениями и реальностью, думалось, что, возможно, ей это только казалось и вообще изначально привиделось? Или она всё придумала? «О чём ты вообще думаешь, Узумаки?! Определись уже, что тебе нужно: явь или сон!», — устало твердила она себе. Заснуть в эту ночь она смогла лишь под утро, примерно на два часа.***
Открытие выставки в большом светлом зале выставочного центра музея искусств прошло для Мито довольно спокойно, учитывая, что Тока всегда была рядом и одним из спонсоров была компания, в которой работал её супруг. Он и Сэтоши Ямада присутствовали на торжественной церемонии открытия. Они поговорили немного. Сэтоши-сан выразил искреннее восхищение её работами, и Мито снова испытала то двоякое чувство: уверенности и непонятного дискомфорта рядом с ним. Сама же выставка длиною в неделю прошла весьма успешно: посетителей приходило много даже в будние дни, книга отзывов была исписана от корки до корки. Мито, так же как и Токе, пришлось пребывать на ней всю неделю, беседовать с организаторами, спонсорами, журналистами, а также с обычными посетителями. Заинтересовался картинами Токи и Мито журнал «Современный художник» и предложил дать интервью для статьи в следующем номере. Успех свалился как-то внезапно. Тока радовалась этому, а Мито чувствовала себя слишком уставшей, чтобы вообще как-то реагировать на происходящее. Тем не менее, когда Тока напомнила ей, что в следующее воскресенье они снова встречаются и ужинают в ресторане вместе с Сэтоши, Мито только согласно кивнула, чтобы подруга не заподозрила, как трудно она переносит исчезновение её воина, который за всю неделю выставки так и не появился. Ни наяву, ни во снах.***
В воскресенье, в ожидании Токи, стоя у окна, за которым уже шумел ветер поздней весны, сорвавший за неделю все лепестки с сакуры, Мито приняла решение, что с выдуманным, хоть и ставшим до боли близким, «её» воином пора прощаться. К тому же, он же сам её уже покинул.В весенний день, Когда с небес великих Спокойный, мягкий льется свет, Неугомонные в цветеньи вишни Все осыпают, осыпают лепестки…
«Всё это к лучшему», — говорил разум. И Мито не могла не согласиться с его правотой. Для похода в ресторан она надела длинное платье в пол благородного изумрудного оттенка, черные туфли на высоком каблуке, на шею надела тонкую золотую цепочку. Волосы Мито собрала в элегантную прическу «ракушка». Когда пришла Тока, Узумаки встретила подругу с таким решительным выражением на лице, что та не на шутку забеспокоилась. Но Мито успокоила её: всё в полном порядке и она просто волнуется перед свиданием.***
Чинно сложив руки на столе, Мито внимательно слушала, иногда задавая точные вопросы, ободряющие и направляющие рассказчика в нужную сторону, делавшую беседу интересной для всех. Сэтоши-сан был общительным и уверенным, без заносчивости и эгоизма, так часто встречающихся у успешных людей, и вызывал у Мито хоть и не очень сильный, но искренний интерес, и она не хотела оскорбить его своим невниманием. Но чем дальше, тем больше она ощущала себя слишком уставшей, тем сильнее хотелось уйти от всего и просто посидеть в одиночестве. А именно сейчас Мито желала уединения вместе с карандашом, альбомом и любимой музыкой — предыдущая неделя была тяжелой, как и весь месяц в общем. — А Вы, кажется, не совсем здесь, Мито-сан? — прошептал Сэтоши, наклоняясь к ее уху, и Мито нахмурилась, а затем мысленно обругала себя — она всё же выпала из реальности. Как же все-таки неловко! — Простите, пожалуйста, я сегодня немного рассеяна. — С ней такое случается, Сэтоши, не обращай внимания, — Тока выразительно посмотрела на неё. Мито вспомнила, какой решительный настрой у нее был дома, и попыталась встряхнуться — как же нехорошо поставить весьма любезного и внимательного мужчину в такое неловкое положение. — Да, я знаю, со мной скучно, — печально улыбнулся тот, явно подыгрывая и пытаясь перевести всё в шутку. — Вовсе нет! — от стыда щеки Мито горели, а под гневным взглядом Токи ей становилось еще хуже, но она попыталась быть честной и серьезной: — Международные отношения, сотрудничество с другими странами, поездки за границу — это всё весьма интересно, Сэтоши-сан! Я бы хотела побывать за рубежом. — женщина улыбнулась, чтобы хоть как-то облегчить ситуацию и подбодрить молодого человека. — У вас невероятная улыбка, Мито-сан. Почему вы так мало улыбаетесь? А вот к неожиданному комплименту Узумаки не была готова. Или это был не комплимент? Мито промолчала, не зная, как правильно реагировать. — Ой, Сэтоши, а расскажи — ка нам про последнюю выставку, которую ты посетил в Канаде! — воскликнула Тока, выразительно дернув бровью в сторону подруги. «Ох, кажется, мне от неё достанется после ресторана!», — обреченно подумала Мито и незаметно для себя продолжила разглядывание окружающей обстановки, ненадолго возвращаясь глазами к рассказчику, чтобы Сэтоши-сан не счел, что он неинтересен. Руки наполнились желанием взять карандаш. Мито уже видела будущие наброски: вон того представительного взрослого мужчину в дорогом сером костюме или ту милую старушку, спокойно попивающую чай. И тут ей показалось, что сквозь высокие прозрачные двери, ведущие в холл, она увидела воина. Мито на секунду аж задохнулась. — Куда ты смотришь?! Очнись, — тихо прошипела Тока, незаметно для остальных, но ощутимо для Мито ткнув её локтем в бок. Но Мито не отреагировала. Несколько секунд она сражалась сама с собой, но одна только мысль о том, что она, наконец -то, сможет увидеть его, одержала победу. — Прошу меня извинить, я скоро! — и Мито быстрым шагом покинула зал и прошла в просторный холл. Он был пуст. На улице тоже никого не было. Сэтоши-сан, вышедший за ней, услышав: «Извините, мне просто показалось», — понял всё правильно и отвёз её домой. По дороге в машине они молчали. Мито было неловко за испорченный вечер. Сэтоши-сан спокойно принял её извинения, но тоже замолчал. В машине повисла напряженная тишина, сопровождавшая их до самой двери подъезда. Возле неё Мито повернулась к своему спутнику: — Ещё раз простите меня, Сэтоши-сан, сама не знаю, что на меня нашло! Наверное, я просто устала. — Ничего страшного, я всё понимаю. Вам нужно время? — Время? В смысле? — недоуменно спросила Мито. — Чтобы Вы привыкли ко мне. — Возможно, да… Нет… Вы замечательный, заботливый и очень милый, но… — Но Вы не готовы. Я знал это, просто понадеялся… Поторопился. Я буду ждать, Мито-сан. Я терпелив. Подумайте ещё раз, ладно? — Спасибо Вам. И простите меня, — искренне поблагодарила мужчину Мито, низко поклонилась и скрылась за дверью подъезда. В душе царил абсолютный разгром. Войдя в квартиру, женщина рухнула на колени, опустив голову и сжав ладони в кулаки, в голос зарыдала. Её сердце болезненно тянулось к призрачному, несуществующему и не желало принимать живого, во многих отношениях прекрасного, умного и, главное, заинтересованного в ней человека. Мито рыдала долго. Ей казалось, что она сейчас оплакивает всё: безвременную кончину Акихиро, отвергнутого Сэтоши-сана, «своего» ушедшего воина и бестолковую, какую-то несостоявшуюся жизнь. Когда слезы кончились, Мито от усталости легла на ковер, глядя в потолок, а затем ее глаза сомкнулись и она забылась сном без сновидений.***
Проснувшись утром, ещё до того, как открыть глаза, Мито осознала, что не хочет ничего — ни двигаться, ни вставать, ни думать. Ей слишком хорошо было знакомо это состояние, но сейчас причины были другими. Слишком жестоко было разочарование и окончательное понимание того факта, что её воин точно покинул её. Очень стыдно было, что она разочаровала Сэтоши-сан. Но сделать ни с тем, ни с другим Мито ничего не могла. А возвращаться к бездне отчаяния она не желала. — И что это ты сопли распустила? А ну давай, вставай! — воспоминания о Токе и её мощной энергии заставили Мито подняться и отправиться в ванну. Но когда она увидела в зеркале бледное лицо с темными кругами под глазами, то чуть не испугалась. Пора было срочно заняться собой. Она решительно встряхнула головой и, чтобы доказать самой себе серьёзность своих намерений, приняла контрастный душ. После этого Мито заставила себя приготовить и съесть плотный завтрак. Всё это отняло довольно много сил, и допивая на кухне зелёный чай с лимоном и мятой, Мито поняла, что ей нужна прогулка. То, что было вчера, осталось позади. Кажется, теперь было самое время подвести итоги, сделать выводы и подумать, что делать дальше. На улице шел дождь и было довольно холодно и свежо для поздней весны, но именно это и было нужно ей. Мито собрала волосы в высокий небрежный пучок, надела тонкий серый свитер с высоким горлом и темно-синие джинсы. Обувшись в полусапожки на толстом каблуке и надев широкое бежевое пальто до колена, женщина захватила с собой зонт и вышла из квартиры. Она шла вдоль улочки в ближайший парк, мимо домов, магазинчиков и кафе, и наслаждалась прохладным воздухом и полным отсутствием прохожих. Она дошла быстро и снова порадовалась, что в парке никого нет, принялась ходить от дерева к дереву и вглядываться в стену дождя. Мокрая листва не шуршала под ногами, капли шлепали по асфальту, взбивая большие пузыри — похоже, дождь будет долгим. И это радовало Мито, потому что в дождь ей думалось лучше всего. Нет, она не жалела, что отказала Сэтоши-сану, — не надо давать человеку надежду, если в сердце и душе разгром. Она не жалела, что выбежала из ресторана в поисках своего воина — ведь таким образом она осознала, что сны и редкие встречи с ним значили для неё слишком много. Гораздо больше, чем Мито желала бы. И сейчас она пришла к выводу, что жалеет только о том, что неожиданная сказка, начавшаяся в сезон ханами вместе с ним и завершилась. Всё это было восхитительно, ненормально и абсолютно нереально. Это было просто видение, сон, и он закончился. Где-то под рёбрами ныла пустота, но с другой стороны, безумие подошло к концу, что тоже было вполне неплохо. А ещё Мито вдруг поняла: она больше не винит себя в смерти Акихиро и отпустила его. Выходило, что её жизнь сдвинулась с мёртвой точки. А это было большое достижение. Получалось, что её воин, вторгшийся в ее разум и жизнь сумасшедшим ураганом, словно выгнал оттуда всё лишнее. И пусть он ушел, оставив после себя лишь картины, зато теперь у Мито появилась возможность идти вперед. Настало время начать всё с чистого листа.