Время цветения

Праздничный вечер проходил даже лучше, чем Мито представляла себе. Её слёзы будто уничтожили всё страхи, размыли до основания внутреннюю стену и остаток вечера наполнился светлой радостью. Той интонации, что заставила ее напрячься, встревожиться, в голосе Мадары она больше не слышала. Постепенно, потихоньку возрождалось взаимопонимание, сотканное из поддержки и заботы. Ни о чём серьёзном за ужином они не говорили, молча согласившись не тревожить друг друга хотя бы сегодня. Мито рассказывала о том, как провела эти две недели, о работе, о том, какими способными бывают дети; показала ему несколько рисунков своих учеников, а потом свои собственные; рассказала о своих планах на будущий год и о том, что не знает, как можно будет избежать встречи с Токой на эти праздники. Когда ужин был окончен, Мито предложила пройтись до реки, протекавшей неподалеку и опустить в воду бамбуковые ветки с тандзаки и полюбоваться ночным звездным небом, и Мадара согласился, хотя Узумаки подумала, что он охотнее остался бы дома. И, по сути, она была права. Весь мир для Мадары заключался в единственной женщине, что была предназначена ему судьбой. Потому он согласился пойти к реке, заранее зная, что окружающие их люди и праздничная суета выпадут из его памяти уже через несколько часов, оставив только её счастливую улыбку, огонёк в глазах, наклон головы, прикосновения. Мир уже давно перестал для него существовать.  — Конечно, сходим, не переживай. — успокоил жену Мадара, поднимаясь из-за стола. — Ужин был превосходным! — улыбнулся и снова поцеловал в макушку свою любимую женщину. — Спасибо тебе. — улыбнулась Мито и, чуть приподнявшись на носочки, чмокнула его в щеку и затем, крепко обняв мужа, побежала собираться. Мадара прикоснулся к щеке, где остался поцелуй, и, улыбнувшись, прошептал: — Я люблю тебя, Мито. Теперь я абсолютно точно в этом уверен. *** Через час Мито была готова. Женщина оделась просто, но со вкусом: светло-бежевую свободную блузку, темно-синие джинсы и любимые бордовые лоферы. Волосы Мито собрала в высокий небрежный пучок. — Ну как я выгляжу? — Замечательно. — искренно ответил Мадара. Мито смущенно улыбнулась и сказала: — Пойдем. Захвати тандзаки. — Конечно. *** Когда они вышли на улицу, дождь уже закончился и воздух буквально дышал свежестью. Взявшись за руки, Мито и Мадара направились к реке. Аккуратно опустив ветки в воду, они любовались ярким звездным небом. Мадара поставил Мито перед собой и держал за плечи так, словно боялся, что она исчезнет. А Мито радовалась редкой возможности игнорировать приличия и, прижавшись к мужу спиной, спокойно находиться в его объятиях: ей тоже нужно было чувствовать его рядом. Потом они гуляли в парке, том самом, в котором встретились почти два месяца назад. Вопреки ожиданиям — ожиданиям их обоих — Учихе действительно нравилась прогулка, и Мито вскоре поняла, что вовремя вытащила его из дома. Они перекидывались незначительными словами и фразами: «как красиво!», «а давай пойдём туда», «смотри!», которые в сочетании с тишиной и мимолётными взглядами приобретали особенный смысл. Мир, до которого Мадаре не было дела — и он думал, что никогда не будет, — вдруг приобрел краски, звуки, ароматы. Свежий воздух после дождя, стук каблучков Мито, яркие красочные фейерверки, веселые разговоры проходящих мимо молодых людей — все наполнилось жизнью, удивительной, невидимой, но вездесущей. Эта жизнь, как оказалось, заполняла все вокруг, кроме него самого, и вот сейчас она начала возвращаться в Мадару — через прикосновения, через поцелуи и улыбки его любимой женщины. Мито и Мадара шли рядом, мужчина не удерживал её, но что-то в выражении его глаз не разрешало ей отходить от него дальше, чем на пару шагов. Несколько раз она ловила на себе его взгляд, наполненный таким притяжением, что женщине пришлось скрывать смущённую улыбку. Но чаще его взгляд был внимательным и задумчивым, и больше всего Мито хотелось в такие моменты просто прижаться к нему, поэтому она быстро отворачивалась. Муж останавливал её, поворачивал к себе и просто обнимал. Мито поднимала голову и всматривалась в лицо мужа. В его глазах она видела улыбку, рядом с еле заметными морщинками, которых, она была абсолютно уверена, раньше не было. Как не было грусти, спрятанной очень далеко. Мито подумала, что Мадара похож на скалу: крепкую, твердую, непоколебимую. И страшно одинокую. Если это действительно так, то ей нужно стать вьюнком — подвижным, оплетающим эту ледяную скалу своими скромными, на первый взгляд, но живыми цветами и листьями. Она от всей души желает, чтобы он снова научился радоваться и смеяться, как раньше, и если это в её силах, то для этого она отдаст всю себя. Эти мысли принесли Мито спокойствие и долгожданное душевное равновесие. Ей захотелось подбежать к мужу, крепко обнять, а потом взять его лицо в ладони и долго смотреть ему в глаза, не обращая ни на кого внимания. Но она сдержалась, решив не смущать ни его, ни себя и просто наслаждаться прогулкой — непонятно, сколько ещё времени они будут вместе. Ей необходимо привыкать жить одним днём, ведь она уже обрела смысл жизни. *** Мито то шла рядом и, беря Мадару за руку, сплетала их пальцы, то кружилась на месте, подняв руки и обратив свой взор к небу. У неё получилось втянуть мужа в игру и она заставила его поиграть в догонялки. Пару раз она смогла догнать его, хотя была уверена, что он просто поддался — когда она полушутя-полусерьёзно попеняла ему на это, то впервые с тех пор, как они встретились в этой жизни, услышала, как он засмеялся — радостно и безудержно. Мито замерла, любуясь им, а он подошёл, взял за руки и, заглянув в глаза, произнёс ласково:  — Тебе уже холодно. Пойдём домой? Это мягкое «домой» заставило биться сильнее и отозвалось в сердце острой болью: где он, их дом? Они нигде не дома, ни он — у себя в поместье, ни она — в своей маленькой квартирке в Киото, но вместе они дома всегда, где бы ни оказались. Молодая женщина улыбнулась, согласно кивнула и, взяв за руку, вновь переплела их пальцы.