Проклятые

9:31 Дракона, 1 мартиналиса. Поздний вечер. Внутренний двор Башни Бдения       Кто бы мог подумать — дружить и развлекаться Веланна не умела. После обряда Посвящения она проглотила фаршированного фазана, выбрала себе койку в самом дальнем углу казарм и легла спать. Никаких тебе гулянок и тостов — ход их товарищеского сплочения завершился на стадии беглого знакомства в лесу. Как ты ни крути, Веланна напоминала Андерсу дикую кошку: принеси ей еду — она её съест, положи её в кровать — она уснёт, а стоит подойти слишком близко — получай когтями по морде. Веланна даже не стала пытаться выглядеть как Страж. В Башне она упорно продолжала расхаживать в своём долийском наряде: босая, в откровенной зелёной робе и с подвеской сестры на шее. Андерс ещё ни разу не видел на ней амулет Стражей и не удивился бы, окажись, что Веланна его и вовсе выбросила. Ну хоть на вылазках она выглядела подобающе: на «экспедиции» — как называл их Амелл — они все одевались в одинаковые доспехи Стражей.       Они раскопали и заняли Сильверитовую шахту с целью получить доступ к запасу металла для снабжения солдат Башни нужным обмундированием. После этого расчистили ущелье — о нём им сообщила Веланна — дабы использовать гранит, которого там в избытке, для отстройки разрушенных стен крепости. Дело, конечно, благое и ответственное, однако самое интересное ждало их после: контрабанда лириума из Кэл Хирола. Андерс подумывал о другом названии, например — «в поисках лириума». Амелл, разумеется, его энтузиазма не разделял. Он вообще никак это не называл, предпочитая расценивать ящики с лириумом попросту добытым на «экспедиции» добром. Андерс чувствовал себя настоящим контрабандистом — при всей противозаконности их задачи, мысли об этом необычайно его захватывали, и ему уже не терпелось прикупить себе новую стильную шляпу. Месяцев эдак через миллион, учитывая то ничтожное жалование, что он получал у Вулси.       Амеллу лириум был нужен по неким «веским причинам».       Видимо, как только в Сильверитовой шахте станет безопасно, рабочим из Башни будет поручено тайно обрабатывать одну из лириумных жил, однако вместе с тем было бы сущим расточительством оставлять без дела все те бесхозные ящики лириума в Кэл Хироле. Амеллу стоило отдать должное: он был не робкого десятка. Андерс несомненно не стал бы откровенно попирать церковные принципы, да и, кроме того, они ведь собирались по мере возможности не привлекать к себе внимание Церкви.       Помимо них, об их «лириумном заговоре» было также известно гномам-подрядчикам из Башни и горстке доверенных шахтёров. Для всех было установлено негласное правило: ни в коем случае ни о чём не говорить Сере. Следовать ему было несложно. Эту ведьму из Круга Андерс на дух не переваривал и был бы счастлив избегать её присутствия до конца своей жизни. Вот только кабинет Серы находился совсем рядом с библиотекой, а Амелл любил читать.       Огрен, конечно, хотел как лучше, но Андерс был готов поспорить, что он перечислил далеко не все увлечения Амелла. Например, он не упомянул о его тяге к магии крови и древней эльфийской абракадабре. В свободное время Амелл либо пропадал в библиотеке, либо занимался чем-то связанным с магией. С недавних пор к его «магическому» времяпрепровождению присоединилась Веланна.       Андерс не ревновал.       Он не собирался становиться ни Боевым магом, ни каким-то там «диртеном», о котором говорила Веланна, но ведь Амелл ему даже не предложил. А мог бы! Как минимум, на студенческом поприще Андерс преуспел бы куда больше эльфийки. Как бы часто они ни занимались, в голове у Веланны, казалось, вообще не укладывалось то, чему учил её Амелл. Впрочем, Андерс просто был тот ещё засранец и на деле не мог ни в чём её винить: никому не хотелось упустить возможность понаблюдать за тренировками командора, и каждый раз, когда они с Веланной занимались, вокруг собиралась как минимум дюжина солдат. Под таким давлением Андерс в лучшем случае смог бы призвать снежинку, что уж там говорить о том, чтобы «пропустить магию через своё тело» или «пересечь грань Тени». Веланна продолжала упорствовать.       — Ставлю десять медяков на то, что она снова начнёт кидаться палкой, — шёпотом обратился Андерс к Нату. Он откусил от яблока, спокойно наслаждаясь зрелищем и не опасаясь, что в него снова что-то прилетит: он уселся на бочке в паре метров от Амелла с Веланной. В прошлый раз Андерс наблюдал за ними с перил, что ограждали тренировочную площадку, и Веланнин посох прилетел ему прямо в лицо.       — У неё уже лучше получается. Принимаю ставку.       Вместо меча со щитом Амелл позволил Веланне пользоваться посохом, и Андерс считал, что это нечестно. Магия не увеличивала её физическую силу, и поэтому даже умения справляться с оружием Веланне пока было недостаточно, чтобы выстоять против Амелла. А значит — десять медяков даром.       — Даже ни разу его не задела, — подметил Андерс.       — А ты и не говорил, что она должна. Условие — бросить посох. Потеря клана привела её в бешенство. Лишившись семьи, я находился в похожем состоянии. Однако она, кажется, уже смирилась. Вчера вечером она согласилась со мной поужинать.       Звук удара посоха о деревянный щит привлёк внимание Андерса к тому, что происходило на площадке. Магия зазвучала в Амелле изнутри, ускоряя его шаг, усиливая удары. Веланне ещё только предстояло этому научиться.       — Поверить не могу! Ты что же, ухаживаешь за ней? Она, конечно, красотка, с этим не поспоришь, но тебе самому не страшно, что она тебе в постели голову откусит?       — Я мало что понимаю в эльфийских традициях. По-твоему, мне стоит об этом задуматься?       Андерс улыбнулся:       — Всегда знал, что тебе не чуждо чувство юмора.       — Я за ней не ухаживаю, — уточнил Нат. — Она всего лишь согласилась поужинать вместе в обеденном зале. Да, я понимаю, она...       — Зараза хамовитая?       — Я такого не говорил, — ответил Натаниэль, но возражать не стал. — Просто, мне кажется, нам следует приложить больше усилий и попытаться включить её в коллектив.       Андерс фыркнул:       — Пусть сперва сама захочет. Пробовал я с ней побеседовать. Предложил обсудить со мной магию, а она давай распинаться о том, как людям свойственно присваивать себе эльфийские идеи и что единственная причина, по которой она занимается с командором, это желание вернуть себе то, что изначально не должно было быть утеряно.       — Уж зная тебя, предположу, что ты как-то её раззадорил.       — Я не называл её «миледи» и не кланялся каждую минуту, если ты об этом.       — Не об этом. Мне хорошо известно, что тебя интересует кое-что другое.       — Так, ну всё. Вперёд. Валяй давай.       — Что валять?       — Валяй свои шуточки про меня и командора, я же вижу, как тебе хочется. Так и быть, спущу тебе это с рук, раз уж ты мне и так десять медяков скоро будешь должен.       — Нет у меня никаких шуточек.       — Не верю.       — Похоже, у тебя проблемы.       — Да ну, правда что ли? Ни одной шутки? Совсем-совсем ничего?       — Я не понимаю, почему ты считаешь, что над вашими отношениями должны смеяться. Тебе стыдно?       — Теперь да. А вообще ты себя накручиваешь. Просто я подумал, вдруг у тебя найдётся парочка каламбурчиков, но, похоже, всё самое интересное уже придумал Огрен.       — По-твоему, это «интересно»? Я даже не понял, что он имел в виду.       — Забить гвоздик? Это ж легко. Кинуть гнома в ямку?       Натаниэль пожал плечами:       — Я по-прежнему не... погоди-ка. Теперь понял.       Андерс засмеялся.       Посреди тренировочной площадки Веланна всё ещё тщетно пыталась обратить магию внутрь себя. Амелл всячески её поощрял, пока она дубасила посохом по его щиту. Его это, похоже, нисколько не утомляло.       — Между нами ничего нет, если что, — сказал Андерс.       — Я удивлён. Однако это не моё дело, поэтому не буду допытываться.       — Смотри-ка, они закончили, — Андерс доел яблоко и выбросил огрызок через плечо. — Готовь монетки.       — Невозможно! — взревела Веланна. — Да если бы не воспоминания моего предка, даже ты не справился бы с такого рода магией!       — У тебя получится, Веланна, — ответил Амелл. — Я видел, как ты подчиняла сильванов. У тебя удивительные способности к духовной магии. Порою бывает трудно отвлечься от Тени и духов и сосредоточиться на физической магии, но эта магия — твоё культурное наследие. Ты говорила, что хочешь этому научиться.       — Не надо мне повторять мои же слова! Сама знаю, чего мне хочется! Ты хоть представляешь, как это несправедливо, что тебе была дарована возможность случайно найти древний эльфийский артефакт? Представляешь, какой редкостью, какой ценностью обладают эти знания? И кто же их получил? Шемлен!       Пальцы Веланны сжались вокруг посоха, и Андерс приготовился к броску.       — ...ир абелас. Я устала. Я... пойду отдохну. Ма сераннас за урок, — пробормотала Веланна и покинула тренировочную площадку, попутно поставив посох в бочку.       — Десять медяков. Я правильно помню? — спросил Натаниэль.       — Засранец, — Андерс вздохнул и вручил ему монеты.       — Спасибо, — Натаниэль положил монеты в карман. Он обернулся, собираясь уйти; Андерсу следовало его отпустить. Он не знал, кого винить в своих следующих словах:       — Ха. Хоу. Ты как?       — «Ха-Хоу»? Снова шутишь? Издеваешься над именем моей семьи?       Андерс засмеялся. Натаниэль бросил на него сердитый взгляд и снова развернулся.       — Нет, постой, я не шутил.       — Ты всегда шутишь, — сказал Натаниэль, но всё же подошёл к нему поближе. — О чём ты спрашивал?       — Ты как? Просто сегодня такой день, а твоя семья ведь... Если захочешь убраться куда подальше, когда все начнут рыдать и скрежетать зубами, может, пойдём выпьем?       — Я... — Нат искоса на него посмотрел, будто ожидая от предложения какого-то подвоха. Андерс смолчал, и Нат слабо улыбнулся. — Спасибо, Андерс, но я, пожалуй, посмотрю церемонию и недолго побуду в церкви. У меня было время, чтобы смириться с тем, что сделал мой отец, со смертью Адрии... Но, встретив Веланну, я не могу перестать думать о собственной сестре. Этого я так и не смог принять.       — Как её звали? — вопрос показался Андерсу вполне подходящим, он был в меру участливым, в меру нейтральным. И никаких шуток. Ну вот, задушевные разговоры на деле оказались не такими уж и страшными.       — Делайла. А у тебя есть братья или сёстры?       — Если и есть, то я о них не знаю.       Андерс не исключал такой возможности. Его забрали в Круг в двенадцать лет. У его родителей были все основания родить себе нормальное дитя без склонности к магии и не жить в страхе, что его у них отберут.       — От них одни беды, — Натаниэль улыбнулся. — Делайла любила подсовывать мне жуков под одеяло, а Томас однажды набил червяками мои домашние тапки. Я проснулся, вступился в эти тапки и перебудил криками весь замок.       — Наверное, я псих, но, как по мне, так это наоборот весело. Очень многие маги убить готовы ради таких воспоминаний.       — А ты?       — Я? Нет, — Андерс вспомнил убежище, вспомнил разбойников в лесу. Ему даже в порядке самообороны убивать не нравилось. — Я не боец, я — любовник. Но твоя история мне всё равно пришлась по душе.       — Про червяков и жуков? — Натаниэль засмеялся. — Ты и правда псих. В любом случае, спасибо за приглашение, Андерс. Тебе самому приходилось терять близких?       — Не-а. Мне нет. Кого нам в Круге терять? У нас ведь ни семьи, ничего нет.       — Пожалуй, это уже большая утрата.       Так. А вот это уже немножко страшно. Беги с корабля, Андерс. Быстро ищи путь к отступлению.       — О, птичка! — Андерс спрыгнул с бочки. — До скорого, Нат.       Андерс поспешил зашагать в случайном направлении. Ладно, не совсем случайном. Амелл по-прежнему находился на тренировочной площадке, отбиваясь от двух солдат одновременно. Андерс прислонился к ограде и стал наблюдать. Нет, ну Амелл точно сражался нечестно; когда он не успевал уворачиваться или блокировать, ему на помощь приходила магия: его тут же окутывало Завесой, и казалось, будто удары проходят прямо сквозь него. Крайне полезное умение для сражений на передовой, но к Андерсу это не относилось. В скором времени Амелл сбил с ног обоих противников, и толпа зашлась шквалом аплодисментов. Амелл закинул бутафорские меч и щит в бочки и наконец заметил, что за ним наблюдает Андерс. Он помахал ему, скинул с себя тренировочный ватник и подошёл поближе.       Амелл обливался потом. Однако выглядел он вполне неплохо, стоило ему снять тунику: от пота его кожа блестела на солнце, и он очень симпатично пригладил волосы, которые после шлема по обыкновению торчали во все стороны. Единственное, что привлекало к себе внимание — повязки на руках. Андерс прекрасно знал, что под ними скрывается: он видел шрамы, когда их всех пленили в Сильверитовой шахте. И хотя монстры сделали на его руках новые надрезы, которые потом же и перевязали, на руках у Амелла и без того не оставалось живого места: какие только шрамы их не испещряли — горизонтальные, вертикальные, диагональные, некоторые даже ложились друг на друга крестиком... Неприглядное зрелище. Стоило взглянуть Амеллу на руки, и не оставалось никаких сомнений в том, кем он на самом деле являлся. На людях Амелл всегда носил длинные рукава.       — Ты ведь не сразиться со мной пришёл? — обратился к нему Амелл, выжимая тунику.       — Ты меня сразу на лопатки уложишь. Я, пожалуй, откажусь.       — Очень жаль.       — Ха-ха.       Ну, на это Андерс сам напросился.       — Вообще-то я собирался спросить, какие у тебя планы на вечер.       — Правда? — Амелл изумлённо поднял бровь.       — Ага.       Амелл направился к водоёму, и Андерс последовал за ним, наблюдая, как тот обливается водой и вытирается тряпкой.       — День всех усопших, да? Людям только повод дай пореветь. Может, вместо этого лучше выпьем?       — С удовольствием, — ответил Амелл. — Но сегодня вечером мне предстоит произнести речь в память о Стражах, солдатах и мирных жителях, которых мы потеряли во время нападения на крепость.       — Так ведь у тебя ж не весь вечер на это уйдёт? Может, позже?       — Позже можно. Хотя освобожусь я, пожалуй, довольно поздно... Если хочешь, погоди, я быстренько переоденусь и выпьем прямо сейчас, пока никто ещё не начал реветь.       — Я в деле.       — Договорились. Встретимся в обеденном зале, скажем, через четверть часа?       — До скорого.       Амелл улыбнулся. Он подобрал свои тренировочные доспехи и удалился с ними в руках, не став надевать тунику обратно. Неплохая спина. Да, никаких тебе пышных форм, однако и в крепких мышцах тоже было что-то привлекательное. Наконец воображению Андерса было где развернуться: он вспомнил их объятие, вспомнил ощущение Амелловой груди под своими руками, вспомнил то, как Амелл сидел у него на коленях... точнее Милосердие в его облике.       Андерс отправился в обеденный зал. Бесплатно на кухне подавали только разбавленный эль, поэтому его-то Андерс себе и взял. Спустя полкружки явился Амелл; на нём была официальная форма Стражей, а в руках он нёс...       — Да ну что ж такое-то!       Амелл замер на полпути:       — Что не так?       — Нет, ну ты издеваешься? Это что, «Аква магус»?       — Да? — Амелл перевёл взгляд с Андерса на бутылку и обратно. — Я подумал, тебе понравится. А ты что, уже пробовал?       — Я собирался купить тебе то же самое прежде чем отдал все деньги Намайе! Накрылись медным тазом мои добрые намерения.       — Правда? — Амелл сел за столом напротив Андерса. Он поставил перед ними бутылку и две рюмки. — Что ж... в таком случае я тебе благодарен. У тебя отличный вкус.       Андерс вздохнул:       — Да не за что.       Амелл улыбнулся и налил ему немного голубоватого напитка, который мягко переливался в рюмке, будто настоящий лириум.       — Ты ведь андрастианин. Я искренне был уверен в том, что День всех усопших тебе по душе.       — Если б дело было лишь в Андрасте. А так вся это скорбь по мёртвым... нет, не моё это.       Андерс поднял рюмку.       — Тост? — предложил Амелл.       — Ничего не идёт в голову.       — На прошлой неделе мы убили двух драконов, а тебе ничего в голову не идёт?       Амелл резко выдохнул через нос; ох уж этот свойственный ему полусмех, который каждый раз выбивал Андерса из колеи.       — Это ты их убил, — поправил его Андерс. — А я перемазался тёплым бальзамом с ног до головы и спрятался за статуей. Это был сущий кошмар, говорю тебе. После этого бальзама у меня вся кожа была липкая, волосы задеревенели, и я представить себе не могу, как слугам удалось вымыть всю эту дрянь из моей одежды. За это я пить не собираюсь.       — Тогда за выпивку?       — За выпивку.       То ли по причине того, что Андерс был магом, однако «Аква магус» оказался просто превосходным напитком: крепкий спирт со вкусом черники приятно обжигал горло, и на языке оставался сладкий привкус лириума с нотками Тени.       — Потрясающе. Как думаешь, может, Сера нам это вместо лириума выдавать будет?       Амелл улыбнулся:       — Сомневаюсь.       — Речь, значит, — пробормотал Андерс, пока Амелл снова наполнял его рюмку. — Ты... ты сам-то кого-нибудь терял?       — Если речь идёт о смерти — то нет. А ты?       — Только не смейся, — предупредил его Андерс.       — Никогда бы не стал.       — Как-то раз умерла моя кошка. Ещё до Круга, когда я был маленьким. Звали её Принцесса. Трёхцветная кошечка была. Такая чушь, да?       — Нет, — ответил Амелл. — Мой мабари жив, но я всё равно по нему скучаю.       — Кажется, большинству вообще плевать на животных. Я, кстати, всё ещё намерен подарить тебе что-нибудь в ответ. За сэра Ланселапа.       — Андерс, ты мне ничего не должен. Я же сказал, что просто хочу, чтобы тебе здесь было хорошо.       — Мне здесь и правда хорошо, — Андерс опустошил вторую рюмку. — И всё равно мне хочется как-то тебя отблагодарить. Может, сам мне что-нибудь посоветуешь, раз уж идею с выпивкой ты у меня украл?       Амелл улыбнулся:       — Есть у меня кое-что на уме.       — А что-нибудь материальное?       Амелл покачал головой.       — Никакого от тебя толку. Ты же не против, если я пропущу твою речь?       — Не беспокойся. Огрену этот праздник тоже не нравится. Если тебе станет скучно, пропустите с ним по рюмочке. Лично меня этот день интересует с точки зрения истории.       — Ты о чём?       — Некогда в это время года отмечали Фуналис — праздник, посвящённый Думату, архидемону Первого Мора, Древнему Богу Тишины, который, по слухам, первым поведал архонту Талсиану тайны магии крови, — объяснил Амелл с доброй долей благоговения в голосе.       — Так, ты мне всё ещё нравишься, но ты опять начинаешь меня пугать. Только не говори мне, что у тебя в комнате установлен тайный алтарь Древнему Богу или что-то вроде того.       — В этом было бы немного смысла. Думат мёртв. Просто мне кажется это любопытным, учитывая, кто я такой... Я понимаю, что сам ты не практикуешь, но я рад, что могу с кем-нибудь об этом просто поговорить. Огрен знает, но ему плевать. Ты ведь не против, что я об этом говорю?       — Ну что ты, никогда не откажусь от интеллектуальных бесед. Покуда ты не начнёшь приносить в жертву котят или что-то вроде того.       — Такое только раз было.       — Ты... шутишь сейчас, да?       — Конечно, — ответил Амелл.       Он ведь шутил, правда? Андерс посмотрел на него с недоверием.       — Котёнок был одержим. Долгая история, — заверил его Амелл, выливая в рюмку остатки напитка.       — Ты слышал, отчего умер господин Пушистус? Несчастный паскудник. Забрёл в круг призыва, когда практиковался один из учеников, тут-то в него и вселился демон гнева.       — Слышал об этом.       — За господина Пушистуса, — Андерс выпил.       — За господина Пушистуса.       — Давай, рассказывай, что собирался. Про Думата, магию крови и к чему там у тебя ещё сердце лежит.       — В общем-то рассказывать особо нечего... Мне было сказано, что мои меч и кинжал изготовлены из Думатовых костей. Я получил их в подарок из Вейсхаупта, когда меня назначили на должность Стража-командора. Когда я их использую, то не могу не думать об их происхождении.       — Собрать тебя по частям — получится целый дракон. Ну а я хожу с кошмарным посохом порождений тьмы. Завидую тебе.       — Если он тебе не нравится, я в любой момент могу распорядиться, чтобы тебе выделили новый.       — Может, хватит уже меня подарками заваливать? — проворчал Андерс. — Мою любовь, чтоб ты знал, за деньги не купишь. Я не такой доступный любовник.       — А может, мне просто нравится тебя баловать? Ради собственной же выгоды.       — Я ж так протухну. Да и ладно тебе, ты и так ничего.       — И только?       Андерс решил винить во всём «Аква магус», хотя на деле был лишь самую малость пьян.       — Икона мужества и доблести! Ещё и умный! Так лучше?       — Немного. Мне пора идти готовиться, — Амелл поднялся на ноги. — Чем займёмся позже? Выпьем ещё или..?       — Или..? Накрасим друг другу ногти? Сделаем причёски?       — Если хочешь, можем об этом договориться.       — Да шучу я, шучу. Я бы не дал тебе прикоснуться к моим прекрасным волосам.       — Значит, хочешь просто выпить? — умозаключил Амелл.       Андерс и сам не знал.       — Ты будешь здесь или в казармах?       — Где будет Огрен, там и я.       Амелл взял в руки пустую бутылку, рюмки и на мгновение замялся.       — Хочешь, я тебя научу? Физической магии.       — Что? — Андерс подивился, что вдохновило Амелла наконец ему это предложить. Учиться он не хотел, но был рад, что Амелл у него таки спросил. — Нет. Ты-то одно дело, но я же на передовой не сражаюсь. А что?       — Просто я заметил, что ты приходишь посмотреть на нас с Веланной, и подумал, что тебе это интересно.       — Ага, вот только посмотреть я не на магию прихожу.       — Не пойму, дразнишь ты меня или нет.       — Самую малость. Прости.       Амелл улыбнулся:       — Мне нравится. Увидимся позже.       Андерс покинул обеденный зал и отправился на поиски Огрена. Нашёл он его быстро — в казармах. Огрен откинулся на стуле, чудом с него не падая. В руке у него была кружка. Он где-то раздобыл целый бочонок и взвалил на него ноги.       — Эй, Искорка! — позвал он Андерса, как только его завидел. — Иди-ка выпей с Огреном!       — Я уж было думал, не позовёшь.       Андерс улыбнулся, взял один из стульев и подтащил его поближе к Огрену.       — Вон там. Взял ещё одну кружку, на случай если кому-то тоже вздумается слинять с «праздника».       Огрен поднял кружку с пола и до краев наполнил её элем из бочонка. Напиток вспенился и вылился Андерсу на тунику, когда Огрен сунул ему кружку в руки.       — Спасибо, спасибо, — Андерс сделал долгий глоток. После «Аква магус» это пойло было на вкус не лучше мочи.       — Значит, День всех святых тебе тоже не по душе, да?       — А, в гробу я видел ваши праздники! — ответил Огрен и приложился к кружке. — У гномов свои есть, и мы их празднуем как надо! Испытания, пляски, пирушки, а не все эти заунывные рыдания и разведение костров. Этот ваш Сатин — единственный толковый праздник, и то лишь потому, что Босс нам дарит на него славные подарки.       — Сатиналия.       — Да без разницы. Ну а тебя-то что не устраивает? Ты ж человек. Вроде как. Чего не оплакиваешь покойников, костры не разводишь?       — Потому что это не очень весело?       — Вот-вот, чтоб его, — Огрен снова наполнил кружку и выпил ещё. — В жизни и без того унылого дерьма хватает, так нет же, надо было ещё и праздник из этого устроить. Где мои карты? В «Алмазный ромб» разок, ага?       — Может, лучше в «Порочную добродетель»?       — А почему б и нет.       Огрен вспрыгнул на ноги и направился в сторону своей койки. Он принялся копошиться в личных вещах и спустя пару минут вернулся с колодой карт и бутылкой крепкого спирта. На обратной стороне карт были изображены голые гномки, хотя Андерс едва ли этому удивился.       — Раз уж мы с тобой теперь не богаче пылеглотов, сыграем на выпивку.       — А пьёт-то кто — победитель или проигравший?       — Ты, — Огрен потрогал свой большой нос и указал пальцем на Андерса. Андерс понятия не имел, что это значит. — Ты мне нравишься. Поехали. «Порочная добродетель», значит. Пьёт победитель, лады?       Прошло два часа — и они оба были навеселе. Решение они приняли удачное: захмелевший победитель терял хватку над ситуацией, и побеждать начинал другой. Вдобавок ко всему, они хлебали эль как воду, и в скором времени Андерс был пьян в дым. Огрен держался получше.       — Дурной день. Ни черта он мне не нравится.       — В бездну его! — согласился Андерс, вздымая рюмку.       — В бездну! — ответил Огрен и выпил. — День покойников. Кому такое в голову пришло? А я не виноват, что пацан помер. Тупым мечом всё ещё можно махать.       — Кто помер? — переспросил Андерс.       — Да так, пацан один, — пробормотал Огрен. Он промазал мимо рта, и спирт пролился ему на бороду, хотя сам Огрен этого даже не заметил. — В бездну его. В бездну касту. В бездну Орзаммар. В бездну Бранку, чтоб её. В бездну... — Огрен замолчал. Он шлёпнул себя рукой по лицу и провёл ладонью вниз по бороде. В одно лишь мгновение гном, казалось, состарился лет на десять: он нахмурился — в уголках глаз да на лбу у него показались морщины.       — В чём дело? — спросил у него Андерс.       — Паршиво я с ними обошёлся, — пробормотал Огрен. — Фельз, грызун наш... Вырастет с мыслью о том, какой папаша у него алкаш. Младший Амелл, старший Амелл... и оба знают, что я ни на что не годен.       — Эй, эй, ну ты чего, — Андерс сжал мясистую руку Огрена. — У тебя хорошо получается всякое.       — Он всегда обо мне заботился, а я? А что я? Этот дурень из-за меня чуть не помер в той шахте, когда явился спасать мой жалкий зад.       — Ты в этом не виноват. Виноваты порождения тьмы. В бездну порождения.       — В бездну! — согласно вскричал Огрен, поднося кружку ко рту, но снова промазал, и эль выплеснулся ему на плечо. Он покачнулся и откинулся назад, падая на пол вместе со стулом. Его ноги взмыли в воздух, и у Андерса в голове кружила единственная мысль: как же это было смешно. Он смеялся до боли в животе, и только когда больше не мог дышать, до него дошло, что Огрен мог пораниться.       — Ты там живой? — обратился он к Огрену, заглядывая через стол. Ответа не последовало. Андерс запустил в его сторону небрежное заклинание исцеления и сам не понял, сработало оно или нет. Огрен издал раскатистый храп, и Андерс расслабился:       — Живой.       — Вижу, меня вы дожидаться не стали, — произнёс из дверного прохода Амелл. Андерс расплылся в улыбке:       — Привет-привет.       — И тебе привет.       Андерс засмеялся.       Амелл заметил распластавшегося на полу Огрена и, не обращая на того внимания, подставил стул к Андерсу поближе, и пахло от него медью, и Тенью, и потом, и церемониальными кострами.       — Как же ты пахнешь. Просто чудесно, — пробормотал Андерс.       Амелл улыбнутся:       — Правда? Сколько пальцев я показываю?       Два.       Четыре.       Или два?       — Вопрос с подвохом.       Амелл засмеялся.       — А в чём же подвох?       — В том, что я пьян.       — Похоже, не так сильно, как Огрен. Откуда он притащил бочонок?       Андерс пожал плечами.       — Прямо на стуле повалился. Ты всё пропустил. Такая умора.       — Не сомневаюсь. Тебе помочь добраться до кровати?       — Нет, нет! — Андерс толкнул его. — Давай вместе напиваться. Догоняй. Я подожду.       — Ладно, выпью немного, — согласился Амелл. Он всегда на всё был согласен. Андерсу это страшно нравилось.       — Куда Огренова кружка подевалась?       Андерс захихикал:       — Уронил.       Амелл встал и наклонился поднять кружку с пола. Андерс уставился на его зад. Красивый зад. Наприседал, наверное. Почему Андерс не приседал? Амелл наполнил кружку элем из бочонка и вернулся на своё место.       — Ты приятно пахнешь.       — Спасибо, — улыбнулся Амелл.       — Как твоё... говорение?       — Речь?       — Да!       — Скучно. Тебе будет неинтересно. Во что вы играли?       — В «Порочную добродетель». Но у меня очень плохо получается. Сыграем?       — С удовольствием.       Амелл потянулся за колодой. Андерс схватил его за руку и засучил рукав — его поприветствовали мириады шрамов.       — Вот бы я смог их исцелить.       — Они тебя смущают?       — Тебе приходится их прятать. Такой вздор. Паршиво, что тебе приходится их прятать. Ты же не плохой парень. Подумаешь, шрамы, да?       Амелл сжал его руку.       — Я рад, что они тебя не смущают.       — Нет. Нет, они... ну. Это часть тебя, да?       Что было после — Андерс не помнил.       Он очнулся на следующий день в своей койке и с ужасным похмельем. Рядом на тумбочке стояло два стакана: один с водой, а другой с чем-то зеленоватым внутри. Андерс выпил из обоих, сокрушаясь, что от похмелья не существует никакой целительной магии. Он улёгся обратно и случайно сбросил на пол одну из подушек. Но это было невозможно — Андерс пользовался только одной подушкой. Он перекатился и посмотрел на пол. На него в ответ уставилась подушка с неказистой маминой вышивкой. Видимо, он всё ещё не проснулся. Андерс подобрал подушку с пола и попробовал её сжать. Как настоящая. Знакомая колючая ткань, неудобные кружева. К горлу подступил ком. Андерс сглотнул и прижал подушку к груди.       Он снова уснул и когда проснулся, подушка по-прежнему была рядом, а похмелье прошло. Андерс не заметил, как к нему в постель забрался сэр Ланселап, который свернулся клубочком у него в ногах. Андерс осторожно выбрался из-под одеяла, стараясь не разбудить котёнка. В казармах он был один. Видимо, на дворе стояло послеобеденное время. Он оставил подушку у изголовья кровати и пошёл искупаться, побриться и переодеться, после чего отправился на поиски Амелла.       Амелл был в библиотеке и что-то читал. Андерс направился к нему, радуясь, что вокруг больше никого не было.       — Доброе утро, — сказал ему Амелл, откладывая в сторону виды видавшую книженцию с обгорелыми краями. Такое чувство, будто её в последний момент вытащили из пламени.       — Разве сейчас утро? — Андерс встал рядом с креслом, в котором сидел Амелл. — Я думал, по меньшей мере дело к вечеру близится.       — Для тебя утро.       — Похоже на то.       — Как спалось? — спросил у него Амелл с нескрываемым самодовольством в голосе.       Интересно, из-за чего тот так радовался: из-за подушки, или, может, ночью успело что-то произойти?       — Не помню, честно говоря. Я же ничего важного не пропустил?       — Например?       — Вдруг меня вырвало, или я клялся кому-то в любви до гроба, или, может, выпил все запасы спиртного в Башне, — перечислил Андерс, присев на ручку кресла.       — Не совсем, — улыбнулся Амелл. — Мы немного поиграли в карты, потом ты начал петь свою версию «Мабари Андрасте» с сэром Ланселапом в главной роли, а после этого уснул.       — И каким образом у меня в постели оказалась подушка моей матери?       — Когда ты мне о ней рассказал, я написал в Круг. Твои вещи прибыли в Башню сегодня утром. В том числе и посох, поэтому пользоваться «кошмарным посохом порождений тьмы» тебе больше не придётся.       — А, ну что ж... — Андерс снова почувствовал ком в горле. — Нет, ну... теперь я и в самом деле твой должник.       — Андерс...       — Нет, правда. Только вот у меня ни гроша за душой, да и будь я богат, всё равно не смог бы заплатить тебе столько, сколько для меня значит мамина подушка, поэтому что скажешь насчёт поцелуя?       Амелл медленно поднялся на ноги.       — Я согласен. Прямо сейчас?       — А почему бы и нет? — Андерс пожал плечами и встал с ним рядом.       Это будет не первый их поцелуй, и сложно было представить что-то хуже предыдущего.       — Но только один! И волосы руками не трогать.       — Сколько правил, — негромко произнёс Амелл. — Что-нибудь ещё?       — Если окажется, что мне такое не нравится — чур не обижаться.       — Тогда постараюсь сделать так, чтобы тебе понравилось.       Амелл надавил руками Андерсу на грудь и попятил его к стене. «Очень... неплохое начало», — решил Андерс, опуская руки Амеллу на талию. Ладони Амелла скользнули вверх по его груди, плечам, шее и легли Андерсу на щёки.       — Волосы.       — Не буду, — пообещал Амелл и поцеловал его.       Поцелуй как поцелуй.       У Амелла были мягкие губы, и Андерс уловил на них едва ощутимый привкус сидра. Смешно, но он был почти уверен, что Амелл будет на вкус как кровь. Амелл держал его лицо в крепкой хватке, и это позволяло ему вести поцелуй. Язык Амелла слегка коснулся Андерсовых губ, задел его язык — и Андерсу понравилось совершенно всё. На долю мгновения Амелл отстранился и сделал торопливый вдох, прежде чем снова поспешил прильнуть к его губам. Андерс поднял голову, и поцелуй пришёлся ему в подбородок.       — Я согласился только на один.       — Но это один.       Ну что же. Андерсу понравилось. Андерсу нравился Амелл. В бездну всё остальное. К чему себя накручивать?       — Не-а. Моя очередь.       Андерс наклонился и снова поцеловал Амелла в губы, но стоило ему дать волю рукам, как неподалёку кто-то откашлялся. Как некультурно. Амелл разорвал поцелуй и бросил взгляд через плечо. Он всё ещё тесно прижимался к Андерсу и двигаться, похоже, даже не собирался.       — Вам что-то нужно, госпожа посол? — сердито проворчал Амелл.       — Вообще-то да, — бесцеремонно заявила Сера.       Андерс заглянул через Амеллово плечо, и его взгляд наткнулся на хмурое выражение лица Серы.       — Я просматривала бумаги о поставках из Круга за этот месяц, и мне бы не помешала ваша помощь с цифрами.       — Прежде она вам никогда не требовалась, — ответил Амелл, не двигаясь с места. — Если вы не справляетесь со своей работой — сообщите мне, и я назначу на должность посла другого человека.       Андерс улыбнулся. Не смог сдержаться. Он положил руки Амеллу на бёдра и посмотрел разъярённой эльфийке в глаза. Она поклонилась и выбежала из комнаты.       — Как же она меня ненавидит, — сказал Андерс.       — В бездну её.       — Дерзко, однако! Впервые слышу, как ты кого-то хаешь.       Ну кроме храмовников.       — Мне нравится. В каком-то смысле.       — Она злая, узколобая, и мне надоело, что она дурно о тебе отзывается, — ответил Амелл.       — Да под это описание весь Тедас подходит. Ну всё, посторонись, пока нас так кто-то ещё не застал и не отругал. Я пойду завтракать. Ты уже поел?       — Пару часов назад. Ты не против позже продолжить?       — Возможно.       На вопрос Амелла Андерс был более чем готов ответить «да», но Амелл ведь сам сказал, что ему нравится, когда его дразнят, и как после этого Андерс мог ему в этом отказать?       — Я подумаю.       — Обещаешь? — бросил Амелл ему вслед.       Андерс рассмеялся.