***
Тсунаеши пришла с сумкой к родителям. Они смотрели на неё как-то обеспокоенно, постоянно переговаривались и что-то пытались спросить. Но шатенка просто не смогла на это смотреть и вскоре, разревевшись, поведала о несчастье, что свалилось на её голову тяжёлым камнем, утягивая в невиданную бездну. Pov Тсуна Дождь начал накрапывать. Я перевела взгляд с мрачных лиц родителей в окно, разглядывая капли, что медленно сказывались по стеклу. Похоже, небо как-то узнало, что мои слёзы высохли, и оно решило поплакать за меня... Да... Слёзы высохли, пока я шла домой, пока рыдала повествуя об этом бремени... - Может, мы уедем к Джотто? - раздался тихий голос мамы. Поворачиваюсь, заглядывая в её кофейные глаза. Прекрасные глаза, что сейчас омрачены дурным известием. - А почему бы и нет? - выдохнул папа, начав теребить свои волосы, - Ооо! Не могу так долго думать, это превращает мои мозги в кашу! - Иметсу, - укоризненно произносит Нана. - Понял, понял, - примирительно подняв ладоши, тихо посмеивается он, - не бить! Я легонько улыбаюсь. Так хорошо, что рядом есть мои родненькие, мои хорошенькие. ...Родненькие? Хорошенькие? Вспоминаю о Хибари. А как же он? Он будет продолжать жить рядом с чудовищами, верить им... А меня... Считать настоящей предательницей.И он будет верить, что я ушла от него, потому что... Потому что, что? Потому что ему причину назовет его чудовищная мать..! Я дура... И правда предала его.Почему я не смогла отстоять своё место под солнцем? Почему так быстро сдалась? Я... Дура... Дура! Дура! Дура! Дура! Я кричу. Хожу по комнате и под удивленные взгляды родителей сметаю столы, вазы и книги. Плачу, рыдаю навзрыд, пинаю вещи. Весь мир размыт. Он просто взял и потерял краски... Дура! Дура!ДУРА! - Ы-ы-а-а!!! - кричу. Слёзы, не останавливаясь, текут по щекам. Почему? Я ведь сдалась? - Милая... - мама переживает за меня. Обнимает, целует в лоб, и я чувствую опустошение... Или нет? Это странное чувство. Будто кто-то выбил мою душу из тела, рассыпав её в пыль... Опустошение... Но в тоже время, словно мою стену сломали, и сквозь неё рвутся чувства, которые не должны... Которые должны быть под замком... Как меня так затянуло в эту гамму чувств? Под эту всепоглощающую волну? Я тонула в своих слезах, пока нежные руки мамы гладили по спине и голове, а её нежные губы целовали лоб, пока сильные руки отца крепко сжимали нас обеих, стараясь защитить... И правда, чувствовалась некая защита... Спасибо, мама, папа, я очень вас люблю... Очень.***
В тот же день все вещи были собраны, телефоны отключены, а билеты в Италию куплены. Прощаться с домом было не так сложно - сложнее было осознавать, что больше я там не появлюсь под ручку с Кеей, нас не встретят мои счастливые родители: мама, приготовившая свежий яблочный пирог и папа, с сувенирами со своей рабочей поездки на несколько дней. Самолёт взлетел. Взгляд в окно на ночное, безоблачное небо Намимори. Я больше не вернусь. Никогда. Зачем? Ах да, здесь я оставила частичку себя. Но, к сожалению, мне больше не быть рядом с ним - у него есть грозные звери, что защищают его не хуже цербера. И защитили ведь... От меня. От моей любви. "Прости... Прости, Кея, - одинокая слеза скатилась по щеке, и я скорее стала стирать её рукавом рыжего пуловера, - Больше нам не судьба идти по одной дороге... Но, если судьба все равно сведёт нас на одном пути, пусть даже на совсем недолгое время, молю, не суди меня строго и прости за все мои согрешения... За мою неуклюжесть. За странную походку, за отсутствие манер и, самое главное, за любовь, которую я же и предала... Я ужасный человек. Да, Кея?" Выдох. От моего дыхания стекло запотело, и я провожу по этому месту пальчиком... Неуклюже, сонливо вырисовывая лишь один символ - "прости". Сон напал на меня резко и неожиданно. Он был странным. Мне снилось, что я бегу по платформе, и поезд вот-вот отойдет, закроет свои двери... А я бегу и бегу.Вот, прыгаю, и отказываюсь там с сумкой и чем-то ещё. Оглядываюсь, на платформе мои родители. Они машут с обеспокоенными лицами, а за ними... Кея... Что-то кричу, надрываясь, изо всех сил. Но голоса нет. И мне становится страшно, потому что поезд уже далеко отъехал от платформы и знакомых очертаний почти не видно. Страшно. - ..У... - слышу, словно сквозь вату. Меня кто-то зовёт? - Тсу... Точно. Кто-то зовёт. - М? - пытаюсь открыть глаза, но яркий свет ослепляет на несколько секунд. Но через эти секунды я начинаю видеть силуэт мамы, её обеспокоенное выражение лица, - мам? - Мы прилетели, Тсу, - выдохнув, отвечает. - Хорошо. Путь до такси плохо улегся в моей памяти - всю дорогу и дорогу в самом такси, я размышляла о сне, пытаясь угадать, что он мог значить. Дядя принял нас радушно. Хотя... Можно ли назвать " радушно", когда узнав, что я беременна, решил закатить истерику не хуже самой беременной женщины и уйти на весь вечер к себе в кабинет, обсуждать дела с Даймоном и Алауди. Кстати, забыла упомянуть, что Алауди - сводный брат Хибари Кеи. По линии отца. Но, спасибо Господи! Они мало общаются, а моё местоположение он не собирается выдавать даже, под пытками после моей просьбы не говорить Кее о моём приезде в Италию в резиденцию дяди. Дядя пришел поздно вечером ко мне в комнату, и мы поговорили по душам. Он был зол на родителей Хибари, но все же дал мне общение, что не станет их трогать, чтобы его мать не смогла совершить свой план по уничтожению детей Савады Тсуны.Так началась моя новая жизнь