****
Он практически уложился в отведенное время, опоздав лишь на пару минут. Сефирот и трое пехотинцев расположились в зоне отдыха сорок девятого этажа. Пехотинцы выстроились в шеренгу, и Клауд практически слышал, как гулко колотятся их сердца от осознания того, что им предстоит отправиться на задание с самим Сефиротом. Клауд и сам немного волновался. Заметив его, Сефирот слегка улыбнулся. Пехотинцы, вставшие в позицию «вольно», при виде Клауда снова вытянулись в струнку. Клауда до сих пор немного удивляло и смущало, когда кто-то отдавал ему честь. Большинство пехотинцев были его ровесниками, многие из них отправились в пехоту, потому что провалили экзамен в Солджеры. Клауд иногда думал, что мог бы быть одним из них, если бы ему не повезло пройти все тесты. – Простите, сэр, я немного опоздал, – тихо сказал он Сефироту. – Не страшно, мы укладываемся в график, – ответил тот. – А куда же мы все-таки направляемся? – Клауда так и распирало от любопытства. – Солджер Хьюли так и не сказал мне. – Я хотел, чтобы это был сюрприз, но не буду вас больше мучить, – улыбка Сефирота стала чуть шире. – Помню, вы сокрушались, что давно не виделись с семьей. Поэтому мы отправляемся в Нибельхайм. Клауд изумленно смотрел на него, слегка приоткрыв рот. – Спасибо, но… это как-то неожиданно… – Нет времени на разговоры, поговорим в пути, – Сефирот бросил на него внимательный взгляд и повернулся к пехотинцам: – На посадочную площадку, бегом марш! – Есть, сэр! – в один голос откликнулись они и поспешили выполнять приказ.****
По крыше грузовика гулко барабанили капли дождя. Клауд скрючился на ящике у брезентовой стены, надеясь, что сможет удержать свой завтрак внутри еще хотя бы полчаса. Его и так всегда укачивало в транспорте, а в сочетании с тряской по ухабистой дороге и мерным стуком капель о крышу, тошнота усилилась еще больше. Клауд мог только радоваться, что на задание с ними не увязался еще и Зак – тот бы тарабанил по барабанным перепонкам не хуже наводящего тоску дождя. Сефирот сидел на ящике напротив него и то и дело поглядывал на Клауда с растущим беспокойством. – Если бы не дождь, можно было бы отправиться пешком, – заметил он. Клауд отмахнулся, качнув головой. В любой другой ситуации он вряд ли бы позволил себе столь фамильярный жест в сторону Солджера первого класса, но сейчас просто боялся открыть рот, чтобы его не стошнило. – Говорите что-то, пожалуйста, – наконец попросил он. – Расскажите мне о миссии. – Она не отличается сложностью, – сказал Сефирот. – Нам нужно проверить старый мако-реактор – поступили сообщения, что возле него участились нападения монстров. Есть вероятность, что их появление связано с работой реактора. Нужно уничтожить их и, по возможности, устранить неисправность. – Я не разбираюсь в устройстве реакторов, – сказал Клауд. – А вы? – В общих чертах, – ответил Сефирот. – Но, думаю, в деревне найдется пара инженеров, которые приглядывают за ним. Грузовик внезапно сильно тряхнуло, и пехотинец, сидящий за рулем, закричал: – Сэр, что-то странное врезалось в грузовик! – Наверное, это наш монстр, – заметил Сефирот. Грузовик резко остановился, и Клауду показалось, что все его внутренности перемешались и теперь грозились вывалиться наружу, как только он откроет рот. – Как вы? – обеспокоенно спросил Сефирот. – Может, останетесь внутри? – Лучше я пойду с вами, – сказал Клауд, поднимаясь с ящика. – На свежем воздухе мне сразу станет легче. Они выбрались из грузовика и как раз вовремя – прямо рядом с ним возвышался огромный дракон. Пехотинец, поднявший тревогу, палил по нему из автомата, но пули не причиняли монстру никакого вреда, отскакивая от его плотной брони. – Смит, вернитесь в грузовик, – бросил Сефирот пехотинцу и тут же призвал Масамунэ. Сталь нодати ярко блеснула, отражая свет задних фар автомобиля. – Держитесь позади меня, – приказал Сефирот Клауду и шагнул к дракону. Клауд тоже достал свой меч, который казался просто коротышкой по сравнению с двухметровой нодати Сефирота. По телу прокатилась дрожь предвкушения, которая всегда предвещала хорошую битву. Клауд ухватил рукоять покрепче. Сефирот взмахнул мечом – Масамунэ со свистом рассекла воздух, словно исполняя изящный танец – и голова дракона упала под ноги Клауду. Грузное тело, застыв, будто в замешательстве, еще какое-то время находилось в вертикальном положении, а потом с грохотом обрушилось на землю. – Вот и все, – сказал Сефирот, доставая из кармана кусок ткани и бережно вытирая длинное лезвие от крови. – С вами неинтересно сражаться, – заметил Клауд, пнув клыкастую голову. – Почему? – Сефирот повернулся к нему, приподняв бровь. – Слишком быстро все заканчивается, – Клауд дерзко смотрел на него снизу вверх. – В следующий раз постараюсь вас не разочаровывать, – поведя бровью, отозвался Сефирот, и Клауд почувствовал, что краснеет – фраза прозвучала слишком двусмысленно.****
Они прибыли в Нибельхайм на закате. Солнце практически скрылось за линией гор, ярко-оранжевым светом опалив их вершины. С гор дул свежий морозный ветер, теребя еще не опавшие листья чахлых деревьев – близость реактора постепенно уничтожала некогда живописную природу. Деревня совсем не изменилась за два года, прошедшие с момента отъезда Клауда. Все тот же ржавеющий грузовичок у ворот, все та же «знаменитая» водонапорная башня в центре главной улицы. И чья-то знакомая фигурка у покосившегося забора. Клауд нахмурился – ведь не может же быть, чтобы это была… – Клауд! – вскрикнула темноволосая девушка в ковбойском костюме, бросаясь к нему. – Тифа? – недоверчиво переспросил Клауд, во все глаза глядя на нее. Тифа выросла, очень выросла с тех пор, как они не виделись, особенно… в некоторых местах. Клауд скользнул взглядом по ее телу и покраснел, тут же поднимая глаза и сосредотачиваясь на лице. – Клауд, я не могу поверить, что это действительно ты! – Тифа схватила его за руки. – И ты стал Солджером! Твоя мама говорила мне, но увидеть вживую… Я так тобой горжусь! – С-спасибо, – пробормотал Клауд, краснея еще сильнее и искоса бросая взгляд на Сефирота. Тот замер у ворот вместе с пехотинцами, невозмутимо наблюдая за разворачивающейся сценой. – Тифа, прости, вообще-то я здесь на задании… – начал Клауд, смутившись, что Сефирот стал свидетелем его встречи с девушкой, которая ему когда-то нравилась, о чем он сам по глупости разболтал. – Не страшно, мы подождем, – сказал Сефирот, кивая на пехотинцев. – Все же вы так давно не были дома. Тифа перевела заинтересованный взгляд на Сефирота. – Не может быть, – тихо произнесла она. – Тифа, познакомься, это мой командир – Солджер первого класса Сефирот, – представил его Клауд. – Сэр, это моя подруга детства – Тифа Локхарт. – Весьма рад знакомству, – прохладно произнес Сефирот, чуть склоняя голову. – Клауд рассказывал о вас. Ну вот зачем он это сказал? Клауд понял, что у него теперь горит не только лицо, но и уши. Какое-то странное напряжение вмиг возникло между Сефиротом и Тифой, и Клауд не мог понять причины. Будто они невзлюбили друг друга с первого взгляда, хотя предпосылок для этого не было. – Мне очень приятно, что Клауд вспоминал обо мне, – Тифа снова повернулась к нему и улыбнулась: – Мама очень ждала тебя, Клауд. Как и… – она запнулась и тоже слегка покраснела. – Я обязательно зайду к ней, но сначала нам нужно разобраться с заданием. Они миновали ворота и остановились возле водонапорной башни, напротив входа в единственную в Нибельхайме гостиницу. Тифа не отставала, все время держась рядом с Клаудом. Он заметил, что улица опустела, будто все жители разом исчезли или попрятались по домам. Лишь у дверей гостиницы отирался какой-то тип с фотоаппаратом, а возле дома Тифы стояла невысокая худенькая женщина со светлыми волосами. Клауд распахнул глаза, узнавая в ней свою мать. Она, похоже, тоже узнала его, потому что тут же бросилась через улицу. – Клауд?! – недоверчиво воскликнула она и тут же протянула к нему руки. – Добро пожаловать домой, Клауд! Клауд залился краской, снова мельком взглянув на Сефирота. Его лицо казалось бесстрастным и отстраненным, словно он о чем-то крепко задумался. – Привет, мам, – пробормотал Клауд, неистово смущаясь, что внезапно стал объектом такого пристального внимания. Хотя чего он хотел, за два года впервые вернувшись домой? Мать тут же заключила его в объятия. Клауд из-за ее плеча взглянул на Тифу и с удивлением заметил слезы в ее глазах. Плакала и мама. Такое впечатление, будто он с войны вернулся, а не просто приехал погостить. Клауд решительно взял мать за плечи и отстранился. За то время, что они не виделись, она еще больше похудела, на ее энергичном, но практически всегда грустном лице прибавилось морщин. Он практически не помнил, чтобы мать когда-нибудь смеялась, да и улыбалась она редко, но сейчас ее лицо освещала самая прекрасная улыбка на свете. – Мам, я вообще-то на задании… – пробормотал он, вновь искоса посматривая на Сефирота. – Ничего не желаю слышать! – безапелляционным тоном заявила она. – Ты два года дома не был! Посмотри, как похудел! Надо же, я как чувствовала, сегодня как раз приготовила твое любимое жаркое! Пойдем в дом, пока не остыло! – Мама, я не могу… – попробовал сопротивляться Клауд, но его внезапно перебил Сефирот: – На сегодня вы свободны, Клауд. Можете пообщаться с семьей. К пункту назначения отправляемся на рассвете. – Но, сэр, я… – начал Клауд, и в этот раз его перебила собственная мать, вдруг громко ахнув и прикрыв рукой рот: – Богиня, неужели это… Большая честь познакомиться с вами, сэр! – Она протянула Сефироту слегка дрожащую руку, и тот вежливо пожал ее, предварительно сняв перчатку. – Для меня это тоже большая честь, миссис Страйф, – сказал он. Сверкнула яркая вспышка, и Клауд увидел, как незнакомый мужчина, которого он заметил раньше, опускает камеру. – Вы знаете, – продолжала мама, – Клауд всегда был вашим большим поклонником… – Мама, – резко перебил ее Клауд. – Ты, кажется, что-то говорила о еде? Я очень сильно проголодался. Прямо умираю с голоду. – Да-да, конечно, дорогой, пойдем! – Мать взяла Клауда под руку. – И вы пойдемте с нами, сэр, места всем хватит, как и еды. В этой гостинице кормят просто ужасно, – понизив голос, сообщила она. – Туристы у нас бывают нечасто, поэтому качество обслуживания страдает. – Мне не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством, мэм, – сдержанно произнес Сефирот, но Клауд видел, что он колеблется. Их взгляды встретились, и Клауд прошептал одними губами: «Пожалуйста». Сефирот едва заметно кивнул. – Да какой там злоупотреблять! – мать всплеснула руками. – Это не злоупотребление, а предосторожность. Вот накормят вас какой-то протухшей бегемотиной, потом три дня из сортира не выйдете! А у вас, как я понимаю, важное задание! Клауд едва сдержался, чтобы не закрыть рукой лицо. Его мать, в отличие от него, недостатком красноречия не страдала. – Против такого аргумента я просто бессилен, – улыбнулся Сефирот, галантно предлагая ей взять себя под локоть. Маме пришлось практически вытянуть свою руку, чтобы дотянуться до его локтя, и Клауд только тогда заметил, какая же она маленькая, даже ниже его самого. И как же комично, наверное, он сам выглядел рядом с Сефиротом – как крошечная никчемная багнадрана рядом с величественным Бахамутом*. – Смит, встаньте на вахту у ворот, а вы, Уильямс, занесите в гостиницу вещи и можете быть свободны до полуночи, а потом смените Смита, – отдал распоряжения пехотинцам Сефирот, прежде чем направиться в сторону дома Клауда. Те выкрикнули привычное «есть, сэр!» и бросились исполнять приказ. От осознания собственного несовершенства рядом с легендарным Солджером у Клауда испортилось настроение. Опустив голову, он хмуро зашагал вслед за Сефиротом и матерью, молясь, чтобы той минуты, требующейся для перехода улицы, не хватило для пересказа его краткой биографии, начиная с раннего детства, но сомневался, что для мамы существует что-то невозможное. Кто-то легко тронул его за локоть и, повернувшись, Клауд заметил Тифу. – Чего скис? – весело спросила она. – Как думаешь, твоя мама не рассердится, если я тоже пойду вместе с вами? Клауд пожал плечами. Сейчас ему было как-то все равно. Он даже не мог понять, рад ли, что вернулся домой. Здесь все казалось чужим – за время, проведенное в Мидгаре, он уже успел приспособиться к шумной городской жизни, и теперь Нибельхайм казался ему скучной дырой. Он почувствовал стыд – за свое деревенское происхождение, за свою мать, такую простую и беспардонную, за навязчивость Тифы. Больше всего сейчас ему хотелось оказаться в тренировочной комнате, смотреть, как виртуальная вода блестит в лучах виртуального солнца и слушать тихий голос Сефирота, читающий книгу. В доме все тоже осталось по-прежнему – выцветший диван в гостиной, поцарапанный деревянный столик, почерневший от копоти камин и ковер на полу, узор которого практически не читался от старости. – Будьте как дома! – заявила мама, умчавшись на кухню и загремев там посудой. Тифа села в одно из кресел рядом с диваном, а Сефирот подошел к стене с фотографиями. Клауд в который раз за сегодняшний день густо покраснел – большинство из них изображали его в детстве, с дурацким хвостиком, который он состриг, когда только поступил на службу. В деревне его дразнили из-за этой прически, обзывая девчонкой, но тогда длинные волосы казались Клауду признаком мужественности, потому что такую прическу носил сам Сефирот. Его бы точно никто не стал дразнить. И лишь спустя несколько лет Клауд догадался, что дело совсем не во внешности. Он подошел к Сефироту и встал рядом. Тот перевел на него слегка рассеянный взгляд. – Что вы чувствуете? – внезапно спросил он. – О чем вы? – Клауд удивленно приподнял брови. – Вернуться домой после стольких лет… Мне не понять, потому что у меня нет родины. – Прошло всего два года, – с нервным смешком произнес Клауд. – Да, но все же… – Сефирот не договорил, задумчиво уставившись в широкое окно. За ним открывался весьма живописный вид на горы. – Знаете, я… – начал он, когда из кухни донесся голос мамы: – Клауд, подойди на минутку! – Простите, я сейчас, – смущенно пробормотал Клауд, жалея, что мама позвала его так невовремя. Ему показалось, что Сефирот хочет сказать что-то важное. – Да, конечно, – кивнул тот. Клауд прошел на кухню, где мама хлопотала над кипящей кастрюлей. – Тебе нужна помощь? – спросил он. – Принеси тарелки из своей комнаты, – сказала она, не отрывая взгляда от кастрюли. – Сервант пришлось выбросить – он почти развалился от старости, и я перенесла часть посуды туда. – Хорошо, – кивнул Клауд и направился к знакомой двери. Его старая комната практически не изменилась. Складывалось впечатление, что здесь по-прежнему живет четырнадцатилетний мальчишка, обожающий комиксы про Солджеров, яркие плакаты и коллекционные фигурки. Клауд бросил беглый взгляд на покрывшуюся густым слоем пыли коллекцию статуэток Сефирота – он не смог найти лишь одну, выпущенную самой первой, как раз в год его рождения. На стене над узкой кроватью висел уже выцветший плакат, изображавший легендарного Солджера с голым торсом. Клауд смущенно отвел взгляд, вспомнив, какие именно подростковые фантазии посещали его, когда он смотрел на этот плакат по ночам. Он наклонился, чтобы взять тарелки из коробки, стоящей в углу. Повернулся, чтобы выйти, и прямо в дверях столкнулся с Сефиротом. От неожиданности Клауд выронил посуду, но Сефирот успел подхватить ее, прежде чем тарелки упали на пол. – Простите, я вас напугал, – сказал он, протягивая их Клауду. – Н-ничего страшного, – ответил тот, судорожно сжимая тарелки в руках и пытаясь заслонить собой дверной проем. Не хватало еще, чтобы Сефирот увидел дурацкий старый плакат или фигурки. Вдруг он решит, что Клауд какой-то фанатичный маньяк. – Я искал, где можно вымыть руки, – сказал Сефирот. – Ошибся дверью. – Следующая дверь справа, – быстро ответил Клауд, пинком закрывая дверь в свою комнату. – Спасибо, – Сефирот уже было отвернулся, но потом снова посмотрел на Клауда и с легкой улыбкой произнес: – Не самая лучшая моя фотография. Я жутко не выспался, когда меня заставили сняться для этого плаката. Клауд мгновенно вспыхнул, будто прямо перед его лицом разорвалась огненная бомба**, а Сефирот невозмутимо направился в ванную. Клауд отдал маме тарелки, а сам вернулся в гостиную. Тифа с безучастным видом рассматривала кружевную салфетку на столике, но, как только он вошел, тут же подняла глаза. – Надо же, ты все же исполнил свою мечту… – медленно произнесла она. – А ты сомневалась? – Клауд приподнял бровь. – Конечно же, нет! – Тифа рассмеялась. – Ты у нас теперь большая шишка в Мидгаре. – Я всего лишь Солджер третьего класса. Это самая нижняя ступень. – Уверена, ты обязательно станешь первым, – улыбнулась Тифа. – Готова поставить на это все, что у меня есть. – Я бы не советовал тебе так рисковать, – усмехнулся Клауд. – А я бы все же рискнула, – загадочно произнесла она и тут же весело спросила: – Давай, колись, каково это – жить в большом городе? – Шумно, многолюдно, но зато не скучно, – Клауд облокотился на спинку кресла. – Наверное, и не вспоминаешь о нашей деревне, – заметила Тифа. – Почему же, иногда вспоминаю. Все же я здесь вырос. Тифа открыла рот, чтобы сказать что-то еще, когда совсем рядом вдруг раздалась тихая спокойная мелодия, наигрываемая кем-то на фортепиано. Тифа вскочила от неожиданности, а Клауд резко обернулся – у старенького пианино, на котором его мама когда-то учила детей играть, стоял Сефирот, осторожно нажимая длинными пальцами на пожелтевшие от времени клавиши. Перчатки он бросил на крышку сверху. – Кто это там играет? – раздался из кухни голос мамы. – Тифа, ты? Сефирот убрал руки от клавиш и, посмотрев на Тифу, кивнул. – Да, это я, миссис Страйф! – крикнула она. – Простите, что не спросила разрешения! Мать Клауда показалась в дверях гостиной. Сефирот успел отойти от пианино и вновь рассматривал фотографии. – Красивая мелодия, – заметила мама. – Не помню, чтобы учила тебя такой. Только очень уж грустная. Сыграй лучше «Моя жизнь»***, ее я люблю гораздо больше. Ты помнишь, Клауд? Я ведь учила и тебя. Может, ты попробуешь? – Прости, я уже давно не играл и все забыл, – виновато улыбнувшись, сказал он. – Эх… – Мама тяжело вздохнула, утирая глаза. – Ты никогда не хотел учиться. А вот Тифа была моей лучшей ученицей. Давай, Тифа, порадуй меня! Тифа, одарив Сефирота неприязненным взглядом, подошла к инструменту, села на стул и принялась наигрывать знакомую мелодию песни о двух воссоединившихся влюбленных. Мама, подпевая себе под нос, вернулась на кухню. Доиграв, Тифа громко закрыла крышку инструмента и испытующе уставилась на Клауда, будто спрашивала: «Ты ничего не хочешь мне рассказать?». Он отвел взгляд, уставившись в окно, как прежде Сефирот. Из окна действительно открывался чудесный вид, и смотреть туда сейчас было гораздо приятнее, чем на озадаченное лицо Тифы.****
Наконец мать позвала их на кухню. Она хлопотала вокруг большого дубового кухонного стола, раскладывая картошку и мясо по тарелкам, добродушно, но твердо отвергнув все попытки Тифы и Клауда помочь ей. Сефирот сидел напротив Клауда и вновь задумчиво смотрел в окно. Клауд ковырял мясо в тарелке, есть ему не особо хотелось. Наконец мама удостоверилась, что тарелки у всех наполнены, и тоже села за стол. – Ты такой красивый, Клауд! – с восхищением сказала она. – Тебе так идет эта Солджерская форма! – М-м-м, спасибо, – пробормотал Клауд, опуская глаза. – Как же ты вырос, – не унималась она. – Думаю, девушки не дают тебе прохода. Клауд, в этот момент решивший все же попробовать жаркое, подавился и закашлялся так, что сидящей рядом Тифе пришлось хлопнуть его по спине. Рука, к слову, у нее была довольно тяжелой. Клауд бросил быстрый взгляд на Сефирота, но тот продолжал смотреть в окно, так и не притронувшись к еде. – Ну, не совсем, – хрипло произнес Клауд, когда наконец-то смог вдохнуть. – Я беспокоюсь о тебе, – продолжала мама. – В большом городе столько соблазнов… – Да я там практически не бываю, – отмахнулся Клауд. – Я все время либо на заданиях, либо в штабе. – Он отхлебнул из чашки душистого зеленого чая, чтобы запить застрявший в горле комок. Его беспокоила отстраненность Сефирота – тот никогда не был слишком общительным, но когда они были вместе, обычно проявлял большую заинтересованность происходящим. Сейчас же казалось, что он совсем не замечает, что творится вокруг. – Ты хорошо кушаешь? – снова принялась допытываться мама. – Я в порядке, – быстро ответил Клауд. – Компания обеспечивает меня. – Это правда? – недоверчиво нахмурилась она, окидывая Клауда придирчивым взглядом. – Я же знаю, что ты не умеешь готовить… Клауд закатил глаза, усиленно размышляя, как перевести разговор на другую тему. Как ни странно, ему помогла Тифа. – Клауд, а ты помнишь Джонни с соседней улицы? – спросила она. – Его родители еще держат галантерейный магазинчик рядом с моим домом. Он ведь тоже переехал в Мидгар, но пока живет в Трущобах. Недавно он написал мне письмо. Рассказывал, что у них была встреча земляков, но ты почему-то на нее не пришел. И вообще не общаешься с нашими в Мидгаре. Клауд перевел на нее взгляд, пытаясь понять, о чем она вообще, кто такой Джонни, и что за встреча. Ничего не вспоминалось, поэтому он решил отделаться стандартной отговоркой: – У меня не так много свободного времени. Наверное, тогда у меня не получалось. Извинись за меня перед Джонни. – Да, конечно, – Тифа смотрела на него как-то странно. – Клауд, ты уверен, что у тебя все в порядке? – Все отлично, – ответил он и попытался улыбнуться. Улыбка получилась какой-то натянутой, и он понял, что Тифа не поверила ему, но понадеялся, что хотя бы немного успокоил маму. Клауд и сам не знал, как это объяснить – до сегодняшнего дня у него все действительно было нормально: престижная работа, полное обеспечение и, в особенности, зарождавшаяся дружба с самим легендарным Сефиротом. Но после того как они приехали в его родную деревню, что-то изменилось. Клауд постоянно ощущал какую-то тревогу, причины которой не видел и не понимал. И ему казалось, что Сефирот тоже ощущает ее. – Так странно… – будто откликнувшись на его мысли, Сефирот наконец-то нарушил молчание: – У меня такое чувство, что я был здесь раньше. Никто не нашелся, что на это ответить, а Сефирот не стал продолжать. После ужина совсем стемнело, и Клауд решил, что пора расходиться. – Мам, мы уже пойдем, – сказал он. – Нам завтра рано вставать и… – Разве ты не заночуешь дома? – удивилась мама. – Твоя комната по-прежнему свободна, я там ничего не меняла. «Да уж…» – подумал Клауд, вспоминая конфуз с плакатом. Лучше бы мама убрала все его вещи в кладовку или вообще выбросила их. – Мне будет удобнее переночевать в гостинице, – твердо сказал он, надеясь, что она не слишком расстроится. – А ты надолго приехал? – спросила Тифа. Клауд посмотрел на Сефирота – он ведь действительно не знал, как долго они пробудут в Нибельхайме. Но тот снова погрузился в свои размышления и никак не отреагировал на вопрос. – На несколько дней, – уклончиво ответил Клауд. – Нам нужно разобраться здесь… кое с чем. – Ты про монстров? – ахнула мама и прижала ладонь ко рту. – Неужели ты собираешься с ними сражаться? – Ну, это моя работа, – скромно ответил Клауд и почувствовал прилив гордости, поймав восхищенный взгляд Тифы. – Будь осторожен, – сказала мама, целуя его в щеку – Клауд при этом в очередной раз покраснел. – Спокойной ночи, мам, – пробормотал он. – Обязательно заходи завтра вечером. Хоть поешь нормально. И вы заходите, сэр, – обратилась она к Сефироту. – Да-да, – рассеянно ответил тот. – Доброй ночи, миссис Страйф. Спасибо за угощение. – Но вы так ничего и не съели… – растерянно проговорила она. Сефирот первым вышел из дома, Клауд направился за ним и услышал, как мама шепотом говорит Тифе: – Не нравится он мне. Какой-то странный… Я слышала, он убил кучу людей на той войне в Вутае, хотя был тогда еще совсем ребенком. Клауд закусил губу и поскорее выскочил на улицу. За ним вышла и Тифа. – Вы ведь завтра отправляетесь к реактору? – спросила она. – Откуда ты знаешь? – нахмурился Клауд. – Догадалась, – она вызывающе вздернула подбородок. – Ведь если вы приехали уничтожать монстров, вам нужно именно туда. – Она махнула рукой в сторону гор. – Они приходят именно оттуда. И вам нужен проводник. – Я и сам неплохо знаю эти места, – слегка снисходительно усмехнулся Клауд. – Здесь многое изменилось, пока тебя не было, – заметила Тифа. – Прежних троп уже нет, вместо них появились новые. Я могу провести вас кратчайшим путем. Клауд снова хотел возразить, но тут неожиданно вмешался Сефирот: – Было бы очень мило с вашей стороны, мисс Локхарт. – Тогда договорились. Во сколько вы отправляетесь? – Думаю, около шести утра. Вас устроит? – Без проблем. Спокойной ночи, Клауд! – И, взмахнув длинными волосами, она направилась к своему дому. – Постарайтесь отдохнуть, Клауд, – сказал Сефирот, когда они подошли к дверям гостиницы. – А вы, сэр? – спросил Клауд, вновь чувствуя странное волнение. Сефирот ничего не ответил. Они поднялись на второй этаж, где им выделили комнату. Один из пехотинцев, Уильямс, уже храпел на крайней из трех кроватей. – Спокойной ночи, сэр, – сказал Клауд Сефироту, неподвижно замершему возле окна в коридоре. Оставалось только гадать, на что он смотрит в полной темноте. Сефирот лишь кивнул, не глядя на него. Какая-то стена отчуждения вдруг возникла между ними, и Клауд не имел ни малейшего понятия, как ее разрушить.