Цветы для Сефирота

Вернувшийся в полночь после вечерней вахты Смит храпел так громко, что Клауду никак не удавалось заснуть. Около полуночи он получил сообщение от Зака – тот интересовался, как они доехали. Клауд написал, что все в порядке, не решившись поделиться с другом своими переживаниями. И что он мог написать? «Мне кажется, с Сефиротом что-то не так, да и со мной тоже»? «Осторожно, плохие предчувствия, нужны не Солджеры, а экстрасенсы»? Глупо. Возможно, ему просто все это померещилось. Возможно, Сефирот расстроился, потому что познакомился с его матерью – ведь у него никогда ее не было. Сефирот так и не лег. Он всю ночь, как изваяние, простоял у окна, и Клауду казалось, что сквозь то подступающий, то отступающий, словно приливная волна сон, он слышит его тихий шепот. Хотя, скорее всего, это были обычные галлюцинации уставшего мозга. С кем Сефирот мог разговаривать ночью в темноте? На рассвете невыспавшийся Клауд, мрачный и молчаливый Сефирот и два пехотинца направились в сторону старого особняка «Шинра» – бывшей штаб-квартиры корпорации в те времена, когда еще ни Сефирота, ни тем более Клауда на свете не было. Утро выдалось прохладным и, вспомнив прощальный совет Энджила, Клауд поддел под форму свитер – даже пройдя мако-обработку, он продолжал мерзнуть, как обычные люди, из-за чего Зак часто дразнил его. Тифа уже ждала их у ворот особняка, с ней был и вчерашний фотограф, представившийся корреспондентом местной газеты, мечтавшим запечатлеть бравые подвиги Сефирота. Тот никак не среагировал на пламенную речь журналиста, но позволил сфотографировать себя, Клауда и Тифу у ворот особняка. Клауд сильно стеснялся и терпеть не мог фотографироваться, но мысль о том, что у него будет совместное фото с Сефиротом, пересилила смущение. Они отправились по узким горным тропинкам вслед за Тифой. Та бодро шагала впереди, смело ступая обутыми в ковбойские сапожки ногами на шаткие камни или прогнившие доски не внушающих доверия веревочных мостиков через обрывы. Клауд все время нервничал – это поход неприятно напомнил ему события семилетней давности, когда такой же мостик оборвался, и они с Тифой упали в ущелье. Тогда Клауда обвинили в том, что это он отвел Тифу в горы, хотя на самом деле идея похода принадлежала ей. Клауд не злился на нее, просто какая-то детская обида от незаслуженного обвинения засела в глубине души. И когда, проходя по очередному шаткому сооружению, Тифа вдруг покачнулась, он довольно грубо схватил ее за руку и не отпускал, несмотря на все протесты, пока они не перебрались на другую сторону. – Зачем ты вообще с нами увязалась? – прошипел он сквозь зубы. – Потому что лучшего проводника вам не найти, – вздернув подбородок, ответила Тифа. – Но это опасно, – заметил Клауд, отражая нападение очередной стайки мелких монстров, которые были здесь повсюду. С реактором точно творилось что-то неладное, раз его окрестности так и кишели ими. – Я привыкла, – пожала плечами Тифа. – И умею драться. К сожалению, в окрестностях Нибельхайма нет героя, который мог бы прийти и защитить меня. – Она бросила многозначительный взгляд на Клауда, и он отвел глаза. – С ней будет все в порядке, если вы защитите ее, – заметил Сефирот. Клауд посмотрел на него с удивлением – ему показалось или в голосе Сефирота послышалась… ревность? Этого просто не могло быть, наверное, снова галлюцинации из-за двухдневного недосыпания и усталости. Наконец впереди показался первый мако-источник, а дальше они встречались все чаще. Энергия Лайфстрима выходила на поверхность зелено-голубыми воздушными лентами, красиво светившимися в полутьме – в горах было довольно темно, да и день выдался пасмурный. Путь до реактора оказался неблизкий, и когда Клауд взглянул на часы в телефоне, то с удивлением заметил, что время уже близится к полудню. Небо, проглядывающее между вершинами гор, затянуло тучами. Возможно, скоро пойдет дождь, а может, и снег – в горах такое случалось довольно часто. В детстве Клауд любил ходить в горы – они завораживали его своей опасной притягательностью, узкими тропками, ведущими к вершинам, и порой неожиданно встречающимися небольшими полянками, заросшими невысокой редкой травой. А еще отсюда открывался чудесный вид на деревню и лесистую местность за ней. Но сейчас Клауд не чувствовал привычного умиротворения от единения с природой – чем ближе они подходили к реактору, тем сильнее в его душе возрастала тревога. На самом подходе к величественному – и чужеродному для этой местности – строению реактора чахлая растительность и выходящие на поверхность источники практически исчезли. Под ногами хрустела сухая каменистая почва, истощенная длительным высасыванием жизненных сил планеты. Клауд редко задумывался о том, какой вред окружающей среде причиняет добыча мако, но понимал, что пустыня вокруг Мидгара образовалась не сама по себе. Да и здесь, в Нибельхайме, больше не могли обрабатывать поля и выращивать зерновые культуры – фермы теперь располагались вдали от деревни, на тех участках, где еще оставалась плодородная почва. Наконец они вышли на площадку перед реактором – длинная лестница вела к его ядру, где как раз находились установки для добычи мако. Сефирот, не дожидаясь остальных, направился к ней. Тифа решительно двинулась за ним, но Клауд преградил ей путь. – Я тоже хочу войти и посмотреть! – требовательно произнесла она. Сефирот обернулся на середине лестницы и покачал головой: – Это секретный объект, доступ к которому разрешен только сотрудникам «Шинра». – Так нечестно! – возмутилась Тифа. – Я привела вас сюда! Без меня бы вы… – но Сефирот прервал ее, обратившись к Смиту: – Проследи, чтобы с юной леди ничего не случилось. Тот отдал Сефироту честь и подошел к Тифе, заслоняя от нее лестницу. – Прости, – сказал Клауд и направился вслед за Сефиротом. Они прошли служебную зону и оказались у входа в ядро. Туда тоже вела длинная лестница, за которой располагалось просторное помещение, заставленное контейнерами с круглыми окошками, похожими на иллюминаторы. Клауд вспомнил, где видел похожие объекты – в лаборатории «Шинра», они напоминали колбы, в которых проводилась мако-обработка Солджеров, только выглядели гораздо менее дружелюбно и казались не медицинскими приспособлениями, а пыточными камерами. «Надеюсь, внутри никого нет», – подумал он, чувствуя, как холодок бежит по спине. Между контейнерами тоже пролегала лестница, ведущая к единственной запертой двери, над которой висела табличка с выгравированным словом: «Дженова». Клауд изумленно распахнул глаза, глядя на нее. – Дженова… – потрясенно произнес он. – Но это же… – Имя моей матери, – закончил за него Сефирот, нахмурившись. – Странно… Давайте посмотрим, что там. Они поднялись к двери, и Сефирот толкнул ее, пытаясь открыть. Дверь вполне ожидаемо оказалась заперта. – Закрыто… – задумчиво пробормотал Сефирот, слегка склоняя голову набок, как будто прислушиваясь. – Вы ничего не слышите? – Нет, – покачал головой Клауд. Он действительно не слышал ни звука, но неприятный холодок уже распространился по всему тему, сковывая его, словно парализующей магией. Ему было неуютно рядом с этой дверью и вообще в этом месте. – Давайте поскорее разберемся с реактором и уйдем отсюда. – Да-да, конечно, – немного рассеянно пробормотал Сефирот. Поднял голову и внимательно взглянул на табличку, а потом приблизился к одному из контейнеров и заглянул в круглое окошко. – Как я и думал… – вздохнул он. – Что там? – Клауд понял, что буквально дрожит от холода и страха, хотя сам не мог понять, чего боится. Сефирот отступил, чтобы Клауд тоже мог заглянуть в круглое, покрытое стеклом отверстие. Ему пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться – оно находилось достаточно высоко. Сначала он не увидел ничего, кроме мутной зеленой жидкости – концентрированного мако, но потом сквозь нее, будто всплывая, показалась уродливая морда какого-то существа. Клауд вздрогнул и отшатнулся – на миг он решил, что существо сейчас разобьет толстое стекло и вылезет наружу. – Что это такое? – дрогнувшим голосом спросил он. Сефирот снова вздохнул, опуская голову. – Обычные Солджеры, такие, как вы – результат стандартной мако-обработки, применяемой к людям. Ваши возможности увеличены, но вы по-прежнему остаетесь человеком. Что же касается этих существ… – он кивнул на контейнер с монстром, – их уровень мако-обработки в значительной степени превышает ваш. – То есть… – Клауд перевел дыхание, – вы хотите сказать, что они когда-то были людьми? Кто же сделал с ними такое? Сефирот горько усмехнулся. – Корпорация. В частности, глава научного департамента, профессор Айзек Ходжо. Подобные эксперименты всегда были его сильной стороной. – Не может быть… – побелевшими губами прошептал Клауд. – Вы ведь сейчас работаете над повышением квалификации? – внезапно спросил Сефирот. – Хотите стать вторым классом? Клауд не совсем понял, при чем здесь это, но кивнул. – И теперь вас часто тренирует Энджил Хьюли. Наверное, он рассказывает вам про честь и мечты, которые должны быть у каждого Солджера? Клауд снова кивнул. – Так вот – разница между вами и ими, – Сефирот указал на контейнер, – всего лишь в одном – вы смогли доказать, что способны принести пользу, оставаясь человеком. А они – скорее всего, те, кто не смог пройти тесты на вступление в ряды Солджеров. Или местные жители, надеявшиеся подзаработать, приняв участие в эксперименте. Задача Солджера, Клауд, – сражаться и не задавать вопросов. Не интересоваться причиной, а устранять последствия. Иногда я и сам жалею, что знаю слишком много, но потом понимаю, что не знаю ничего. Клауд молча смотрел на него, распахнув глаза и не зная, что сказать. Сефирот прижал ладонь ко лбу, словно у него вдруг разболелась голова. – Давайте заканчивать здесь. На той стене, – он указал рукой, – есть вентиль, который перекрывает подачу мако. Поверните его. Клауд подчинился. – Что будет с этими существами? – спросил он, вернувшись к Сефироту. – Скорее всего, они погибнут. Не самая худшая участь для таких монстров… как они. Он развернулся и направился к выходу. Клауду ничего не оставалось, как последовать за ним. На обратном пути Сефирот не проронил ни слова. Он стремительно шел впереди их небольшой группы, не оборачиваясь на своих спутников. Клауд, Тифа и пехотинцы едва поспевали за ним. – Что случилось? – спросила у Клауда Тифа. – Что вы там увидели? Клауд замялся. – Прости, но я не могу сказать, – наконец ответил он. – Секреты, секреты, – фыркнула Тифа. – Этот реактор хоть не взлетит на воздух? Клауд удивленно взглянул на нее: – С чего ты взяла? – Ну, мало ли, – она пожала плечами. – А что с монстрами? Вы устранили проблему? Клауд перевел взгляд на развевающиеся впереди полы плаща и длинные волосы Сефирота и тихо произнес: – Думаю, да. Но в его голосе совсем не слышалось уверенности. Странная тревога по-прежнему не отпускала.

****

Их возвращение в деревню ознаменовалось грозой: гром грохотал над горной грядой, и первые крупные капли дождя уже упали на землю. Сефирот обернулся к подошедшему Клауду – тому показалось, что легендарный Солджер старательно избегает встречаться с ним взглядом. – Вернитесь в гостиницу и отдохните, – сказал Сефирот. – Или можете заночевать дома. – А вы, сэр? – все же решился спросить Клауд. – А мне нужно кое-что проверить, – Сефирот задумчиво смотрел в сторону старого особняка. – Есть, сэр! – выкрикнул Клауд, отдавая честь, но Сефирот даже не взглянул на него. Окутавшую Нибельхайм полутьму прорезала яркая вспышка молнии, и в ее свете глаза Сефирота на миг стали серебряными. Он развернулся и направился к проржавевшим воротам особняка – вымокшие под усилившимся дождем полы плаща блестели и развевались на ветру, как сложенные гигантские крылья. У Клауда по спине побежали мурашки. Сверкнула еще одна молния, ее яркий свет превратил окружающий мир в монохромное фото, и фигура Сефирота казалась вырезанной из черно-белой бумаги. Клауд проследил за тем, как он вошел во внутренний двор особняка. Нижняя часть его фигуры утонула во вновь наступившей полутьме, и теперь казалось, что он не идет, а скользит над землей по воздуху. Клауд моргнул, прогоняя дурацкое наваждение. Он услышал, как тихо скрипнула дверь, и особняк поглотил Сефирота в своих недрах. – Зачем он пошел туда? – спросила Тифа. – Не знаю, – Клауд покачал головой. – У меня такое чувство… – он на миг запнулся, не зная, стоит ли делиться этим с ней, но потом все же решился: – Мне кажется, должно случиться что-то плохое. Он ожидал, что Тифа посмеется над ним, но ее лицо оставалось серьезным и казалось мертвенно-бледным в свете очередной вспышки. – Я очень надеюсь, что ты ошибаешься, – тихо сказала она.