Грани равновесия

— Ты его видела? — ввинчивался в ухо голос Темстиале. «Нет, его я не видела», — чуть не проговорилась Вейни, потому что Зельдхилла в свите Дарриена на этот раз не было, но успела вовремя оборвать себя. Темстиале же не особо заботили чужие сердечные дела. — Бессердечный, бесчувственный! — расплакалась глубоководная княжна и поболтала в воде платочком, чтобы темно-синие слезы печали быстрее уносило свежей волной. — Как он мог? Когда пришло приглашение на свадьбу, я была уверена — просто уверена! — что там будет сиять мое имя! А тут эта… Гвенн! Ну и имечко, самое то для конька! Темстиале причитала, а Вейни раздумывала обо всем. Церемония свадьбы Ниса, Балора Третьего, не менее грозного, чем его отец и дед, прошла на удивление спокойно. Сунулась только какая-то мурена, царевич ее огрел своими бичами, но не располосовал же. Да, береговая принцесса, ставшая в одночасье морской царевной, была совершенно белокожа и не имела рогов, но как на нее смотрел Нис! Чуть ли не пожирал взглядом. — Ты заметила, как морской царь все быстро обстряпал? Айджиан сам призвал всех князей! И все для того, чтобы его сыночек насладился этой… полудохлой… Вейни постаралась не прислушиваться к ругательствам Темстиале. Пригубила кэ-тан, теплый, показавшийся безвкусным, и оглядела Нефритовую гостиную. Тут когда-то ее отец ждал, но так и не дождался одного тоже бледного, почти как волчья принцесса, мага равновесия. Так что для Вейни отличие волчьей принцессы от обыкновенного облика ши-саа не казалось чем-то зазорным или неправильным. Гвенн поглядывала на морской народ не особо ласково и на царевича смотрела так, словно прятала страх и робость, но и ее провожали не слишком дружелюбными взглядами. Для женщины, распрощавшейся со своим миром, она выглядела очень даже храбро. Темстиале, то ли успокоившись, то ли поняв, что Вейни не разделяет ее негодования, принялась рассматривать саму княжну Сердитого океана. — А ты не такая и замухрышка, — бросила Темстиале от души и сразу поправилась. — Вот что прическа, краска и одежда может сделать с самой неказистой внешностью! — Благодарю, что заметила эти изменения, — ответила Вейни, улыбаясь. — Но я осталась все той же княжной. — Да-да. Ты это специально? Чтобы я похвалила тебя? Знаешь ли, это низко, так напрашиваться на комплимент! — вспыхнула густо-синим Темстиале. — Сидишь тут, великая магиня, за полгода получившая тот уровень, за который бьются чуть ли не сотню лет! Да еще и саблей машешь! — Не саблей, — поправила ее Вейни, удивляясь, что она вообще тут делает. — Одноручником. — Одноручником? — зло рассмеялась Темстиале. — Видимо, это для тех, у кого только одна рука? А головы и нет вовсе. Вы славно бы спелись с этой… береговой гадиной! В том случае, конечно, — мгновенно сменила она гнев на милость, — если бы ты не была на моей стороне. Ты ведь на моей стороне? — не дождавшись ответа или будучи в нем уверена, она продолжила: — Говорят, волчицы едят лишь сырое мясо и спать не ложатся, пока кого-нибудь не убьют. — Не стоит верить всем слухам, — попыталась успокоить ее Вейни. — Нет-нет, он ее не любит, не может любить! Еще буквально вчера он мечтал об этой, как ее… — пощелкала пальцами Темстиале, всегда плохо запоминавшая имена. — Об Алиенне, солнечной принцессе, — подсказала Вейни и, не удержавшись, уточнила: — Самой прекрасной женщине нашего мира. А про себя подумала, что она когда-то… Когда-то ей Балор, отец Ниса, тоже казался самым прекрасным мужчиной на свете. Как давно это было! Она замирала, встретив взгляд сияющих белым огнем глаз, внимательно изучала все, что связано с морским царем, восхищалась его великодушием и мудростью и была счастлива, пересекаясь с ним на редких празднествах. Наверняка Алиенна для Ниса тоже была каким-то недостижимым идеалом, чем-то, что любишь и восхищаешься на расстоянии. Небесной любовью, по волне которой потом идешь к своей истинной любви. Не идеальной любви, но — настоящей. Такой любовью для Вейни стал Зельдхилл. А ведь сегодня только слепой не заметил, как сильно и горячо Нис любит свою жену. Но, видимо, Темстиале ревность и злость закрыли глаза, словно два липких водорослевых листа. — Вот кувыркнется Нис завтра с конька, посмотрим! — произнесла она с самым победным видом. — Волки! Они признают только тех, кто занимает первое место! — Нис — великолепный наездник. С чего бы ему падать? — недоуменно справилась Вейни. — Всякое может случиться, — нехорошо улыбнулась Темстиале, и Вейни потеряла всякий интерес к беседе. Кто же знал, что ее, позвав на «дело жизни и смерти», решили заговорить до этой самой смерти? — Я даже не хочу знать, что это значит, но, если ты каким-то образом намерена причинить вред царевичу, вряд ли царь наш Айджиан оставит без внимания подобное. Прошлый раз, кажется, он лично рассек надвое того, кто пытался напасть на его обожаемого сына. — Ай, — отмахнулась Темстиале и поманила показавшуюся в дверях смущенную Лейсун. — Ты меня совершенно за безмозглую губку держишь. Княжна третьего по значению океана была непривычно тиха. Она подошла, уселась в кресло, смотрела напряженно, и Вейни была рада, когда брат, показавшийся следом за Лейсун, позвал ее с собой и вырвал из этого омута дурного мнения и темной зависти. А вот Лейсун словно угодила в него с головой. Вейни поманила за собой Лейсун, но та покачала головой, словно и шагу не могла сделать без позволения Темстиале.