Жизнь после тебя

Гермиона желала как можно скорее покинуть Хогвартс. Она сделала бы это незамедлительно, но профессор Флитвик решительно настоял на организации небольшой вечеринки в её честь. Обидеть одного из своих любимых преподавателей отказом она никак не могла, а потому на следующий день, после уроков, в профессорской гостиной был устроен фуршет. К половине четвёртого в этой сравнительно небольшой комнате собрался весь дружный коллектив Хогвартса, за исключением только одного преподавателя. Им был Люциус Малфой. Присутствия этого малоприятного для Гермионы человека, она здесь вообще-то не жаждала, но любопытство всё же не давало ей покоя: было бы жаль покинуть Хогвартс, так его здесь и не встретив. Удивительно, но за последние сутки Люциус ни разу не был замечен ею ни в коридорах школы, ни в общем зале, во время приёмов пищи. К разочарованию Гермионы новый преподаватель ЗОТИ редко завтракал, обедал и ужинал вместе со всеми. Люциус предпочитал, чтобы эльфы приносили еду в его покои — это позволяло практически не отвлекаться от дел. Нежелание Люциуса слишком часто бывать на публике, объяснялось ещё и тем, что большинство преподавателей Хогвартса до сих пор испытывали по отношению к нему неприязнь. И то ли Люциус не хотел отягощать их своим присутствием, то ли, что было вернее, не желал раздражаться сам из-за кислых рож, которые в противном случае, всякий раз портили бы ему аппетит, но другим преподавателям на глаза он попадался в итоге не часто. Именно поэтому появление Люциуса на мероприятии в честь магглорожденной Гермионы Грейнджер было весьма сомнительным и к пяти часам все преисполнились уверенностью, что мистера-министерского-работника, как его звал Флитвик, ждать не стоит. Однако в половине шестого, дверь в комнату распахнулась, и на пороге, собственной персоной, появился Люциус. В одно мгновение оборвались смех и шумные обсуждения. Люциус, на лице которого сначала играла учтивая улыбка, помрачнел на секунду-другую, после чего снова принял свой обычный, невозмутимый, несколько надменный вид. Одет он был в элегантный тёмно-синий сюртук с шёлковой вышивкой на лацканах, а в руках держал новую трость с круглым серебряным набалдашником, которую Гермиона приметила ещё на фотографии в газете. По плечам Люциуса, как и всегда, струилась платина идеально причёсанных волос. — Прошу прощения, что нарушил веселье, — произнёс он. — Проходите, Люциус, мы все вас ждали, — деликатно произнесла профессор МакГонагалл, обратив многозначительный взгляд на остальных, наиболее враждебно настроенных по отношению к нему, преподавателей. — Да-да, — нервно произнесла новая учительница гербологии. — Мы как раз обсуждали прекрасную идею Гермионы и профессора Снейпа: они хотят написать собственный учебник по зельеварению. — Мисс Грейнджер, — Люциус подошёл к Гермионе, которая держала в правой руке бокал шампанского. — Бесконечно рад… Он протянул ей руку, и Гермиона, поморщившись от его липкого изучающего взгляда, пожала её, поставив бокал на стол. — Мистер Малфой, — произнесла она. — Признаюсь, я была удивлена, когда узнала, что отныне вы решили попробовать себя в преподавательской стезе. — Что ж, вы не первая, кто мне об этом говорит. — И, как вижу, вам пришлось это занятие по душе? — Да, весьма прелюбопытно для меня. Знаете ли, я даже и не подозревал, что обучение юного поколения магов может быть таким увлекательным процессом. Но что я вам рассказываю! Вы и сами это знаете. Кстати, хотел полюбопытствовать, не скучаете ли вы по преподаванию? Я наслышан о том, что вам весьма неплохо это удавалось. Он перевёл взгляд на Северуса. — В этом году мне предстоит осуществить несколько проектов, которые я едва ли смогу совмещать с преподаванием, — ответила Гермиона. — Мисс Грейнджер, в настоящий момент занимается написанием книги по методике преподавания зельеварения, — уточнил Снейп. — Ко всему прочему наши наработки по невидимым зельям, заинтересовали твоих, Люциус, коллег в Министерстве, так что с ноября она должна будет разрабатывать зелья для Отдела магических происшествий и катастроф. — Правда? — Люциус многозначительно приподнял бровь. — Что ж, если возникнут какие-то проблемы с тамошними сотрудниками, вы всегда можете обратиться ко мне. — Благодарю, — Гермиона натянула улыбку. — Но думаю, что проблем не возникнет. Два дня назад мне написали, что проект одобрен. — Очень рад, — Люциус склонил голову. Вечеринка проходила спокойно, но общее напряжение так и не покинуло окружающих. При Люциусе никто старался не разговаривать на личные темы, и обсуждение свелось к формальному общению коллег. — Ну что ж, вынужден откланяться, мне уже пора, — произнёс вскоре Флитвик, слезая с глубокого кожаного кресла. — Всего тебе хорошего, Гермиона! — Я тоже, пожалуй, пойду, — произнесла преподавательница гербологии. — О, я прошу прощения, если это из-за меня, — обратился к ним Люциус. — Я чувствую, как вам всем не комфортно в моём присутствии, но мне, в конце концов, необходимо возвращаться к делам бюро, так что я вас покидаю, а вы оставайтесь, прошу! Он наигранно улыбнулся. — Был рад вас видеть, мисс Грейнджер! Всегда к вашим услугам! В следующее мгновение он вышел из преподавательской, и вздох облегчения вырвался у большинства оставшихся в комнате учителей. — Неужели в Малфой-мэноре ему было настолько плохо, что он решил перебраться сюда, даже не смотря на то, что здесь его все ненавидят? — Гермиона покачала головой. — Люциус любит пощекотать нервы себе и окружающим, — саркастично улыбнулся Снейп, подливая себе в бокал огневиски. — Дома он был совсем один, а здесь, пусть ему и не поют дифирамбов, зато его окружают живые люди. — Уверена, эти самые дифирамбы он с лихвой получает в бюро. — Да, но это же скучно, — Северус залпом осушил свой бокал.

***

Следующим утром, когда Гермиона складывала вещи, готовясь к отъезду в Лондон, в окно её комнаты влетела министерская сова. Возмутительное письмо, в котором говорилось о решении отложить проект Гермионы по невидимым зельям на неопределённый срок, якобы, из-за отсутствия финансирования, заставило её немедленно прервать сборы. Желая поделиться своим возмущением, она со всех ног бросилась в подземелья, но на половине пути её сознание пронзила крайне неприятная мысль о том, что подобное решение министерства могло быть вовсе не случайным стечением обстоятельств. Через несколько минут, не помня себя от гнева, Гермиона колотила кулаком в дверь личных покоев Люциуса Малфоя. Утро было раннее и ученики только-только собрались на завтрак в главном зале, так что никто не мог видеть её приступа бешенства. Разбуженный шумом, Люциус распахнул перед Гермионой дверь и с недоумением посмотрел на неё. Было видно, что она застала его врасплох: волосы несколько растрёпаны, а тёмно-зелёный халат запахнут небрежно. — Это вы! — воскликнула Гермиона. — Вы попросили своих друзей из министерства заморозить мой проект! — Прошу прощения, но вам не кажется, что человека в столь ранний час, стоит сперва поприветствовать пожеланием доброго утра, а уже потом кидать ему в лицо беспочвенные претензии? — Ну конечно, беспочвенные! — оскалилась Гермиона. — Ещё три дня назад мне пришло из министерства письмо о том, что я могу приступать к работе над проектом, вчера об этом узнаёте вы, а уже сегодня утром, мне сообщают, что проект приостановлен на неопределённый срок! Совпадение ли?! — Глупая случайность, — отмахнулся он. — Но я мог бы вам помочь. — Так значит, вы сделали это только для того что бы я умоляла вас о помощи?! — опешила Гермиона. — Заходите, хватит орать в коридоре! — зло выплюнул Люциус, впуская её в свой кабинет. На большом дубовом столе, посреди комнаты, дымилась чашка ароматного свежезаваренного кофе. Люциус, захлопнув дверь в коридор, взял со стола чашку и выжидающе посмотрел на Гермиону. — Вы сделали это специально! Чтобы я пришла к вам унижаться, просить о помощи! Вот что вы имели в виду, когда сказали вчера, чтобы я обращалась к вам, если у меня возникнут проблемы! — Забавно, — пробормотал себе под нос Люциус. — Но я не преследовал такой цели, увы. — Тогда какую цель вы преследовали? Я знаю, что вы презираете меня, потому что я магглорожденная, но что я сделала вам такого, что даже спустя столько лет, вы пытаетесь перейти мне дорогу? Я знаю, что вам скучно живётся: вы одинокий, все вас ненавидят… — Мисс Грейнджер, я бы попросил, — по лицу Люциуса прокатилась волна неприязни. — Это я хотела вас попросить не мешать мне! Отзовите свою просьбу и сделайте так, чтобы мой проект снова приняли, иначе… — Иначе что? — поставив чашку обратно на стол, поинтересовался Люциус. — Иначе в этой школе о вас, как о преподавателе останется только одно невнятное воспоминание! Люциус приподнял бровь и небрежной походкой приблизился к Гермионе. Остановившись почти вплотную, он прожег её своим взглядом — Ах, вот как наша птичка запела! — расплылся он в улыбке. — И что, вы пойдёте к Минерве и попросите её уволить меня в начале года? — Да! — выдохнула Гермиона, сама понимая, как по-дурацки выглядит её угроза. — С девяносто девяти процентной вероятностью она меня не уволит. Ответить Гермионе было нечего. Почувствовав себя зажатой в тиски, она с шумом втянула носом воздух, ощутив терпкий, сладковатый мужской запах, исходящий от Люциуса. Он, очевидно, ещё не успел с утра принять душ, накинув халат на голое тело только для того чтобы открыть дверь. Гермиона порозовела. В другой ситуации она сочла бы этот совсем новый для себя запах приятным, но сейчас он показался ей в высшей степени противным, удушливым, заставляющим её отвернуться. — Верните мне мой проект, — процедила сквозь зубы Гермиона, чувствуя, как изучающе Люциус на неё смотрит. — Нет, — просто ответил он. Гермиона вскинула глаза. Плотно сжатые губы Люциуса расслабились, глаза наполнились безразличием, он повернулся к ней спиной и снова взял со стола чашку с остывающим кофе. — И не подумаю. Теперь уж точно. — Вы омерзительный человек! Понятно, почему жена от вас ушла! Она, наверное, только рада, что её жизнь больше не связана с вами! Да и Драко с Асторией наверняка предпочитают не вспоминать о вас. Не удивлюсь, если прецедент, в котором вас обвинял тот журналист, всё-таки имел место быть! — выпалила Гермиона на одном дыхании и в следующую же секунду задохнулась от низости своих собственных обвинений. Ей так хотелось уколоть Люциуса побольнее, что она не удержалась и ударила по самому заведомо уязвимому месту. Слова вылетели, и теперь уже было поздно что-либо менять. — Всем известно, какой вы безнравственный! — неуверенно добавила она. Чашка с грохотом опустилась на блюдце. Лицо Люциуса вытянулось и побагровело. — Уж, кому-кому, но не вам уличать меня в безнравственности! — Что это вы имеете в виду? — нахмурилась Гермиона. — Я-то уж, по крайней мере, никогда не строил из себя кроткую овечку, жертвующую собой ради любви, а если и имел романы на стороне, то так, что никто в действительности не мог меня ни в чём уличить. Что нельзя сказать о вас с мистером Крамом. Перед глазами у Гермионы на секунду всё поплыло, и она даже пошатнулась в сторону. — Да-да, я тоже очень удивился, когда увидел вас на том пляже, на острове Джерси, — слова Люциуса полились сквозь шум, затопивший сознание Гермионы. — Я прибыл туда по делу, а после решил совершить небольшую прогулку по местности. Каково же было моё удивление, когда я застал парочку молодых людей занимающихся сексом прямо средь бела дня на пляже! Сперва меня это позабавило, и я наслаждался чудесным представлением до самого конца. Год назад, знаете ли, я был в Амстердаме, ходил там в эротический театр, где актёры занимаются любовью прямо на сцене. Так вот этот дуэт напомнил мне о том чудесном дне и не будучи замеченным я не нашёл в себе сил тактично удалиться. Вскоре парочка закончила свои страстные лобызания и через несколько минут покинула пляж, пройдя в нескольких метрах от меня, даже не обратив на своего зрителя никакого внимания. Но каково же было моё удивление, когда я узнал главных героев! О нет, правда, в первый момент я не поверил своим глазам! Но ошибки быть не могло: я никогда не забываю тех, кто хотя бы однажды бывал в моём доме… Люциус замолчал. Пока он говорил свою речь, Гермиону бросало то в холод, то в жар. Язык её онемел. Сперва она залилась краской от стыда, но в конце концов её начало трясти от гнева. Каждой клеточкой своего тела она возненавидела этого человека. И если ещё час назад имя Люциуса Малфоя не вызывало в ней ровным счётом никаких эмоций, то теперь она воспылала к нему ненавистью с новой, невиданной доселе, силой. — Вы ему рассказали! — прошептала она, едва сдерживая дрожь во всём теле. Страшная мысль парализовала её сознание. Теперь Гермионе стало ясно, почему вскоре после её дня рождения письма от Северуса стали приходить так редко и почему теперь он вел себя так отстранённо. — Не смог удержаться, — Люциус кивнул. — Он только о вас и говорил, а мне надоело слушать. — Что именно вы ему рассказали? — стараясь взять себя в руки, уточнила Гермиона. — Всё. Во всех смачных подробностях! — он оскалился, явно получая от всего происходящего удовольствие. — И даже то, как бесстыдно блестели у вас глаза, когда вы выбрались со своим любовником с пляжа. — Я вас ненавижу! — сорвалась на истерический крик Гермиона. Она кинулась на Люциуса желая расцарапать его гадкое самодовольное лицо. Но он сделал шаг в сторону, и она пролетела вперёд, уткнувшись в стену. Люциус разразился довольным смехом. Из глаз Гермионы брызнули слёзы. — Не велика беда. На мгновение в комнате воцарилась тишина. — О, Мерлин! Боюсь представить, как это его ранило! — произнесла Гермиона. — Могли подумать об этом прежде, чем трахаться налево и направо со своими бывшими ухажёрами, — Люциус мерзко усмехнулся. Гермиона утёрла лицо тыльной стороной ладони и яростно посмотрела на него. Выхватив палочку, она наставила её на Люциуса. По его лицу прокатилась волна раздражения. — Что, может быть поразите безоружного человека непростительным? Давайте посмотрим, насколько низко вы ещё можете пасть? И знаете, — добавил он. — В конце концов, вам нечего стыдиться! Я вообще не понимаю, почему вы так переживаете из-за всего этого! К моменту, когда я встретил вас с Крамом на пляже, вы уже не состояли с Северусом в отношениях, так что искренне не понимаю, вашего негодования. — Как вы посмели вмешиваться в нашу жизнь? Кто дал вам такое право? — она пропустила его слова мимо ушей. — Северус ваш друг, в конце концов! Могли бы… — Мог бы что? Ради дружбы сохранить ваш постыдный секрет? Продолжать слушать сомнения Северуса о том, правильно ли он поступил, разорвав с вами отношения и прочую чушь о вашей праведности и благодетели? — он снова приблизился к ней, и кончик её волшебной палочки уткнулся ему в грудь. — Я не могу вас видеть! — дрожащими губами прошептала она, опуская руку. — Ну, сожалею, что-то мне подсказывает, что нам теперь придётся видеться часто. Думаю, что ваш отъезд сегодня не состоится. Какой смысл покидать родное болото, если в министерстве о вашем проекте теперь навряд ли скоро вспомнят? Уж я-то позабочусь… Гермиона попятилась к двери и в следующую секунду пулей выскочила из кабинета Люциуса. Ворвавшись в свою комнату, она яростно закричала. Её кулаки обрушились на ни в чём не повинную стену, круша всё, что попадалось им на пути. Выбившись из сил, она рухнула на кровать и зарыдала.