Поломанные

На улице стояла глубокая ночь. Кларисса, плотно сжимая в руках клинки, передвигалась по улицам с ленивой грацией кошки. В тайне от всех она взяла очередное задание по истреблению демонов где-то в районе свалки. Фонари угрожающе мигали, словно предупреждая о надвигающейся опасности. Но Клэри не обращала никакого внимания на все эти знаки, словно посланные свыше. Девушка лишь посильнее натянула на голову капюшон от плаща, дабы и дальше соответствовать образу Тени, который она создала самостоятельно. Из головы до сих пор не выходили слова Лидии. Кажется, она действительно влюбилась в них обоих. Кажется, она превратилась в разбивательницу сердец. Девушка избегала с ними встречи целый день. Заприметив Алека в столовой, она тут же сорвалась с места, случайно разбив кружку. Смысл оставаться там, если ему на нее плевать? Если он считает ее шлюхой. Но это было мнение Клариссы. Не его. С Джейсом все было еще проще. Эрондейл и сам не горел желанием пересекаться с ней в коридорах. Оно и понятно: они ведь вчера расстались по инициативе девушки. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Возможно, Моргенштерн хотелось и дальше утопать в его объятьях и растворяться в поцелуях. Возможно, ее бы устраивал вариант, где днем она с Джейсом, а ночью грезит об Алеке Лайтвуде. Но это только возможно. Легкий ветерок колыхал ее волосы, в то время как девушка готовилась атаковать, готовилась биться до последней капли ихора ее противника. Еще один мерзкий демон должен пасть от ее руки сегодня. Уже через секунду она увидела перед собой демона. Мерзкий, больше напоминающий гигантскую личинку с гладкой, белой плотью, он выполз из-за угла здания. Кларисса огорченно вздохнула: перед ней был всего лишь Древак, известный своей глупостью и слепотой. Демон принюхивался, почуяв отдаленный запах своей добычи. Он издавал странные клокочущие звуки и, по мере его приближения, Клэри почувствовала отвратительный запах, больше напоминающий гниющий мусор. Девушка поморщилась и, посильнее сжав клинки, готовилась атаковать. Моргенштерн знала: чаще всего они охотятся стайками. Кларисса позволила тому подойти ближе, прежде чем собралась первый раз замахнуться оружием. Клинок попал точно в цель, отправляя мерзкую тварь странствовать по Эдому. Его дружки долго ждать не планировали. Буквально окружив девушку, трое Древаков угрожающе шипели. Клэри с огорчением вспоминает о том, что один клинок, рассекая плоть демона, так и остался лежать в нескольких метрах от нее. В наличие осталось всего два клинка, поэтому стоит действовать быстро и аккуратно. Демон, подобравшийся к ней ближе всего, тут же получил по заслугам, отправляемый в параллельный мир очередным клинком серафимов. Со следующим пришлось сложнее. Древак подобрался настолько близко, что просто запустить в него клинком – плохая идея. Поэтому девушке пришлось наносить колющие удары самостоятельно, в то время как демон испускал ихор во все стороны. Последний клинок был потерян, крепко застряв в плоти противника, пока тот испускал последние вздохи. Оставался еще один. Моргенштерн была обезоружена. Став в боевую стойку и готовясь наносить удары ногами, девушка наблюдала за передвижением демона ровно до того момента, пока из его груди вдруг не стал торчать клинок, растворяя Древака в воздухе. Кларисса не понимала, что произошло: то ли сама судьба решила уберечь ее от яда демона, то ли все это просто галлюцинации и побочные эффекты от заражения. Но нет. Вокруг стояла гробовая тишина. Какой-то парень остановился прямо напротив нее. Нашарив взглядом свой клинок, всего в нескольких шагах от нее, девушка готовилась побежать, но твердый взгляд темных глаз заставил ее остановиться и словно потерять над собой контроль. Незнакомец улыбнулся, стоило Клариссе приставить лезвие к его шее. – Эй, успокойся, – усмехается он, приглаживая темные волосы. – Я вовсе не собираюсь тебе навредить. Между прочим, могла и поблагодарить бы за то, что спас тебя от поражения. Клэри с вызовом смотрит в его глаза своими, изумрудными, но понимает, что в этом поединке у него есть превосходство. Да он ростом с Алека Лайтвуда, которому она дышит в грудь. Моргенштерн вновь ловит себя на мысли, что думает о том, о ком думать не стоит. Девушка убирает клинок обратно за пояс, осознавая, что он, все же, помог ей справиться с Древаками. Если бы этот парень хотел ее смерти, то и не стал бы помогать. Но терять бдительность не стоит. – Кто ты такой и как здесь оказался? – выпаливает она. – И да, спасибо что ли. Парень улыбается и идет куда-то вперед, призывая девушку последовать за ним. Кларисса, осмотревшись по сторонам, все же позволяет себе довериться этому незнакомцу. Довериться всего на секунду. Было в нем что-то родное. Что-то, что можно назвать чувством дежавю. – Меня зовут Себастьян Верлак, – бросает он, продолжая свой путь. – Приехал из Парижа. Скажем так, обстоятельства заставили сменить континент. Даже не пытайся спросить, почему я это сделал. Если честно, Моргенштерн совсем не интересно, какие мотивы двигали им при желании приехать сюда. Куда больше ее волновало, что этот Себастьян забыл поздней ночью около свалки, не получая при этом никаких наводок. Алек бы точно усомнился в его преданности. А Джейс бы отвесил очередную шуточку и похлопал его по плечу. Возможно. – Кларисса Фрэй, – она слегка сжимает его протянутую для приветствия руку. – Я и не собиралась лезть тебе в душу, знаешь ли. Просто интересно, что ты забыл возле свалки ночью. И не говори там про интуицию Сумеречных охотников и все такое. Ни за что не поверю во все эти сказки для малолеток. Ты следил за мной? Себастьян резко останавливается прямо напротив нее и усмехается. Такая мелкая, но такая уверенная. Клэри скрестила руки на груди, с нетерпением ожидая его ответа. Но Верлаку совершенно не хотелось отвечать. В ее присутствии хотелось молчать и наслаждаться тишиной, чтобы его же собственные слова не оказались использованными против него. Парень зачем-то касается ее запястья и наблюдает за тем, как девушка резко вырывает руку из его ладоней и вновь тянется пальцами к клинкам. У нее хорошая реакция. – Ну ладно, тебе расскажу правду, – подняв руки, словно изображая свое поражение, сказал он. – Просто искал Институт и немного заплутал. Было бы здорово, если бы ты согласилась показать мне его местонахождение. Кларисса заинтересованно осматривает витиеватые узоры, покрывающие его кожу. Рун было не слишком много, но они перемешались с обильным количеством шрамов различной формы и размеров. Говорят, что шрамы украшают охотника. Но Клэри ненавидела каждую отметину на своей коже. Девушка часто проводила по шрамам пальцами после холодного душа и в который раз проклинала Разиэля за то, что «иратце» не способно лишить ее этих увечий. На самом-то деле, Моргенштерн тоже волновала ее внешность, как, впрочем, и всех других девушек. С недавнего времени она еще сильнее стала заморачиваться по этому поводу. – Не думаю, что тебе следует доверять, но пусть со всем этим разбираются Лайтвуд и Эрондейл. Парень сжимает ее плечи и смотрит в глаза. Клэри в спешке отворачивает голову, чтобы не ощущать его взгляд на своем лице. И вновь это странное чувство дежавю. Этот парень определенно что-то скрывает. У него тоже есть свои скелеты в шкафу. – Ты хочешь поговорить об этом, Кларисса? Думаю, что тебе тоже хочется хранить свои секреты при себе. И я тебе в этом помогу, если ты не станешь лезть в мои. Уверен, что далеко не все жители Института знают, что ты – Тень. Клэри этот парень определенно не нравился. Хотя, может быть, первые впечатления окажутся ложными.

***

Гробовую тишину в его комнате прерывает стук в дверь. На пороге, как всегда одетая по последнему писку моды, стояла Изабель и улыбалась ему самой обаятельной в мире улыбкой. Парень устало вздыхает и пропускает ее в глубь комнаты, вновь возвращаясь к чтению. Девушка поудобнее устраивается в кресле и находит за подушкой свой любимый глянцевый журнал. Он знал, что она часто оставляет их тут, но убирать не стал. Частичка Лайтвуд в его комнате приятно грела душу. – Иззи, если ты опять пришла для того, чтобы попросить прикрыть тебя перед Алеком, то ты знаешь, что я всегда к твоим услугам, – Джейс улыбается ей уставшей улыбкой, не отрываясь от книги. Этой ночью Эрондейл не сомкнул глаз, постоянно думая о Клэри. Как оказалось, его чувства к ней были намного сильнее, чем он предполагал. Изабель отрицательно мотает головой и садится поближе, на край его кровати. Девушка вырывает из рук Эрондейла книгу. Ее действие сопровождалось его наигранным обиженным взглядом. Иззи улыбается. – Я пришла поговорить о Клэри, – говорит девушка. – Знаю, ты можешь не захотеть говорить на эту тему, но лучше сейчас, Джейс. Я же вижу, что ты чувствуешь. На самом деле, Лайтвуд хотела сказать другое. Она же видит, что они чувствуют. Джейс отворачивает от нее голову, демонстрируя этим жестом нежелание говорить на подобные темы. Кларисса была его самым больным местом и сложно сказать, что ему хоть на немного стало легче через день после их разрыва. Так решила Клэри. Не он. – Из, я не хочу говорить об этом. Если хочешь почитать морали, то это тебе к Алеку. Только читать их будет он. Эрондейлу больно. Больно от того, что его девушка порвала с ним из-за неуверенности в собственных чувствах. А любила ли она его вообще или все это была игра на публику с единственным зрителем? АлекомЛайтвудом. Откуда же Джейсу было знать, что Моргенштерн ощущала на самом деле. Как можно решать за человека, с кем ему быть? Изабель знала, что эта тема болезненная для всех троих. Знала, но все равно разрывала бинты, потому что больше не могла смотреть на все это со стороны. – Джейс, я не знаю, что между вами происходит, но я никогда не видела, чтобы кто-то из вас когда-нибудь так смотрел на девушку. И я.., – Изабель замялась, – я не собираюсь принимать чью-то сторону. Я просто хочу, чтобы вы были счастливы. Неважно с кем и когда. Просто пообещай мне, что сможешь однажды стать счастливым, хорошо? Эрондейл поворачивается к ней. Кажется, Изабель собирается покинуть его комнату прямо сейчас. Но парень этого совершенно не хотел, поэтому хватает ее за запястье. Изабель вновь обращает свой взгляд к нему, ожидая ответа. Мысли о Клэри неприятно саднили, заставляя появляться на сердце новые рубцы. Подумать только: оба парабатая влюбились в одну и ту же девушку, которая, кажется, не может выбрать одного из них. Но как бы сильно Джейс не любил Алека, каким бы родным он не был ему, просто так уступать Клариссу он не собирался. В любви как на войне. До последнего вздоха, до последнего биения сердца. – Изабель, я обещаю тебе, что однажды смогу стать счастливым. Но я хочу вести под венец Клэри, понимаешь? Я не готов уступить ее даже ему. Лайтвуд понимает. Понимает, но молчит. А зачем слова, если и так все понятно? Понятно, что Моргенштерн не сможет вечно метаться между ними, словно меж двух огней. Однажды ей придется сделать выбор. И неизвестно, в чью пользу он будет сделать. Изабель на ее месте отпустила бы обоих. Зачем разрывать связь «братьев»? Ни одна девушка не имела на это никакого права. И пусть Клэри стала для нее подругой, но Лайтвуд ни за что не позволит ей морально уничтожить их. – Джейс… Возможно, мои слова покажутся тебе глупыми сейчас, но выбирать должна она. Я не отдаю предпочтения кому-то конкретному, вы оба мои братья, но ты не можешь силой привязать ее к себе, если она захочет быть возле Алека. Я же вижу, как вы страдаете, – говорит Изабель. – Ну а сейчас… Ты же отмажешь меня перед Алеком, правда? Эрондейл благополучно пропускает мимо ушей первую половину монолога. Парень взлохмачивает ее волосы и, улыбнувшись, кивает головой. Конечно он согласен прикрыть ее перед старшим. Да он этим только и занимается последние несколько лет!Мысли о Клэри резко улетучились, сменяясь воспоминаниями о юной Иззи, впервые собирающейся на свидание. Тогда она жутко волновалась. Но не теперь. Теперь она крутилась возле зеркала в его ванной и бросала в адрес Джейса ругательства по поводу испорченной прически. Он готов был их слушать вечно. Лайтвуд уйдет, пожелав ему хорошего вечера, а парень, вернувшись к чтению книги, вновь вернется к мыслям о Клариссе. Он любил ее. Любил ее плечи, ее движения, ее нелепые рыжие волосы, ее грациозные шаги и дурацкие привычки. Он любил ее целиком и полностью. Кларисса была тем лучим света, который появляется среди непроглядных туч в грозовой день. Она была его путеводной нитью, хоть они и знакомы не больше месяца. Настоящим чувствам не нужно время, разве нет? Но испытывала ли Моргенштерн что-то подобное по отношению к нему? Джейс не знал. Но, вспоминая все их моменты, парень не видел в них никакой фальши. Девушка была искренней с ним все то время, что они встречались. Интересно, с каких пор он влюбился в ее глаза? Наверное, еще со времен их первой встречи, когда она гордо несла себя и не хотела показывать свои слабости. Кларисса атрофировала собственные чувства, а позже позволила им вырваться наружу. Джейс помнил, как учащенно билось его сердце во времена их первой совместной тренировки, если то позорное поражение можно было так назвать. Парень любил ее витиеватые руны, ее шрамы на коже, ее взлеты и падения. Любил, но не замечал, что она любима другим. Как можно было настолько уйти в собственные чувства, чтобы не прочувствовать его моральное состояние? Почему Джейс не заметил всех этих взглядов, брошенных на еще тогда его девушку. И если сейчас Эрондейл спокойно сидит на своей кровати, то что стоит говорить об Алеке Лайтвуде, который пускает стрелы в пустоту на крыше? Что стоит говорить о парне, который боялся признать свои чувства даже самому себе? А зачем думать об этом, если Клэри его ненавидит. Он ее едва ли шлюхой не называет, а она что, прощать его должна? Клэр простила. Она привыкла прощать людей. Привыкла прощать себя. Но она не знала, что чувствует Алек на самом деле. Не видела, как он заходит в ее комнату, когда девушки не было в Институте. Парень просматривал ее рисунки и, наткнувшись на собственный портрет, тут же покидал комнату, обещая себе больше никогда сюда не возвращаться. Но он возвращался. Возвращался каждый раз, стоило ей переступить порог Института и скрыться на улицах Нью-Йорка. Возвращался каждый раз, когда Лидия терроризировала его подготовками к свадьбе. Тогда он и понял, что разучился скрывать эмоции. Они разрушали его. Но Алек не знал, поговорит ли об этом с Клэри. Наверное, нет.