Уфа-Москва

— Ренат..Ре-на-та, — Земфира повторяла её имя, лёжа в кровати. —Какое оно странное, красивое, непонятное, притягательное.. Ре-на-та— снова повторила она. День с ней не выходила из головы. Земфира до сих пор не могла отделаться от теплого чувства, вызванного встречей. Перекручивая событие в голове, Рамазанова теребила в руках платок. При приглушенном свете тот выглядел фиолетовым, обрамленным чёрными полосками, чередующимися друг с другу. Земфира то поднимала его вверх, то аккуратно опускала вниз на одеяло и перемещала ближе к себе. От него веяло приятным запахом сладких духов, благодаря чему девушка неоднократно клала его на лицо, прикрывая глаза. Запах.. Вновь Ренаты, перед глазами тоже Рената, в воздухе — Рената, рядом — Рената, в её мысленных объятьях — вновь Рената, сейчас с ней, в этой пустой комнатушке, — Рената, её тёплые руки и замечательная улыбка. Вдыхая сладковатый запах, она закрывала глаза, лишь сильнее сжимая его в ладонях. «Пригодится.. Такое отношение Серёги подосрало мне все, блять. Если бы не этот платок, я бы давно ебнулась. Рената была права. Платок пригодился. Спасает меня не только от морозных зим, но и от одиночества, будь оно проклято». Ворочаясь из стороны в сторону, Земфира все никак не могла заснуть. Внутренний диалог, который плавно переходил в разговор с Литвиновой, сменялся картинами скорой встречи. «Хуле ты, Рамазанова, не спросила у неё номер? Язык бы отсох? А сейчас лежишь, ворочаешься, думаешь хрен пойми что и места себе найти не можешь из-за неё. Так бы твоё положение спасли СМСки, в заваривании диалогов ты мастер, я-то знаю». Впрочем, усталость, стресс и бесконечная суета нового жилья стали ничем по сравнению с сегодняшним событием, которое не отпускало её в сон, смущая и волнуя девушку. Аккуратно положив её платок в область груди, она всё-таки нашла в себе силы отказаться от мыслей и заснуть. *** Утро Рамазановой началось неплохо: она воспользовалась ванной комнатой, отогрелась в горячей воде, позавтракала неплохим хлебобулочных изделием с чаем, пересчитала свои скромные финансы и отправилась на улицу, вновь навстречу Москве. Погода, на удивление, радовала, и отсутствие головного убора никак не влияло на самочувствие. Впрочем, платок она взяла с собой, положив в сумку. Теперь с вещью, которая напоминает Земфире о ней, девушка расставаться не соглашалась и не упускала возможности подержать его лишний раз в руках. Сегодня в планы входили поиски временной, но работы. Несколько вакансий она успела просмотреть: курьер и официантка, но из-за неудобного графика от последнего пришлось отказаться: слишком невыгодно проработать все дни в чужом городе, да и Москва уже не казалась настолько негостеприимной, а, наоборот, показывала себя с довольно неплохой стороны. Может, все это только благодаря Ренате, однако об этом Земфира не думала — предпочитала заниматься поиском работы. Когда же собеседование было пройдено, а решение принято, Рамазанова немного расстроилась, потому что своей радостью поделиться было не с кем. Родным она решила не звонить, с Сергеем, поставившим её, общаться не хотелось, да и с тех пор как они попрощались в поезде, парень так и не объявлялся. Впрочем, после этих долгих рассуждений она срочно кому-то понадобилась: об этом сообщил вопль телефона. Нехотя подняв трубку, Земфира ответила. — Здравствуй, мама, — продолжала она, делая паузы, — со мной все хорошо. Нет, мне тепло. Дождь? Не видела. Еб..странная зима. Да, ты права, мамуль, кошмар, ходить невозможно, так что ты будь осторожно...тебе там подниматься неудобно, я помню. Хорошо, мамуль, тебе тоже доброго дня. — отключилась Земфира после недолгого телефонного разговора. «Ну, хоть кто-то вспомнил, а тебе, Сёрег, я этого не прощу, хоть на работу и смогла устроиться, кто знает, что будет завтра» — думала девушка». Впрочем, на данный момент она находилась в хорошем расположении духа и настроении. Сидеть на незнакомой лавочке было неловко, а дел у Земфиры на сегодня больше не осталось. Недолго думая, девушка направилась в знакомый двор, но немного другим путём. Квартира, где живёт Рената, ей была неизвестно, зато Рамазанова точно знала, в каком доме она проживает. Земфира шла мимо дорогих автомобилей и отремонтированных лавочек, которые ничуть не были похожи на ту, где она сидела до этого. На удивление, около дома Литвиновой лавками считались несколько бревен, еле держащихся вместе. Никто и не отменял такого, но все равно девушка не могла даже подумать, что у столицы могут быть запущенные места: на то она и столица, чтобы быть окультуренной во всех смыслах. Куда интереснее наблюдать за людьми, отсутствующих во дворах. Большая их часть передвигалась по тротуару, а Земфира, по старой привычке, шла окольными путями. В Уфе такой ритуал являлся вынужденной мерой, а тут — её прихотью. Изредка поглядывая на время, которое показывал мобильник, Рамазанова мысленно отсчитывала часы и минуты до их встречи. В данном случае уже минуты, за которые ей нужно пройти ещё несколько улиц и не опоздать. В назначенное место она пришла рано, однако ничего не мешало Земфире подождать. Радостные крики детей только добавляли нечто невероятное в сегодняшний Московский день, а ожидание лишь добавляло романтизма, которого она, все-таки, не лишена. Тёплый взгляд был направлен в сторону детей. Хоть девушка никогда не задумывалась о материнстве, Рамазанова прекрасно ладила с детьми, тому подтверждением были её хорошие отношения с племянниками. Однако наличие детей подразумевало многое: хотя бы доход, которого у неё было. Впрочем, дело сейчас было вовсе не в детях, а в тягостном ожидании. Подумав, что с Литвиновой они встретятся еще не скоро, Рамазанова достала сигарету и вольно закурила её. Глубокие затяжки потихоньку действовали, окуная в нирвану, а небо способствовало этому: Земфире нравилось курить и смотреть на облака, звезды, тучи, да и просто на затянутое небо. — Земфира-Земфира, — раздался знакомый голос, который осуждающе произносил её имя, — опять куришь. Рената присела рядом и улыбнулась оторопевшей девушке. — А ты в шпионы записалась? Я даже подумать не могла, что меня можно так напугать! Кстати, как твоя фамилия? — поинтересовалась она. — Литвинова. — Это по мужу? — Нет, — вновь улыбнулась женщина, отчего Земфира чуть не растаяла. — Я считаю, что женщина не обязана брать фамилию мужу. Все по личному усмотрению. «Черт, и фамилия у неё охуенная, сука. Странно, конечно, фанатеть от почти незнакомой женщины, но.. откуда она такая охуенная взялась?» — Вообще, — продолжила Литвинова, — у меня замечательный муж, хоть между нами царят разногласия в последнее время. Самая большая проблема — это его невнимательность ко мне. Знаешь, Земфира, но страшно прожить с человеком много лет вместе и понять, что он тебя не знает. Совершенно. Не знает, какой кофе ты любишь, какое кино предпочитаешь.. Он даже не знает, какую книгу я читаю, когда он уходит на работу. Он ничего не знает, совершенно. Но я бы поняла, если бы Леонид начал интересоваться, предпринимал хоть какие-то попытки... Только ничего он не делает, лишь работает, как робот, целует каждый день дочь и смотрит её рисунки. Ни разу за пять лет муж не вышел погулять с ней. Боже, о чём я уже.. — Я в этих вопросах полный ноль, ибо у меня нет своей семьи. Была бы, то без вопросов — помогла чем смогла. Рената удивилась. — Ты совсем сирота? — взволновано взглянула она. — Нет-нет. Ты неправильно поняла. Семья у меня в полном составе: и мамуля, и папа, и брат. В общем, все как надо, но замуж я еще не выходила. Был даже неудачный опыт совместной жизни 4 года назад, когда безумно влюбилась в одного парня. Внешне настоящий мачо, охуенный, в общем-то, только не сошлись мы ни характерами, ни представлениями о жизни. Он гнул свою линию, а со мной такое не прокатывает. Либо я главная, либо никто. — Прям совсем-совсем никто, кроме тебя? — переспросила Рената. — Нет, никто. В своей жизни не сталкивалась с тем, чтобы равнялась на кого-то более сильного. Может, эти сильные просто не попадались мне, — улыбнулась своей очаровательной улыбкой Земфира и потянулась за сигаретами. — Боже, я даже не знаю..это же так тяжело, как мешки на себе таскать каждый день, только хуже. Но ты же, наверное, многого в жизни добилась? Такая девушка не может остаться где-то там, — указала та пальцем вниз. — Нет, Ренат, я ничего не добилась за свои неполные двадцать пять лет, — затягиваясь и смотря в сторону детей, продолжала Земфира. — Почему так? Не знаю, честно. Я не сильно размышляла на эту тему. Может, мне не хватает мотивации, поэтому и побираюсь сейчас в Москве по разным комнатушкам, работая курьером за копейки. — И у тебя никогда не было мечты, Земфира? — все больше и больше удивлялась Рената, для которой мечтать и творить — одно из самых лучших лекарств от ненавистной рутины и безвольной жизни. — Нет, — уверенно ответила она. — И тебе никогда не хотелось сделать что-то? Слепить, нарисовать, написать..снять, — запнулась она на последнем слове. — Ренат, это слишком сложно для меня сейчас. Ты спрашиваешь про хобби? Нет, сейчас у меня нет занятия, хотя несколько лет назад было. — Что же это было? — Долгая и нудная история, которая тебе сто пудов не будет интересна, — вновь улыбнулась девушка женщине. — Зе, — Литвинова приблизилась, мягко накрыла своей ладонью ладонь Рамазановой и взглянула на ту, — мне интересно, не обижай меня. Больно слышать, что ты уже сформировала такое негативное мнение обо мне. Я не враг, а если уж начала говорить, то продолжай до конца. Ливтинова замолчала, а Земфира удивленно посмотрела сначала на неё, а потом на ладони. — Самое интересное то, что я хочу рассказать тебе. — Тогда почему не рассказываешь? — Не знаю. Вероятно, из-за привычки. Я никому не рассказывала о чем-то личном, потому что это никому не интересно. Сначала предпринимала попытки, но, в конце концов, поняла — дело пропащее. — Боже, я так понимаю тебя, — женщина смотрела на свой жест, аккуратно проводя большим пальцем по коже Земфиры. — У меня всю жизнь было так: никто не знал о том, что важно для меня. Я думала, что к сегодняшнему дню что-то изменится, но этот «сегодняшний день» затянулся на целую жизнь. И я правда не знаю кем нужно быть, чтобы так вот относиться к близким людям. — Эгоистом? Дураком? Слепым? Я даже не представляю, что твоему мужу может быть все равно на тебя. Думаю, что он дурак, такая женщина классная, а он.. — Стоп, что ты сказала? — внимательно посмотрела на неё Рената. — Сказала, что ты классная женщина. Я действительно так считаю, хотя в женщинах не разбираюсь. — Тогда откуда такие выводы, если не разбираешься? — Чуйка работает, а еще интуиция и логика. Думаешь, за 24 года я не научилась различать дурака от умника? Не верно думаешь. — Я и не думала.. — Извините, — прервал девушек мужской голос, от которого Литвинова вздрогнула, машинально убрав руку. — Лёня, а что ты тут.. делаешь? — Решил прогуляться со своей женой и совершенно не понимаю, что только что довелось мне увидеть, — мужчина злился не на шутку. — Зачем ты держала за руку этого преступника? — Что? — недоумевала Рената. — Какого преступника? Мы разговаривали с Земфирой, пока ты не пришел, но никаких преступников не было. — Добрый день, — пробормотала Земфира, которая явно оставалась недовольной таким отношением к себе. — Я, к слову, не незнакомец, а незнакомка, это во-первых. Во-вторых, в преступницах не числилась никогда и не собираюсь, в-третьих, у меня есть имя: Земфира. Добровский странно наблюдал за всем происходящем, он был убежден, что человек, с которым ведет диалог, никто иной как парень, который представлял опасность его жене. Именно его имел в виду Леонид, когда говорил Ренате быть осторожнее. — Леонид, рад знакомству. — жестко проговорил тот. — Рената, пойдем домой. Срочно. — Лёнь, давай позже. Я сижу здесь всего нечего. — Я сказал, что мы пойдем домой, значит, ты пойдешь домой со мной. — Но я не хочу никуда идти, по крайней мере сейчас. Когда Рената отвернулась и вновь начала что-то говорить девушке, он грубо схватил её за руку и поднял с лавочки. — Мы уходим и надеемся, что больше не встретим вас, Земфира. Ощущая себя словно во сне, Рамазанова не могла осмыслить, что происходит. Почему этот мужчина грубо уводит Ренату куда-то без её согласия, решая все за жену? Она целый день ждала этой встречи, а он нагло рушит то, что стало таким дорогим за несколько убогих дней, уводя Ренаты. Поднявшись с лавочки и аккуратно взяв Литвинову за руку, она сказала: — А я думаю, что уйти стоит только вам. — Земфира, не стоит.. — крепче сжимала её руку женщина. — А я думаю, что ещё как стоит. Вы, Леонид, состоятельный мужчина, это видно, но совершенно глупый раз думаете, что можете распоряжаться Ренатой как своей собственностью. Она живой человек, и у неё есть такая потребность, как потребность в общении. — Я не запрещаю своей жене общаться, а уж тем более не решаю за неё. Однако, увидев вас, я ужаснулся. Ренате не нужны такие знакомы и друзья. У неё достаточно большой круг общения, и таким, как вы, там не место. Несмотря на противодействие Земфиры, Леонид сурово взглянул на Ренату, а после чего направился в сторону дома. Литвинова понимала, что другого выхода у неё не было: нужно идти, и как можно скорее. — Земфира, — она достала из сумочки клочок бумажки, ручку и принялась что-то писать. Когда женщина закончила, то подошла к Земфире, взяв её за руку. — Не потеряй. Я буду ждать. — Рената.. — вздохнув, посмотрела она последний раз на женщину. Литвинова быстро зашагала в сторону дома, еле пробиваясь через огромные сугробы. Земфира разжала кулак с запиской, на которой был написан номер и доброе «Рената». Сжав ладонь в кулак, Рамазанова еле сдерживала злость на Леонида. Мало того, что он оскорбил не только её, но и Ренату, так ещё имеет наглость контролировать действия жены. Впрочем, сладость столичной жизни потихоньку показывала свои очертания.