A Nail Through a Star

«Добро пожаловать в Элк Ривер» значилось на знаке у дороги, и Себастьян остановил машину. Он сидел за рулём и смотрел на табличку, пока его сигарета не выгорела полностью. В знаке не было ничего примечательного — нарисованный лось да название города в обрамлении лосиных рогов на фоне елей и речки. Себастьян мог бы с ходу вспомнить ещё пару десятков таких. Так далеко к югу лосей не видели, наверное, десятилетиями, что не мешало каждому провинциальному городишке на восточном побережье лепить их изображения на знаки у своих границ. Однако этот он разглядывал долго. Элк Ривер не был похож на те другие городки, и его занимал вопрос - можно ли сделать такой вывод только по знаку? Должно же быть на нём предупреждение, ну или обозначение хотя бы, что население не досчитывается одиннадцати горожан. Он прослеживал взглядом каждую линию, каждый мазок краски, пока картинка не расплылась перед глазами; даже чёртов лось стал смазанным, словно его запечатлели в движении. Себастьян щелчком отправил окурок в открытое окно и потёр глаза. - Блядь, - сипло выдохнул он. - Какого хера я вообще тут делаю? Он завел мотор и пересек границу города. Себастьян никогда не был в Элк Ривер. Офицеры постарше были, делились опытом специалистов из большого города, когда серия убийств поставила на уши всю округу. Капитан Реммингтон как-то сказал, что поездка в сельскую местность сродни путешествию во времени. И когда Себастьян свернул с главной улицы, то понял, что полностью с ним согласен, пусть и ожидал худшего. Неизменные дома с их крылечками, опоясывающими здания почти по всему периметру, полные жизни обыватели. В полях стояли свежевыкрашенные амбары. Нигде не было ни заброшенных садов, ни покосившихся от времени ферм с провисающими крышами — только высокие белые заборы из штакетника да уютные семейные магазинчики. После Маяка прошло почти две недели, но Себастьян всё ещё ожидал, что из-за угла универмага может выйти ходячий мертвец. Начальство в ультимативной форме велело ему уйти в отпуск. - Ты не сможешь отыскать Оду, если не прочистишь голову, - сказали они ему. - Оставь это нам. Но они читали отчёт Себастьяна. Джозеф или мёртв, или того хуже, а после федералов, перерывающих Маяк, не останется никаких зацепок, даже смысла не будет их искать. А в Полицейском Департаменте Кримсон Сити никто не подставит шею ради Себастьяна или его напарника. Так что, Себастьян отправился в единственное место, откуда мог начать поиски. Пришлось раскошелиться, чтобы узнать у местных верное направление. К тому времени как он добрался до заросшей грязной дороги, ведущей из города, он уже докурил оставшиеся в пачке сигареты, а солнце склонилось к закату, заливая окрестности оранжевым светом. Среди древних елей и зарослей колючего кустарника он отыскал старые железные ворота, повисшие на петлях, вмонтированных в каменные колонны. Он узнал их с первого взгляда, заглушил мотор и долго смотрел на них, прежде чем выйти из машины и пройти между створок. А потом он увидел его. Особняк Викториано. Он убеждал себя в том, что его не существует, что это просто иллюзия, навеянная Рувиком, преследовавшая его в психушке и упорно возвращавшаяся в кошмарах. Но вот этот дом стоит перед ним, - пустая почерневшая скорлупа, тень себя прежнего, - но все ещё отчетливо узнаваемый. Себастьян присмотрелся к покосившимся стенам, скрипящему каменному фундаменту и обуглившимся дубовым карнизам. Даже спустя десятилетия тяжелый дух пожара отчётливо висел в воздухе, подобно туману из кошмара психопата. Тем не менее, поместье реально. К машине он вернулся, повинуясь скорее неясному импульсу, нежели осознанной мысли. - Здесь ничего нет, - сказал он себе, доставая из багажника свой дробовик. Он зарядил его и сунул в карман плаща еще четыре патрона. - Это просто пустой старый дом, - он проверил патроны в револьвере, ссыпая запасные в другой карман, и заткнул охотничий нож в ножны на ремне сзади. - Скорее всего, здесь даже искать нечего. Однако он держал дробовик наготове, когда вошел в дом. От внутренней обстановки, что он помнил, остался лишь голый остов. Широкие изогнутые лестницы все ещё стояли на своих местах, и вечерний ветер дул сквозь окна именно там, где они были в его воспоминаниях, но все остальное: тяжелые шторы, картины, зеркала и мебель, - всё обратилось в пепел. Здесь сгинула история целой семьи. Чужая утрата тяжёлым камнем перекатывалась у Себастьяна в груди. Он не должен был сочувствовать, - он и не сочувствовал семейке одержимых затворников, погибших в особняке и за его пределами, - но разруха вокруг него пробуждала в нём чувство, близкое к жалости. Сковыривая остатки орнамента с опорного столба перил на западной лестнице, он убеждал себя, что все дело в горелой вони. Угольки падали на пол, разбиваясь в черную пыль. Запах стольких сгоревших вещей въедался в кожу и был ему слишком хорошо знаком и вызывал ненужные сантименты, когда нужно оставаться собранным. Двойные двери перед ним были слегка приоткрыты, как бы намекая, что можно войти. Он подобрался к ним в плотную, практически не дыша, пребывая в полной уверенности, что с другой стороны его поджидает ад. Держа дробовик на изготовку, он пинком открыл дверь. Ад, должно быть, затаился. Тут не было луж крови, как в Маяке, не стояли пустоглазые манекены, не ждали натянутые рояльные струны ловушек. По ту сторону двери была лишь выжженная комната, в которой некогда за столом, сделанным для него отцом, сидел юноша и играл в доктора. - Она настоящая, - пробормотал себе под нос Себастьян. Он практически мог увидеть передвигающегося по комнате призрака, оживлявшего старые кошмары. Когда он возвращался обратно к главному входу, справа от себя он разглядел то, что осталось от столовой, слева — гостиную. - Он показывал мне реальные вещи. Это место действительно существует. Себастьян не был уверен в том, что же всё это значит, как не был уверен, что это вообще важно. Но, несмотря на всё безумие и лживость, проявленную Рувиком тогда в Маяке, тут он не солгал. Сообщество Элк Ривер старательно замалчивало факты, но когда-то давно в старом особняке на окраине провинциального городка человеческая жестокость породила монстра. - Ты пытался показать мне правду, Рувик? - громко спросил Себастьян. - Правду о том, что случилось с тобой на самом деле? Он не ожидал услышать ответ, но вдруг неуловимо быстрое движение мелькнуло где-то границе периферийного зрения. - Да, пытался, - ответил чей-то голос. Себастьян резко обернулся, но прежде, чем он сумел понять откуда шёл голос, до боли знакомый высокочастотный звук ворвался в его уши. Звон ледяными иглами вонзался в мозг, дробя все мысли и концентрацию. Как бы он ни старался сопротивляться, он мог только схватиться за голову, вглядываясь в темные углы слезящимися глазами. Но когда в замутнённом поле зрения сверкнуло белым, он не стал ждать прояснения обстоятельств и вскинул дробовик. Мясистая пятерня сомкнулась вокруг его запястья, выворачивая назад. Над ухом лязгнул метал, и раздалось влажное чавканье. На ответную реакцию времени не было; Себастьян едва успел поднять руку, как щупальца уже обвили его шею, вздергивая на цыпочки и пережимая трахею. Широкая рука перехватила его подмышкой, не давая дотянуться до ножа за поясом; Себастьян оказался обездвижен и прижат спиной к вздымающейся груди существа. - Блядь, - прохрипел Себастьян, стараясь оттянуть тонкие щупальца, но их хватка была не слабее, чем хватка на вывернутом запястье; он боролся уже просто за возможность дышать. Он ожидал, что сейчас сейф захлопнется, отхватив ему голову, но монстр остановился. Его хватка не ослабла, но он не предпринимал попыток сломать Себастьяну руку или оторвать ему голову. Он просто остановился, терпеливо выжидая чего-то. Обстановка вокруг них менялась: из под пепла появились полированные деревянные панели, подрагивающие огоньками свечи, роскошные ковры и медные светильники. Вернувшееся к призрачной жизни поместье Викториано обрело целостный вид с присутствием своего хозяина - покрытого шрамами мужчины в грязно-белом балахоне, неуловимым движением появившегося перед Себастьяном. Себастьян перестал сопротивляться, но сердце быстро и тяжело заколотилось в пережатом горле. - Рувик. Угол рта Рувика дёрнулся. - Себ, - с мрачным удовольствием поприветствовал он его. - Как хорошо, что ты пришел. Взгляд Себастьяна метался то влево, то в право; он все ещё ждал появления если не обгорелой демоницы, то уймы изуродованных зомби, ожидающих где-то поблизости. Но здесь был только он, сейфоголовая тварь позади него и Рувик. - Ты ждал меня. - Я знал, что ты будешь меня искать, - ответил Рувик, медленно подходя ближе. - И у тебя был только один вариант для поисков. Так что да, я был тут и ждал тебя, - он остановился, и хватка щупалец ослабла ровно настолько, чтобы дать Себастьяну встретиться с ним взглядом. - И знал, что ты меня не разочаруешь. Себастьян поморщился от омерзительного писка в ушах. Он догадывался, что, скорее всего, не получит честного ответа, но всё равно спросил: - Как это вообще возможно? Последний раз, когда я тебя видел, ты был лишь мозгом в луже воды на полу. Я убил тебя. - Я похож на мертвеца? - парировал Рувик. - Ты действительно считаешь, что знаешь о смерти хоть что-то? Знаешь как измерить ее и бороться с ней? - Он сгрёб в кулак жилет Себастьяна. - Думаешь, граница между жизнью и смертью определена настолько чётко, что я не смог бы пересечь её, если бы захотел? - Тебя не существует, - упрямился Себастьян, дергаясь в попытке выкрутиться из хватки монстра. - Федералы СТЭМ по винтику разобрали, а твои мозги валялись на полу. Ты не можешь быть настоящим! Рувик вытащил нож у него из-за пояса. Неуловимое движение запястьем оставило жилет Себастьяна без пуговиц, а нож упёрся ему под рёбра. Себастьян, не прекращая сопротивляться, ухитрился схватить Рувика за капюшон в попытке добраться до его горла, но переплетение тонких щупалец на собственной шее стиснулось ещё крепче. Не в состоянии дышать, он отдёрнул руку от Рувика, пытаясь оттянуть щупальца пальцами, чтобы хоть как-то уменьшить давление на горло. - Я бы мог проткнуть твоё сердце этим ножом прямо сейчас, - голос Рувика был потрясающе чётким, несмотря на то, что комната начала кружиться. - Мог бы позволить тебе почувствовать, как жизнь покидает тебя с каждой каплей крови, а затем дать почувствовать, как твоя кожа гниёт и слезает с кости, - самый кончик ножа проколол кожу, выступила алая капля. - Но всё это не нужно. Видишь ли, я уже подчинил твой разум своему. Ты такая же часть меня, как все остальные, - он тихо вздохнул. - Может, даже в большей степени, чем они. То, что ты здесь, это доказывает. Если бы я воссоздал тебя в загробном мире... ты бы не заметил разницы. Себастьяну удалось оттянуть щупальца достаточно, чтобы сделать полноценный вдох; от этого перед глазами заплясали мушки. - Ты безумен, - просипел он. - И я прикончу тебя ещё раз. - Ты можешь попытаться, - поправил его Рувик, постукивая кончиком ножа по его подбородку. - Но скоро ты поймешь, Себастьян, что смерть больше не имеет надо мной власти. Как и над тобой, - он облизнул губы в предвкушении. - Позволь продемонстрировать. Нож соскользнул от подбородка вниз, а щупальца на шее Себастьяна, не отпуская его, разошлись, обнажая беззащитное горло. Себастьян отчаянно дергался и извивался, стараясь подтянуть колени вверх, чтобы лягнуть противника как следует. Но прежде, чем он успел постоять за свою жизнь, Рувик отступил на шаг. Он повернул голову в сторону; его глаза потускнели. - Ты пришел не один, - несколько растерянно пояснил он. - Кого ты привел? - О чём ты? - Себастьян перестал сопротивляться; к его великой радости, Хранитель за его спиной тоже расслабился. - Ты привел кого-то с собой. Кто... - выражение лица Рувика ожесточилось. - Нет. Нет, ты был слишком небрежен. У тебя на хвосте сидел Мобиус. Они пришли, чтобы убить тебя, - его взгляд метнулся к Себастьяну, а потом снова прочь. - Словно я позволю. Прищурившись, он присматривался к тени в другом конце комнаты. Себастьян не понимал, что тот задумал, да и не стремился, - важнее прочего было то, что Рувик отвлёкся. Он резким движением вырвал нож из его руки и со всей силой полоснул Хранителя по его омерзительной роже. Здоровяк шатнулся назад, а в затылок Себастьяна плеснуло отвратительно густой кровью. Одного движения ножом хватило, чтобы отсечь самые крупные щупальца, и Себастьян смог освободиться. Рувик реагировал непривычно заторможено, и через секунду Себастьян уже держал того за воротник, готовый всадить нож ему в глаз. «Убей его! - вопило подсознание. - Убей! Прикончи его, блядь!» Новая волна невыносимого звона в ушах пришла внезапно. Себастьян с трудом удерживался на ногах под тяжестью зашедшейся в визге реальности. Он закрыл руками уши и закричал сам; его голос потерялся в общем шуме, наполнившем особняк. «Нет, нет, нет, ты должен убить его!» - несмотря на дрожащие колени, он выпрямился, чтобы предпринять новую попытку, но вдруг осознал одну вещь, - Рувик тоже кричал. В этом не было никакого смысла, но Рувик стоял перед ним, согнувшись в три погибели, и, обхватив голову руками, скрежетал зубами. Пойманный той же жуткой симфонией, он дрожал и стонал, как все его жертвы. А потом он исчез. В мгновение ока исчез и он, и его прислужник, и иллюзия жизни в доме, и нож из руки Себастьяна. Он заполошно вздохнул, словно просыпаясь от кошмара, и обнаружил, что стоит в выгоревшей комнате, а последние лучи закатного солнца завершают свой путь по каменной стене. - Сукин ты... - Себастьян повернулся на месте. Его жилет цел и не испачкан кровью, а когда он коснулся шеи, то не обнаружил на ней синяков. Нож по-прежнему был на своём месте, в ножнах на ремне. О неожиданной встрече напоминало только ускользающее ощущение чужого тепла рядом с лицом. Себастьян практически успел убедить себя в том, что видел галлюцинацию, как его внимание привлек слабый загнанный вздох откуда-то с пола. Парень, скрючившийся на обгорелых досках, вздрагивал и издавал невнятные звуки. Его светлые глаза закатились, а волосы измазались в пепле, пока он сотрясался в припадке; по крайней мере, именно так Себастьян классифицировал его состояние, но, невзирая на это, он подобрал дробовик, целясь в знакомую уязвимую фигуру. «Это не Лэсли Визерс». Себастьян помнил, каким беспомощным чувствовал себя, когда стоял на пороге Маяка и наблюдал, как белобрысый затылок исчезает среди скопища полицейских. Он помнил и звук, буквально взрывавший его череп изнутри. «Ты облажался тогда, и это уже не Лэсли, - это он. Прикончи его, - его палец лег на спусковой крючок. - На этот раз убей по-настоящему». Мало-помалу парня перестало колотить. Его руки и ноги замерли в неудобном положении, широко распахнутые глаза ничего перед собой не видели, из уголка рта по щеке стекала слюна, но он наконец-то успокоился. Себастьян тоже замер. Он стоял, затаив дыхание, слушая удары собственного сердца, пока не закружилась голова, и только спустя минуту опустил оружие. - Лэсли..? - Себастьян прекрасно знал, что нет, но впервые в жизни оптимизм одержал победу над здравым смыслом. Удерживая дробовик одной рукой, он присел рядом с безвольным телом и потянул за плечо, переворачивая на бок, чтоб не захлебнулся. Лэсли никак на это не отреагировал; его пульс под пальцами Себастьяна был слабым, но ровным. Себастьян тяжко вздохнул. Это не Лэсли, снова повторил он себе. Не-Лэсли был одет в темные джинсы и толстовку с капюшоном не по размеру поверх майки, но даже будь он в старой одежде, Себастьян смог бы с уверенностью сказать, что теперь он другой. И пока Себастьян наблюдал, как он сражается за каждый вдох, он осознал, что пристрелить его не может. В конце концов, он пришел сюда не за этим, и он не Джули Кидман. - Что ж ты тут забыл? - пробормотал он себе под нос и взъерошил свободной рукой свои волосы. - Блядь. Ну и что мне теперь с тобой делать? И пока он пытался припомнить, есть ли у него в машине пара наручников, он услышал как скрипят старые ворота перед особняком. Себастьян встал. Инстинкты копа всегда были сильны в нем, а в Маяке он окончательно убедился во всей важности и необходимости паранойи. Быстро, но бесшумно он добрался до входной двери и осторожно выглянул наружу. Рувик был прав; к дому двигались люди в чёрном боевом снаряжении с винтовками в руках. «Они пришли за ним, - Себастьян поспешил вернуться обратно. - Они знают, кто он... Должно быть, именно они стоят за всем этим.» Закинув руку Лэсли себе через шею и перехватив его за талию, он поднял его с пола. И хоть ему не хотелось входить в старую рабочую комнату Рувика, она была ближайшим убежищем, а за перевернутым столом у дальней стены можно было спрятать Лэсли. «Нельзя допустить, чтобы они добрались до него,- размышлял он, накрывая Лэсли своим плащом. - Они не знают, на что он способен. А если знают, но не убьют его...» Себастьян выходит из комнаты, плотно закрывая за собой дверь. Он слышал, как люди поднимаются по лестнице к главному входу, их голоса доносились из разбитых окон. - Мы приближаемся, - сказал один из них. Было поздно искать, где прятаться, и Себастьян присел на корточки, затаившись под западной лестницей, - боевая готовность. Сперва вошли двое. У Себастьяна хватило ума не высовываться, чтобы оценить обстановку, но он превосходно слышал, как скрипят угли под их ботинками. Они медлили, стоя на пороге, словно изучали строение здания, и Себастьяна озарило. «Они не знают этот дом так, как ты». Слишком хорошо он помнил, как бегал туда-сюда по этим лестницам, убегая от призраков и монстров. Он помнил наизусть все комнаты, удобные места обзора и смежные помещения, все закоулки и тайники, которые спасли ему жизнь. - Двое — на запад, - лидер группы раздавал инструкции, - Карсон и я возьмём на себя восточную часть здания. Вы двое идете по центру. После перегруппируемся и пойдём наверх. И помните, цельтесь по ногам. Нужно по возможности взять его живым, но если он окажет активное сопротивление — цель уничтожить, любой ценой. Бойцы подтвердили, что приказ понят. Прежде, чем они рассредоточились, Себастьян отступил назад. Используя лестницу, как прикрытие, он проскользнул в столовую и прижался спиной к стене. Слева от него зиял пустотой оконный проем; он мог бы вылезти через него и вернуться к машине, своей или их. Но если они найдут Рувика, то в побеге нет никакого смысла. «Шестеро, - Себастьян достал охотничий нож. - В Маяке ты отбивался и от большего количества. - Двое уже были рядом; он присел и приготовился нападать. - Эти хотя бы не кусаются». Первый встал в проходе, проводя вперёд дуло автомата. Он прекрасно знал своё дело, но Себастьян держался вне зоны видимости и не шевелился. Наконец, он вошел в комнату. Себастьян выждал несколько секунд, чтобы определиться с целью: зазор в броне на шее. «Это их вина, - его руки внезапно нетерпеливо задрожали. - Джозеф погиб из-за таких, как они». Череп обычного человека гораздо крепче, чем сгнивший изнутри, наполовину расколотый арматурным стержнем или проволокой. Отражённая сила удара ножом прошила руку и болезненно осела в локте. Однако прицелился Себастьян более, чем удачно: он ударил под ухо, за челюстью, и лезвие вошло в ствол головного мозга. Этого было достаточно, чтобы убить, но он всё равно провернул нож внутри. Второй был прямо позади, поворачиваясь из стороны в сторону с винтовкой наготове, но помочь обречённому напарнику не сумел. Себастьян был так близко от него, что ему не нужно было целиться; он вскинул дробовик, прижав приклад к плечу, и выстрелил. Хоть большая часть дроби и попала в броню, той, что проскочила, хватило, чтобы разорвать вторженцу горло. Он ещё не успел упасть на пол, как Себастьян выдернул нож и обошёл его, покидая комнату. «В столовую идти нельзя, - остальные уже возвращались, ожидая, что он уйдёт вглубь дома; Себастьян же снова нырнул под лестницу и обошёл их по кругу. - На кухне тупик, но наверху больше комнат, коридоров и ниш, и все они соединены — маневрировать там будет удобнее». Он обогнул рассыпающийся опорный столб перил и стал быстро подниматься наверх, не давая себе времени задуматься выдержит ли его лестница. Трое мужчин были прямо под ним, спешили проверить своих товарищей. Только лидер группы остался на позиции и заметил Себастьяна; его крики заглушила его же автоматная очередь, полоснувшая по перилам. К счастью, то ли угол был неудачным, то ли дерево крепче, чем казалось на первый взгляд, но до конца лестничного марша Себастьян добрался невредимым и толкнул плечом ближайшую дверь, врываясь в коридор. «Библиотека слева, - припоминал он, засовывая нож в ножны на поясе. - Спальни. На этот раз мебели нет, не спрячешься, - он вбежал в дальнюю спальню и снова вжался в стену. - Эта соединяется с библиотекой». Его преследователи были уже в коридоре, но на этот раз вели себя осторожнее. Они двигались медленно, но уверенно, не переговаривались, вероятно, используя для общения жесты. В любой момент кто-то из них мог обнаружить вход в библиотеку и выйти прямо к нему. Однако Себастьян терпеливо ждал, затаив дыхание и навострив уши, прислушиваясь к их свистящим выдохам через маски, закрывавшие их лица. В конце концов, они лишь люди, не намного умнее монстров. Себастьян снял с ремня фляжку, борясь с желанием осушить её. «Не заслужил, выпьешь, когда всё закончится», - выдвинул он бесстрастное условие для себя и швырнул фляжку через дверной проем в комнату слева от себя. Люди в коридоре замерли; не сказать, что это сильно их отвлекло, но Себастьяну хватило и этого. Он вышел из своего убежища и выстрелил в ближайшего к себе бойца. Он услышал крик, но не стал дожидаться подтверждения смерти противника. Себастьян, отступая, израсходовал ещё три патрона, заставив остальных укрыться от огня, а после бросился бегом в конец коридора. «Осталось ещё два патрона, - Себастьян толкнул следующую дверь, снова оказываясь в коридоре. - Но если сделать круг, то можно найти ещё один, а потом спуститься вниз и забрать оружие, что они оставили, и …» Себастьян взглянул налево и замер. Там в углу была дверь, плотно закрытая и не такая обветшалая, как остальные двери в доме. Он внутренне содрогнулся, вспомнив, как пол раскачивался у него под ногами, а двери распахнулись, явив миру рубящие воздух лезвия. Надсадный скрежет механизмов тут же хлынул ему в уши, и он ждал, что мир вот-вот накренится. Он знал, что там была ловушка. «А она вообще настоящая? - Себастьян беспомощно таращился на дверь, чувствуя, как за шиворот стекает пот. - Что, если это снова Рувик? Что на самом деле за этой дверью?» Мимо просвистела пуля, возвращая Себастьяна к действительности и не оставляя ему других вариантов, кроме как снова бежать. В смежном коридоре было множество поворотов, а наученные горьким опытом противники не спешили, осторожно поворачивая за каждый угол. Он мог оторваться от них, мог выйти победителем. Коридоры были в точности такими же, как он их помнил, что немало способствовало его стремительному продвижению вперёд; каждый раз, когда доски под ногами устрашающе трещали, угрожая не выдержать его, Себастьян поёжился от страха. Когда он достиг кабинета, то все ещё слышал, как его преследователи последовательно обходят препятствия, как он и задумывал. «Можно взять запасные патроны из кармана пальто, - планировал он, приближаясь к дальней двери, - или подобрать одну из винтовок. Это будет даже...» Дверь внезапно распахнулась, припечатав Себастьяна по лицу. Ветхая, она не причинила серьёзного вреда, лишь разбила ему нос и занозила губы. Вкус крови и запах пепла буквально оглушили Себастьяна. Борясь с головокружением, он отступил назад; едва он попытался поднять дробовик, кто-то ударил его прикладом винтовки прямо в солнечное сплетение. Себастьян задохнулся; диафрагма сжалась, и он, прежде, чем успел опомниться, бухнулся на колени, сложившись пополам. Должно быть, ублюдок годами отрабатывал этот приём. Себастьян старался удержать дробовик, но оружие пинком выбили у него из руки, и он не мог ни дышать, ни даже видеть нормально, чтобы предотвратить это. - Себастьян Кастелланос, - объявил мужской голос откуда-то сверху, - всё кончено. Вы должны... Не успев как следует собраться с мыслями, он всё равно бросился вперёд. Выстрел из винтовки раздался совсем рядом с ухом, оставляя Себастьяна ошеломленным; осознав, что не ранен, менее решительным он не стал. Вложив всю свою силу и вес в бросок, он сбил человека в боевой броне с ног. Они упали и тут же переплелись руками в попытке дотянуться до винтовки, грохнувшейся чуть поодаль, но своей возней лишь отодвинули оружие ещё дальше. Себастьян бросил попытки дотянуться и схватился руками за горло противника. - Что такое Мобиус? - кричал он, наваливаясь на человека, лежащего под ним, стискивая его горло сильнее. - Почему вы пытаетесь убить меня? Зачем вы забрали моего напарника? Боец Мобиуса хрипел и извивался, но освободиться из-под веса Себастьяна ему не доставало сил. Вместо того, чтобы попытаться разжать пальцы на собственной шее, он, выпучив глаза, внезапно взбрыкнул и ухватился за рукоять револьвера, торчавшую из плечевой кобуры Себастьяна; это обстоятельство взбесило владельца сверх всякой меры. Его охватил праведный гнев, когда противник нажал на спусковой крючок, опалив ему бок жаром от выстрела; ведомый яростью, Себастьян выдернул нож из ножен и воткнул лезвие в чужую глазницу. «Уничтожь мозг, - он вогнал нож по самую рукоять, - иначе позже он может снова встать». Оставшиеся преследователи приближались. Себастьян оставил нож торчать из глаза противника и, вытащив револьвер из кобуры, бросился к лестнице. В живых осталось трое, может быть, двое, если дробь достигла своей цели, когда он выстрелил в человека в коридоре. Он все ещё мог победить их. Он едва ли не летел вниз по восточной лестнице; его сердце замирало каждый раз, когда очередная ступенька проседала, грозясь провалиться. Достигнув первого этажа, он услышал крики сверху, а затем на него обрушился шквальный огонь, разрывающий ветхие перила и обугленные остатки орнамента. Он ухватился за опорный столб левой рукой, поворачиваясь так, чтобы уйти с линии прицела, но пули были повсюду и пронизывали дерево также легко, как сосульки — снег: одна из них попала в бедро, другая пролетела через кобуру, третья буквально сорвала кусок мяса с горла. Агонизирующая боль пронзила всю левую сторону его тела, а затем окатила повторной волной, когда он грянулся спиной об пол. «Ох, - Себастьян забыл как дышать и, казалось, горел. - Все-таки, это реальность.» Думать он мог только о крови: той, что чувствовал на языке, той, что собиралась лужей под левой ногой, той, что мягкими толчками ударилась в ладонь, когда он схватился за шею. Ему казалось, что даже его мышцы кровоточат после беготни по особняку; надеяться на то, что он сможет встать на ноги, даже не приходилось. Он мог только трястись от боли, зажимая ладонью рану на горле. - Блядь, - высказался один из догнавшей его тройки. – Я прострелил ему шею. - Он только что вынес половину нашей группы. Думаю, это считается за «активное сопротивление». Запястье правой руки прижал к полу чужой ботинок. Себастьян не осознавал, что все ещё держит револьвер, пока в мякоть ладони не врезалась рукоять. - Штаб, Альфа на связи, - доложил владелец сапога в рацию. - Цель обезврежена. Он убил троих наших людей, включая капитана. Он не оставил нам выбора. Перед глазами все плыло, но Себастьян изо всех сил пытался разглядеть своих убийц, выяснить о них хоть что-то. Двое стояли рядом с ним, держа его голову на прицеле винтовок. Третий, крепко прижав руку к груди, стоял чуть дальше, его форма была испачкана кровью. Спереди на его бронежилете красовалось три красных звезды. - Он мертв? - затрещав, вопросила рация женским голосом. - Практически, поговорить с ним точно не получится. - … Хорошо. Доставьте тело, когда закончите. - Так точно, мэм. Рация отключилась. Себастьян слабо ерзал в попытках освободиться, но ему всё равно некуда было идти, не говоря уже о том, что не было сил даже просто подняться с пола. Он всё ждал, что сейчас перед его глазами пронесется вся его жизнь, и страшился этого. Но выстрел из ниоткуда грянул слишком рано, чтобы стать его похоронным звоном. Секунду назад над Себастьяном возвышался человек, готовый нажать на спусковой крючок, а в следующее мгновенье его мозги разлетелись вместе с осколками защитного шлема; он рухнул на пол. Второй развернулся на месте, но тут же присоединился к товарищу, - пуля раздробила ему позвонок в шее. Третий вскинул свою винтовку на изготовку слишком быстро для раненного. Себастьян не стал проверять свалит ли и этого третьим выстрелом; он поднял свой револьвер и выстрелил сам, выпуская в последнего выжившего все оставшиеся пули. Две успешно миновали броню и попали тому в подмышку, ввинчиваясь в лёгкое. С болезненным булькающим звуком, он завалился на бок. Себастьян уронил руку на пол, и разряженный револьвер выскользнул из его ладони. Они все мертвы. Это, конечно, не отменяло того факта, что он тоже уже практически труп, но мысль о том, что он забрал с собой нескольких ублюдков из мутной организации, доставляла нездоровое удовольствие. Но затем он услышал приближающиеся шаги; покалывающие руки и ноги вмиг похолодели. Над ним стоял Лэсли и держал в руках старое охотничье ружьё. Это не Лэсли. Если Себастьян все ещё лелеял робкую надежду на то, что невинная юная душа до сих пор ютится в собственном теле, то она рассыпалась прахом под бесстрастным взглядом Рувика, разглядывавшего его. Даже без шрамов и торчащего за пластиной плексигласа мозга он едва ли был похож на человека. Себастьян застонал; если удача ему не изменила, то Рувик мог бы счесть, что тот не стоит внимания, и по-быстрому окончил бы его мучения. И казалось, что так все и будет, но что-то переменилось в безэмоциональном лице Рувика, и он повесил ружье через плечо. Он присел на корточки слева от Себастьяна и протянул руку к его шее. - Дай мне взглянуть, - попросил он. Себастьян дернулся прочь, а когда Рувик потянулся к нему повторно, то попытался отмахнуться от него свободной рукой. Рувик фыркнул раздраженно, но ему не составило труда преодолеть слабое сопротивление Себастьяна. - Если тебе разорвало яремную вену, ты все равно, что покойник, - резко сказал Рувик. - Дай мне взглянуть. Себастьян содрогнулся; он знал, что Рувик не погнушался бы пытать человека, когда тот уже и так на пороге смерти, но руку все же убрал, давясь от ощущений, что дарила свежая кровь, хлынувшая из раны. Рувик склонился над ним, тихо шипя сквозь зубы, когда трогал края раны. - Хмм, да ты везунчик. Нужно всего-то пять швов, - он прижал руку Себастьяна обратно. - Держи крепче. - Что?.. - когда Рувик отстранился от него, Себастьян попытался не спускать с него глаз, но не смог поднять голову; он почувствовал, что Рувик расстегивает его ремень. - Ты что делаешь? - Спасаю тебе жизнь, - ответил Рувик и обернул снятый ремень вокруг пострадавшего бедра, выше ранения, и туго затянул. Боль прострелила через всё тело, пройдясь по и без того измочаленным нервам; Себастьян закричал. Удовлетворенно кивнув над сотворённым жгутом, Рувик обошёл Себастьяна и встал с другой стороны от него. - Согни правую ногу в колене. Себастьян морщился от боли, пытаясь сделать как сказано, но нога поддалась сгибанию только при содействии Рувика. - Ты, - прерывисто выдохнул Себастьян, хватаясь за чужое плечо, - ты меня угробишь. - Не будь идиотом, - Рувик потянулся через его грудь и взялся за кобуру; хоть и разорванная выстрелом из винтовки, она все ещё держалась крепко. Рувик потянул на себя. - Переворачивайся ко мне, - раздавал он инструкции, и, когда Себастьяну практически удалось сесть прямо, он перекинул его руку себе через плечи. - А теперь отталкивайся правой ногой от пола. Вот так, давай. Обопрись на меня. Вставай. Стиснув зубы, Себастьян дрожал и обливался потом, пытаясь встать. Но на полпути к успеху его настигла новая волна боли и дурноты, угрожавшая свалить его обратно; Рувик не сумел удержать вес его тела, и они неловко врезались в стену. Ругаясь себе под нос, Рувик обнял Себастьяна за талию, подтягивая его к себе, пока их положение в пространстве не перестало быть шатким, и они не смогли двинуться дальше. - Я не смогу тебя тащить на себе, - предупредил он, когда они практически добрались до восточной двери, - если отключишься, я тебя брошу. - Иди на хуй, - Себастьян попробовал встать на левую ногу в порядке эксперимента, дабы узнать можно ли на неё опираться хоть немного; жгучая боль, прострелившая не только ногу, но и всю левую половину тела, оказалась настолько сильной, что он едва не потерял сознание. - Блядь, - прохрипел он, а Рувик благоразумно остановился, прислоняясь вместе с Себастьяном к стене. - Блядь, какого хера им от меня было надо? - То, что всегда нужно Мобиусу, - проворчал Рувик. - А теперь умолкни. Они прошли через гостиную в следующий коридор. Себастьян задыхался и чувствовал, как голова идёт кругом, кровь пропитала его рубашку и штанину; он не был уверен, что дошёл до музыкальной комнаты, будучи полностью в сознании. Он резко пришёл в себя, когда услышал мягкий металлический стрекот сейфового замка; Рувик открывал спрятанную в углу дверь тайной комнаты. Себастьян даже сжался от страха, ожидая, что из неё хлынет фонтан из крови и мяса, но дверь отворилась, как любая другая, открывая вход в тёмный коридор. - Когда та группа не выйдет на связь, Мобиус пришлёт другую, ещё больше, - сказал Рувик, дотащив Себастьяна до конца коридора. Хоть проход и не сильно пострадал во время пожара, в мастерской, куда вывел их коридор, было темно, хоть глаз выколи. - И пока они будут думать, что ты жив, будут продолжать присылать людей. Надо торопиться. Он усадил Себастьяна на табурет и помог опереться на верстак. Сильно легче от этого не стало, но Себастьян с удовольствием привалился к ветхой столешнице. Силы покинули его, а холод начал пробираться в тело сквозь пальцы рук и ног, выталкивая кровь из его ран. Зрение тоже подводило: когда Рувик зажег небольшой керосиновый фонарь, Себастьян не смог разглядеть даже обстановку в комнате; на этом он оставил всякие попытки. Он постарался сосредоточиться на каждом вдохе, каждом ударе сердца, хотя не был до конца уверен, что в этой борьбе есть какой-то смысл. Слушая, как Рувик, разыскивая что-то, шуршал где-то вне поля зрения, Себастьян думал, что куда как проще перестать сопротивляться и сдаться. Он должен был оставить Рувика тем ублюдкам, что создали его. Они не его проблема. Но тут Рувик снова потянул его ладонь прочь от шеи. Себастьян прижал её обратно и зарычал сквозь сжатые зубы, словно раненый пёс. Он не мог позволить Рувику победить, даже если это означало верную смерть; он даже мысли допустить не мог о том, чтобы уступить ему хоть чуть-чуть. - Не прикасайся ко мне. Рувик сидел рядом с ним на перевернутом ящике; в обманчивом свете фонаря его щеки казались мягкими и тёплыми. Его глаз эта иллюзия не коснулась. - Что, по-твоему, я собираюсь сделать? - спросил он. - Ты... - Себастьян сглотнул и поморщился. - Ты хотел убить меня ещё до того, как они появились. - Ты действительно считаешь, что я хочу убить тебя сейчас? - А разве нет? - Себастьян взглянул мимо него, на открытый кейс, лежавший на столе; скальпели поблескивали оранжевыми бликами среди игл и стеклянных флаконов. - Можно подумать, тебе впервые. - Себастьян, - уверенность в голосе Рувика помогала сосредоточиться. - За тобой пришли люди из Мобиуса, и ты истекаешь кровью. Если бы я желал твоей смерти, я бы просто ушёл. Себастьян пристально смотрел в ответ, стараясь разглядеть на украденном Рувиком лице признаки лжи. Не было ни одной причины доверять ему, и слишком много, чтобы пустить все на самотёк, но болезненная пульсация в шее буквально вопила «Ты не хочешь сдохнуть здесь! Только не тут и только не с ним!». Сжав зубы, он убрал руку. Невзирая на тусклый свет фонаря, Рувик немедленно приступил к работе. Он смочил водой свернутую в несколько раз марлю, чтобы очистить рану, и Себастьян подобрался, готовясь к грубому обращению, но Рувик, вытирая кровь и грязь, действовал аккуратно, тревожа саму рану не больше, чем необходимо. На это нехитрое действие ушла почти вся имеющаяся в бутылке вода. Себастьян изо всех сил старался не двигаться, но, когда Рувик разорвал упаковку с шовным материалом, не удержался и поёжился. - Откуда ты это...? - каркнул он, глядя на то, как Рувик вдевает нить в изогнутую иглу. - Этими припасами никогда не пользовались, - ответил Рувик. - Все стерильно настолько, насколько возможно. Не сказать, что у нас есть возможность выбирать, - он закончил приготовления. - А теперь замри, - он немного толкнул подбородок Себастьяна, обеспечивая себе более удобный доступ к его шее, - и не говори. Себастьян со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы. Это не первый раз, когда его зашивали, но сама ситуация настолько разительно отличалась ото всего, с чем он был знаком, что у него дрожали руки. Он вздрогнул, когда Рувик свел края раны, а с первым проколом слабо застонал. От ощущения металла, тянущегося сквозь кожу, его желудок завязывался узлом. - Блядь... - Не елозь, - велел Рувик. - Тебе не в первый раз накладывают швы. - Как ты... - Себастьян крепко зажмурился. - Да, но с обезболивающим. - Боль важна, - Рувик протянул нитку через проколы. - Так твое тело общается с тобой. Отуплять его дурманом все равно, что душить ревущего ребенка. - Боже, ну у тебя и сравнения, - поморщился Себастьян. Рувик завязал узел на первом стежке. Себастьяну же казалось, что его горло вывернули наизнанку; он ловил ртом воздух, одной рукой вцепившись в колено, а второй, непреднамеренно, в ближайшую цель — в плечо Рувика. Рувик недовольно заворчал и взял иглу в другую руку, чтобы разжать чужие пальцы. Но вместо того, чтобы просто сбросить руку Себастьяна, он опустил её к себе на бедро. - Если нужно держаться за что-то, держись за ногу, иначе твоя рука будет мне мешать. Себастьян начал отвечать, но Рувик уже наклонился вперёд, готовясь продолжить. Его колено тёрлось совсем рядом со вторым ранением, спровоцировав очередной болезненный заполошный вздох, когда боль прострелила всю левую сторону тела. Он схватил Рувика за пояс джинсов. - Блядь, - прошипел Себастьян, - осторожнее будь. - Мне нужно быть ближе, чтобы видеть, что я делаю, - ответил Рувик. - Сам видишь, света здесь недостаточно, - но он все же немного подвинулся, снимая тем самым давление с ноги Себастьяна, взамен опираясь на изгиб его локтя. Он снова подтолкнул его подбородок в сторону. - А теперь заткнись. Он вернулся к работе, а Себастьян постарался больше не прерывать его. Казалось, будто прошло несколько часов, пока Рувик колол его иглой, протягивал нить, завязывал узелок, и снова, и снова. Мир превратился в неясное темное пятно; в ушах Себастьяна грохотало его сердце, а под закрытыми веками вспыхивали красные искры; выдохи Рувика проскальзывали по коже на шее. Монстр уверенно управлял своим новым телом, без заминок, даже когда Себастьян, дрожа от боли, стискивал его бедро. Стежок за стежком, тихо и неотступно, пока не был завязан последний узелок. - Пять швов, - он нанес остро пахнущую мазь на закрывшуюся рану и распечатал упаковку с чистой повязкой. - Как я и обещал. Себастьян выдохнул и опустил плечи, но Рувик не дал ему расслабиться и наложил повязку, для верности закрепив ее на месте лейкопластырем, а после обмотав его шею бинтом. -Худшее впереди, - предупредил он, вставая с места и отцепляя руку Себастьяна от своих джинс. - Ты готов заняться ногой? Себастьян осторожно потянулся, снова облокачиваясь на верстак. - А у меня есть выбор? - прохрипел он. Рувик переставил ящик, заменивший ему табурет. Он бережно распрямил ногу Себастьяна, с осторожностью, которой Себастьян от него совсем не ожидал; но когда он сел, то перекинул собственную ногу через голень Себастьяна, и, согнув ее в колене, зафиксировал чужую конечность на месте. Себастьян застонал и постарался не дать сдачи. - Боже, как же болит, - выдохнул он. Рувик разорвал штанину, открывая обзор на рану. - Выходного отверстия нет, - пробормотал он. - Значит, пуля все ещё внутри, - он прижал ладони к мелко дрожащему бедру и растопырил пальцы. - Вдохни поглубже и задержи дыхание. Себастьян сделал, как велено. Он ожидал боли, но чувству, что последовало после, он так и не смог дать определения. По его ослабшему телу волнами расходилось покалывание, словно на него воздействовали электрическим током низкого уровня, заставляя напрягать и без того уработанные мышцы. Он шипел, цепляясь за край верстака, но пугало его совсем другое ощущение: пальцы на ноге поджимались и разгибались без всякого его на то желания. Его сердце бешено заколотилось от осознания, что он вдруг перестал быть хозяином собственному телу. - Что ты делаешь? - потребовал он ответа. Предприняв попытку дотянуться до Рувика, он быстро понял, что рука просто не подчинилась его воле. Паника вспыхнула с новой силой. - Какого чёрта ты... - Тихо, - рявкнул Рувик, и Себастьян клацнул челюстями. - Я пытаюсь прислушаться. Себастьян заскулил сквозь сжатые зубы. «Нет, нет, нет, он не может так поступать с тобой, - мысли бешено скакали. Он закрыл глаза и постарался не думать о том, как на коже вызревают нарывы. - Не может! Это твое чёртово тело!» Посторонние ощущения пропали также внезапно, как и появились. Себастьян дернулся, обретая контроль над конечностями, слабо, но самостоятельно. Его дыхание участилось, когда он взглянул на своего непрошеного благодетеля. - Какого хера ты со мной только что сделал? - Я спрашивал твою ногу, где застряла пуля, - спокойно ответил Рувик. Он разорвал штанину Себастьяна еще сильнее и обработал рану, включая участок кожи вокруг. - Повреждены мышцы. Даже с операцией, проведенной в надлежащих условиях, ты, вероятно, будешь хромать всю оставшуюся жизнь. Он наклонился вперед, доставая из своего кейса скальпель и хирургические щипцы. При виде поблескивающего лезвия Себастьяну стало не по себе. - Ты не просто выжил в СТЭМ, - начал он неуверенно. - И не просто забрал тело Лэсли. Ты прихватил с собой что-то оттуда... Ты монстр. - Не драматизируй, - Рувик ощупал внешнюю сторону бедра, остановился и постучал двумя пальцами по коже. - Вот она где, - он сильнее сжал свою ногу вокруг голени Себастьяна. - Держись, это не займет много времени. Себастьян еще раз глубоко вдохнул и задержал дыхание, а Рувик сделал надрез. Скальпель был настолько острым, что он сперва даже ничего не почувствовал, но когда в рану скользнули щипцы, его заново прошиб пот. Но Рувик держал слово и работал быстро. Он твердой рукой управлялся со своими инструментами, и через несколько секунд пуля дробно застучала по полу. - Без возможности вскрыть тебе ногу я не многое могу сделать, - сказал Рувик, вдевая в иглу новую нить, и приступив к зашиванию разреза. - Но я сомневаюсь, что ты позволил бы мне сделать это здесь, даже будь у нас достаточно времени. - Ясен хрен, - вяло ответил Себастьян. Боль стала совсем невыносимой, и он буквально заставлял себя держать глаза открытыми и наблюдать за работой Рувика. Тот был спокоен и сосредоточен, а в его глазах не отражалось и намека на эмоции. Все это казалось абсурдом. - Я не ожидал, что ты вообще знаешь, как это делать, думал, тебе интересно только по косточкам людей разбирать. - Человеческое тело совершенно невероятно, - ответил Рувик, приступая к пулевому отверстию. - Я выучился многому, чтобы уметь сохранить жизнь. В конце концов, живое тело куда лучший объект для исследования, нежели мёртвое. - Господи... - Себастьян скривился от отвращения. - Мне следовало тебя убить. Я должен был... - он качнулся на табурете и вцепился в верстак, чтобы не свалиться, - убить тебя... Рувик закончил накладывать швы и полез в сумку за повязками. - Не теряй сознание, Себастьян, - предупредил он, крепко перевязывая раны. - Теперь, когда я заштопал тебя, я не могу позволить Мобиусу найти твой труп. Иначе они поймут, что я был тут. Себастьян сильно прикусил губу, но это не помогло ему ни на чем сосредоточиться. В комнате было слишком душно, воздух буквально давил на него, не давал вдохнуть. Он через силу заставил себя смотреть, как Рувик заканчивает свою работу, а затем, с тревогой, как тот набирает что-то в шприц. - Что это?.. - Цефазолин, - ответил Рувик. - Антибиотик, чтобы не дать развиться инфекции, - с этими словами он, устроив руку Себастьяна поудобнее, сделал ему укол; иглы тот не почувствовал и не был до конца уверен: то ли это особые умения Рувика, то ли телу уже настолько наплевать, что с ним происходит. - Это все, что я могу сделать на данный момент, - Рувик сложил инструменты обратно в кейс, а спустя пару мгновений втиснул в руку Себастьяна пластиковую бутылку и даже отвинтил крышку. - Попей, - сказал он, помогая поднести бутылку ко рту, - только медленно. Себастьян рыкнул и попытался отстраниться. - Что за... - Апельсиновый сок, - раздраженно пояснил Рувик. - Перестань всё усложнять. Я только что спас тебе жизнь. Во второй раз за сегодня. - По привычке, - проворчал Себастьян, но все же отпил. Резкий вкус помог немного прийти в себя, но сделать нормальный глоток Рувик не дал, - опустил его руку. - Считай до десяти, - велел он. - Вслух, потом сделаешь ещё один глоток. И продолжай делать так, пока я не вернусь, - он забрал фонарь с верстака и поднял с пола свою спортивную сумку. - Ты куда собрался? - Себастьян попытался сесть ровнее. - Продолжай пить и не двигайся, - настоял на своем Рувик. - Я скоро вернусь. - Погоди, ты чего... - но прежде, чем Себастьян закончил вопрос, Рувик ушел, прихватив с собой фонарь. Себастьяна пробрала дрожь; он ждал, что глаза скоро привыкнут к темноте, но в отсутствие источника света очертания комнаты не спешили прорисовываться. - Один, - он начал считать шепотом, - два, три... нахуй это, - он сделал ещё один глоток, давясь от привкуса крови, добавившегося к соку, но все равно стерпел. Ему хотелось за раз опустошить всю бутылку, но Рувик не просто так сказал считать. Это нехитрое действие должно было помочь сконцентрироваться и остаться в сознании. Через несколько секунд он отпил ещё. В доме было тихо. Бетонные блоки, из которых были возведены стены, глушили всякий шум снаружи, даже завывавший в щелях ветер. Темнота не рассеивалась; Себастьян не мог разглядеть даже руку,поднесённую вплотную к лицу. Минуты шли, и паника стала казаться вполне закономерной. Рувик мог и не вернуться. То есть, он должен, - он оставил свои припасы и игрушку для пыток, смысла в этом не было, - но Себастьян не мог перестать думать о том, что случится, если тот не вернётся. Возможно, люди Мобиуса отыщут его, кем бы они ни были, и наконец-то прикончат его. Быть может, если он пойдет на контакт, то они ответят тем же. А может его нога сгниет, а он сдохнет в одиночестве в беспросветно тёмной комнате, в которой уже настолько холодно, что он и не заметит разницы. «Но что, если он вернётся?» Себастьян продолжил пить апельсиновый сок маленькими глотками и потянулся вдоль верстака, нащупывая медицинский кейс. Он открыл защелки и наощупь изучил каждый инструмент. «Ты можешь вскрыть ему горло скальпелем. Будет ли это достойной платой за всю причиненную им боль? - у него практически онемели пальцы, но он сумел вытащить скальпель из футляра и положить рядом с собой. - Даже если ты выберешься из этого клятого особняка, нет такого места, где эти ублюдки не смогли бы тебя найти. Неужто действительно считаешь, что сможешь всех их положить? По меньшей мере, в твоих силах сделать так, чтобы Рувик живым им не достался...» У него дрожали руки. Он допил остатки сока и уронил бутылку, продолжив убеждать себя. «Он заслуживает этого, после всех тех людей, которым он причинил боль, которых убил. Он ведь не остановится, если выберется. И все последующие смерти будут на твоей совести, - Себастьян опёрся правой рукой о верстак, пряча скальпель под ладонью, делая вид, будто ему нужна помощь. Впрочем, действительно нужна. Рувик не должен ничего заметить, пока не окажется в пределах досягаемости. - Убей его. Его смерть сейчас важнее твоей жизни. Просто прикончи выродка и пусть уже всё закончится». Себастьяну казалось, что он ждёт уже целую вечность. К тому времени, как он услышал шаги Рувика в коридоре, он был в полубессознательном состоянии, жалея о том, что не прислушался к совету Рувика о счёте вслух. Тусклый свет керосинового фонаря, внезапно оказавшегося рядом, резанул по глазам. Себастьян глубоко вдохнул и приготовился. «Убей его, - он впился пальцами свободной руки в свое колено и наклонился вперёд. - Убей». Рувик поставил сумку на пол; она опустилась с куда более тяжёлым звуком, чем раньше. А потом он поднял глаза. У него не было никакой возможности увидеть скальпель со своего места, однако он сказал, невозмутимо глядя на Себастьяна: - Если хочешь это использовать, то не целься мне в горло. - Что? - Себастьян напрягся. - Скальпель, - Рувик нарочно подошел ближе, оказываясь в пределах досягаемости, и поставил фонарь на верстак. - Целься лучше в глазницу, - сказал он, наклоняясь к Себастьяну. - И воткни так глубоко, как только сможешь. Потому что если ты не повредишь мой мозг и дашь мне осознать происходящее хотя бы на секунду, ты пожалеешь, что выбрался из Маяка. Себастьян постарался проявить твёрдость. Он сжал пальцы вокруг рукоятки скальпеля и посмотрел Рувику в лицо, прикидывая расстояние. Он мог это сделать, если хватит скорости. Оно этого стоит. Но потом он подумал о Маяке. В течении долгих двух недель после инцидента в этой проклятой психушке, он просыпался в холодном поту. Он успокаивал себя тем, что до конца его жизни, что бы ни встретилось у него на пути, не сможет сравниться с тем, что он видел в больнице. И чем дольше Себастьян смотрел в немигающие глаза Рувика, тем больше в этом сомневался; его сердце заходилось, а желудок угрожал вывернуться наизнанку. Скажи ему кто другой, что его ожидает судьба хуже той, что он уже имел, он бы лишь рассмеялся, но Себастьян смотрел в обманчиво юное лицо Рувика и верил каждому его слову. Верил всем своим существом, от болезненно пульсирующей шеи до кончиков предавших его пальцев ног; когда Рувик протянул руку, он отдал скальпель без всяких возражений. - Что ты такое? - прошептал Себастьян. - Что ты на самом деле? Рувик потянулся к нему свободной рукой; Себастьян поморщился, но не предпринял попытки отстраниться, когда испачканные в крови пальцы взяли его за подбородок. - У тебя много вопросов ко мне, - сказал Рувик. - И я отвечу на них. У меня тоже есть что у тебя спросить. Но ни ты, ни я ответов не получим, если кто-то из нас умрёт, - он понизил голос. - Ты хочешь умереть здесь, Себастьян? - Нет, - ответил он; внутри неожиданно для него самого заклокотала ярость. - Отлично, - Рувик отошёл на шаг. - Снимай жгут. Сейчас тебе пригодится твоя нога. Себастьян сделал, как он сказал, пока Рувик убирал скальпель обратно в кейс. Как только ремень ослаб, кровь вновь хлынула по венам, и Себастьяну показалось, будто ногу колют кинжалами. Он шипел и вздрагивал, пока затягивал ремень вокруг талии. - Я не знаю смогу ли идти, - признал он. - Тогда ты побежишь, - ответил Рувик. Он убрал кейс в свою сумку, а вернувшись вложил охотничий нож в ножны у Себастьяна на поясе, а его револьвер — в кобуру. - Они уже здесь. Я знаю, куда мы можем направиться, но это не близко, и мы должны опередить их, - он повесил спортивную сумку через плечо, и только тогда Себастьян заметил, что из нее торчали его дробовик и охотничье ружье Рувика. - И, как я уже говорил, я не могу тебя нести. Себастьян попытался согнуть раненную ногу, но не особо преуспел; мышцы в бедре судорожно сокращались, словно готовясь оторваться от кости всеми разом. Лишь врожденное упрямство придало ему сил и помогло встать с табурета. Он споткнулся почти сразу и схватился за стену, удерживая равновесие. Он обливался холодным потом, едва ли не терял сознание от агонизирующей боли, а в его венах кровь буквально ревела, но, несмотря на это, он удержался в вертикальном положении. - Я справлюсь, - ответил он. Рувик задул фонарь и подошёл ближе, взяв Себастьяна за ремень. Восприняв это, как приглашение, тот опёрся на плечо Рувика. С его поддержкой и пришедшейся очень кстати стеной коридора, Себастьян, кривясь и морщась, доковылял до музыкальной комнаты. Рувик подвёл его к зияющему пустотой окну, выходящему на север. Он вылез первым, сминая ботинками сорняки, заполонившие двор. Едва Себастьян присел на выступ, бывший когда-то подоконником, приготовившись перекинуть ноги наружу, он услышал как с грохотом распахнулась входная дверь особняка. - Чёрт, - Себастьяну пришлось ухватиться за разодранную штанину, чтобы перетащить больную ногу через подоконник. Он ожидал жёсткой посадки, но Рувик помог ему спуститься, придерживая за пояс; по мнению Себастьяна, исходил он скорее из практицизма, нежели из сердобольности. Они уже пробирались через заросший задний двор, когда услышали взрыв, прогремевший где-то в глубине дома; следом за ним послышался треск ломающегося дерева, потрёпанного пожаром и временем, и людские крики. Себастьян хотел было оглянуться, но Рувик поторопил его. - Я там для них кое что оставил. Видимо, нашли, - пояснил он. - Давай быстрее, пока они не обнаружили твой кровавый след. Крепко сжав зубы, Себастьян хромал к дальним воротам. Каждый шаг был мучением, и ко времени, когда Рувик довёл его до леса, его трясло так сильно, что он дивился, как вообще ещё держится на ногах. Все имеющиеся ресурсы тела он бросил на то, чтобы просто идти, концентрируясь на собственных пальцах, впившихся в плечо Рувика до побелевших костяшек, на дрожащей от напряжения руке Рувика, держащей его за пояс. Шаг за шагом, переступая через шишковатые корни, минуя трухлявые деревья, пока у Себастьяна не онемела половина тела, а Рувик не начал задыхаться от усталости. Наконец, они вышли к полю. Полю мертвых, засохших на корню, подсолнухов. И Себастьян остановился. Просто шагу не мог ступить, прирос к месту, как тогда, увидев дверь, ведущую к громадной ржавой мясорубке на втором этаже особняка. Зрелище никак не походило на то, что он видел в кошмаре Рувика, - все заросло сорняками, а круглые безжизненные соцветия свисали со стеблей, как висельники, - разнилось с тем ярким бескрайним морем жёлтых цветов, что помнил Себастьян. Но поле существовало в реальности, как и чернеющий посреди него фундамент. Себастьяну оставалось лишь изумленно таращить глаза. Вокруг его талии сжалась рука Рувика. Тому тоже понадобилось некоторое время, чтобы перевести дыхание. - Мы почти пришли, - хрипло сказал он. - Но нужно поторапливаться — они уже вышли из дома. Себастьян не стал спрашивать, откуда тот знает; его больше волновало то, что они приближались к развалинам, которые раньше были амбаром. Хоть от него почти ничего не осталось: груды обломков, да пригоршня камней, - дымом и пеплом от него несло ещё больше, чем от особняка. Себастьян не хотел подходить ближе, но шаг за шагом, на подламывающихся ногах, приближался к их жалкому убежищу. Рувик помог Себастьяну сесть, бросил рядом свою сумку и принялся рыть руками землю, разыскивая что-то. Уже взошла луна; в её свете влажно блестел от пота лоб Рувика, чьи изыскания стали хаотичнее. Наконец-то, там, где когда-то стояла южная стена амбара, он раскопал старую железную ручку и потянул наверх, открывая деревянную дверь. За ней обнаружились ведущие вниз бетонные ступеньки. Себастьян смотрел с тревогой, но, когда Рувик дотащил его до лестницы, упираться не стал. Вдвоём они спустились вниз по узкому проходу. В подвале был земляной пол, прохладный и восхитительно жёсткий; в самый раз для измученной спины Себастьяна. Он улёгся и непроизвольно всхлипнул. Больше ему ничего не оставалось; как только он растянулся на земле, его тело сдалось окончательно, и он мог только глазеть в темноту и тихо вздыхать. - Если они найдут эту дверь, - прохрипел он, - мы покойники. - Не найдут, - ответил Рувик и, засунув сумку в угол, склонился над Себастьяном. - Оставайся тут и не шуми, большего от тебя сейчас не требуется. - Что? Постой, - Себастьян протянул к нему слабую руку. - Куда ты уходишь? - Я вернусь. Только... Себастьян отыскал край рувиковой толстовки, цепляясь за нее. - Рувик, - он до боли сжал кулак и потянул на себя. - Не дай мне сдохнуть в этой дыре, - сказал он. - Или, Богом клянусь, я буду злобным призраком преследовать тебя до конца твоей жалкой жизни. Тот сжал руку Себастьяна. - Так или иначе ты все равно всегда будешь следовать за мной, - ответил он, разгибая чужие пальцы на своей одежде. - А теперь отдыхай, Себастьян. Если переживёшь эту ночь, нам будет что обсудить. Он ушёл. Себастьян продолжал тянуться за ним, но сознание вскоре оставило его. Последним, что он запомнил, было то, как Рувик выглядывает из подвала, и как дверь захлопнулась за ним.