A Nail Through a Star

В пять утра зазвонил будильник. Джули Кидман проснулась, оделась в спортивный костюм и отправилась на пробежку. Её маленькая квартирка в штабе Мобиуса располагалась в блоке «В». Предполагалось, что ей оказали честь, поселив рядом с наиболее известными агентами организации, но саму Джули больше заботила карта коридоров и выходов, которую она составляла в своей голове и проходила заново каждое утро во время пробежки. Она считала шаги и по памяти перечисляла в уме имена всех своих соседей. В здании было немного людей; утренняя смена не начиналась раньше шести утра, и поэтому в это время на дежурстве около лабораторий слонялось всего несколько человек. Джули улыбнулась, пробегая мимо них, получила в ответ приветственные кивки, и мысленно сделала пометку запомнить их лица и род деятельности. Особенно её интересовала охрана. За последние две недели она почти всех запомнила по именам, останавливаясь, чтобы поболтать с ними, пока делает растяжку. За время, проведённое в Полицейском Департаменте Кримсон-Сити, она научилась общаться с людьми, носящими оружие по долгу службы. На верхний уровень здания можно было попасть двумя путями: по эскалатору, который использовали работники, и на грузовом лифте, перевозящем оборудование. После инцидента в Маяке, как все его назвали, охрану усилили и воспользоваться обоими путями могли лишь служащие, имеющие соответствующий уровень допуска, и только в строго отведенное время. Джули ни разу не видела, чтобы кто-то нарушал этот порядок, так что она пребывала в неведении относительно мер, применяемых как к посторонним, вторгшимся на территорию, так и к тем, кто покинул здание без надлежащей причины; она подозревала, что шансы узнать в обозримом будущем не представится. Но, когда время придет, она постарается извлечь из ситуации максимум пользы. Пробегая мимо лабораторий, охраняемых биометрическими системами идентификации, она ощутила знакомое присутствие. - Агент Кидман! - окликнули её. Прежняя Джули Кидман притворилась бы, что не слышит, но нынешней пришлось остановиться и позволить мужчине догнать её. Это был Дэннис Грин, длинный и нескладный, с сияющей улыбкой на изрытом оспой лице. Он нёс с собой бумажный макет. - Здравствуй, Джули, - поприветствовал он её, подойдя ближе. - Я заходил к тебе, но тебя уже не было дома. Так и знал, что к этому времени ты будешь где-то здесь. - Наконец-то решил присоединиться ко мне и позаниматься? - Джули смахнула волосы с лица; она заметила его галстук в клетку — по субботам всегда клетка. - Только ты одет не для пробежки. - Я пришел, чтобы отвести тебя к шефу, - сказал Дэннис, и сердце Джули пропустило удар. - Он ждёт тебя у себя в кабинете. Кажется, что-то важное. - Безусловно, - мысли разбегались, но она быстро взяла себя в руки; она не могла позволить себе выйти из образа ни на секунду, даже перед Дэннисом. - Я только забегу к себе на минуту, переоденусь... - В том нет необходимости, - Дэннис поднял пакет. - Я захватил тебе сменную одежду. Джули уставилась на пакет и ухитрилась изобразить улыбку. - Как предусмотрительно, - она заглянула внутрь, уже зная, что там лежит именно её одежда. - Так что, ты взломал замок или мой руководитель выдал тебе ключ? Дэннис лишь рассмеялся. - Справа есть уборная, - он кивнул в конец коридора. - Можешь переодеться там. Значит, ключ. Направляясь в заданном направлении, Джули постаралась выглядеть раздражённой лишь в шутку. Она слышала за спиной шаги Дэнниса и была почти уверенна, что он зайдет в уборную вместе с ней, но когда за ней закрылась дверь, в зеркале напротив входа отражалась только она. Камеры видеонаблюдения были и здесь, так что Джули, приводя себя в порядок, держала нейтральное выражение лица, а потом зашла в кабинку, чтобы переодеться. Она была вынуждена признать, что Дэннис был прилежным сторожевым псом. В пакете не было смены белья, но выбранная им рубашка сливового цвета отлично скрыла её темный спортивный топ. «По меньшей мере, он не рылся в моих лифчиках», - подумала она, но утешение было так себе. Она прекрасно понимала посыл, вложенный Дэннисом и их общим начальством в это не хитрое действие. Она все еще принадлежала Мобиусу. Переодевшись, она вышла из уборной и обнаружила, что Дэннис всё ещё ждал её. Мило улыбаясь, Джули протянула ему пакет со своей формой. - Не мог бы ты занести это ко мне? - попросила она. - Я сама дойду до офиса. Спасибо, Дэннис. Он начал было что-то отвечать, но она буквально всунула пакет ему в руки, и он принял его автоматически. - Конечно, - выглядел он так, будто подыскивал другой ответ. - Удачи. Джули позволила себе содрогнуться лишь скрывшись за поворотом, но остаток пути до административного крыла она прошла с напускной жаждой деятельности в глазах, которую привыкла видеть в лицах коллег даже ранним утром. Не то, что бы от неё этого ждали, но она старалась соответствовать. Она вошла в центральный офис, попав в скопище зыбких теней. Её начальник, потакая своим замашкам мегаломаньяка, сидел за своим рабочим столом, почти полностью сокрытый от её глаз, и нетерпеливо постукивал по столешнице указательным пальцем. Едва достигнув кресла, установленного прямо перед ним, Джули вдруг поняла, что в комнате есть кто-то ещё; Татьяна Гутьеррез сидела немного сбоку, она кивнула в знак приветствия. Джули кивнула в ответ и села в кресло. - Агент Кидман, - Администратор сразу приступил к делу, - Вы знаете, зачем я пригласил Вас сюда? Джули выпрямилась; она сталкивалась с этим человеком лицом к лицу, когда тот буквально был тенью, а реальность с готовностью выворачивалась на изнанку, следуя мановению его руки. Меньшим её теперь не напугать, но ей хватало ума не забывать своё место. - Агент Грин не поставил меня в известность, - ответила она. - Но, полагаю, это как-то связано с расследованием. Администратор помолчал с минуту, а невозмутимое лицо Татьяны не давало никаких подсказок. - Так и есть, - наконец-то заговорил он. - В какой-то степени. Вчера днём был обнаружен детектив Кастелланос, наши агенты взяли его в окрестностях Элк Ривер. Джули не отводила взгляд; ей казалось, что Татьяна присутствует здесь исключительно в качестве живого детектора лжи, улавливающего малейшие признаки недовольства и дискомфорта. - Он был обезврежен? - задала она закономерный вопрос. - Да, - ответил Администратор, но Джули и бровью не повела. - Он целиком уничтожил команду Альфа. Им удалось серьёзно его ранить, так что прибывшее подкрепление смогло отследить его до берега реки. Сейчас там работает бригада специалистов, разыскивает тело. Джули не отреагировала. - И Вы уверены, что найдут? Если тело не нашли до сих пор, можно ли с уверенностью полагать, что он мёртв? - Как следует из отчета капитана Морса, - заговорила Татьяна, - прежде, чем упасть в реку, Кастелланос получил три огнестрельных ранения в спину и два - в голову. После контрольного выстрела ещё никто не выживал. Джули это понимала. Она смотрела на силуэт Администратора и с пугающей для себя легкостью представила, как череп Себастьяна раскололся под шквальным огнём. - Тела членов команды Альфа сейчас осматривают наши специалисты, - продолжил Администратор. - При сложившихся обстоятельствах я сомневаюсь, что он смог справиться со всеми в одиночку. Мы подозреваем, что он мог работать с кем-то. - В своем рапорте я сообщала, что не стоит его недооценивать, - сказала Джули, - что без драки он не сдается. - Разумеется, - он переплёл пальцы рук и склонился немного вперёд. - Но всё же, есть ли люди, к которым он мог обратиться? Друзья? Может, бывшие напарники? Кого бы он мог убедить поехать вместе с ним? Джули лишь покачала головой. - Детектив Кастелланос с теплом относился только к своему напарнику, детективу Оде, а тот, в свою очередь, заботился о нём. Но, судя по тому, что я смогла узнать за время, проведённое с ним, с остальными коллегами он не особо сближался. Многие сами обходили его стороной. Офицер Коннели как-то рассказывал мне, что другие детективы считали за благо не переходить ему дорогу. Даже если они замечали, что он нарушает правила и действует вразрез с протоколом, вместо того, чтобы доложить об этом начальству, они предпочитали закрыть на это глаза; в конце концов, его методы были результативными. - Значит, его коллеги были преданными, - предположила Татьяна. - Скорее практичными, - поправила её Джули. - И, похоже, остаются такими до сих пор. Я бы очень удивилась, узнав, что кто-то из Департамента подставил свою шею ради Кастелланоса, - она снова перевела взгляд на своего босса. - На месте происшествия были обнаружены следы присутствия второго человека? Или хотя бы... - Нет. Но, учитывая обстоятельства, мы не можем пренебрегать такой возможностью, - тот сделал паузу. - Он осматривал особняк Викториано. Мы можем только предполагать, но, возможно, он разыскивал Рувика. Как думаете, что ему было нужно от него? И можете ли Вы предположить причину, по которой он мог заинтересовать Рувика? Джули поймала себя на желании сжать кулаки. - Могу сказать лишь, что встреться они снова, то непременно попытались бы убить друг друга. - Что ж, ладно, - Администратор откинулся на спинку стула, - Вы свободны, агент Кидман. Дайте знать, если вспомните к кому Кастелланос мог бы обратиться за помощью. - Конечно, - Джули поднялась на ноги, Татьяна встала вместе с ней; в груди теснилось неприятное чувство, но она не смогла удержаться от вопроса. - А как агент Хэнсон? Её поставили в известность? - Она уведомлена, - лица Администратора видно не было, но Джули явственно почувствовала его недовольный взгляд. - Но Вас это ни коим образом не должно волновать. - Понятно, сэр, - быстро ответила она и склонила голову, извиняясь. - Прошу простить. Она вышла, а Татьяна последовала за ней. Все ещё напряженная и взволнованная, Джули подождала, пока они отойдут подальше от главного офиса, и спросила: - Что-нибудь слышно о Рувике? - Его местоположение ещё не обнаружено, но мы работаем над этим. Джули сдержала своё разочарование и попыталась перенаправить эту энергию в русло решимости. - Я хочу работать в команде, которая разыскивает его, под началом агента Лима. - Какое дерзкое заявление, - Татьяна приложила ладонь к сенсорной панели, чтобы пропустить их через восточный выход. - Вы пока ещё новичок, как я понимаю, а команду Лима составляют лучшие из лучших. Какой вклад в общее дело Вы можете внести, если уже один раз дали ему уйти? - Он очнулся от СТЭМ и сразу был взят под стражу Мобиусом, в точности, как требовал того мой приказ, - ответила Джули, нетерпеливо посматривая, как сканер подсвечивает ладонь Татьяны. - Дюжина наших людей конвоировала его, а он всё равно исчез, вот так запросто. Вы тоже там были и прекрасно знаете, что это случившееся от меня не зависело. Каким-то образом Рувик обвёл вокруг пальца нас всех. - Он всего лишь человек, - Татьяна прошла в открывшуюся дверь, не удостаивая собеседницу взглядом. - Он никогда не жил в реальном мире самостоятельно, так что, его скоро поймают. - Ваше скоро наступает слишком долго, - настаивала Джули. - Они никогда не были в СТЭМ и, в отличие от нас с Вами, не знают, на что он может быть способен. Татьяна всё-таки остановилась и обернулась к ней с прохладным интересом. - Прошу прощения? - Вы были в СТЭМ, - Джули воспользовалась возможностью и наклонилась к ней, - и собственными глазами видели разум Рувика. Вы-то должны понимать, насколько он опасен и как важно поймать его. - Не понимаю, о чем Вы говорите, - Татьяна нахмурила брови. - Я никогда не была в СТЭМ, пока система была активна. - Нет, были. Я видела Вас там, - Джули подождала, пока пара охранников пройдет мимо, а после продолжила гораздо тише. - И я читала отчёт. Вы работали в госпитале, пока Рувик занимался там своими исследованиями. И именно Вы предупредили нас о Хименесе и прототипе СТЭМ. - Всё верно, - подтвердила Татьяна. - Да, я работала в госпитале и была одной из немногих, знавших его как Рубена, задолго до всего этого. По этой причине Администратор принял решение оставить меня здесь в качестве консультанта. Но я покинула Маяк, чтобы лично доставить информацию в главное управление. Меня не было там во время первого импульса, к тому же, я никогда не подключалась к СТЭМ, - она немного отстранилась. - Что бы Вы ни видели там, агент Кидман, но мы впервые встретились, когда вместе с нашей полевой командой покидали Маяк. Джули ей не поверила, но настаивать не стала. - Хорошо, - сказала она, - но если Вы знали Рубена, то даже в большей степени понимаете, о чём я говорю. Необходимо запереть его здесь и как можно быстрее. - Да, я Вас понимаю, - Татьяна повернулась уходить. Джули стояла и смотрела ей вслед, но та успела отойти всего на несколько метров, прежде чем она окрикнула её: - Агент Гутьеррез! - Татьяна остановилась и снова обернулась; Джули могла лишь беспомощно развести руками. - Я не могу нормально спать, - сказала она, не заботясь о том, что её откровения мог услышать кто-то ещё. - И не уверена, что смогу в дальнейшем, если не буду точно знать, что он здесь, под замком. Татьяна выслушала её, а по её лицу пробежала тень сочувствия. - Я передам агенту Лиму, что Вы вызвались добровольцем, - сказала она. - Спасибо, - Джули зримо расслабилась и опустила плечи. Татьяна кивнула и все-таки ушла. Джули вернулась в свою квартиру. Коричневый бумажный пакет стоял на кухонном столе, но она прошла мимо, на ходу сдирая с себя одежду и бросая её в плетеную корзину для белья. В спальне она включила приемник и выкрутила громкость на максимум, после чего включила воду в ванной. Отрезав себя от мира и наблюдения насколько это возможно в её ситуации, она встала под душ и позволила себе ударить стену кулаками. - Твою мать! - она колотила облицованную плиткой стену, сбивая локтями туалетные принадлежности с полочек, сорвала шторку, из-за чего вода стала заливать пол. - Вот же скотство! Блядь, блядь, блядьблядьблядь! Она выбила лейку душа из держателя, та упала на дно ванны, поливая её ноги горячей водой. Наконец, Джули остановилась и прислонилась лбом к мокрой плитке, переводя дыхание и пытаясь собраться с мыслями. Себастьян мёртв. Закономерный итог, на самом деле, - ей следовало этого ожидать. Она продолжала прокручивать в голове их последний разговор, тогда он целился ей в голову из пистолета. «Нет, это Рувик, - сказал он. - Это он виноват». Джули опустилась на колени. Если бы она нашла способ объяснить ему, что происходило на самом деле, смогла бы она уберечь его? Если бы он знал, чему противостоит, смогла бы она убедить его не лезть на рожон и не привлекать внимание Мобиуса? Сомнительно. Упрямая натура Кастелланоса бросалась в глаза с первых минут знакомства, и он никогда бы не стал сидеть, сложа руки, обнаружив, что им руководят фанатики, а где-то по улицам ходит опасный психопат. Она знала наверняка. Переступив порог госпиталя, он шагнул далеко за пределы спасения невинных человеческих жизней, проклятый собственными нормами морали. Она прекрасно всё это понимала, но понимание не помогало ей справиться с болью, как и не останавливало её от подсчета ситуаций, которые хотелось переиграть, и способов, которыми она могла бы предотвратить его смерть. «Нет, - Джули глубоко вздохнула и подняла лейку душа. - Нет, во всем виноват Рувик, - говорила она себе, поливая водой голову. - Пусть Мобиус и начал это, Рувик может стать куда более серьёзной угрозой, если его не остановить. Кроме меня не осталось никого, кто понимал бы, что необходимо сделать, - она встала на ноги, чтобы принять душ как следует. - Если они доберутся до него, то повторят все свои ошибки, если не совершат новых. Я должна убить его, - она расчесала пальцами мокрые волосы. - Нужно найти способ выбраться отсюда и как можно скорее. - Я обязана, - прошептала она и подставила лицо под струи воды. - Я должна Себастьяну, и кроме того, - она сделала глубокий вдох, - теперь только я могу спасти Джозефа. Джули вышла из ванной и оделась. До полудня она была совершенно свободна, поэтому она спустилась на нижний уровень, где располагался тир. Если Татьяна сдержала слово, то агент Лим мог прийти увидеться с ней, а ей хотелось бы встретить его с оружием в руках. *** Рубен. Рувик поёжился. Он продрог до костей; в его волосах собралась утренняя роса, от неё же намокла его одежда. Земля под его плечом была твердой и холодной, словно он лежал на льду. Всё казалось диким и непривычным; он давно позабыл, что такое холод и как тот ощущался. Ему хотелось лишь избавиться от него поскорее, но его конечности казались неимоверно тяжелыми, настолько, что он не мог ими даже пошевелить. Рубен, пора просыпаться. Он пытался, - он хотел ей об этом сказать. Даже рот открыл, но выдавить из себя смог лишь бессмысленный сип. Ему очень хотелось поговорить с ней. Ты совсем себя не бережешь, - она была так близко, что Рувик мог почувствовать запах гари на её коже. - Если продолжишь в том же духе, он придёт и заберёт его у тебя. Рувик гортанно застонал и впился пальцами в землю, чувствуя её привкус в углу рта, но не смог даже пошевелить руками, не говоря уже об онемевших ногах. Он старался сосредоточиться, ухватиться за мысль, от усердия даже сжал зубы до скрипа. Видишь? Он уже идёт. Лучше вставай, братик, иначе он заберёт его у тебя. Неожиданный укол страха заставил его вздрогнуть и распахнуть глаза. Он был в поле. Подсолнухи, высокие и безразличные к нему, возвышались над ним и, колеблясь на ветру, словно тянулись к лунному свету, шелестели их спутанные листья. Но, вглядевшись в лабиринт из стеблей, Рувик заметил, что что-то движется в его направлении, движется низко к земле и, сминая подсолнухи, подбирается всё ближе. Казалось, что он чувствовал это через вибрации земли. Вставай или он заберёт его у тебя. С каждой попыткой собраться с мыслями его дыхание становилось всё тяжелее. Тварь, полностью скрытая тенью, подобралась совсем близко; скорость её движение нарастала с каждым сделанным ею шагом. Он попробовал отвернуться, но не смог отвести глаз от мечущихся взад-вперед цветов. Он все ещё сопротивлялся, борясь за свое измученное тело, когда тварь вышла прямо на него. Рубен, проснись! Рувик дёрнулся и со свистом втянул воздух, незамедлительно выдыхая и заходясь сухим кашлем. Ощущение покалывания прокатилось по рукам, когда он смог, наконец, вытащить их из-под себя. Поднявшись на локтях, он сплюнул желчью в грязь. Хоть ему и удалось вернуть контроль над телом, оно оставалось онемевшим. Глаза воспалились, а склеившиеся ресницы покрывала корочка. От штанов, пусть и высохших, разило мочой. Рувик не мог перестать дрожать. Встав на колени, он огляделся и понял, что по-прежнему в поле, только в окружении согнувшихся к грязи сухих подсолнухов, а вместо холодного лунного света верхушки деревьев, растущих на краю поля, освещали первые лучи восходящего солнца. Дул лёгкий ветер, словно извиняющийся за то, что забрал с его кожи ощущение присутствия рядом ещё одного человека. Даже незримый противник Рувика бесследно исчез. - Лаура? - Рувик еще раз потеряно огляделся, забыв обо всех своих обстоятельствах. Что-то в груди неуверенно вздрагивало с каждым его вдохом. - Лаура! - позвал он, подумав, что увидел локон черных волос, мелькнувший среди мертвых цветов, но то была лишь взлетевшая ворона. Он был совершенно один. Лишь только утвердившись на ногах, он вспомнил как оказался здесь. «Прошло несколько часов, - растирая ладони, он осматривал окрестности. - Это длилось дольше, чем в последний раз, - пальцы зажгло, когда он сжал ладони в кулаки, но постепенно боль и онемение покидали его тело, и он снова почувствовал себя целым. - И на этот раз мне было гораздо хуже, чем в прошлый», - но он был один, а значит его план удался, и это было важнее всего прочего. Вдоль позвоночника Рувика пробежал холодок, и он втянул голову в плечи, принимаясь яростно расчёсывать руки в попытке избавиться от мурашек. Среди всех реакций организма, шедших обязательным приложением к его новому телу, больше всего он ненавидел дрожь. Но перспективы согреться в ближайшем будущем не наблюдалось, так что он ещё раз обвёл долгим взглядом открытое пространство поля и направился к его центру. Дверь в подвал была по-прежнему закрыта. Рувик спустился вниз; было слишком темно, чтобы разглядеть хоть что-то, но, оказавшись внутри, он услышал неглубокое, рваное дыхание человека у дальней стены комнаты. Практически на ощупь он добрался до Себастьяна; тот, по меньшей мере, был жив. Себастьян Кастелланос; он, в определенном смысле, был убийцей Рувика, но сам Рувик не держал на него зла за совершенное. Вмешательство Себастьяна в СТЭМ также не аккумулировало в Рувике долгоиграющей обиды и злости. Вместо этого он чувствовал чужое рокочущее дыхание в своей груди, а когда Себастьян застонал во сне, то звук отдался эхом в горле Рувика, - отвратительное чувство. Это ещё один гнусный подарочек от тела Лэсли Визерса — зеркальные нейроны*, огромное количество которых непостижимым образом влияло на его ощущения. «Странно, что это проявилось только сейчас, - подумал Рувик, вспомнив, что когда зашивал раны Себастьяна, не испытывал никаких синестезических* ощущений. - Возможно, для реакции необходим собственный схожий опыт». В последний раз, когда он штопал сам себя, его кожа давно уже утратила чувствительность к боли, так что мозгу просто не с чем было сравнить. Он чиркнул ногтем большого пальца по своему горлу, повторяя на себе рану Себастьяна, оставив на коже немедленно защипавший след. Совершенно неожиданно для себя, Рувик вспомнил слова Хименеса: «Интересно, находил бы ты такое удовольствие в причинении боли, если бы мог её испытывать?» Рувик уронил руку себе на колено. «Да что Хименес вообще знал о боли? - с горечью подумал он. - Или обо мне?» Себастьян снова застонал, и Рувик приложил пальцы к его запястью, считая пульс; кожа была холодной и липкой. Рувик подтащил свою спортивную сумку ближе. Каких-либо вещей у него с собой было чуть, но, по счастью, среди имеющихся было старое стёганое одеяло, стащенное им из фермерского домика в предместьях Элк Ривер. В кромешной темноте, на ощупь, он всё же накинул одеяло на Себастьяна и сам растянулся рядом. Пусть неудобно, но так он мог быть в непосредственной близости на случай, если бы Себастьяну стало хуже или же ему понадобилась его помощь. «Это все не важно, - думал Рувик, глядя туда, где предположительно было лицо Себастьяна. - Не так уж много от него живого пользы, верно? - он вспомнил о твари, подбиравшейся к нему сквозь заросли подсолнухов, и придвинулся поближе. - Как минимум, он упрям и решителен. И знает пару вещей о том, как бороться с внутренними демонами. - Рувик нахмурился. - Его до сих пор трясёт». Не было и шанса, чтобы проигнорировать это обстоятельство. Даже отодвинувшись подальше, Рувик всё равно чувствовал, как дрожал укутанный в одеяло Себастьян, как дышал резко и поверхностно, распространяя эхо. Уже только за это его стоило бы прикончить на месте. Но вместо этого Рувик нашёл руками лицо Себастьяна и провёл пальцами по сведенным к переносице бровям; страх и мучительная боль спровоцировали кошмары в его сне. И хоть царство сна и было долгое время безраздельной территорией Рувика, тот сомневался. Ему не пришлось прикладывать много усилий, чтобы подглядеть чужой кошмар. Себастьяну снился пожар. Поганая вонь пепла, необъяснимым образом до сих пор стойко державшаяся вокруг остатков амбара, пробралась в измочаленное сознание Себастьяна и устроила бардак в его воспоминаниях. Рувик не сунулся бы в его сон даже не будь он так истощен; он всё ещё был уязвим после недавнего припадка. Но ни ему, ни Себастьяну не будет отдыха, если он не сделает что-нибудь. Осознавая риск, Рувик подполз поближе и накрыл ладонью нос и рот Себастьяна. Он забрал у него запах тлеющих углей и жгущий лёгкие удушливый дым. Не касаясь видений, галопом скачущих через разум Себастьяна, Рувик сконцентрировался лишь на чувстве обоняния, замещая горелую вонь пожара землистым запахом подвала. Он стёр все, кроме утрамбованной земли, влажной от выпавшей росы, - старый знакомый запах, который сам Рувик позабыл за годы, проведенные в стенах лечебницы. Не все его ассоциативные воспоминания были приятными, но попытка увести Себастьяна в сгенерированный им сон того стоила. И план сработал. Себастьян с готовностью потянулся за предложенной альтернативой, срисованной с памяти Рувика. Чем бы ни был предыдущий кошмар, он трансформировался в берег реки, на котором стояли отец с дочкой, зарывшись пальцами босых ног в землю у кромки воды. Рувик даже смог услышать детский смех, принесший с собой облегчение и даже некоторую радость от успеха. Спустя пару минут, дыхание Себастьяна выровнялось, и он завозился, устраиваясь удобнее, насколько позволяло измученное тело. - Ну, хотя бы твой бессознательный разум идет на контакт, - Рувик убрал руку от его лица. - Будем надеяться, что так же будет и тогда, когда ты придешь в себя. С мыслями о границах своих возможностей он наконец-то позволил себе отдохнуть. *** От приятного сна Себастьяна пробудила адская боль. И была она настолько сильной, что сперва ему показалось, что ногу ему оттяпали целиком, а лишь мысль о том, чтобы пошевелить ей, вызывала у него тошноту. Его одновременно и знобило, и бросало в жар; одежда пропиталась потом, волосы слиплись, но при этом по шее позли мурашки. Попытка двинуть головой, чтобы осмотреться, ни к чему не привела, - в подвале было темно, хоть глаз выколи, - лишь болезненно натянулись швы на шее. После продолжительной возни, сопровождавшейся сдавленными стонами и шипением сквозь зубы, ему удалось сесть. Себастьян испуганно замер, почувствовав, как что-то сползает с груди. Почему-то, первой мыслью было, что это сошёл пласт кожи, но больно не было, а под пальцами он ощутил лишь потрепанную ткань. «Одеяло? Что за хрень?» - с каждым долгим вдохом Себастьян ощущал своё тело всё лучше, в том числе бинты, сдавливающие шею и бедро, револьвер в простреленной кобуре и охотничий нож впившийся ножнами в поясницу. Он пошевелил пальцами на ногах; чувство отвращения скрутило желудок. - Рувик? - позвал он, но ответа не дождался. В этой дыре он был совершенно один. «Этот мелкий говнюк бросил тебя здесь, - подумал он, пробуя опереться на правую ногу. Та болела из-за пережитой нагрузки и подчинялась с неохотой, но была в состоянии двигаться. Себастьян с трудом, заваливаясь на бок, развернулся, - от усердия на лбу выступил свежий пот - и, сумев поймать равновесие, пополз к выходу, подтягивая себя на руках. - Или помер где-нибудь. Как бы то ни было... здесь больше нельзя оставаться, - он карабкался по ступеням, ссаживая костяшки о бетон. - Выбирайся. Ты не сдохнешь здесь, - Себастьян не слабо приложился головой о дверь подвала, аж шею прострелило болью, но он стиснул зубы и со всей имеющейся силой толкнул тяжелую створку. - Ты не можешь сдохнуть в этой блядской дыре!» Дверь с грохотом распахнулась. Солнечный свет тут же ослепил его; Себастьян зажмурился и чихнул. Шея моментально напомнила о себе, и он, ослепший, готовый взвыть от боли в ноге, неудобно скрючившийся на ступеньках, замер как был, даже дышать перестал на пару мгновений. - О, - заметил его Рувик. - Ты проснулся. Себастьян потер глаза. Когда перед глазами перестали плясать мушки, он смог разглядеть Рувика, сидящего на земле неподалеку. Тот был одет в другие джинсы и не по размеру большую рубашку из синей шотландки. Рядом с ним лежала его спортивная сумка, пустая, сам же он перебирал её содержимое, разложенное перед ним. Себастьян не ждал, что его удостоят ещё одним взглядом, и сосредоточился на том, чтобы подняться. И был неслабо удивлён, когда Рувик подхватил его под руки, цепляясь за кобуру. Так, с его помощью и отталкиваясь здоровой ногой, Себастьян наконец-то смог усесться на верхней ступени. - Уже почти час дня, - Рувик направился обратно к своим вещам. - Я думал, что придётся спускаться и будить тебя. Себастьян хотел было усмехнуться, но, увидев протянутую Рувиком бутылку воды, забыл обо всем на свете. На одном дыхании он выпил половину, и с удовольствием продолжил бы, но застыл, когда Рувик принялся расстегивать кобуру, и инстинктивно потянулся к револьверу. - Можешь пристрелить меня, - сказал тот, стягивая с его плеч ремни, - или можешь снять рубашку, чтобы я смог как следует осмотреть твою шею. - Я не... – Себастьян сдался и, перехватив бутылку другой рукой, избавился от кобуры, а затем и от галстука, и от жилета, и, наконец, от рубашки. Лишь когда одежда легла рядом неаккуратной кучей, он осознал как же на ней много крови, и что на нём самом её так же не мало: всю левую ногу стянуло высохшей коркой, кровь была во рту, забилась между зубов, даже под ногтями. Себастьян видел трупы, выглядевшие лучше. - Боже, - прохрипел он. - Не верится, что я все ещё жив. - На самом деле, жив ты едва-едва, - ответил Рувик, присаживаясь рядом, практически задевая раненное бедро, и принялся разматывать бинт на шее Себастьяна. Тот вздрагивал от боли, когда бинт отлипал от кожи, но, по сравнению с предыдущим разом, Себастьян держался практически неподвижно. - Голова не кружится? Может, знобит? Чувствуешь онемение где-нибудь? - Никакого онемения, - Себастьян взглянул на пропитанную кровью разодранную штанину и поморщился. - Но да, голова немного кружится. Рувик снял последний слой бинта и цокнул языком. - Учитывая обстоятельства, выглядит весьма неплохо,- сказал он, - но нужна новая повязка. Он потянулся за аптечкой, которая при свете дня уже не казалась такой зловещей. Инструменты поблескивали чистотой и пахли спиртом, что вызвало у Себастьяна острый приступ жажды, и он снова присосался к бутылке с водой. - Будет щипать,- предупредил Рувик. Себастьян стиснул зубы, но после всего, через что ему пришлось пройти, обработка раны показалась не такой уж и болезненной. Во время процедуры он развлекал себя тем, что искоса разглядывал лицо Рувика. За пределами особняка тот выглядел иначе. Они были так близко друг от друга, что Себастьян отчетливо видел его воспаленные глаза, синяки под ними и хлопья засохшей крови, запутавшиеся в его волосах, - так и не скажешь, что перед тобой самый настоящий монстр. Он подождал, пока Рувик закончит накладывать повязку, и спросил: - Что случилось с теми, кто нас преследовал? - Они по ту сторону тех деревьев, - Рувик кивнул на запад и добавил, увидев, как насторожился Себастьян, - не волнуйся так. Они здесь ещё долго не появятся. Они ищут в реке твоё тело. - В реке? – Себастьян прищурился, глядя в даль, словно пытаясь разглядеть преследователей. - Почему? - Потому что они считают, что ты именно там. - Почему они ищут в реке мой труп? - скривился он. - Потому что я велел им так думать, - пожал плечами Рувик и закрепил повязку. Себастьян смотрел на него во все глаза. Тем временем Рувик отвернулся, разыскивая что-то в своих припасах. - И ты вот так легко можешь сделать такое, - с опаской заговорил он. - Просто придумать что-то и заставить всех остальных думать, что это правда. Вот так запросто. - Да, - подтвердил Рувик. - Вот так запросто. На, держи, - он сунул Себастьяну в руки красную фланелевую рубашку. - Надень её. Себастьян одевался, не спуская с него глаз. «Вот так запросто, - думал он, отмечая про себя, как напряглись мышцы на шее Рувика, как тот стиснул зубы. - Ещё бы». - Где ты всё это достал? - В округе есть несколько ферм, - Рувик передал Себастьяну апельсин, а затем спустился вниз по ступенькам, чтобы стащить с него ботинки. – Одна из них принадлежит ветеринару. Последние две недели приходилось перебиваться, копаясь в чужом мусоре, - заметив взгляд Себастьяна, он продолжил. - Я никого не убивал, если тебя волнует этот вопрос. - Что, не прочтёшь мои мысли, чтобы удостовериться? – поддел его тот, очищая апельсин. - Мне незачем, у тебя все на лице написано, - Рувик бросил его обувь в подвал и поднялся чуть выше, принимаясь расстегивать ремень на брюках Себастьяна. Ко времени, когда тот наконец среагировал, Рувик уже тянул вниз собачку молнии на ширинке. - Эй, эй! – возмутился он. - Приподнимись немного, - сказал Рувик, - я их сниму. «Не нужно усложнять», - подумал Себастьян и, держа недочищенный фрукт зубами за кожуру, упёрся ладонями в землю и поднял себя достаточно, чтобы Рувик стащил с него брюки, однако штанины намертво пристали к коже. Себастьян со злым стоном опустился обратно. - Кому-то надо поработать над манерой обращения с пациентами, - промычал он в свой завтрак. - Тебе напомнить ещё разок, что ты жив только благодаря мне? – уточнил Рувик, стягивая штанины по одной. Себастьян ссутулился. Когда он дочистил апельсин, кислый вкус дольки на языке помог сосредоточиться и повторно остро осознать собственную уязвимость. Ему нечего было ответить, поэтому он просто смотрел, как Рувик справляется с прилипшей тканью. Вид стянувших кожу стежков вывел Себастьяна на новый уровень понимания того, насколько сомнительным было его выживание. Он содрогнулся. Рувик тоже передёрнул плечами, а после покачал головой. - Два шва распустились, к тому же, нужно удалить отмершую ткань, - пояснил он. - А вот тут дела идут получше, - сказал он, осмотрев разрез, сделанный им самим. – Передай аптечку. Себастьян передал и попытался сосредоточиться на поглощении апельсина, но не смог отвести взгляд от ужасного зрелища, которое являла собой его нога. - Ты говорил, что были повреждены мышцы, - тихо сказал он. - Верно. Пуля вошла под углом, - Рувик провел пальцем по его бедру, повторяя ее путь. – Задела латеральную широкую мышцу бедра. От удара потянулись сухожилия; тебе повезло, что мышца не оторвалась от кости. Да, твоя нога выглядит плохо, но поверь, могло быть гораздо хуже, - он прищурился, проводя по бедру Себастьяна большим пальцем. - Я все еще считаю, что её нужно было вскрыть. - Да уж, не сомневаюсь, - Себастьян тяжело сглотнул. - В любом случае, восстановление легким не будет, - из недр объемной аптечки Рувик изъял шприц и ампулу. - Придется мне тебя понаблюдать. Себастьян сосредоточенно кусал губу пока наблюдал за тем, как Рувик набирал шприц и протирал его кожу спиртом. Он поспешно проглотил не дожеванную дольку апельсина и, когда игла впилась в бедро, сделал глубокий вдох, стараясь не думать о том как эта хрень жжётся или для чего она вообще была нужна. Было невозможно больно, но Рувик был спокоен, как чёрт. Когда процедура закончилась, Себастьян снова почувствовал себя на грани обморока, но он засунул в рот ещё одну дольку и усилием воли заставил себя жевать. Рувик приготовил ещё одну инъекцию. - Что, не спросишь даже, что это такое? - Нет, - вздохнул Себастьян, - я понял уже. Ты действительно помогаешь. Рувик с довольным видом вздернул бровь. Пока он подготавливал второй укол, Себастьян заметил, что, жжение в ноге ослабло, а вместе с ним ушла и боль. Он с удивлением таращился на раненную конечность и, когда Рувик нацелился иглой на хирургический надрез, уже не имел никаких возражений против процедуры, наплевал даже на лютое жжение при вводе инъекции. «Хренов анестетик». Разумеется, волшебным избавлением тут и не пахло, - нога все еще болела, как сволочь. Но вместе с тем Себастьян наконец-то смог немного расслабиться, давая отдых остальным мышцам. - Слава Богу, - выдохнул он. – А я думал, ты считаешь обезболивающее чем-то ненужным. - Так и есть, - Рувик поднялся по ступенькам и упаковал шприц обратно. – Скоро нам нужно будет уйти, и если ты не будешь чувствовать боль, то лишь усугубишь свою травму, перенося на травмированную ногу больше веса. Ты даже не поймешь, сколько вреда себе наносишь, - он наморщил нос. – Но без обезболивающего ты и шага ступить не сможешь. Так что, нам просто нужно быть осторожнее. Обернувшись, он протянул Себастьяну баночку с таблетками. Тот мельком увидел на этикетке часть названия препарата – «окси»*, выдохнул с облегчением и забрал баночку. - Прими две, - посоветовал Рувик. – Не знаю, когда удастся раздобыть еще, так что не налегай. - Да похрен, - буркнул в ответ Себастьян, но, когда Рувик передал ему новую бутылку воды, к совету все же прислушался и проглотил две пилюли. После он упихал баночку в нагрудный карман, тем самым демонстрируя, что ни за что с ней не расстанется. Рувик распаковал скальпель, иглу и шовный материал. Созерцать очередной этап штопки Себастьяну не хотелось совершенно, так что он принялся рассматривать лицо Рувика. Странно было видеть в его глазах умиротворенную сосредоточенность, наблюдая его за работой. Себастьян был вынужден признать, что практически не отдаёт себе отчета в том, как он оказался в сложившейся ситуации. Он прогонял произошедшее в своей голове и все никак не мог понять, как же все так быстро случилось, да еще и таким дичайшим образом. - Зачем ты это делаешь? – спросил он. - Потому что не хочу, чтобы твоя нога сгнила и отвалилась, - Рувик отложил скальпель и начал вдевать нить. - Но тебе-то это зачем? – Себастьян покачал головой по амплитуде, что позволила ему ноющая шея. – В смысле, из-за меня ты явно терпишь неудобство. Почему я нужен тебе живым? - По той же причине, по которой Мобиус жаждет твоей смерти, - ответил Рувик, не поднимая глаз. – Потому, что ты пережил СТЭМ, пережил меня, что делает тебя одним из очень немногих, Себастьян. Еще больше впечатляет, что ты прошел СТЭМ без посторонней помощи и выбрался более-менее целым. Себастьян взглянул вниз и увидел, как через его кожу протягивается нитка, однако он ничего не почувствовал. - Мне помогали, - с горечью сказал он. Рувик нахмурился и быстро скользнул взглядом по лицу Себастьяна. - Я не это имел в виду. Мобиус пытался бороться с моим влиянием на СТЭМ. Не сказать, что они достигли сколько-нибудь значимых успехов, но ты точно не получил никаких преимуществ от их вмешательства. Ты слишком много знаешь, и они пойдут на всё, чтобы тебя уничтожить. - Но я же нихуя не знаю! – рыкнул Себастьян. – Я даже названия такого – Мобиус – не слышал, пока ты его не произнес. Нет смысла меня устранять. - Когда ты был в Маяке, то наверняка видел их символы на стенах и дверях, ведущих к центральному терминалу СТЭМ, - Рувик всё-таки поднял голову. - Да, видел. Красная звезда, из которой что-то торчит, - пожал печами Себастьян. – Быть может, видел даже не раз. Этот же символ был на униформе людей, напавших прошлой ночью. - Ну вот, видишь? – Рувик вернулся к работе. – По их меркам, ты знаешь достаточно. - Это безумие, - отчаянно возмутился Себастьян. – Кто они, чёрт их дери, вообще такие? Чего они хотели добиться, помогая тебе создать ту клятую машину? Это же, блядь, просто… - он вдруг замолчал, со злостью растирая лицо; у него не осталось ничего, кроме самообладания, ему не хотелось терять ещё и его. – Полагаю, что дальше ты скажешь мне, что они никогда не прекратят преследовать нас и что бежать нам некуда, потому что они правят всем ёбанным миром. Ну или что-то вроде. Рувик лишь задумчиво промычал что-то, завязывая узелок на последнем шве. - Не настолько они могущественны, насколько ты успел вообразить, - ответил он. – В действительности, у них гораздо меньше власти, чем думают они сами. К тому же, они считают тебя мёртвым, а значит – мы на шаг впереди. Если будем соблюдать осторожность, то мы не потеряем преимущества. - Мы, - эхом отозвался Себастьян. – А мы теперь «мы»? - Разве нет? Себастьян был не в восторге, но мёртвое поле, окружавшее их, напомнило ему о шаткости его положения. Даже простой путь из этой глуши до цивилизации грозился обернуться тяжелым испытанием, не говоря уже о необходимости скрываться от тренированных агентов сомнительной организации. - Пожалуй, это так, пока что, - согласился он и прищурился, глядя на Рувика. – Но не думай, будто я забыл, что ты такое и что ты сделал. Я лучше убью нас обоих, чем позволю тебе снова оказаться у них в руках или, что ещё хуже, - на свободе. Если я пойму, что ты добиваешься именно этого, то убью тебя. - Как я уже сказал раньше, - можешь попытаться, - Рувик принялся перевязывать бедро Себастьяна свежим бинтом. – Но я предлагаю сконцентрироваться на том, чтобы убраться подальше от Мобиуса. - Справедливо. Рувик закончил с повязкой, отложил инструменты в сторону и передал Себастьяну пару синих джинсов и тяжелые фермерские сапоги. Это заняло некоторое время и потребовало усилий от них обоих, но, в конце концов, Себастьян оделся и обулся. Он даже снова почувствовал себя человеком, несмотря на то, что все вещи были великоваты. - Подарок от мистера Харви Уитлэма, - прокомментировал Рувик, - который всегда пьян уже до полудня. И был таким уже тогда, когда я был еще мальчишкой. Его ферма находится вниз по реке. Следует поблагодарить его ещё и за это. Он протянул Себастьяну две копченые сосиски и себе оставил столько же. Необходимость жевать доставляла тому лишний дискомфорт в области шеи, однако он был так голоден, что не обращал на боль внимания. Рувик же рассасывал практически деревянную сосиску, зажав её между зубов, – так его руки оставались свободными, - и периодически откусывал размякшее мясо, дезинфицируя свои инструменты и убирая всё необходимое обратно в спортивную сумку. Заляпанная кровью одежда Себастьяна отправилась в подвал; туда же последовали использованные бинты. - Здесь Мобиус искать не станет, а если даже и найдёт что-то, то мы будем уже далеко, - говорил Рувик больше для себя, обходя их импровизированный лагерь. – В револьвере осталось шесть патронов, для ружья – девять, в дробовике – тоже шесть. Если пойдем на восток, то выйдем к Финли Роуд, а оттуда… - он посмотрел на Себастьяна. – Знаешь какое-нибудь место подальше отсюда, где можно было бы спрятаться на какое-то время? - Знаю парочку, - ответил он, закрепляя ремень кобуры на груди. Рувик кивнул и продолжил мерить шагами небольшой пятак пространства перед входом в подвал. Когда он всё же перестал мельтешить, то выглядел непривычно взволнованным. - Если тебе нужно больше времени, чтобы собраться с силами, то мы можем задержаться до сумерек, - сказал он. – Но оставаться здесь ещё на одну ночь нам категорически нельзя. - Нет, все в порядке. Ты прав, пойдём, - Себастьян отполз от лестницы в подвал, чтобы можно было закрыть створки. – Если ты… Если ты поможешь мне дойти до леса, то там можно будет найти подходящую палку или ещё что-то, на что я смогу опираться. - Договорились. Рувик перекинул ремень сумки через грудь, сразу показавшись ещё более тощим под объёмной ношей. Чтобы поднять Себастьяна пришлось потратить немного времени и терпения. Встав на ноги, тот, помня о словах Рувика, берёг свою потерявшую чувствительность ногу, но несколько нетвёрдых шагов спустя неуверенность ушла, и они направились прочь с поля. Себастьян даже обернулся на чернеющий в море мёртвых подсолнухов фундамент. Рувик не оглянулся ни разу. - Не думал, что это место существует в реальности, - Себастьян хрипел и на каждом шаге опирался на плечо Рувика. – Поместье, амбар… - он попробовал разглядеть выражение лица Рувика. – Ты действительно вырос здесь. - Да, - подтвердил Рувик, не встречаясь с ним взглядом. – Вырос. - А всё то, что ты мне показывал? Пожар, Хименес… - Всё это тоже происходило. В той или иной степени. - В том доме ты убил своих родителей, - причин сомневаться не было, но Себастьян хотел услышать это лично от Рувика. Тот сделал глубокий вдох, задержал дыхание на пару секунд, а затем выдохнул. - И что? Себастьян ничего не ответил, лишь плечом повел недоверчиво, пряча зябкую дрожь от осознания. Какое-то время они шли молча, отпихивая с пути подсолнухи. Под полуденным солнцем и без преследователей, наступавших на пятки, дорога давалась легче, чем ночью, но к моменту, когда они достигли кромки леса, Себастьян почувствовал себя уставшим. Ему даже думать не хотелось о том, в каком состоянии он был бы без лекарств. Рувик же удивлял, волоча на себе Себастьяна, большей частью веса наваливавшегося на него, и все их припасы. Обнаружив поваленное дерево, они решили передохнуть и уселись бок к боку на ствол. - Есть ещё вода? – спросил Себастьян. Рувик заглянул в сумку. - Только это, - он передал ему теплую банку Доктора Пеппера. - Это… - Себастьян озадаченно таращился на банку. – Это не очень-то с тобой вяжется, - сформулировал он мысль и открыл содовую. - Ещё один подарок от мистера Уитлэма, - пояснил Рувик. – К тому же, я давно хотел попробовать её. В Маяке была только Пепси. Это была до абсурда нормальная вещь, настолько обыденная, что Себастьян едва в неё верил. Он наблюдал, как Рувик ходил среди ветвей упавшего дерева, потягивал газировку и путался в переплетениях отказавших инстинктов. - Как ты вообще возможен? – спросил он, наконец. - Что ты имеешь в виду? – Рувик отыскал отломленную ветку и попробовал опереться на нее всем своим весом. – Если хочешь что-то спросить, то будь более конкретным. - Ты был убийцей, - начал Себастьян, - потом – мозгом в банке, а сейчас ты Лэсли. Как такое возможно, что ты до сих пор жив? Ты что…? – он поморщился скептически от выбора слова. – Ты призрак что ли? Рувик нахмурил брови, отбросил забракованную ветку и принялся за поиски другой. - Не совсем, - сказал он и умолк, продолжая оглядываться, выбирая ветки без всякой системы. - Если не хочешь отвечать, то так и скажи, - не выдержал Себастьян долгого молчания. - Я хочу, - ответил Рувик и упёрся ногой в ствол дерева, намереваясь выломать ветку побольше. – Просто думаю как бы тебе объяснить, чтобы было понятно. - Какой заботливый, - буркнул Себастьян в банку. Успеха с веткой Рувик так и не достиг, только ладони ободрал и пыхтел сердито. - Ладно, - сказал он, вытирая руки об джинсы. – Представь, что каждое человеческое существо – это компьютер. Тело, как жёсткий диск, мозг – программное обеспечение, а разум, личность – это установленные данные. Понятно? - Да, - хмыкнул Себастьян. – Даже не удивляюсь, что ты о нас, простых смертных, такого мнения. - Собственно, как человек, так и машина, не может полноценно функционировать, если все три элемента не работают в тандеме, - продолжил Рувик и потянулся за новой веткой. - Также следует учитывать совместимость. Мощный софт встанет не на всякую систему, и не всякое программное обеспечение способно применить все имеющиеся данные. С людьми все сложнее, но я всегда знал, что это возможно, - Рувик ухватился за ветку обеими руками и уперся пяткой в ствол. – Знал, что два человека могут оказаться совместимыми. - Так вот чем для тебя был Лэсли, - у Себастьяна резко пересохло во рту. – Ты переписал его, заменив собой. Рувик дернул, и ветка отломилась с громким треском. - Верно, - ответил он. – По крайней мере, это единственное сравнение, что я смог придумать. - Так значит, он полностью исчез. Он мёртв, - Себастьян раскачивал банку содовой в ладонях; он совершенно утратил интерес к тому, чтобы влить в себя хотя бы ещё один глоток. - Да, - вытащил ветку и начал очищать от листьев и веточек поменьше. – Во всех смыслах этого слова, Лэсли Визерс мёртв. - И тебя это ни чуть не колышит, правда? – Себастьян знал, что злится впустую, но бесстрастное выражение лица Рувика раздражало. – Стёр его личность, украл его тело и тебе словно совершенно плевать. Сразу Рувик не ответил и жутко было видеть юное лицо Лэсли, словно обдумывающего слова о собственной смерти. - К сожалению, - наконец заговорил Рувик. – У нас с Лэсли было много общего, и я предпочёл бы не терять его. Но он был слишком нужен мне, чтобы взять и отказаться от задуманного. Наш резонанс был практически идеальным. Мне даже хотелось сказать, что это были происки судьбы, - его тело подходило мне идеально. И его жертва сделала возможным то, что другие сочли бы невероятным, - он решительно встретил взгляд Себастьяна. – Если бы не вмешательство Мобиуса, можно было бы найти другие способы, но они меня вынудили. Повторись всё заново в тех же условиях, - я бы поступил так же. - Ты не заслуживаешь жить вместо него, - банка скрипнула в ладони Себастьяна. - Можешь думать так, если хочется, - Рувик отвел глаза. – Но Лэсли мёртв. Убив меня, ты его не вернёшь. Себастьян заметил, как нервно дергались губы Рувика. «Вот так запросто», - вспомнилось ему. - Знаешь, - сказал он, - для убийцы-психопата врёшь ты, откровенно говоря, паршиво. Рувик подтащил ветку к бревну, но не ответил. Что бы он ни скрывал, выкладывать все, как на духу, он явно не собирался, а у Себастьяна ещё не отказало чувство самосохранения, чтобы продолжать давить. Он сдвинулся по бревну вбок, попробовал согнуть и разогнуть ноги и совершенно не чувствовал себя готовым продолжать их марш-бросок до цивилизации. «Он говорил, что будет отвечать на вопросы…» - Мы ведь больше не подключены к СТЭМ, так? – спросил Себастьян. – Машина же больше не может влиять на нас? - Она не будет функционировать без моего участия, - ответил Рувик. – Так что да, не может. - Тогда как ты сделал это в особняке? - Конкретнее, Себастьян, - Рувик отломил последнюю веточку от будущего костыля. Себастьян поморщился и ещё раз потер лицо ладонями. - Да буквально всё. Глюк в холле, когда твой сейфоголовый прихвостень схватил меня. То, что ты сделал с теми людьми, что гнались за нами. Беседа, что ты вёл с моей ногой, - воспоминание о шевелящихся самих по себе пальцах до сих пор нагоняло на него жуть. – Как так получилось, что ты способен на такое? - Это… - Рувик запнулся и его взгляд расфокусировался. – Это сложно. Я не знаю, как объяснить такую способность с медицинской точки зрения. Но я знаю, как это работает. - Просвети меня, - Себастьян внимательно следил за каждым его жестом, надеясь разглядеть малейшие признаки лжи. Рувик присел рядом с ним. - Знаешь ли ты, как взаимодействуют твои органы чувств и мозг? – спросил он с неожиданной мальчишеской живостью. – Они получают стимулы из окружающего мира и передают их в мозг через нервную систему, после чего твой мозг обрабатывает информацию и реагирует. Вот, например, боль. Рувик протянул руку и с силой ухватил большой палец Себастьяна. Тот вздрогнул, но руку не отнял. - Твоя кожа передала мозгу информацию о том, что я до тебя дотронулся. Но именно твой мозг интерпретировал моё действие, как нападение, а ощущение – как боль, - Рувик отпустил палец Себастьяна и провел ногтем по внутренней стороне его предплечья. – Если бы я рассек твой срединный нерв, то сигнал прервался бы. И ущипни я тебя снова, - ты бы ничего не почувствовал, так как сама по себе рука боли не чувствует. Она рождается только в твоей голове. - Хорошо, - осторожно ответил Себастьян. – Со времен уроков по анатомии в восьмом классе прошло много лет, но я практически всё понял. - Замечательно, - к великому облегчению Себастьяна Рувик отпустил его руку. – По тому же принципу работают все остальные органы чувств. Воспринимать реальность ты можешь только сквозь призму переданных ими и обработанных мозгом данных. Но представь теперь, что эти сигналы можно прервать, перенаправить и заменить. Представь, что я сказал твоему мозгу, что ущипнул тебя, вне зависимости от того правда ли это. И если он воспримет мои слова как реально пережитый опыт, то велит тебе отдёрнуть руку. И поверь мне. Так и было бы… Ты бы так и не понял, что щипка на самом деле не было. - То есть, ты хочешь сказать, - Себастьян почувствовал, как в груди ворочается чувство, очень напоминающее панику, - что можешь перехватить сигналы между моим телом и моим мозгом? - Что-то вроде этого, да, - подтвердил Рувик, убийственно спокойный, несмотря на ужасающие вещи, которые он объяснял. – Понимаешь ли, первоначальной целью СТЭМ было соединить два человеческих разума настолько тесно, насколько это возможно. Испытуемые, подключенные к машине, могли пережить стимулы, испытываемые каждым из них, особенно те, что передавались хозяином. Когда я был сердцем СТЭМ, все сигналы исходили от меня. Ты видел и чувствовал лишь то, что я позволял. Таким образом, я был Богом твоей реальности. Себастьян тяжело сглотнул, но так и не смог ничего сказать в ответ, а Рувик продолжил объяснять: - Коль скоро мы больше не подключены к машине, моё влияние далеко не такое обширное, как раньше. Но за то время, что я был подключен, я многое узнал о работе человеческого мозга. Развращение и контролирование слабого разума – моя вторая натура. Я не могу обмануть твои чувства с той же легкостью, что прежде, но наша с тобой совместимость держит нас вместе, - его глаза практически сверкали. – Ты всё ещё мой. - Чушь собачья! – тут же вскинулся Себастьян. – Ты не контролируешь меня. - После всего, что ты видел, у тебя ещё остались сомнения в моих способностях? - Это невозможно, - но Себастьян и сам слышал в своем голосе неуверенность и отчаяние. – Я одолел тебя там. Ты не можешь меня контролировать, только не теперь. Я, блядь, не твоя собственность. Лицо Рувика оставалось до отвращения неподвижным. Он спрыгнул с поваленного дерева и с выражением глубокой задумчивости склонился к лицу Себастьяна. Тот, ожидая нападения, напрягся и подобрался, пытаясь просчитать момент атаки. Он даже прикидывал, успеет ли выдернуть револьвер из кобуры. Но Рувик лишь медленно протянул руку и подтолкнул пальцами донышко банки с газировкой. Себастьян поднял её, решив, что Рувик хочет её забрать, но тот лишь продолжил подталкивать. Рувик дернул подбородком, подсказывая Себастьяну дальнейшее действие. Озадаченный и неприятно взволнованный, тот позволил Рувику подвести банку к своим губам. Себастьян сделал глоток. Язык закололо сразу же, едва содовая оказалась у него во рту. Ни боли, ни какой-либо угрозы Себастьян не ощущал, но под чужим решительным взглядом его сковал ледяной ужас. Рувик смотрел из-под опущенных век, даже рот приоткрыл, побуждая допить напиток до последней капли, и только после этого опустил руку. - Ммм… - протянул он и облизнулся. – Так вот какая она на вкус. Рувик отступил на пару шагов, и Себастьян немедленно зажал рот рукой. Язык ещё покалывало; он крепко зажмурился, переживая приступ дурноты. Вскоре его отпустило. Себастьян отёр выступивший над губой пот и сказал себе, что Рувик, по обыкновению, лишь играется с ним, - не могла же его власть быть полной. Просто фокусы, иллюзии и пустые угрозы. Однако его руки не переставали дрожать. Он открыл глаза и, несмотря на приложенные усилия зыркнуть с вызовом, не смог не поёжиться при виде довольной ухмылочки Рувика. Его тело уже смирилось с тем, что разум пока отказывался признавать. - Думаю, эта ветка тебя выдержит, - сказал Рувик, представив ему на суд свою работу. – Она довольно крепкая, и ты сможешь опереться на вот эту развилку подмышкой. Сойдёт, пока не раздобудем тебе нормальные костыли, - он подождал ответа, но, не дождавшись, спросил. – Тебе нужно ещё время, чтобы отдохнуть? - Нет, - хрипло ответил Себастьян. Он ещё раз вытер рот тыльной стороной руки и приготовился вставать. – Нет, я готов. Давай уже свалим отсюда. Рувик передал ему ветку. Та действительно оказалась подходящей; опираясь на неё, он смог встать с минимальной помощью со стороны. После нескольких пробных шагов, Рувик перекинул сумку через плечо, и они снова тронулись в путь. Идти было не намного легче, но так Себастьян мог держать хоть какую-то дистанцию между собой и Рувиком. «Твоё тело теперь слушается не только тебя, – Себастьян смотрел строго прямо и старался не думать о весе револьвера сбоку от груди. – Он может сотворить с тобой всё, что угодно, в любой момент времени. Ни на секунду не забывай, кто он такой». Идущий же впереди Рувик выглядел чрезвычайно довольным собой.