«Так что, думаю, будет лучше, если мы оба всё забудем, прежде чем зациклимся на этом».
Of Monsters And Men — Love Love Love
Надя ввалилась в комнату под утро и плюхнулась сверху на меня, пролетев мимо собственной кровати. — Сдурела? — мне снова пришлось разлепить глаза, проспав от силы часа два. Мой организм до сих пор был не в силах совладать с бурлящим по венам алкоголем. — Да, совершенно, — Надя скатилась с меня на пол и звездой разлеглась на ковре. — Где ты была? — Не скажу, — она пьяно улыбнулась и по-детски захихикала. — Надь, я так хочу спать, что ты себе не представляешь. Или говори, или я тебя прикончу. — Я была с Тэхёном. Мы полночи просидели наверху, ну, где День Рождения Мона отмечали, поняла? Пили, разговаривали, танцевали танго, — она прыгнула на свою кровать, — Он просто потрясающий: интеллигентный, галантный, сдержанный. Настоящий джентльмен, — она с размаху вдарилась головой о кровать и запищала, — А ещё… мы целовались. Я точно влюбилась. Он такой тонкий и звонкий. А еще у него такой… — У-у-у, — протянула я, потеряв всякий интерес к разговору, — Вот с этого момента захлопнись и ляг спать. — Голос, дура, — засмущалась Надя, — А ты что подумала? — Неважно, — я вздохнула, — В последнее время я думаю не в те моменты, когда это нужно. — Сама то что делать будешь? — как сестра милосердия спросила она. — Свалю из страны. — Тась, я серьезно. — А я как? — я все-таки уселась на кровати и уставилась на Надю, отчаянно пытаясь сконцентрировать на ней свой взгляд, — Что еще ты мне предлагаешь сделать? То, что я натворила — полный пиздец. Тебе уже рассказали? Она молча кивнула. — Намджуна ты при всех унизила. А вас с Гуком все видели, — она потупилась, — И слышали. — Прям вообще все? Надя повторила реакцию как бухой китайский болванчик. — Бля, — я накрыла подушкой лицо в надежде сдохнуть прямо здесь и сейчас, — Я сама на себя в зеркало боюсь смотреть. Как я этим людям в глаза смотреть буду? — Я бы тоже на твоем месте избегала зеркал. У тебя сейчас такая рожа страшная, что они могут треснуть. — Да пошла ты, — я метнула в нее подушку, оставшись без средства самоубийства. — Скажи спасибо Юнги, что он тебя вовремя вытащил, — Надюша устроилась под одеялом и протянула обратно мой снаряд, — Он вообще всю ситуацию вытащил. Я видела, как он нёс тебя на руках, но с таким лицом, будто готов прописать тебе в щи. Мы с Тэ кинулись узнать, что случилось, так он нас послал куда подальше и велел к тебе с расспросами не соваться. Пришлось идти к ребятам выяснять. А там такое! — Поблагодарила уже, блять — я перевернулась на другой бок, не желая больше ничего отвечать. Надя сочувственно вдохнула и замолкла. Встретиться с утра со всей братией мемберов BTS мне не посчастливилось. Во-первых, сегодня у всех был выходной, и они отсыпались по комнатам после погружения в бурную реку кутежа. Во-вторых, я намеренно не выходила наружу. Сходить за жратвой я выперла Надю. Несколько раз ко мне порывались зайти: Джин бросил пару колких фраз и звал серьёзно поговорить, Чим навязывал мне излишнее спокойствие, Тэ пообещал, что все образуется. Мой дорогой братец-Хосок сразу перешел к решительным действиям. Церемониться было не в его стиле. — Пошли, — он насильно выталкивал меня из комнаты, — Ты не можешь сидеть здесь вечно. — Что ж вам всем неймётся, а? Дайте мне спокойно сдохнуть, — визжала я, упираясь в дверные косяки. — Неее, так просто ты не отделаешься. Юнги! — заорал Хоуп и они вдвоем за руки и за ноги вынесли меня в коридор, перекрыв все пути к отступлению. Хоби перекинул меня через плечо и, как ни в чем не бывало, понес к ним, мило беседуя с Шугой под мои отчаянные матерные мольбы отпустить. Я люблю этих ребят, но происходящее сейчас было отнюдь не проявлением единомыслия и дружбы. Я так и проплыла до их двери на плече Хоби. В гостиной BTS зевали и бледнели с каждой минутой подавленные Чимин, Джин и ТэТэ. Думаю не только они, но и каждый из мемберов осознавал, что завтра начинается новая рабочая неделя, и жизненно необходимо быть бодрячком. Однако, вид ребят больше говорил о желании опохмелиться, чем работать. Как только меня внесли в зал, воцарилась тишина. Хоуп поставил меня на ноги, но я смотрела на него и не собиралась поворачиваться лицом к остальным, поэтому Шуга сделал это за меня. Никто не проронил ни звука, только половица жалко скрипнула под моими ногами. — Скажите ей то, что говорили сегодня утром, — я чувствовала, как полыхал изнутри Юнги, указывая на меня, — Она из-за вас боится показаться на людях. Что со вторым, я вообще молчу. Они молча смотрели поверх меня или в сторону. Я с интересом разглядывала носки собственных кроссовок, будто впервые их видела. Кто «второй»? Догадаться было не сложно. — Кто-нибудь скажет или мне озвучить? — Хосок вышел вперед. Юнги положил руки мне на плечи и слегка сжал их. «Держись. Я буду рядом», — шепнул Шуга. — Тася, — начал издалека Чим, — В общем, это мы виноваты в том, что вчера произошло, — Мы все. Повисла МХАТовская пауза. — Чего вы тянете? Она и так вся запуганная. Давайте еще нагоним, — Джин встал с дивана и прошёлся по гостиной, — Короче, мы налажали. Не знали мы, что это произойдет с тобой. Не знали, как так вышло. Юнги пытался что-то исправить, — он кивнул на друга, — но было слишком поздно. Джин выпалил это на одном дыхании и задумался, стоит ли говорить все, о чем я и так уже догадалась. Тэхён продолжил за него. — Чонгук говорил, что у него такой план: «Пусть хёны дальше тянут. Она будет моя». Я думал он шутит, клянусь. Хер разберешь, когда он правда дурак, а когда притворяется. И мы не остановили его. Прости, Тась. Нам, правда, очень жаль, что так вышло с тобой. — Плевать, — отрезала я. Из меня словно выкачали все эмоции, кроме одной — разочарования. — Не надо говорить мне, что вам жаль. Я переживу это, — я замолчала, — Куда важнее, что вы вчера не остановили меня, когда я ломала человека. Да в принципе вы и не обязаны были, — грудь давило так сильно, что говорить было почти невозможно, — Теперь я не знаю, что мне сделать, чтобы он простил меня. И сомневаюсь, что кто-нибудь из вас сможет мне помочь, — я подняла, наконец, голову, — Спасибо за участие. А теперь зовите сюда Чонгука. — Тась, может не надо? — подал голос Чимин, — Ему и так от хёнов досталось. Ему вроде как стыдно. — Ему «вроде как», — я рубанула рукой воздух и посмотрела на Хоби. — Когда меня сюда притащили, меня не спрашивали, стыдно мне или нет. Или вся разница в том, что Гука тяжелее на плечо закинуть? А хёнам надо было раньше спохватиться. Лет на пять! Зовите! — Я тут, — Чонгук сам возник в комнате, прикусывая губу, покосился на ссадину на моём носу, и подошёл чуть ближе, — Казни. Я размахнулась и со всей дури влепила ему пощечину. Гук дёрнулся и опустил голову, морщась от боли. На том месте, где сейчас алела моя пятерня, ещё и проступал наспех замазанный тоналкой синяк — вчерашний «привет» от Юнги. — Это тебе за вчерашнее. А теперь, — я судорожно сглотнула, — Можешь вмазать мне в ответ. Я это заслужила. Чонгук ошалело взглянул на меня. Он явно ожидал совсем другого разговора. — Да, — кивнула я, подтверждая свои слова, — Я провоцировала тебя, и не один раз. Вчера ты был пьян и зол на меня, а я была пьяна и зла на себя. Получилось то, что получилось. Сделай выводы из ситуации, Гук, а её саму — забудь. Я поступлю аналогично. — Всё это время я должен был не смотреть на тебя, а слушать, — виновато сказал Гук, — Извини. — Мда, учителя у тебя, конечно, были никудышные, — я осмотрела бледные лица собравшихся в гостиной пяти магистров в области жизненных передряг, — Иногда они забывают, что некоторые вещи приходят с опытом, а это как раз то, чего тебе не достаёт в силу возраста и занятости. Они то успели до дебюта понять, что мыслить нужно головой, а не причинным местом и совершенно напрасно понадеялись, что ты как умный мальчик дойдешь до этого сам, и объяснять тебе такие простые вещи нет смысла. Но, кажется, мы обнаружили то, в чём Золотой макнэ не так хорош — теория не для тебя. Ты решил набить руку практически, а набил только шишки, что полезно. Я прощаю тебя, Гуки, и надеюсь, что ты меня простишь. Но запомни одно, мелкий, когда ты почувствуешь, что не на месте не член, а сердце — эти же методы не сработают, так что сходи за советом к самому старшему. Вот я сейчас так и сделаю. Я хлопнула Чонгука по плечу и обернулась к Джину. — Я думаю, пришло время, — Сокджин с понимающим лицом встал из дивана и, ничего не говоря, подтолкнул меня в сторону их с Юнги комнаты. — Ну? — грозно начал Джин, притворяя за собой дверь и усаживаясь к себе на кровать, — Наворотила дел? Выпороть бы тебя за все твои фокусы! — Стоп, оппа, не бомби, — я наматывала круги по комнате, не в состоянии быть на одном месте, — Давай лучше вместе подумаем, как мне с Моном поговорить. Ты же его лучше знаешь. Я быстро перебегала из светлой, отдававшей всеми оттенками брэнда Хеллоу Китти, половины Джина, в мрачную половину комнаты, принадлежащую Юнги, где всё было угольно-черное и выглядело крайне минималистично. Абсолютно не давая себе отчёта, я хватала вещи и, нервно повертев их пару секунд в руках, оставляла на том месте, где остановилась. Поэтому вскоре вся комната перемешалась в чёрно-розовую будто принадлежала подросткам-эмо, отчаянно пытающимся вернуть 2007. — Сначала она пьет как бездонная, потом устраивает скандал при всех, доводит парня до ручки, а потом «Сокджин, помоги!», — Джин не мог успокоиться и в конце фразы сорвался на фальцет, — Да сядь ты, не маячь! Я схватила с кресла какую-то подушку и, усевшись напротив Джина, начала теребить её в руках. Учитывая всю ситуацию, мне было крайне неловко просить помощи именно у него. Я видела, как в нем борются два желания: либо настучать мне хорошенько по башке за горячо любимого донсэна и послать ко всем чертям, либо помочь парой добрых советов как вернуть лидеру группы пошатнувшуюся уверенность в себе. Я уповала на его здравый смысл, и не зря. — Так, — Сокджин отодвинул личное на второй план. Как и всегда, — Как только Намджун вернется, я тебе сообщу. Будь готова к разговору. Как хочешь, но заставь его себя выслушать. Мон — парень взрослый, это тебе не Гуки, несмотря на взрывной характер, он всегда прислушается к разумным и логичным доводам. И не вздумай там ныть и канючить, он тебя сразу сожрёт. Всё поняла? — Да, — я встала, — Спасибо тебе, оппа! — Села на место, бля, — по-прежнему сурово прикрикнул Джин (у меня аж глаза выпучились), — Я ещё не закончил. У меня вопрос к тебе — у Мона нет никаких шансов? Не связан ли твой отказ ему с нашим кухонным разговором? Одним словом, это не из-за меня? Не спеши с ответом, подумай хорошо. Я подумала хорошо. Секунд пять. И решительно мотнула головой. — Нет, Джин-оппа, никаких шансов, кроме дружбы. И ты тут совсем ни причём. Как ни старался Джин скрыть эмоции, но лицо его заметно просветлело, и еле слышный вздох облегчения вырвался из его груди. — Но ведь Намджун не единственная твоя проблема, — издевательски усмехнулся «просветлённый» оппа, — Ты хоть видишь, что теребишь в руках? Я опустила глаза. Во время всего разговора я тискала и прижимала к себе черную подушку в форме головы Кумамона. Заебись! Продолжаем хайпить! — Это любимая подушка Юнги, — сказал Джин. Ох, спасибо за пояснения, кэп! А то я не догадалась! — Ты схватила её бессознательно. Ты не взяла мою, хотя она была — только руку протяни, — я подумала, что Джин мог бы оставить свои обвешанные рюшечками подушки для кого-нибудь другого, — Нет, ты пропёрлась через полкомнаты и схватила именно эту. А это уже по Фрейду. И как ты умудряешься, Тась? — Умудряюсь что? — я прикинулась веником. — Не замечать очевидного. Вас же тянет друг к другу как магнитом. У вас одинаковые мысли, одинаковые взгляды, одинаковые фразы, и мне кажется, — Джин близоруко прищурился и заглянул мне в глаза, — Одинаковые чувства. Сама жизнь сталкивает вас лбами. — Не разводи сопли под цвет комнаты, Джин. И сними очки того же цвета. У нас полярно разные жизни, — я изо всех сил старалась сохранять душевное равновесие и философски-истерический настрой, — Ваша жизнь — как песня, а моя …как случайная строчка в этой песне. Её с легкостью можно убрать или заменить. А насчет схожести мыслей — тут ты, наверное, прав. Даже если что-то где-то и ёкнуло, похоже, мы оба предпочли оставить это при себе. Я ведь завтра улетаю. Так будет правильно. — Правильно ли? — Джин с сомнением покачал головой. — Мон появится — маякни мне, ок? — я быстро прервала разговор, вручила ему голову Кумамона (как бы зверски это не звучало) и направилась к выходу, — Ещё раз спасибо тебе за всё. Я выбежала из их апартаментов и кинулась к себе, не оборачиваясь. Первоочередной задачей было придумать хоть какую-нибудь речь для Мона, чтобы сойти за умную. За всё это время любые беседы с Намджуном ставили под вопрос мои интеллектуальные способности, потому что складывалось полное ощущение, что против его IQ 148 я могу противопоставить свой IQ в районе…1,5. Ну, может 2 от силы. Кроме того, Джин подействовал на мои и так расшатанные нервы разговорами о Юнги. Я разделяла позицию Надин — ты больше никогда не увидишь их, смирись и выкинь это из головы. Все свои душевные порывы нужно было засунуть куда поглубже и забыть. Но не тут то было. Юнги нагнал меня в коридоре. — Поговори со мной, — потребовал он, — Я знаю, что ты собралась разговаривать с Намджуном. Я хочу помочь тебе. Скажи все, что чувствуешь. — Вот только не нужно психологии. С тобой мне точно обсуждать нечего. Ты всё и так знаешь, потому что видел своими глазами, — это было грубо. — Нет, — Шуга смотрел на меня. Я смотрела вперед в ожидании, когда открою свою дверь и смогу вернуться в своё заточение и подумать, — Не хочу, чтобы ты снова наломала дров, Тася. Знаю, что тебе никто не указ, но я… Да послушай же ты меня! — он чуть не кричал, быстро шагая за мной, — Гордячка! Скажи мне, почему ты такая вредная? — «Какая есть. Желаю вам другую. Получше», — ответила за меня Ахматова, захлопывая дверь перед носом у Юнги. Я была неправа и испугана: во-первых, от количества чувств, которые меня переполняли, а во-вторых, когда Юнги крикнул на меня, я неожиданно почувствовала, что готова беспрекословно подчиниться ему, чего я обычно не допускала в общении ни с кем, а с ним тем более. Лбом приложившись к холодной двери, я тяжело выдохнула. — Как ты, Пташка? — я вздрогнула от неожиданности и обернулась. Позади меня на диване сидела Надя, а возле нее Тэхён, которого я никак не ожидала увидеть. Он поднял голову и посмотрел на меня своими огромными карими глазами. И тут я заметила, что пальцы их рук переплетены. Прямо как в сопливых мелодрамах. Тэхён, казалось, светился от счастья, а о прежнем надломе не могло быть и речи. Я закатила глаза и с возгласом «Да, Боже мой» выбежала наружу. Юнги и не думал уходить. Он стоял у противоположной стены и в момент, когда я вылетела в коридор, перехватил меня за талию, не давая убежать. — Куда ты? Подожди, я хочу помочь тебе. — А я хочу выброситься в окошко, — я вырвалась из захвата, но почему-то не поспешила к выходу, — Я уже посоветовалась с Джином. Большего не требуется. Не-е-ет, я не могу здесь оставаться — это выше моих сил, — я перекрестилась зигзагом, как это обычно делал один британский блогер, и замолчала. — Он не объективен. Ты ведь знаешь, — он неожиданно прикрикнул на меня, — Он влюбленный дурак. — Знаю! — вскрикнула я. Это начинало походить на разборку парочки, — Юнги, пусти, я должна уйти. Я вчера максимально опустила человека, ты в курсе? Поверь, мне есть о чём поразмышлять за чашечкой кофе в ближайшей кафешке и желательно в одиночестве. Я знаю что делаю. — Ты меня за дебила держишь? Ничего ты не знаешь. Я пойду с тобой, и мы подумаем вместе. Поверь, мне характер Мона известен лучше и дольше, чем Джину. К тому же, я ничего тебе больше не доверю делать самой, — закатил глаза Мин. — Ой, посмотрите на этого рыцаря! Справлюсь без тебя, — я скрестила руки на груди и вдруг меня осенило, что о рыцарстве говорил ему когда-то и Хоуп. Именно тогда, когда он пообещал мне, что защитит от агрессии Мона. И ведь он так отчаянно пытался. Останавливал и спасал, а я лезла на рожон снова и снова. «И как ты умудряешься, Тась, не замечать очевидного», — голос Джина уже сросся с моими мыслями. В этот момент Юнги, видимо, тоже вспомнил Хосока, потому что слегка улыбнулся и, заглянув мне в глаза, мягко спросил: — Уверена, что не нуждаешься в рыцаре? — Нет, снимай латы, благородный воин. Это лишь моя проблема и больше ничья. Я рада, что ты хочешь помочь мне, спасибо. Но это то, с чем я хочу разобраться сама. — Значит так, — он насупился и сдвинул брови. Я устало выдохнула, потому что ожидала поток наставлений от мудрого оппы, — Иди в кафе, которое позади общаги через дорогу. Там самый вкусный латте с корицей, а ты ведь его любишь. — Да, а ещё эту кафешку видно из окна твоей комнаты. Хорошо, оппа, — хмыкнула я. Усталость накатила сама собой. Я наблюдала, как от легкого сквозняка в коридоре подлетают и выбиваются из прически прядочки смоляных волос Шуги. Больше всего мне сейчас хотелось спрятаться у него в этой самой копне волос и жить там, в достатке и благополучии под защитой моего Юнги. Стоп. О чём я сейчас подумала? — Чего? — выдернул меня из раздумий Шуга. — В смысле? — внутренности свернулись в комочек. — Я тебе сейчас голову откушу, Тась, — его сладкая улыбка чуть не довела меня до панической атаки, — Ты что…сказала «мой Юнги»? — Ты совсем дурак отбитый, что ли? Естественно нет! — я почувствовала, как краска приливает к лицу. Неужели я сказала это вслух? Я нервно кашлянула и почесала затылок. Всегда так делаю, когда волнуюсь, что и выдаёт меня с головой. — Нет, сказала, — Юнги слегка усмехнулся, — Ладно, иди. И подумай хорошенько, — я слышала его хрипловатый чуть трепещущий голос. Он понял меня. Научился понимать, — А потом…мы ещё поговорим. *** Два часа я просидела за столиком в кафе, куда сразу и молча удалилась после разговора с Юнги. Надьке было велено стоять на страже моего уединения аки цербер и никого из «советчиков» к моей персоне не допускать, а то есть следить, чтобы никто из них не пытался звонить мне или писать смс. С задачей она справилась, хотя один наглый гиперактивный танцор никак не хотел оставлять меня в покое, решив окончательно задушить своей опекой. Но после третьего звонка, я сказала Хосоку, что если он позвонит ещё раз, то я солью в Твиттер то самое видео, где учу его ругаться матом по-русски, а он потом успешно отрабатывает полученные навыки на мемберах. А тот момент, где он кричит: «Члемен — мой пиздюк», а потом получает по тыкве от того самого «Члемена», я специально замедлю и напишу «Потрачено». Хоуп всё понял и пожелал моему «садистскому величеству» удачи, дополнительно послав «нахый». Все приходящие в голову мысли я записывала на листок, чувствуя себя настоящим рэпером. Инвестиции в рэп приветствуются, господа! Нет, серьёзно диссила я на отлично. Жаль только, что саму себя. Из этого вышла бы отменная «прожарка», и я даже записала бы трэк. К слову о сочинителях агрессивных посланий — Юнги маячил в моей голове с той же частотой, что и в окне общежития. Его черный силуэт возникал там раз в двадцать минут и неотрывно наблюдал за мной. И если являвшемуся в моей голове Шуге я могла показать столько факов, сколько хотела, реальному послать этот жест в окошко как-то не решалась. И вообще Юнги, как бы он ни пытался занять своим тощеньким тельцем и разросшимся свэгом всё моё мыслительное полотно, был сейчас совсем некстати. Думать, что делать с его персоной стояло в списке под номером два. Я была твердо настроена решать проблемы самостоятельно и последовательно. Пока не поговорю с РэпМоном — никаких новых встрясок. А встрясок я ждала, мурашки по спине бегали, а они у меня лишний раз без повода не пошевелятся. Такие же ленивые как их хозяйка. В очередной раз тенькнул телефон. «Он у себя. Дуй к нам. Крепись, Тася!» — прочитала я сообщение от Джина, и через десять минут стучала в дверь комнаты Мона и Ви. В проёме появился довольный сытый хлебальник Тэхёна, который нарочито громко решил предупредить Мона обо мне. Нет, ну что за дорк? — Здравствуй, Тася, — театрально взвыл Тэ, — Зачем пришла? — Не паясничай. Ты прекрасно знаешь зачем. — Впусти её, идиот, — донеслось из глубины комнаты, — А сам проваливай. — Бе-бе-бе, — скривился Ви, распахнул дверь и, проходя мимо меня, добавил, — Я им тут мосты налаживаю, а они ещё и недовольны. Как жить в мире, где тебя никто не ценит? — Иди уже, актёр, — я пнула парня и закрыла дверь с другой стороны, собираясь решительно начать разговор, — Намджун, нам надо поговорить! Молодец, блять! Хорошо начала! Очень решительно! Эта фраза слово в слово напомнила наш вчерашний разговор. Сильно захотелось пойти «нахый». — Вряд ли есть о чём, — Мон тоже решил поиграть в «дежавю», — Я занят. — Нет, тебе придется меня выслушать, — я взяла стул и уселась рядом с ним, — Хотя бы из уважения к женщине. Хотя бы в знак того, — я использовала запрещенный прием, — что я вытолкнула тебя из-под колес. Обвиняемый требует последнего слова. — Никто тебя не обвиняет, — Намджун развернулся ко мне, но по-прежнему был холоден. А никто и не обещал, что будет легко, — Я тебя слушаю. — Для начала я хотела бы извиниться за вчерашнее, — я набрала полную грудь воздуха и заставила себя не мямлить, помня советы Джина, — Ты вправе не принимать мои извинения, но я позже принесу тебе их публично перед всеми ребятами. — Не стоит, — нахмурился РэпМон, — я плохо помню вчерашний вечер. Пьяный был. Это была явная ложь. Я чувствовала, что он помнит каждое моё слово. — Всё, что я вчера наговорила — пьяный бред, — продолжила я, — Я так не считаю. За исключением одного — мы действительно не подходим друг другу. Рубить так, рубить. Уж что-что, а отступать от своих убеждений, лишь бы вымолить прощение, я не стала. — Я уже понял, не дурак, — Мона начал тяготить этот разговор, — У тебя всё? — Нет, — хрен ты от меня отделаешься, Ким Намджун, — Скажи мне, оппа, если бы я ответила на твои чувства, ты бы действительно бросил всё ради меня? У тебя было время поразмышлять. Ответь честно. — На тот момент — да, — немного подумав, ответил Мон. — И потом бы ненавидел себя за этот выбор? — я методично раскладывала всё по полочкам, — Проклинал бы судьбу за то, что похоронил дело своей жизни, предал мечту? — Возможно, — Намджун непонимающе взглянул на меня, — Ты к чему ведешь то? — Да всё к тому же, Намджун, — я встала и подошла к окну, — Даже если бы я влюбилась в тебя без памяти, я бы никогда не позволила тебе сломать свою жизнь. Никому из вас. Так что исход был предрешен заранее. Постарайся это принять. И простить. Я вернулась к столу и протянула ему руку. Больше чем сказала, я уже сказать не могла. Я ждала. Мон поднялся, взял мою руку, и снова, как при нашей первой встрече, не пожал её, а поцеловал. Всего неделя с небольшим, а уже другие чувства, другие эмоции, другой Намджун и я — другая… — Ты во многом права, Тася, — Джун посмотрел мне в глаза, — Но это тяжело. — Согласна, — я вздохнула, — Мне тоже не по себе. Я пойду, наверное? — Я рад, что это Шуга, — догнала меня у самой двери реплика Мона, — Я проиграл достойному сопернику. — Это никто, Намджун, — устало улыбнулась я ему, — Я же сказала, портить жизнь не собираюсь никому. Поэтому иди в задницу, вместе со своим Шугой. — Это открытое приглашение? — Мон игриво приподнял бровь, и, увидев моё перекошенное лицо, неожиданно расхохотался, — Ну это чтоб ты больше не думала, что я «пиздец какой скучный». Ответочка кинута. — Нет, вы здесь точно все головой ушибленные, — я повертела ему пальцем у виска, вылетела за дверь, и почувствовала, как свалился с души камень. Дышать стало легче.