Грейся в рукавах моего свитера

Стайлз презирает себя. В прямом смысле даже больше, чем во время Ногицунэ. Он ненавидит себя каждой клеточкой мизерных мышц и нескончаемых таблеток аддерала. Стилински готов на стену лезть, когда ночью к нему прижимается тело подруги — не так давно ею ставшей. Стайлз не ходит на собрания стаи, чтобы не видеть Скотта. Стайлз не помогает стае, чтобы в последствии не оказаться крайним. Он предал своего лучшего друга, пусть так считает он один. Стайлз забил на тренировки, большую часть времени он сгрызает себя изнутри, сидя дома, иногда прерываясь на учёбу и отца, молчавшего на весь этот бардак, который творится с его сыном. Хотя молчать он совершенно не хотел. Арджент приходит к дому шерифа каждый вечер, сбегая из дома под предлогом «пробежки», которой ей хватает и с волками. Она заходит через двери, потому что лазать по стенам она не умеет, здоровается с шерифом, если тот не на ночном, и поднимается наверх, провожаемая взглядом отчаянной надежды. Стилински встречает вымученной полу-улыбкой и незаконченной химией. Стилински хочется её выгнать, запретить заходить, забыть обо всём, но во время осекается, понимая, что это, во-первых, скорее девчачий профиль, а во-вторых, он сам этого не хочет. Пусть кошки скребут, пусть в душе будет так же гадко, как и после опустошения внутри после лиса-потрошителя. Однажды его пригвождают к шкафчику в школе, перед тем, как он пытался опять сбежать. Лидия Мартин смотрит ему прямо в глаза, в которых будто бесы пляшут, но Стайлз не боится, сердце не трепещет, а руки не дрожат. Он устал, и этим всё сказано. Стилински смотрит из-под век, краем глаза замечая затаившегося Скотта неподалёку. — Стайлз, — зовёт Мартин, недовольная тем что её игнорируют, — что происходит? — Ничего, — отвечает он, не отрывая взгляда от друга. Он изворачивается из крепкого захвата словно лиса, что немудрено, и быстрым шагом идёт к выходу, молниеносно проходя мимо МакКолла, который опускает глаза в пол. Арджент, стоявшую за Скоттом, он ловит взглядом лишь в проходе. У неё на лице некая горечь и выражение извинения. За что — не ясно. Стайлз уезжает. Хочет ли он этого? Нет, конечно. Но его всё грызёт — совесть, обида и кеды, купленные три года назад. Стилински извиняется перед Скоттом по смс. Стайлз не пишет Эллисон, не предупреждает её. Он оставляет записку, которую никто не прочтёт, на своём рабочем столе. Стайлз колесит по Калифорнии в разгар июня. У него всё ещё не сломалась машина, а телефон закинут глубоко в рюкзак. На заднем сидении три пятилитровки воды. На переднем сидении всё завалено какими-то записками, пометками, чеками и документами. Солнцезащитные очки весят на примочке лобового стекла. А на заправке пустынно пусто, когда Стилински и ещё одна машина — минибус яркого желтого цвета — въезжают под завес. Стайлз выпрыгивает из джипа, не обращая внимания на ещё одного водителя, отдаёт двадцать долларов кассиру и возвращается обратно, где рабочий уже наполняет бак. Солнце светит прямо в лобовое стекло, Стилински видит разводы от дождя. Стайлз благодарит рабочего, и с улыбкой от услышанной в ответ шутки садится в свою малышку. — Привет, — сердце Стайлза пропускает удар, он вскрикивает как девчонка, судорожно открывая дверцу и чуть не выпадая из машины. — О-Госпади-ты-Боже-мой! — Стайлз не верит своим глазам, но весёлый смех, доносящийся с пассажирского места, где была куча записок, пометок, чеков и документов, был реален и знаком. Очень знаком. Эллисон улыбается. Замученной, уставшей улыбкой. Она говорит, что искала его довольно долго, пусть и прошло три недели. Что её подсобил разъежающий по Америке мексиканец-контрабандист-хиппи на своём жёлтом минибусе. Что её долго грызла совесть, потому что Скотта смог удержать только Дерек на пару с Малией, когда его бро укатал в закат, а она просто унеслась вслед, никого не предупредив. Арджент взахлёб всё рассказывает: как она добиралась автостопом, как ела вместе с байкерами где-то в пустыни, будто тот самый славный бар из «От заката до рассвета», как она потеряла паспорт и провела в участке всю ночь. Стайлз слушает болтовню, а на затворках сознания понимает, что эта привычка перешла от него. Эллисон говорит, что скучала и ждала встречи. И что это чистая случайность, что они встретились на почти заброшенной заправке. Зачем-то добавляет, что Стилински хорошо загорел, и как бы невзначай, что любит его. Так. К слову просто. Джип всё ещё под навесом, а сзади сигналит приехавший клиент. Стайлз смотрит на замолчавшую Элли и неловко проводит рукой по отросшим волосам. Он заводит малышку, отъезжает и останавливается на выезде. Резко оборачивается. Они оба тянутся одновременно. Сталзу кажется, что это конец.