элли на маковом поле — арабелла (сл. М.Штольц)
«Легкий ветер поднимает с земли небольшие стайки бледно-розовых лепестков, подбрасывает их вверх и быстро отпускает, новыми порывами срывая с веток отцветающие бутоны вишни. Ветер шумит в траве, гладит ее своими воздушными потоками; на такой скорости ветер свистит в ушах, обдавая весенней прохладой. Шум ветра мешается с шумом текущей, плескающейся в лучах солнца, речки. Небо полнится спокойствием, выпуская на голубое бескрайнее полотно тонкие перистые облака. Природа дышит свободой, искрится радостью и сверкает золотом в заходящих лучах солнца. Ветер путается в волосах и лезет в глаза, заставляя их немного слезиться. Новенький велосипед катится с пригорка на высокой скорости, но Куроо не намерен тормозить, а только сильнее крутит педали. Вдалеке уже виднеется любимый деревянный мостик. Тетсуро оборачивается назад. Кенма на полной скорости катится за ним, придерживая тормоз. Куроо зажимает глаза и с новыми силами жмет на педали. Он знает, что будет первым на их месте, но адреналин выплескивает в кровь новую дозу, заставляя крутить педали быстрее. Сердце выскакивает из груди. Куроо чуть ли на ходу спрыгивает с велосипеда и навзничь падает в высокую траву. Тетсуро тяжело дышит и улыбается. В его глазах отражаются медленно плывущие облака и едва заметный отблеск заката. Куроо пальцами зарывается в траву и дергает высокие стебли, наслаждаясь их гладкостью и прохладой. Кенма аккуратно ложится рядом и раскидывает в стороны руки. Козуме пытается отдышаться после такой езды и количества взрывающегося адреналина в крови. Кенма закрывает глаза и улыбается. Стебли щекочут лицо и шею, заползая за воротник ветровки. Мальчишки просто молча лежат, думая каждый о своем. Тетсуро — первокурсник старшей Некома, Кенма — в выпускном классе средней. Но это никак не мешает их дружбе, делая ее, кажется, даже крепче. — Ты уже думал, в какую старшую школу пойдешь? — Молчание прерывает Куроо. Он довольно щурит глаза и крутит в зубах зеленый стебелек. — Еще нет. — Немного лениво отвечает Козуме, медленно открывая глаза. Краем глаза Кенма замечает, что их с Тетсуро ладони слишком близко. — Я бы хотел, чтобы ты тоже пошел в Некому. У них отличная волейбольная команда. Говорят, их тренер… — слова Куроо звучат где-то далеко, заглушаемые громкими мыслями. От этих мыслей кровь начинает шуметь в ушах, а щеки едва заметно покрываются румянцем. Кенма думает о том, что желание взять Тетсуро за руку — странное и неправильное. Козуме становится стыдно за такие мысли и он отворачивает голову в сторону. Странно ведь, если мальчики будут держаться за руки. — Ты меня слушаешь? — Куроо резко поворачивает голову. Отозвавшись на движение, пальцы едва заметно вздрагивают, случайно задевая пальцы Кенмы. Козуме впервые по-настоящему осознает фразу „сердце пропустило удар“. — Да. Я, наверное, хотел бы поступить в Некому. — Не поворачивая головы, отвечает Кенма. — Это здорово. Я хотел бы учиться с тобой в старшей школе. — Тетсуро широко улыбается и закрывает глаза, наслаждаясь шуршащим шумом реки. Козуме медленно поворачивает голову и смотрит на руки Куроо. Костяшки его правой руки счесаны, а указательный палец немного синеватый. Недавно Куроо подрался с бывшим одноклассником. Кенма понятия не имел из-за чего, а Тетсуро ни в какую не хотел рассказывать. Их пальцы все еще находятся в крайне опасной близости друг к другу. Можно ведь просто убрать руку, но Кенма не может оторвать ее от земли. В глубине души Кенма надеется, что пальцы Тетсуро еще раз случайно его коснутся. — Тебе просто необходимо поступить в Некому! — Куроо поднимается с земли. Ветер забавно играет с его отрастающей челкой. — Почему? — Да ты же без меня пропадешь. — Тетсуро щелкает Кенму по носу и взлохмачивает темные волосы. Если бы он только знал, настолько тогда был прав.»***
Мама удивленно смотрела на промокшего Кенму, стоящего в дверях. Козуме стягивал мокрую толстовку, липнущую к телу. Выбегая из квартиры, он забыл захватить зонт. — Ты чего даже не предупредил, что приедешь? Я бы испекла твой любимый пирог. — Женщина забрала из рук сына мокрую толстовку и портфель. — Что-то случилось? — Козуме-старшая внимательно смотрела на растерянного Кенму, который и сам не ожидал, что окажется сегодня дома. — Нет, мам, все в порядке. Просто решил приехать в гости, сессия ведь закрыта. — Кенма неуверенно улыбнулся, сам сомневаясь в правдивости своих слов. — Вы ведь не поругались с Тетсу? — Нет. Можно я пойду в ванну? — Талант Кенмы, который позволял ему хорошо разбираться в людях, передался ему от матери. Каяо-сан всегда догадывалась, когда Кенма пытался увиливать от разговора и не хотел что-то рассказывать. Но донимать сына расспросами было совершенно бесполезным занятием. — Давай. И переоденься во что-нибудь потеплее, чтобы не простудиться. Я пока закончу с ужином. — Старшая Козуме развернула в руках мокрую толстовку сына. Вещь явно была на несколько размеров больше и хорошо знакома женщине. Эта старая толстовка Куроо, в которой она часто его видела еще в школе. Кенма сидел на краю ванной и наблюдал за тем, как она медленно наполняется. Горячий пар поднимался к потолку, стены медленно покрывались капельками, а холодная кожа понемногу согревалась. Забравшись в ванну, Козуме расслабленно вздохнул и погрузился с головой под воду. Кенма устал. Кенма устал от чувств, которые донимали его еще со средней школы. Кенма видел в Тетсуро больше, чем друга. Тетсуро всегда видел в Кенме младшего брата. И эта разность в восприятии друг друга иногда доводила Козуме до полного отчаяния. Нет, он никогда не просил и даже не думал о том, что его чувства могут быть взаимны. Но все изменилось после появления Тсукишимы. Тогда Козуме понял, что Куроо нравятся не только девушки. Но, признаться честно, это мало что меняло. Тетсуро выбрал Кея. Кенма остался лучшим другом. Самым близким, самым ценным, но другом. Да, иногда дружба значит много больше, чем отношения, но вместе с этим она лишает тебя многих привилегий. Козуме никогда не видел Куроо и Тсукишиму вместе, не считая одного единственного раза, которого Кенме хватило с головой и даже больше. Тогда они вместе с Тетсуро приехали в Тороно. Кенму давно звал в гости Шое, а узнав, что Куроо собирается ехать к Кею, Козуме решил поехать с ним, чтобы не заблудиться. На станции их ждали Хината и Тсукишима. Увидев, как Куроо сходу сгребает в объятия Тсукишиму и счастливо целует того в щеку, совершенно никого не стесняясь, Кенма чуть не оставил завтрак на асфальте. В животе все сжалось в тугой ком, а в легких почти не осталось воздуха. Даже сейчас, представляя перед глазами эту картину, под ребрами у Кенмы что-то разрывалось. Может, это от сердца отрывался тромб, имя которому было Куроо Тетсуро, а может в легких заканчивался воздух, который состоял из мятно-яблочного запаха Куроо. Именно поэтому Кенма сбежал из квартиры, почти трусливо поджав хвост. Осознание того, что эта девушка может стать частым гостем в их убежище, лишала квартиру всякого уюта, превращая ее в самое неприятное, даже можно сказать — грязное место. В квартире больше не будет пахнуть парфюмом Куроо, утренними блинчиками и вкусным чаем. В квартире останется только въедливый запах цитрусовых духов. Кенма вынырнул из-под воды, тяжело дыша и хватая открытым ртом разгоряченный воздух ванной. В записке он написал, что вернется через неделю, но сам не был в этом уверен. Он не был уверен в том, что вообще когда-нибудь туда вернется. Только через два дня пять часов и сорок минут, зависая над очередным раундом новой игры, Кенма понял, что поступил как последний трус и предатель. Какая к черту разница, кто рядом с Куроо, будь то Тсукишима или та девушка, будь то хоть Бокуто, Тетсуро всегда останется для него самым близким, самым верным и самым лучшим другом в первую очередь. Тетсуро всегда останется для Кенмы самым нужным человеком, и совершенно не важно как при этом будут называться их отношения. Козуме нуждался в Куроо ровно столько, сколько и сам Тетсуро нуждался в Кенме. Даже в самые тяжелые моменты Куроо всегда оставался рядом: будил по утрам, хотя мог спать еще несколько часов; готовил завтрак, пусть он даже состоял из разогретых блинчиков и чая — и это был лучший завтрак, потому что можно было просто пить чай в тишине утра и смотреть на сонного Тетсуро в старой толстовке и спортивных штанах. Даже в самые горькие минуты Куроо всегда находил улыбку для Козуме. А Кенма вел себя как последний эгоист, думая только о своих чувствах. За годы дружбы их чувства обросли титаном, рудой и медью, и ни одной в мире неприятности не по зубам раскусить эту связь. Козуме соскочил с кровати и стал быстро собирать портфель, чтобы поскорее вернуться к Куроо, но, взяв в руки его выстиранную толстовку, пахнущую теперь порошком, остановился. Но… но что он может дать Куроо? Как он может отблагодарить его за постоянную заботу. Ведь даже сейчас, когда он предательски бросил друга в трудную минуту, Тетсуро все равно продолжал заботиться о нем: слал сообщения, напоминая, чтобы Кенма не засиживался допоздна, интересовался как дела у родителей, даже спрашивал, прошел ли он новый уровень. Как за все это можно сказать «спасибо»? Кенма решил, что должен доказать Куроо, что он повзрослел, что он больше не маленький мальчик, который боится выйти из своей зоны комфорта и всегда держится за спиной Тетсуро. Кенма решил доказать, что все старания Куроо не прошли даром. — Мам, ты не покрасишь меня? — Козуме держал в руках пачку с краской. — Ого, ты решил сменить цвет волос. Вишневый? — Каяо-сан взяла в руки пачку и посмотрела на сына. — Думаю, тебе пойдет. [Сообщение от пользователя: Котеночек] — Лев, ты не знаешь, где можно проколоть ухо? [Сообщение от пользователя: Хайба Лев] — ОГО, КЕН-САН, ВЫ РЕШИЛИ ПРОКОЛОТЬ УХО!!! ВОТ ЭТО КРУТО! [Сообщение от пользователя: Котеночек] — Знаешь или нет? [Сообщение от пользователя: Хайба Лев] — Ага ~ Я скину адрес на карте. [Сообщение от пользователя: Котеночек] — Только [Сообщение от пользователя: Котеночек] — Не говори никому [Сообщение от пользователя: Хайба Лев] — Понял ~ Кенма стоял перед дверью в квартиру. Обе руки были заняты большими тяжелыми пакетами. Мама испекла несколько любимых пирогов Кенмы с персиками, и любимые шоколадные кексы Куроо. Кенма стоял у двери, не решаясь войти. В окне Тетсуро горел тусклый свет, а значит парень не спал. Был ли еще в квартире кто-то кроме Тетсуро? Кенма нерешительно сделал шаг назад. Домой было возвращаться поздно, но всегда можно было переночевать у Льва или Яку. Но ведь он обещал самому себе. Их связь не сможет разломать никто. Козуме отворил замок и открыл дверь. Перед ним стоял Куроо. В нос ударил тонкий запах яблока. Несколько коротких секунд превратились в вечность. Тетсуро смотрел на Кенму и не говорил ни слова. Сердце почти выскочило из груди, когда Куроо привычно ухмыльнулся, сощурив глаза. — Ты у нас теперь вишневый пудинг? — А ты разгуливаешь полуголым по квартире, пока меня нет? Кенма был дома. Дома, где его всегда ждал Тетсуро.***
В салоне громко играла музыка, разрывая колонки нашумевшими западными хитами. Мелькающие за окном пейзажи плавились под палящим солнцем, а в машине прохладные потоки кондиционера приятно холодили кожу. Новенькая шустрая Хонда плавно маневрировала между другими машинами, мчась по скоростной магистрали. Акааши чувствовал себя за рулем как рыба в воде, внимательно следя за дорогой и успевая при этом отвечать чересчур оживленному Бокуто. Кенма удобно устроился на заднем сиденье, согнув ноги в коленях и положив голову на колени Тетсуро. Куроо, несмотря на громкую музыку, мирно дремал, свесив голову на грудь. Когда машина легонько подрыгивала на небольших ухабах, длинная челка Тетсуро щекотала ему нос, из-за чего Куроо смешно хмурил лоб. Кенма уже отправил пару забавных и немного размытых фотографий Куроо Хинате. На последнем фото Тетсуро вышел слишком милым. Кенма бегло посмотрел на передние сиденья. Бокуто коряво подпевал на английском какой-то известной группе, почти подпрыгивая на месте. Акааши просто смотрел вперед, не обращая внимания на сидячие танцы Котаро. Козуме немного покрутил головой, чтобы удостовериться, что Тетсуро точно спит. Убедившись в безопасности обстановки, Кенма протянул ладонь к лицу Куроо и едва ощутимо прикоснулся кончиками пальцев к щеке. Запястье моментально было перехвачено цепкой ладонью Тетсуро. Куроо приоткрыл один глаз, а губы медленно растянулись в привычной шельмоватой ухмылочке. Тетсуро поднес захваченную руку к губам и легонько поцеловал пальцы. Кенма почти задохнулся, ощущая во всем теле ноющее чувство, которое почти требовало больше, еще больше прикосновений. Куроо приложил ладонь Козуме к своей щеке. Резкий скрежет тормозов по горячему асфальту врезается в уши и заглушает музыку. Кенма видит испуганные глаза Тетсуро, а через секунду его подбрасывает в воздух. Машина на огромной скорости летит в кювет. Кенма открывает глаза и видит спящего Куроо. Музыка все также орет на весь салон. За окном все также мелькают поля и деревья. Котаро и Кейджи увлеченно что-то обсуждают. Тетсуро мирно посапывает, и только сердце Кенмы выплясывает румбу на горячем песке, отдавая своим диким биением в ушах. У Козуме закружилась голова, а в горле горчила желчь. Кенма поднялся с коленей Куроо, пытаясь найти бутылку с водой. Тетсуро лениво открыл глаза. — Кенма, что случилось? — Куроо прикрыл ладонью зевок. — Воды… Воды хочу. — Отрывисто ответил Козуме, в панике ища бутылку с газировкой. — Бро, кинь воду. — Тетсуро насторожился. Кенма никогда открыто не показывал свою панику, а сейчас его почти трясло. — Эй, Кен, все в порядке? Тебя укачало? Бокуто обернулся на заднее сиденье, Акааши поглядывал в зеркальце заднего вида. — Может, машину остановить? Отдышишься немного? — Кейджи вильнул на соседнюю полосу, подъезжая ближе к обочине. — Мне… просто… нужно воды. — Кенма тяжело дышал, воздух почти с хрипом вырывался из приоткрытого рта. — Тормози, Акааши! — Прикрикнул Тетсуро, придерживая бледного Кенму за плечи. Кейджи довольно резко дал по тормозам. От этого звука Кенма чуть не лишился сознания. Все почти как во сне. Козуме открыл дверь и вывалился из машины, едва успев добежать до лесополосы. Кенму вывернуло наизнанку. От болезненно-жгучих ощущений в глазах начали щипать слезы. Хотя Кенма точно не знал, плачет он из-за идиотского сна или рвоты. — Напиши остальным, что мы на обочине, чтобы они нас не проглядели. — Акааши присел на капот машины и закурил. Курящий Кейджи действовал на Котаро двояко. Хотелось вырвать у него из пальцев хренову сигарету и одновременно следить за тем, как он медленно выдыхает клубы белого дыма. Бокуто кинул в общий чат сообщение давать по тормозам, когда увидят их на обочине. Эта поездка родилась довольно спонтанно. Позавчера в два часа ночи Бокуто пришла в голову гениальная мысль, которой необходимо было срочно поделиться с Куроо. Котаро повезло, Тетсуро еще не спал. Они с Кенмой решили отпраздновать удачное окончание учебного года. Заказав две больших пиццы и купив в соседнем супермаркете вишневую газировку и пару бутылок пива, парни зависали над новой игрой. Вишневая газировка была куплена не случайно, а чтобы лишний раз подразнить Кенму и его новый цвет волос. Телефон Куроо мурлыкнул, оповестив хозяина о пришедшем сообщении. Через секунду стены комнаты содрогнулись от дикого вопля голосового сообщения. Если убрать все ненужные комментарии и выкрики Бокуто, в сообщении оставалась одна простая мысль: смотаться на выходные в горы большой компанией. Важность и весомость этой мысли придавало согласие Акааши, про которое Котаро упомянул дважды. Кенма, пожав плечами, ответил, что не против куда-нибудь выбраться из душного Токио. Тетсуро ответил Бокуто, что они за. Через пару минут сообщение о поездке прилетело Хинате, а от него Кагеяме, который долго отпирался, но в конце концов согласился. Сделав круг вокруг Токио, сообщение прилетело Суге и Дайчи, а от них отскочило в сторону Нишинои и Асахи. Таким образом, вылетев из телефона Кенмы, сообщение собрало шестерых. Следующее сообщение сделало небольшой крюк над высотками, залетев в телефон Яку, а от него было отправлено Льву. Хайба громким воплем отправил сообщение Шое, но тот уже дал свое согласие. Круг замыкался. Куроо выполнил свою часть по сбору компании, откидывая телефон в сторону и открывая вторую бутылку пива. В трех остановках метро отсюда голосовое сообщение летело в сторону Икебукуро, тихим писком проскальзывая в телефон Ойкавы. Но телефон был отправлен в полет на соседнее кресло Иваизуми, а в след за ним в голову Тоору прилетел смачный подзатыльник. «Потому что проваливать экзамен было очень плохой идеей, придурок!». Таким образом, челендж, запущенный Бокуто, облетел половину Токио и часть префектуры Мияги и собрал двенадцать человек, готовых провести ближайшие выходные в прохладной тени гор. На обочине припарковались три машины: черная Хонда Акааши, старенький минивен Дайчи и серебристая Мазда Яку со счесанным крылом. Потому что учить водить Льва было плохой затеей. Часть шумной компании вышли из машин размять ноги и подышать свежим воздухом, часть осталась досыпать на задних сидениях. Хината подбежал к Козуме и стоящему рядом Куроо. Кенма выглядел очень бледно и его немного штормило. — Тебе лучше, Кенма? Как ты себя чувствуешь?! — Шое крутился, как волчок, осматривая Козуме с разных сторон. Куроо лишь раздраженно цокнул на такое шумное поведение Хинаты и, всучив бутылку с водой в руки Кенме, ушел обратно к машине. В последнее время этот мелкий как-то по особенному начал раздражать Тетсуро. — Да, мне уже лучше. Немного укачало. — Козуме постарался выкинуть из головы недавний сон. — Все в порядке, Шое. Кенма и Хината еще пару минут стояли в тени дерева, о чем-то разговаривая. Куроо стоял, прислонившись спиной к машине и внимательно смотрел на двух парней вдалеке. Мысль о том, что мелкий точно не пара Кенме, все настойчивее крутилась в его голове. Тетсуро даже не замечал, что мысли о Тсукишиме были отправлены на задворки сознания, но на их месте появилась странная симпатия ко всему вишневому. Ближе к полудню они все же добрались в назначенное место. Зеленую опушку заливал теплый солнечный свет. Здесь вместо зубчатых небоскребов и высоток небо подпирали кроны раскидистых деревьев, а в воздухе витал тонкий флер свободы и приключений. Солнечные лучи блестели в водной глади небольшого озера, отражаясь от зеркальной поверхности и попадая прямо в глаза, заставляя щуриться и надевать темные очки. Ветер шумел в листве и в волосах, мягко гладил теплую кожу и сгонял пух с тополей, наполняя небо парящими белыми снежинками. Кенма лежал на траве рядом с озером, ощущая всем телом теплую, как парное молоко, землю. Услышав первые всплески воды, Козуме приподнялся на локтях. С небольшого пригорка в озеро один за другим ныряли парни. Первым полетел Шое, за ним с разностью в секунду отправился Тобио; Льва столкнули Бокуто и Куроо, а в след за Хайбой полетел и сам Котаро, не удержавшись на скользком камне. Тетсуро заливисто смеялся, оставшись на пригорке последним. Но надолго он там не задержался. Разбежавшись и прыгнув, Куроо с громким всплеском ушел под воду и вынырнул только секунд через десять, отплыв на несколько метров. Кенма давно не видел, чтобы Куроо был настолько счастлив, и эта картина приносила Козуме спокойствие и уют. — Не хочешь прыгнуть? — Рядом курил Акааши, сидя на небольшом камне. Его глаза были спрятаны за темными линзами очков, но Кенма почему-то был уверен, что Кейджи смотрит только на Бокуто. — Не особо. — Кенма поднялся с земли и взял в руки телефон. Пара щелчков и в инстаграм полетели фотки веселящихся в воде ребят. Козуме увеличил одну из фотографий. Широкие плечи Куроо затянутые легким загаром смотрелись настолько восхитительно, что Кенма готов был поставить это фото на заставку телефона. — Слушай, Акааши, а как ты понял, что влюблен в Бокуто? — Ха. — Вместе со смешком Кейджи выпустил клубы белого дыма, быстро распространившиеся в воздухе. — Я сам до сих пор задаюсь этим вопросом. Иногда мне кажется, что кроме раздражения я к нему вовсе ничего и не испытываю. Но потом он выкидывает что-нибудь и от этого у меня на секунду замирает сердце. Его хочется одновременно ударить и поцеловать. — Но вы ведь все равно вместе. — Знаешь, с Котаро бывает тяжело, но без него еще хуже. — Акааши потушил сигарету о землю и выбросил в пепельницу, сделанную из обрезанной банки. — Это самый неприятный тип отношений. Я знаю, что если уйду от него, то моя жизнь совершенно не изменится, но и смысла в ней тоже останется мало. Это звучит как юношеский максимализм, но это правда. Он приносит в мою жизнь наполненность и чувство защищенности. А для меня это самое важное. — Значит, ты все-таки задумывался о том, чтобы уйти? — Кенма заметил, как Акааши перебирает пальцами траву. Эта привычка появлялась у него, когда Кейджи начинал волноваться. — Много раз. Но стоило мне только увидеть его счастливую улыбку и эти мысли моментально улетали. Когда мы играли в волейбол в старшей школе — все было точно также: я уже задумывался о проигрыше, но тут появлялся шумный Бокуто-сан, переворачивал весь мой мир вверх дном и заставлял верить только в самое лучшее. Наверно, за это я его и люблю. — На последних словах Акааши едва заметно улыбнулся. Кенма не стал больше ничего спрашивать. Кейджи редко говорил о своих чувствах, и сейчас у Козуме было ощущение, будто с ним поделились чем-то сокровенным. Об этом, скорее всего, не знает даже сам Бокуто. — Чего вы здесь застряли? Вода отличная! — Пару капелек упали на экран телефона. Кенма поднял голову. Куроо склонился над ним, привычно тряся мокрыми волосами над головой, как он это часто делает по утрам. Короткие мокрые шорты прилипли к телу, а по голой груди тянулись длинные струйки воды, поблескивая на коже. Кенма часто видел Куроо без футболки, можно даже сказать — привычное зрелище, но сейчас подтянутая фигура Тетсуро казалась Козуме особенно привлекательной. Его кожа была покрыта еле заметными мурашками. Ветер играл с мокрыми волосами, стряхивая с них все больше прохладных капель. — Акааааши, иди в воду, или я скину тебя со скалы! — Из воды выходил Бокуто. С мокрыми прилизанными волосами он выглядел совершенно неузнаваемым. — Это не скала, Котаро. А если бы она здесь была, я бы сам тебя оттуда скинул. — Акааши стянул тонкую футболку и снял кроссовки. Краем глаза Кенма заметил несколько крупных засосов возле лопаток. Все-таки они были странной, но крепкой парой. — А ты пойдешь прыгать? Или котенок боится воды? — Куроо довольно ухмыльнулся, зачесывая пальцами волосы назад. Видеть открытое лицо Тетсуро было чем-то невероятно интимным. Не произнеся ни слова, Кенма снял майку, скинул кеды, положил сверху телефон и пошел в сторону пригорка под тихие смешки Куроо в спину. Вишневые пряди щекотали открытую шею. Тетсуро шел следом, изучая худощавые плечи друга, выпирающие лопатки и изгибающуюся линию позвоночника. Только вот тело друга так внимательно не изучают. Кенма набрал в легкие воздуха и сделал шаг в пропасть, а через пару секунд его тело охватила прохладная вода. Маленькие пузырьки поднимались вверх, к солнцу, растворяясь на поверхности озера. Под водой все казалось замедленным и плавным. Рядом кто-то нырнул и Кенму выкинуло на поверхность. Под водой мелькнули красные шорты Куроо. Кто-то охватил бока и подкинул Кенму вверх. Козуме отлетел в сторону и снова ушел с головой под воду, но там его поймали за ногу и немного протащили. Когда Козуме наконец вынырнул, наткнулся на хитрую улыбку Тетсуро. — Не зевай, котенок, а то тебя украдет озерный бог. За спиной послышался всплеск, Кенма обернулся. В метре от него стоял улыбающийся Акааши. — Озерный бог?! — Сверху послышался голос Шое. — Здесь есть озерный бог? — Хината лежал на животе, свесив руки с пригорка. — Да, и ты будешь его следующей жертвой! — Лев резким движением поднимает Шое с земли и отправляет в полет. — Или ты. — Яку толкает Хайбу в спину и тот летит вслед за Хинатой. — Вы закончили? — Куроо подносит ладонь ко лбу, чтобы спрятать глаза от солнца и разглядеть Мориске. — Да, обед готов. Выметайтесь на сушу! На импровизированном столе, собранном из нескольких бревен и пеньков, стояли тарелки с жареными на костре сосисками и кусочками мяса, онигири и другими лакомствами. В воздухе витал аппетитный аромат, заставляющий животы заурчать, а рты наполниться слюной. — Пока вы там плескались, мы разбивали лагерь. Разве это честно? — Нишиноя уперся руками в бока и недовольно смотрел на мокрых и довольных парней. — Просто кто-то не умеет играть в камень-ножницы-бумагу, а кто-то имеет полное право после победы плескаться в прохладной водичке. — Куроо ехидно улыбнулся и зыркнул своими кошачьими глазами в сторону Юу. — Просто не повезло! — Нишиноя запустил полотенцем в Тетсуро, но тот ловко поймал его. — Хватит вам. Сосиски и мясо остынут. — Суга сунул в руки Юу и Куроо палочки. — Повезет же кому-то с женушкой. — Тетсуро кривовато улыбнулся, косясь на Дайчи. — Только не тебе. — Парировал Савамура, но тут же осекся, вспомнив о недавнем разрыве Тсукишимы и Куроо. Но сам Тетсуро, казалось, даже не заметил колкого замечания, накидываясь на горячие ароматные кусочки мяса. Вечер был алкогольным и шумным. Темное небо, исполосованное звездными нитями, казалось было слишком близко; настолько близко, что, вставая на пригорок, макушка будто цепляла небосвод, а по волосам рассыпались звезды. Опушка, погрузившаяся в непроходимый мрак, в самом центре светилась языками пламени и прыгающими искрами, которые съедало черное небо, стоило им только подняться вверх. Если бы Кенма не знал всех этих людей, он бы принял их за безумцев. Только безумцы способны прыгать ночью в озеро с пригорка, в попытке сделать сальто или просто летя в воду плашмя, при этом не выпуская бутылку пива из рук. И Бокуто ее даже не выронил. Только безумцы способны уйти в непроглядный ночной лес без единого источника света и вернуться через полчаса, напуганными до смерти. Кагеяма еще держался молодцом, но у Хинаты зуб на зуб не попадал. Кенма сидел возле костра, грея спину и слушая треск сгорающих бревен. Рядом, устроившись на пледе, Нишиноя и Асахи рассматривали звезды, пытаясь отыскать как можно больше созвездий. С другой стороны костра Суга о чем-то рассказывал Акааши, который под воздействием алкоголя стал курить в два раза больше. Или от рассказа Коуши. Хината и Лев жарили зефир на костре, спалив уже вторую порцию. Тройка бывших капитанов пропадали где-то в области озера вместе с Кагеямой, которого тоже можно считать бывшим капитаном; выпускной класс он закончил с этим званием. Чем они там занимались, Козуме даже не мог представить. Яку сидел рядом. Мориске молчал и смотрел в огонь. Кенма где-то на подкорке догадывается, что у Яку и Льва не все ладно. Это было видно во взглядах и слышно в голосе Мориске. Но Кенма не лез, потому что даже в своих отношениях (?) разобраться не может. Куроо вышел из комы в тот день, когда Козуме вернулся в квартиру. Кенма это видел своими глазами. После почти двух недельных странствий по всем уголкам своего ада, Тетсуро наконец-то вернулся домой. Привычный. Немного помятый бессонными проспиртованными ночами. Немного исхудавший. Но тот самый, который нужен всегда. Наверняка, шрам, оставленный Тсукишимой еще ощутимо чесался, но больше не болел. Кенма видел это в улыбке Куроо. Третий стаканчик водки с соком подходил к концу. Привкус апельсина и грейпфрута немного горчил, но зато сорока градусов почти не ощущалось. Разве что голова уже была немного ватной, и, если долго смотреть на огонь, начинала кружиться. Поэтому Кенма отвернулся. — Тебе еще налить? — Яку вынырнул из омута своих мыслей и заметил, как Козуме смотрит в пустой стакан. — Да. — Мориске ушел к машине за новой бутылкой. С озера слышатся крики и смех. Кого-то снова скинули в воду. Козуме забирает полный стаканчик из рук Яку и идет к озеру. За ним почти тенью следует Акааши. Козуме ощущает его близость из-за сигарет. — Ты меня преследуешь? — Язык обмяк, Кенма невольно съедает окончания слов. — Смотрю, чтобы ты не заблудился. — Кейджи снова затянулся, выдыхая дым через нос. Из темноты вырисовываются высокие фигуры. Куроо тащит на спине Бокуто и смеется так, что в легких не хватает воздуха. У Дайчи и Кагеямы сводит живот от смеха. Кенма впервые видел, чтобы Тобио так смеялся. — Этот придурок… — Рассказ прерывается диким хохотом и чтобы начать снова Тетсуро нужно немного отдышаться. — Этот придурок поранил ногу о свою же бутылку. Кенма услышал, как Акааши негромко цокнул. Кейджи попросил отнести Бокуто до палатки, а дальше он сам со всем разберется. В отблесках костра Козуме замечает тревожность в глазах Акааши. Куроо сидел у костра и курил сигареты Кейджи. Просто потому что давно хотел попробовать. Запах табака резал нос и драл горло. Тетсуро запил сигарету виски. Кенма сидел рядом. Их колени соприкасались и Козуме совершенно не хотел уходить. Он хотел прирасти к бревну, на котором они сидели, стать его веткой, и никогда больше не уходить отсюда, смакуя в памяти эти сладкие, алкогольно-ватные и тягучие минуты счастья. — Я пойду спать. Ты со мной? — Палатка ведь одна на двоих. У Кенмы от этой мысли пробежали мурашки по спине, алкоголь смешался с адреналином, вызывая в голове взрыв. — Пойдем. Кенма не слышал своего дыхания. Наверно, он и вовсе не дышал. Уже минут пять точно. Кенма и не хотел дышать, потому что тогда он не услышал бы ровного дыхания Куроо. Тетсуро отключился, как только его голова оказалась на маленькой надувной подушке. Кенма не мог заснуть уже пять минут, вглядываясь в выпирающие из-под черной футболки лопатки. В палатке немного душно и пахло сигаретами. Рядом палатка Акааши и Бокуто. Кенма вглядывался в спину Куроо, ломал свои пальцы и кусал губы. Он обещал себе, что дружба с Тетсуро важнее всего, а эти жалкие порывы можно контролировать. Пальцы проводят линию от одной лопатки к другой и Кенма слышит смешок. Куроо. не. спит. Тетсуро поворачивается на другой бок и с улыбкой аля «сам нарвался» смотрит в глаза Кенмы. Козуме читает в его глазах алкогольное опьянение и еще что-то. И это «что-то» заставляет глубже вдохнуть. Ладонь медленно движется к вишневой макушке, но в ничтожных нескольких сантиметрах замирает. Куроо смотрит в глаза Кенмы и видит вопрос? Растерянность? Запрет? Что это за взгляд? Что. это. за. взгляд? Кенма сам почти ныряет макушкой в ладонь Тетсуро. Он как кот, который сам просит, чтобы его погладили. Пальцы зарываются в вишневые волосы. Куроо тысячи раз лохматил макушку Козуме, но никогда до этого момента не гладил ее так. Куроо думает, что слишком пьян или что сходит с ума. Кенма сошел с ума десять секунд назад. За долгие годы дружбы их связь обросла титаном, рудой и медью. Но этот сплав плавится под легкими прикосновениями кончиков пальцев. Сон Кенмы частично сбывается.