элли на маковом поле — но ведь я буду рядом
пожалуйста, перестань пожалуйста, перестань пожалуйста, перестань так смотреть. Куроо сидел за привычным дальним столиком полуночного бара со стаканом недопитого виски, почти пьяным Бокуто и скучающим Акааши. У этого спонтанного сбора не было особых причин, просто в субботу вечером не хотелось торчать дома, но хотелось смочить горло. И совсем немного сбежать от цепкого и задумчиво-грустного взгляда. Куроо не был трусом никогда и не при каких обстоятельствах. Но от Кенмы и его постоянно о чем-то спрашивающего взгляда хотелось прятаться под одеялом. Подольше задерживаться на тренировках. Раньше уходить на работу. Или просто сбегать в бар, под каким-нибудь нелепым предлогом вытаскивая туда этих двоих. Но куда бы Куроо не сбегал, лицо Кенмы стояло перед глазами. И этот вопрос. Вопрос, который крутился и в голове самого Тетсуро, но он настойчиво пытался его отгонять куда подальше, иначе была опасность действительно над ним задуматься. Что происходит? Ничего не происходит. Все в порядке. Все как обычно. О чем он вообще думает? Это же нелепо — Кенма наверняка скажет, что Куроо больной ублюдок, у которого произошел тотальный сдвиг после расставания с Тсукишимой и теперь ему мерещится всякая хрень. Но ведь он сам потерся макушкой о ладонь. Да бред. Внутри Кенма всегда был маленьким котенком, и под градусом ему просто захотелось ласки. Наверно. — Куроо, ты вытащил нас сюда, чтобы смотреть в столешницу? — Акааши нервно перебирал пальцами. Если бы в баре можно было курить, Кейджи не ворчал бы. А так, лишенный и выпивки, и сигарет Акааши раздражался по любой мелочи. — Да, чувак, что за хрень? Ты опять сам не свой. Я думал зануда-очкарик уже отпустил тебя! — Бокуто громко поставил на стол пустой бокал из-под очередного слишком замороченного коктейля. Тсукишима? При чем тут вообще Тсукишима? Куроо, скривив губы, раздраженно зыркнул на Котаро. — Что вы такие ворчливые оба? Задуматься уже нельзя? — Тетсуро залпом осушил остатки виски и с лету поставил пустой стакан на стол. Стакан проскользил по глянцевой столешнице и остановился на середине. — Ты молчишь уже минут десять. Если ты искал компанию, чтобы выпить в тишине, то явно позвонил не тому. — Котаро жестом попросил официанта повторить и подвинул бокал на противоположный край стола. — Неужели так сложно помолчать и просто послушать музыку? — Здесь не самая приятная музыка. — Акааши окончательно задолбался сидеть без сигарет и встал из-за стола, намереваясь выйти подышать свежим воздухом и закурить. — Тогда почему мы сюда ходим? — Прилетел в спину уходящего Кейджи вопрос. — Потому что здесь выпивка дешевая, бро. — Бокуто довольно улыбнулся, обнимая за плечи Куроо и притягивая того к себе со всей силы. Пьяный Бокуто — гарант того, что без объятий в течение вечера вы точно не останетесь. — Ну и потому что его нашел я. — Аргумент. — Просипел куда-то в плечо друга Тетсуро, зажатый крепкой хваткой Котаро. — И все-таки, что опять у тебя в голове творится? — Бокуто откинулся головой на кожаную высокую спинку дивана и блаженно прикрыл глаза. — Сам бы хотел знать. — Куроо даже не пытался вырваться. Он давно вот так вот просто ни с кем не обнимался, и колючее чувство одиночества начало понемногу выпускать свои шипы. — Ну, бро, это не дело. Мне надоело видеть твое заплаканное лицо. — Заплаканное? — Куроо попытался вырваться, но Бокуто сильнее придавил его рукой. — Да ты, мудак, охренел что-ли? Когда это я плакал? — Когда напился в дерьмо и рассказывал мне про Тсукки. — Бокуто громко рассмеялся, сжимая в ладони плечо Куроо. — Это тогда… — Да. Лучше не будем об этом. — Бокуто отпустил Тетсуро. Краем глаза Куроо заметил легкий румянец на щеках Котаро. Ну да. Об этом лучше тоже не думать. У него в голове вообще остались мысли, о которых можно думать? От мыслей о Тсукишиме откровенно подташнивало, от мыслей о Кенме хотелось сбегать и прятаться, от мыслей… Тетсуро тяжело вздохнул и попросил официанта сменить стакан на полный. За столик вернулся Акааши. От Кейджи тянуло табаком и мятной жвачкой. Бокуто как бы невзначай одарил Акааши поцелуем в шею и что-то шепнул тому на ухо. Кейджи приоткрыл рот, чтобы что-то ответить, но промолчал, ответив Котаро легкой полуулыбкой. Тетсуро отвел взгляд. Смотреть на флиртующую парочку не хотелось. Совсем. Хотелось домой. Завалиться на кровать и просто поваляться с… Кенмой? Ну да, с Кенмой. Привычное ведь дело. Козуме обычно облокачивается на согнутые в коленях ноги Куроо и играет, Тетсуро читает или бессмысленно залипает в ток-шоу — и это нормально. Обычно. Так было уже черт знает сколько времени; столько, сколько помнил себя Куроо. Но почему теперь эта мысль вызывает у него что-то похожее на смущение? Неловкость? Или на то самое чувство, когда на первом свидании случайно прикасаешься к чужой руке? Куроо ведь не идиот, по крайней мере — не круглый. Он знает, что это за странно-сладковатое чувство, похожее на то, которое возникает на кончике языка от привкуса миндаля и меда. Только вот, какого черта этот привкус сейчас вызывают мысли о Кенме? Они ведь друзья. Нет. Они ведь лучшие, блять, друзья! С детства. Тетсуро знает Кенму с детства, знает все его фишки, проблемы и загоны. Знает привычки и вкусы. Да он знает его как облупленного. И чтобы Кенма да повелся на такого как Куроо? Да ни в жизнь. Может, спокойный Акааши, или, на крайняк, — тот мелкий вороненок. Но никак не он. Козуме просто не сможет быть с человеком, который раздражает его сильнее, чем назойливая туча комаров. А то, насколько он раздражает Кенму, Куроо прекрасно знал и часто этим пользовался, когда хотел подразнить его. Да и дело не в Кенме. А в том, что это гадко-сладкое чувство может разрушить их дружбу, если не прекратит доканывать Куроо и подбрасывать ему в голову мысли об острых лопатках Козуме или о его худых и красивых ногах. А Кенма смотрит так, будто читает все эти мысли во взглядах Куроо и в его глазах вопрос: Что происходит? Хотел бы и Куроо это знать. Но одно он знал точно — терять друга из-за каких-то нелепых чувств и совершенно необоснованных душевных терзаний он не собирался. Просто нужно немного времени и чуть меньше Кенмы в его жизни, чтобы можно было очистить мысли. И не заглядывать в эти глаза. По крайней мере — дольше чем на две секунды. И все пройдет. — Ну ладно-ладно, я все понял. Давайте домой. — Куроо опрокинул почти полный стакан виски и словил языком кубик льда. — Не могу уже смотреть на ваши птичьи игры. — Не завидуй, бро. — Бокуто отстранился от Кейджи, кусая того за подбородок напоследок. — И на твоей улице будет праздник. — Да было бы чему. — Лениво и немного пьяно протянул Куроо. — Поднимайтесь, подкинете меня до квартиры и валите в закат. — О просьбе подвезти просят чуть вежливее. — Акааши кидает на Куроо тяжелый, то ли сонный, то ли немного возбужденный взгляд. — Вежливость — это по твоей части. Не хочу забирать твое лидерство. — Кейджи игнорирует выпад Тетсуро, отворачиваясь к нему спиной. Машина плавно трогается с места и съезжает с парковки. Из колонок доносится чей-то заунывный бубнеж. На работающее радио никто не обращает внимания. Куроо точно. За окном мелькают горящие холодным светом неоновые вывески, смешиваясь в калейдоскоп красок, которые можно увидеть лишь ночью. Куроо думает, что это красивые цвета. Последний стакан виски горчит в горле. Было бы неплохо его чем-нибудь запить или… закурить? Можно и закурить. — Акааши, дашь сигарету? — Выходя из Хонды просит Куроо. Кейджи не задавая вопросов протягивает красную пачку с белой полоской и зажигалку. Тетсуро выходит из машины, подкуривает и возвращает вещи через приоткрытое окно Бокуто. Котаро лишь морщится и закрывает окно полностью, махнув напоследок рукой. Неужели Куроо Тетсуро начнет курить? Он и сам не особо верит в эту мысль. Но привкус виски и никотина напоминают о пьяной ночи в горах, о прикосновении Кенмы и о собственных пальцах в вишневых волосах. Так нелепо, что Тетсуро не верит, что эти мысли принадлежат ему. Запасть на лучшего друга? Профит. И, ей богу, лучше бы это был Бокуто. Потому что Кенма, с его и без того надломленным отношением к людям, никогда его за это не простит. Куроо докуривает сигарету и не против закурить еще одну. Потому что в квартире горит свет и Кенма не спит. Потому что он не знает, сколько еще сможет выносить этот спрашивающий-требующий взгляд. Козуме моет посуду, закатав рукава старой толстовки Куроо. Толстовка настолько длинная, что под ней не видно коротких шорт Кенмы и это почти выбивает воздух из легких Тетсуро. И вообще, с каких пор он носит его толстовку? И вообще, почему Куроо об этом думает? Кенма, его друг. Лучший друг. Самый блять лучший друг детства. Алло, Куроо Тетсуро, приди в себя и перестань пялиться на голые ноги лучшего друга. Откуда вообще все это взялось?! Кенма оборачивается через плечо. Он давно знает, что за ним наблюдают. В глазах все тот же вопрос. пожалуйста, перестань так смотреть. — От тебя несет сигаретами. — Козуме отворачивается и ставит тарелку в шкаф. — Может, мне стоит начать курить? Этот привкус на языке довольно необычный и немного расслабляет. — Куроо проходит мимо Кенмы, почти задевая того. Ищет свою кружку глазами и видит ее в руках Козуме. Кенма догадывается, что ему нужно, ополаскивает кружку под водой и отдает. — Как хочешь. — Пожимает плечами Кенма, стараясь не поднимать взгляда на Куроо. Потому что уже неделю видит в его глазах «что-то», от чего мурашки крадутся по спине. Потому что они оба зависли в мыслях на стадии «мы же лучшие друзья, так нельзя, так блять нельзя» . И оба считают, что другой не понимает, что происходит. Кенма был даже благодарен, что Куроо часто где-то пропадал, потому что находиться с ним в пустой квартире после странной ночи в горах было совершенно неловко. И где-то на периферии сознания Козуме думал о том, что так ломается дружба. Куроо делает сразу две кружки чая. По привычке. Кенма забирает одну из его рук. По привычке. Они садятся за стол, каждый на свое место. По привычке. Кенма пьет аккуратно. Куроо немного прихлебывает. Привычно и вместе с этим — как никогда раньше. Куроо думает, что у Кенмы слишком красивые ноги. Кенма думает о том, что это он виноват, что их дружба рушится. Куро младший, лежа под столом, думает о том, что его хозяева — идиоты.***
Indiana — Smoking Gun [Hucci Remix]
Софиты и светодиоды головокружительным хороводом мельтешат по стенам в кляксы всех цветов, окрашивая погруженное во тьму помещение ангарного типа. Ядовито-фиолетовый приглушенным неоном виснет над головой, от него сильно устают глаза и почти начинают ныть виски. Красный (или пурпурный?) дермантиновый диван отдает в уши скрипом и неприятно липнет к открытой коже. Музыка рвано-плавная как транквилизатор под кожу, от нее уносит куда-то в транс, против твоей воли заставляя двигаться ей в такт. Люди большим скопом жмутся друг другу, то ли танцуя, то ли дергаясь под приходом экстази. Как только встаешь с дивана и делаешь пару шагов, тебя затаскивает в эту химическо-музыкальную оргию, из которой почти нереально выйти назад. В таком лесу из человеческих тел Гензель и Гретель точно сдохли бы, и никакие крошки их бы не спасли. Кенма точно не помнил как он оказался в этом рассаднике шума, наркоты и секса. Просто, как по щелчку пальцев возле двери оказался Лев, буквально сгреб его в охапку и закинул на заднее сиденье Мазды, крича что-то вроде «я поступил в этот хренов колледж! Кен-сан, вы должны это отметить с нами». Куроо был на работе и защитить Кенму было некому, а потому Козуме ехал черт знает куда в компании Льва и Яку. Мориске сердечно пообещал, что с Козуме ничего не случится и они просто немного выпьют в привычной компании. Не то чтобы это сильно расслабило Кенму, но отчитывать Хайбу за такое дерзкое нарушение личного пространства он перестал. Кенма надеялся на домашние посиделки или максимум на какой-нибудь бар, но уж точно не на огромный ночной клуб. Яку, пытаясь перекричать грохот музыки, рассказывал, что это была идея Хинаты. Шое очень давно хотел побывать в подобном месте, поэтому Лев решил отвезти его в любимый клуб. Хината поступил вместе со Львом в один колледж. Кенма мысленно посочувствовал преподавателям учебного заведения. Спустя некоторое время, Кенма откровенно потерялся в счете минут и часов из-за такого обилия народа и громкой музыки, к их небольшой компании присоединились Бокуто и Акааши, которых вызвонил Шое. Котаро, как оказалось, был частым посетителем клуба и у него даже имелась «золотая» карточка на алкоголь в баре. В кратчайшие сроки на столике появилось в два раза больше коктейлей, чем тот вообще мог в себя вместить. Козуме выбрал наиболее безопасный на вид и сделал пару глотков. Вкус был вполне приятным и даже не горчил алкоголем, отдавая чем-то земляничным и шоколадным. Но за безобидным видом скрывалось довольно опасное наполнение. Не задумываясь, Кенма выдул три вида ликеров вперемешку с ромом. И это не могло не отразиться на его состоянии. Алкоголь разбудил в Козуме интерес к экспериментам и за час в горло были влиты шоколадный мартини, вишневый и персиковый дайкири, коктейль под таинственным названием Ван Гог, совместивший в себе шампанское и абсент — и это было последним, что сорвало тормоза Козуме. Кто-то в шутку предложил сыграть в «правда или действие» и предложение под общий хор оханья и нецензурных выкриков было принято слишком на ура. Ведущим вызвался быть Лев (возможно, именно ему и принадлежало предложение сыграть), потому что кто круче него сможет придумать интересное «действие». А еще потому что Бокуто очень хотел поиграть, иначе роль ведущего ушла бы к нему. А спустя пять минут все прокляли ту секунду, когда согласились сделать его ведущим. Первой жертвой стал, конечно, Яку. Лучше остальных зная искрометный идиотизм Льва, Мориске выбрал правду, чем, по видимому, сильно огорчил парня. Хайба, не долго думая, попросил назвать имя человека, в которого влюблен Яку, на что получил громкий фырк и тихий ответ «это ты, идиот». Затем был Бокуто и его без раздумий выбранное «действие». В целом, Котаро из тех людей, для которых чем сильнее задание отдавало идиотизмом, тем оно было веселее. А потому задание «король барной стойки» было выполнено на ура и со всем пьяным великолепием, на которое был только способен Бокуто. Радовало только то, что в этом клубе было разрешено танцевать на баре. Следующим был Кенма. Лев уже начал придумывать в голове вопрос из серии «который точно заставит тебя покраснеть», потому что был уверен, что Козуме выберет правду. Но, под общие удивленные взгляды, Кенма выбрал действие. Потому что алкогольный градус в его крови достиг пика. — Точно действие, Кен-сан? — Лев хитро прищурился, сверля кошачьими глазами дырку во лбу бывшего семпая. — Ага. — Чуть пьяно кивает Козуме, убирая за уши пряди вишневых волос. — Тогда… тогда… Вот! Тогда поцелуйте того, кто в этой компании вам кажется наиболее привлекательным! — Через секунду Льву в спину прилетает хороший шлепок и Яку уже собирается ему что-то выкрикнуть про смену задания, но Кенма в ответ переспрашивает: — Поцеловать как? — И героем сегодняшней ночи становится Козуме Кенма. — Ну, в губы. И чтобы выглядело серьезно! — Лев не унимался, усугубляя и без того серьезное задание. — Наиболее привлекательного, значит? — Кенма обводит глазами собравшихся. Точно не сам Лев и не Бокуто. Яку и без того нервный. Акааши или Хината? Поцеловать Кейджи перед Бокуто будет неудобно. Тогда остается Хината? — Я выбрал. Кенма через столик тянется к лицу Шое, притягивая того к себе за ворот футболки. Хината широко улыбается, и сам подается вперед. Ему уже начинает нравиться студенческая жизнь. Кенма целует медленно, протяжно, перебирая сладкими от коктейля губами немного обветренные от частой езды на велосипеде губы Шое. В зоне слышимости раздается тихий щелчок фотокамеры. Бокуто тихо ржет и отправляет сделанную фотку Куроо с язвительной подписью: «этот парень умеет развлекаться лучше тебя, лол». В другом районе Токио с диким грохотом разбивается об пол стакан.***
[Сообщение от пользователя: Яку]: Не хочешь с нами в Амбар? [Сообщение от пользователя: Куроо]: оооо [Сообщение от пользователя: Куроо]: в этот рассадник человеческих пороков? [Сообщение от пользователя: Куроо]: я бы с радостью, но на работе сегодня [Сообщение от пользователя: Яку]: Лев поступил в колледж. [Сообщение от пользователя: Куроо]: рад, что у этого идиота хоть на что-то хватило мозгов [Сообщение от пользователя: Яку]: Мы украдем Кенму? [Сообщение от пользователя: Куроо]: ага. только присмотри за ним [Сообщение от пользователя: Яку]: Конечно. Куроо убрал телефон в карман рабочих брюк и с улыбкой поприветствовал нового клиента. Плеснув в бокал бренди и закинув пару кубиков льда, Тетсуро поставил напиток на салфетку. В целом, ничего плохо в том, чтобы вытащить куда-то Кенму не было. Сейчас каникулы, дома душно, а ночной воздух и громкая музыка хорошо бодрят. Проблема, разве что, была в самом месте. В Амбаре Кенме с его социофобией будет тяжко, но если Яку каким-то образом удастся хоть немного напоить Козуме — он расслабится. А учитывая, что там будет Хайба — он собственноручно зальет в Кенму один-два коктейля. Куроо даже немного завидовал отрывающимся друзьям. Он торчит в этом респектабельном почти стерильно вычищенном баре, помирая от скуки, потому что сегодня вторник и клиентуры почти нет, а они веселятся, попивая вычурные коктейли. В Амбаре не найдешь ничего чистого, только ядреная смесь всевозможного спиртного в одном стакане. В крайнем случае — ром с колой или водка с энергетиком — но не больше. Этот привкус апельсинового сока с водкой и редбулом Тетсуро почти ощутил на свое языке. Куроо до ломки в костях захотелось сорваться с места, скинуть с себя эту классическую форму бармена, накинуть рубаху и джинсы и рвануть в ночь, заливая в себя стандартный коктейль и прикуривая его сигаретой. Но вместо этого он повторил заказ с бренди, улыбнулся и вернулся к натиранию стаканов до блеска. Кенма в Амбаре, да? Куроо думал о том, что ему любопытно было бы увидеть Козуме в таком не свойственном ему интерьере. [Сообщение от пользователя: Совень]: БРО, Шое позвал в амбар, ты идешь?! [Сообщение от пользователя: Совень]: БРО, только не говори что на работе! [Сообщение от пользователя: БРО]: хорошо, не говорю, что я на работе [Сообщение от пользователя: Совень]: КАКТАК БРО [Сообщение от пользователя: БРО]: сделай фотку Кенмы и пришли мне [Сообщение от пользователя: Совень]: ок. как буду там. Настенные часы, сделанные специально под интерьер бара, показывали половину одиннадцатого. Оставалось еще полтора часа до окончания рабочего дня. Куроо уже откровенно скучал, пялясь на засидевшихся мужиков за дальним столиком и натирая стаканы. Было очевидно, что один пытается ненавязчиво склеить другого, а тот, видимо, был натуралом. Тетсуро саркастически улыбался, наблюдая за столь жалкой картиной. Мужик был настолько никакой в плане обольщения, что Куроо даже невольно захотелось ему помочь. Правда, тогда он бы увел его партнера, но это можно считать чаевыми за «помощь». Мысли о веселящихся друзьях все еще крутились в голове Тетсуро, но ехать в другой район не хотелось. Слишком жирно выйдет за такси. А вызванивать кого-то с просьбой подвезти было бесполезным занятием. Кто захочет в разгар вечеринки сорваться к нему? Телефон ощутимо завибрировал в кармане. [Сообщение от пользователя: Совень]: этот парень умеет развлекаться лучше тебя, лол. [Вложение] Стакан выскальзывает из белоснежного полотенца и разлетается кусками по черному кафелю. Засидевшиеся оборачиваются на Куроо. Куроо смотрит на открывшуюся фотографию и почти отправляет телефон в след за стаканом. [Сообщение от пользователя: БРО]: я буду через час.***
Горячие ладони скользят то вверх, то вниз, чуть задирая черную майку и оголяя подтянутый живот. Рваные поцелуи оставляют ожоги на шее, дыхание сбито то ли из-за дерганых движений, которые с натяжкой можно назвать танцем, то ли из-за возбуждения; Бокуто горячо выдыхает куда-то в загривок угольно-черных волос и притягивает Акааши, вплотную прижимая парня к себе. Кейджи упирается спиной в грудь Котаро и запрокидывает голову назад, невесомо целуя Бокуто куда-то в подбородок. Куроо вылавливает парочку в толпе танцующих, пытаясь протиснуться среди людей и не расплескать два стакана водки с энергетиком, чтобы дважды не мотаться. Акааши краем глаза замечает Тетсуро и незаметно качает головой в сторону столика, за которым они устроились. Куроо продолжает бороться с толпой, чертыхаясь каждый раз, когда коктейль выплескивается ему на пальцы. Кенма сидит на диване, поджав под себя ноги и откинувшись спиной на Шое. Хината накручивает на палец вишневую прядь и что-то шепчет на ухо Козуме, счастливо улыбаясь. Кенма смотрит на фиолетовые неоновые лампы, в широко распахнутых глазах нет ни грамма понимания того, что происходит вокруг. В руках очередной замороченный трехслойный коктейль, Кенма потягивает его через длинную трубочку, язык почти онемел от количества выпитого, а потому вкус едва различим. Но Кенма пьет по инерции. Куроо стоит в тени, не решаясь подойти ближе. Кенма, сидящий вплотную к Шое, кажется спокойным и расслабленным. Никаких недовольных взглядов, тычков и фырканья — нет ничего того, чем обычно Козуме сопровождает сидящего рядом Куроо. Правильнее было бы просто уйти, не мешая расслабляться Кенме, но вместо этого Тетсуро заваливается рядом с Козуме, снова расплескивая водку с энергетиком на пальцы и откровенно облизывает их, глядя на удивленных Кенму и Хинату. Ехидное замечание застревает в горле, когда Куроо замечает в глазах Козуме неприкрытый ничем интерес к его влажным пальцам. Под таким взглядом Тетсуро почти краснеет. — Ты ведь должен быть еще на работе? — Пьяный язык ударяется о зубы, едва ворочаясь. Куроо не слышит вопроса, подаваясь вперед к Кенме и подставляя свое ухо. Козуме придвигается ближе. В нос бьет запах алкоголя и чужого одеколона. Куроо морщится. — Почему ты не на работе? — Громче повторяет Кенма, щекоча дыханием ухо. — Клиентов не было. Закрылись раньше. — Врет Куроо не краснея. — Ээээй! Поздравь меня, я поступил! — Хината протягивает Куроо ладошку и Тетсуро отвешивает «пять», скрывая за привычной ухмылкой свое раздражение. Тетсуро делает пару смачных глотков коктейля, почти наполовину опустошая стакан. Не спрашивая разрешения, выхватывает из приоткрытой пачки сигарету и щелкает зажигалкой. Никотиновый дым расходится по легким с первой затяжкой. Куроо откидывается на спинку дивана, запуская пятерню в торчащие волосы. Он зол настолько, что едва удается это скрывать, прицепив усмешку на губы. Кенма не замечает этого; градусы в его крови бурлят, лишая любой сосредоточенности и наблюдательности. Он снова что-то говорит Шое, прижимаясь к тому непозволительно близко. Куроо успокаивает себя тем, что здесь слишком громко, а потому Козуме приходится придвигаться так близко. Что-то упирается в бедро. Тетсуро замечает босые ноги Кенмы. Кроссовки валяются где-то под столом. Куроо щекочет лодыжку Козуме, получая в ответ рассерженный взгляд. А липнуть к креветке, значит, нормально? Куроо залпом осушает стакан и тянется за вторым. Какого черта он вообще сюда приехал? Ну нравится Кенме этот коротышка — хорошо. Он ведь сам убеждал себя пару дней назад, что они лучшие друзья и что непозволительно пялиться на его голые ноги. Так чего сейчас ломать себе голову? Все точки расставлены. А его сердце снова разбито. Снова. Уже вошло в привычку. В толпе мелькают Лев и Мориске. В руках — по паре коктейлей у каждого. Куроо неодобрительно смотрит на Яку, одним взглядом напоминая тому, что он обещал присматривать за Кенмой. Мориске пожимает плечами в знак примирения протягивая на вид слишком девчачий коктейль с вычурным зонтиком. Лев с довольной улыбкой принимается рассказывать Куроо о своем поступлении. Тетсуро в пол глаза следит за Кенмой и его заканчивающимся коктейлем, заливая водку с энергетиком в свою глотку. Все нормально, Тетсуро, твой лучший друг просто нашел тебе замену, как ты когда-то нашел ему. Да что не так с этим Карасуно? С каких пор коты западают на воронов? Шое тянется к щеке Кенмы и, не задумываясь, оставляет легкий поцелуй. Куроо хватает пачку сигарет и вылетает на улицу. С него довольно. Пальцы стучат по экрану, вызывая такси. Обещают прибыть через пять минут. Тетсуро затягивается сигаретой и, делая глубокий вдох, медленно выпускает лишний дым. Куроо понимает, почему Акааши курит. Удивительно, как рядом с Бокуто он не выкуривает по три пачки в день. Ночной воздух отдает прохладой и немного успокаивает скулящие нервы. Неподалеку кто-то блюет, и Куроо понимает, что его тоже тянет выблевать все-то дерьмо, что бесится в его голове. Как можно быть таким придурком? Почему его тянет на людей, которым на него откровенно плевать? Черт с ним с Тсукишимой — горько, обидно, но он хотя бы не знал его всю жизнь и его уход мало что поменял. Но к Кенме он прирос всей своей душой. Он и представить не может, что Козуме может в какой-то момент пропасть из его жизни. Куроо без Кенмы будет неполноценный Куроо. Машина подъезжает, освещая фарами курящего Тетсуро. Водитель жестом показывает, что с сигаретой не пустит в салон. Куроо выбрасывает сигарету, даже не удосужившийся потушить. Надо будет извиниться перед Акааши за украденную пачку и зажигалку. Куроо садится в машину и называет адрес. В последний момент дверца открывается и в такси запрыгивает запыхавшийся Кенма. — Ты хотел оставить меня одного? — Пьяно поднимая глаза, ворчит Козуме, захлопывая дверцу. Кенма держит в руках кроссовки. Он даже не успел обуться.***
Такси виляло между знакомыми улицами; в салоне уже полчаса как висела тишина, наполненная лишь глухим шумом машины и тихим полуночным радиоэфиром. Никто из присутствующих не был против повисшего молчания. Куроо залипал в мелькающие за окном вывески, Кенма тихо посапывал, уткнувшись носом в плечо Тетсуро. Куроо в шутку подумал, что с утра Козуме будет проклинать весь мир и тот лишний коктейль, который по счету был третьим или шестым. Расплатившись за такси, Тетсуро прикинул, сколько осталось до зарплаты, потому что деньги заканчивались катастрофически быстро, а через неделю нужно платить за квартиру. Вытащив полусонного Кенму из такси, Куроо взвалил его на плечи. Теплое дыхание щекотало щеку, отдавая чем-то ванильным. Наоми или эспрессо мартини? Сколько же ты в себе намешал, Кенма? Куроо усмехнулся. Теплота чужого тела успокаивала растревоженные недавно нервы и приносила легкую истому в области живота. С трудом ввалившись в квартиру, Тетсуро сразу потащил спящего Кенму в комнату, намереваясь уложить того в постель. Но как только он присел на матрас, именуемый Козуме кроватью, Куроо понял, что Кенма не спит, более того, этот засранец даже не планирует слезать со спины друга. Пальцы вцепились в тонкий материал рубашки, а ноги сильнее сжали поясницу. — Так ты не спишь, шкет? — Куроо услышал тихий смешок. — Ты же знаешь, что получишь за это притворство? — Получу? — Тихий пьяный голос распалял в Куроо и без того бьющееся желание перешагнуть чуть дальше и нарушить давно устоявшиеся границы дружбы. Кенма отпустил руки и завалился на спину, все еще охватывая ногами поясницу Куроо. Хитро выкрутившись, Тетсуро валится на Козуме, опираясь локтями на забавную простынь с какими-то барашками. Глаза Кенмы едва приоткрыты, а ресницы легонько подрагивают, но во взгляде отчетливо вырисовывается тот же вопрос. пожалуйста, перестань так смотреть я же не железный. Губы едва заметно приоткрыты. А что, если? Куроо медленно опускает голову, будто бы давая шанс Кенме остановить это все и оттолкнуть его. Губы едва ощутимо прикасаются к нижней губе, легонько вбирая ее. Куроо чувствует как быстро бьется сердце Кенмы. Или это его? Куроо, не стесняясь вопящих в голове мыслей о дружбе, целует Кенму. Да, Куроо Тетсуро целует своего лучшего друга Козуме Кенму. Не потому что горлышко бутылки указало на него, а потому что сам этого захотел. Да и тогда он тоже был не против. Куроо отстраняется от губ и почти виновато смотрит на Кенму. Козуме спит. Что ж, тогда еще остается надежда на то, что их дружба цела, а не разошлась по швам после этого поцелуя. По крайней мере — до утра.