Светлячок и Соловей

- Тише! - Айдан зажал рукой рот внуку и осторожно прислушался. - Тише, ради спасения своей жизни и того безумного, кто посмел посмотреть в твою сторону без ведома родителей! Твой муж не потерпит конкурента и убьет любого! И он будет в своем праве. Никто не встанет на защиту альфы, посмевшего вскружить голову лисенку! - Мне все равно, что будет со мной, но я не откажусь от своей любви! - Серенити оторвал руку селафь от своего лица и расплакался. - Я люблю его больше собственной жизни! Айдан прижал к себе плачущего правнука и задумался. Ситуация выглядела патовой. Мало того, что Джабаль сделал Серенити супругом без его согласия, так еще и сердце омеги отдано другому альфе. Айдан впервые в жизни почувствовал себя совершенно беспомощным. На звук плача в дверях появился встревоженный Нури. Айдан жестом велел проверить, нет ли поблизости любопытных ушей. Слуга понятливо кивнул и бесшумно метнулся в коридор. Айдан подождал, пока Нури опять не покажется в проеме двери и не кивнет головой, мол, все в порядке. Тогда омега прочитал короткую молитву и оторвал от себя горько всхлипывающего правнука. - Кто этот несчастный, по которому ты льешь слезы? - Это Соловей! - Серенити смотрел упрямо и не собирался сдаваться. Он высморкался в уголок простыни и решительно сдвинул брови. - Я знаю, что он альфа! И он любит меня! А я люблю его! И наша любовь прекрасней всех звезд на небе! От облегчения Айдану захотелось рассмеяться, но, видя упрямо сжатый рот омежки, решил повременить с радостью. Похоже, чувства Серенити были, как у всякого подростка, полны максимализма. А конкурировать с вымышленным идеалом ни один реальный человек не сможет. Похоже, шансы эмира завоевать сердце своего супруга стремительно приближались к нулю. - Как этот несчастный назвал меня? - Серенити посмотрел на селафь надменно и зло. - Он твой муж, а не «несчастный». Несчастным его можешь сделать только ты, - Айдан покачал головой. - Он назвал тебя Абаль. - Он с ума сошел? Разве я пахну розами? Я пахну сиренью! Он что, не мог найти мне имя получше? - Серенити недовольно нахохлился. - Какое дурацкое имечко и запах чужой! Фу! Какая гадость! - Может, называя тебя Абалем (Дикая роза), он имел в виду вовсе не запах, а твои колючки? - О чем ты говоришь, селафь? У меня нет колючек, и характер хороший! Я нежный и ласковый, как котенок! Мне так оми говорил! А он назвал меня шиповником! Да как он смел так поступить со мной? Вначале забрал без спроса, а потом имечко мерзкое придумал! И вот как мне теперь с ним жить? Я не хочу быть супругом! Нури жестом указал на дверь, ведущую в гостиную, но Серенити ничего не замечал вокруг. Он расплакался, а по комнате поплыл сильный запах сирени. Потом омежка еще раз высморкался в уголок простыни. Айдан потихоньку плеснул в стакан с водой настойки и протянул его правнуку. Тот, не переставая жаловаться на несправедливости жизни, выпил воду. Вскоре он зевнул и сонно потер глаза, Айдан, уложив ребенка в кровать, укутал в чистое покрывало. Вскоре Серенити забылся тяжелым сном. Нури с поклоном приоткрыл дверь, за ней стоял бледный Джабаль. - А ты думал, он будет тебе благодарен, что оказался так далеко от родных людей? - Айдан искоса глянул на растерянного эмира. - Могу повторить еще раз: дай ему время привыкнуть к переменам в жизни, будь с ним терпелив, как с птенцом, и все наладится. Джабаль растерянно кивнул и тяжело вздохнул. Он хотел уже уйти, когда Айдан напомнил ему: - Завтра Абалю понадобится шелковое платье. Ты забрал его в хлопке, а теперь пришло время моему правнуку надеть шелк. Не сказать, чтобы он был этому рад, но сделанного не воротишь. Или мне подобрать твоему супругу что-то из моих платьев? Джабаль зло зыркнул глазами и рванул из гарема. Айдан ухмыльнулся ему вслед. А потом лег рядом с Серенити и приобнял его рукой. Стоило попытаться хоть немного отдохнуть, завтра будет тревожный день. Проснулся Айдан, как всегда, до первого намаза. Серенити спал, свернувшись в клубочек и жалобно хныкал во сне. Омега погладил правнука, тот успокоился и лег спокойно на спину, привольно раскинувшись по кровати. Нури, увидев, что господин проснулся, выскользнул на кухню, чтобы приготовить омегам завтрак и неизменный кофе для Айдана. Тот перенял эту привычку от своего любимого зятя Ясмина, но только пил со сливками и сахаром. Когда Нури вернулся с подносом, вместе с ним примчались портные и парикмахеры. Они принесли одежду и обувь для Абаля и мечтали сделать ему красивую прическу. Серенити проснулся от запаха кофе, но когда понял, что он не дома, и рядом нет оми, расстроенно зарылся под покрывало и отказывался вставать, чтобы искупаться. Но селафь был непреклонен и стащил его с кровати едва ли не силой. В ответ Серенити демонстративно завернулся в покрывало и медленно поплелся в хаммам, из вредности брюзжа себе под нос. После купания настроение у него улучшилось, и он соизволил выбрать из трех платьев, одно, которое ему больше приглянулось. Платье из шелка глубокого бирюзового цвета с муаровыми разводами очень эффектно подчеркивало белизну кожи и золото волос омежки. А глаза на его фоне просто засверкали сапфировым блеском. - Я хочу еще тунику и штанишки такого же цвета, - улыбнулся омежка. - А еще сапожки для верховой езды. - Зачем омеге сапожки для верховой езды? - удивился портной. - Я в седле с трех лет! - похвастался омежка. - А когда мне исполнилось десять лет, отец взял меня в пустыню на самую настоящую охоту! И отец, и дядя Саид, и дедушка Айюб устраивали время от времени охоту и брали младших сыновей-альф, а заодно и меня с Бусинкой! Когда Бельчонку исполнится десять, то и его возьмут… А у Бусинки и лошадка своя есть, и даже сокол… Личико у Серенити опять скривилось, стоило только ему подумать, что больше ему на такую охоту не попасть. И именно в этот момент на пороге его комнаты появился Джабаль. Он принес омеге большую шкатулку с драгоценностями. И, конечно же, все омежье недовольство досталось альфе, который вначале с восторгом издали смотрел на красивого омегу, а потом, заметив недовольство на его лице, поспешил подойти ближе. - Дар. Джабаль откинул крышку большой шкатулки, которая сразу разделилась на три яруса, демонстрируя все свое содержимое. Это был великолепный омежий гарнитур: на верхнем ярусе лежали диадема и серьги, на втором - роскошное колье и несколько перстней, а на третьем - парные браслеты для рук и ног. По традиции первым камнем, который альфа дарил омеге, был рубин. Такой подарок считался даром за невинность. Каждый альфа сам решал насколько велик будет дар, но Айдан мог поспорить на собственное ухо, что ни один омега не получал такого дара всего лишь за одну ночь (тем более, что невинность так и осталась при омеге). За такой гарнитур можно было купить большой оазис с пресной водой или кормить общину целый год. Он осторожно достал кольцо из шкатулки, поднес камень к свету и испытал еще один шок. Рубины были редкого вида «голубиная кровь» и стоили дороже бриллиантов, так что за подобный гарнитур, пожалуй, можно было купить не один оазис. - Благодарю, - процедил Серенити и недовольно отвернулся, даже не поднимая руки, чтобы принять подарок. Эмир растерянно потоптался на месте, не зная, что делать, и осторожно поставил шкатулку на кровать. И все так же молча вышел из комнаты. Стоило только ему закрыть дверь, как в нее с той стороны что-то ударилось с такой силой, что тонкая дверь треснула по всей длине. Джабаль рванул дверь, опасаясь нападения неведомых врагов, но под дверью лежала шкатулка и рассыпанные драгоценности. - Ой! Упала! - притворно смутился Абаль и довольно улыбнулся. - Прос-с-стите! Я такой неловкий! Джабаль был готов вспылить, но его остановил насмешливый взгляд взрослого омеги. Как он там говорил? «Соколенок глаз выклюет»? Джабаль сразу развеселился от подобной выходки. Да уж, супруг у него совсем не кроткая овечка! - Чего еще мой му-ж-ж ж-желает? - поинтересовался юный супруг, нарочито растягивая слова. - Позавтракаем? - улыбнулся альфа. - Спасибо, я не голоден! - отрезал юный хулиган и гордо отвернулся. - А вот я с удовольствием! - Айдан бросился в гостиную, как будто не ужинал. Он беспечно перепрыгнул через валяющиеся драгоценности и первым уселся на подушки с непосредственностью ребенка. Серенити посмотрел на селафь с обидой, как на предателя, но остался на месте. Айдан был весел и желал пообщаться. Поняв, что от альфы слов не дождешься, как от вербы фиников, он решил поболтать за двоих, не обращая никакого внимания на надувшегося правнука. - Уважаемый Джабаль, калым сами повезете или пошлете визиря? - увидев, как брови эмира удивленно взлетели вверх, сразу же решил развить собственную мысль. - Раз вы взяли Абаля в супруги, то положено калым семье отвезти. Так, кто повезет-то? - Айдан закинул в рот кусочек персика и смотрел на альфу с неподдельным интересом. - Калым войну не остановит, - выдал альфа. - Какую войну? - поперхнулся персиком омега. В ответ эмир поднял вверх палец и прислушался. Вдалеке что-то прогрохотало, как будто слуги тащили где-то недалеко большой сундук с дребезжащими железками. - Четвертый грузовой… - вдалеке раздался грохот несколько другой тональности, - … третий шаттл. - Это отец за мной прилетел! - обрадовался Серенити. - Он тебя убьет и заберет меня домой! - Альфа рождается, чтобы умереть в бою, - сказал Джабаль, глядя на омежку с печалью. - В этой войне победителей не будет, - проговорил Айдан и нахмурился. - Чем бы она ни закончилась, проиграют все. - Я улечу домой, - растерялся Серенити. - И что ты там будешь делать? - вдруг разозлился Айдан. - Вначале попрыгаешь от радости, что вернулся домой, а что потом? Сядешь в дальней комнате и будешь тосковать, что тебя разлучили с твоим дыханием? И к чему тогда все эти жертвы со стороны альф? Если война начнется, я лично заставлю тебя посмотреть в лицо каждому погибшему альфе, чтобы ты понял, какой ценой был оплачен твой каприз! У Серенити от обиды задрожали губы и на глазах заблестели слезы. Он поднял голову вверх и стал внимательно рассматривать роспись на потолке в надежде удержать слезы. Вдалеке раздался очередной тяжелый дребезжащий звук и следом еще один. - Пятый и шестой, - эмир встал и поправил перевязь. - Пора, прощайте, - Джабаль, тяжело вздохнув, посмотрел на Абаля и решительным шагом отправился из гарема. - Стой! - Айдан вскочил с места и бросился следом за эмиром. - Стой, Джабаль! Альфа остановился и вопросительно посмотрел на омегу, который бежал следом за ним. - Клянусь пророком, я остановлю эту войну, Джабаль! А ты мне пообещаешь, что отвезешь калым сам, и более того, склонишь голову перед родителями своего супруга и попросишь у них прощения за то, что поторопился. Джабаль удивленно посмотрел на селафь. Похоже, ему даже в голову не приходило, что он должен извиняться за свое поведение. Айдан решил пояснить свою мысль и начал мягко, словно разговаривал с ребенком. - Представь, что у тебя родился лисенок*, рос на твоих глазах и радовал твое сердце, - Айдан обрадовался, когда альфа вначале задумался, а потом мягко улыбнулся. - И вдруг появляется чужой альфа и забирает твое дитя, буквально выхватывая из твоих рук! Что бы ты сделал? У Джабаля сразу загорелись глаза, а крылья носа раздулись от злости. Он схватился за меч, и, казалось, стал выше ростом и шире в плечах. Айдан мягко положил ему руку на грудь и, заглянув в глаза, спросил: - Теперь ты понимаешь, что чувствует Салах? А теперь представь, как страдает оми, когда его сыночка забрал неизвестно кто, не спросив разрешения? Надо успокоить родительское сердце и попросить прощения. Это самое меньшее, что ты можешь сделать… Джабаль задумался, потом скосил глаза на тонкую фигурку Абаля, который стоял в проеме дверей гарема. После этого кивнул старшему омеге, что согласен. Айдан с азартом плюнул на ладонь и протянул руку для рукопожатия. На базаре так купцы подтверждали важные сделки. Альфа насмешливо выгнул бровь, но потом плюнул на свою ладонь и осторожно пожал омежьи пальцы, которые неожиданно оказались сильными и крепкими. - Нури! Абая и шейлу! - закричал омега. Верный слуга уже спешил к своему господину с одеждой. Он быстро застегнул мелкие пуговички на абая, пока Айдан покрывал волосы шейлой. Омега привычной рукой прикалывал невидимками шейлу к волосам, чтобы та случайно не соскользнула в спешке, когда к ним подбежал Серенити. - Возьмите меня с собой! Я хочу увидеть отца и Тигренка! Он ведь тоже прилетел? А еще дядю и дедушку… - Нет, - Джабаль и Айдан ответили одновременно, словно сговорились. Серенити сразу надулся, и селафь решил пояснить. - В городе много альф, все готовятся к войне, а от тебя до сих пор пахнет течкой, так что не стоит тебе разгуливать по городу в таком состоянии и в такое время. Сиди дома. Жизнь длинная, еще успеешь встретиться с родными. Так, замолчал и марш в свою комнату! Нури! - Айдан строго посмотрел на слугу. - Проследи, чтобы супруг эмира после завтрака выпил нужную настойку! Пошли! - скомандовал альфе Айдан и первым пошел к выходу. У дверей гарема Айдан остановился и, дождавшись, когда эмир выйдет первым, скользнул за ним следом. За воротами гарема помимо стражи эмира, стояли двое альф, которые сопровождали жада. Они сразу встали следом за омегой. Айдан попросил у ближайшего охранника найти Аббаса, и альфа, кивнув, бросился на поиски. Во дворце чувствовалось напряжение. Все альфы были в полном боевом облачении. Эмиру подвели крупного вороного жеребца, а для Айдана подали паланкин. Стоило слуге открыть дверцу, как омега запрыгнул в него с необычайной легкостью и грацией. Кортеж сразу выехал из дворца. На половине пути возле паланкина появился Аббас на гнедом жеребце. Омега сразу отодвинул шторку и подозвал его к себе. Альфа склонился возле окна омеги, чтобы услышать короткий вопрос: - Кто? - Эмиры Салах, Айюб, Саид, - начал перечислять альфа. - Ваш старший брат эмир Джавад присоединился со своим войском только что. А еще эмиры Талим и Семуд, это западный и восточный соседи Джабаля, и, конечно же, эмир Такбир, тот самый эмир без эмирата, помните, я вам рассказывал? Айдан согласно покивал головой и задумался. Семь эмиров, четверо из которых его родные. Они-то согласятся выслушать его, а вот чего ожидать от тех троих? Согласятся ли они отступить? Как говорил его оми: когда бык спотыкается, над ним поднимают ножи, и чем больше бык, тем больше желающих снять с него шкуру. Похоже, у Джабаля нет искренних друзей, зато завистников, желающих разграбить его эмираты, более чем достаточно. Кортеж остановился возле центральных ворот. Айдан сам открыл дверь паланкина и выскочил наружу, не дожидаясь слуг. Джабаль уже ждал его у лестницы, ведущей на обзорную площадку для ночной стражи. Айдан подхватил абая и поскакал по крутым ступеням, как резвый козленок. По всей линии горизонта от края до края располагались войска. Грузовые корабли разгружались и поднимались в воздух, чтобы освободить место для следующих, заходивших на посадку. Айдан даже растерялся, он не ожидал увидеть столько воинов в одном месте. Похоже, его смятение отразилось на лице, и Джабаль спросил с волнением: - Ты уверен? Я не хочу отпускать тебя из города. Талим, Семуд и Такбир - мои враги. - Айюб - мой сын, - Айдан улыбнулся. - Саид и Салах - любимые внуки, а Джавад - мой старший брат. Чему ты удивляешься? Я вырос избалованным и капризным лисенком в родительском доме, и для своего старшего брата я до сих пор остаюсь неразумным биби. Спасибо, что волнуешься, но если твои враги на меня криво посмотрят, то мои альфы загрызут их зубами, как волки баранов. Айдан довольно хихикнул и поскакал по ступенькам вниз к ожидавшему его паланкину. Аббас закрыл дверь паланкина за ухмыляющимся жада и, подхватив первую лошадь под уздцы, повел повозку через открытые ворота в пустыню. Туда, где на расстоянии полета стрелы стоял небольшой шатер с семью бунчуками эмиров. Аббас остановил лошадей у шатра и попросил Айдана подождать пару минут. Жада и сам не торопился выходить, с интересом рассматривая все происходящее в окошко паланкина. Вскоре он увидел, как с разных сторон в шатер заторопились альфы в эмирских халатах и белых чалмах. Айдан знал, что после переговоров эмиры снимут халаты и чалмы и наденут кольчуги и шлемы. Так что, сейчас одежда подчеркивала прежде всего статус альфы. К паланкину первым подбежал Салах и с тревогой посмотрел в глаза Айдану. - Жада, скажи с Серенити все в порядке? Джабаль его не обидел? - Не волнуйся, с твоим ненаглядным сыночком все в порядке, он сам кого хочешь обидит! Не переживай за него, у него все хорошо! Салах открыл дверь паланкина и помог Айдану выйти, поддерживая его под руку. У шатра его уже дожидался старший брат Джавад, который первым приобнял нежного омегу и поцеловал через край шейлы. - Годы идут, а ты все также прекрасен, Тыковка моя, - Айдан давно не видел брата и очень смутился, когда тот вспомнил его детское прозвище. Он прижался к его плечу и позволил завести его в шатер, кивнув Айюбу и Саиду, чтобы те следовали за ними. Шатер был, скорее, большим навесом, защищающим от палящих солнечных лучей. Кто-то принес небольшой ковер и единственную подушку. Ковер постелили прямо на песок, на середину ковра положили подушку, на которую, как на трон, уселся Айдан. Расправив складки абая и выпив воды, омега похлопал по ковру рукой, приглашая своих родных к разговору. Лишь только после того, как вокруг него кружком сели его родные, он откинул край шейлы, которая закрывала его вечно молодое лицо. - Эмир Джабаль Хайдар ад Шур ибн Джайфар приносит свои извинения за то, что его несдержанность принесла вам столько хлопот. - Так этот ничтожный трус отказывается от войны! - воскликнул худой альфа с острым лицом, похожим на мордочку хорька. - И боится сказать об этом сам, посылая вместо себя омегу! - Эмир Джабаль не отказывается от войны, - ледяным тоном произнес Айдан, окинув хорька высокомерным взглядом, - он с удовольствием прокатит по песку пару-тройку пустых голов. Эмир беспокоится только о членах семьи своего супруга, которым доставил столько хлопот. А что касается остальных, - омега бросил пренебрежительный взгляд в сторону хорька, - то я передам эмиру Джабалю, что кое-кто усомнился в его отваге. Я думаю, эмир непременно навестит ваш эмират, уважаемый, дабы лично обсудить с вами этот вопрос. - Тыковка, почему ты говоришь от имени Джабаля? - удивился эмир Джавад. - Ты нам явно на что-то намекаешь, скажи-ка лучше прямо, без ваших этих омежьих штучек. - Я говорю не от имени эмира ад Шур, он сам скажет за себя, когда придет время. Я говорю от имени мужа нашего Серенити. Джабаль взял нашего Серенити не наложником, а супругом. Он занес его в мечеть раньше, чем в свой дом, и назвал супругом перед лицом кади и альф, которые в тот момент были в мечети. Айдан обвел взглядом удивленные лица своих родных, они не ожидали подобного и сейчас были так же растерянны, как и сам омега, когда впервые услышал эту новость. - Теперь нашего Серенити зовут Абаль, у него на руке брачный браслет, а на шее метка. Более того, они дыхание жизни друг друга! - Ты уверен, жада? - недоверчиво спросил Салах. - Откуда Серенити может знать запах своей пары? - Наш Серенити всегда обожал сандал, а именно так пахнет Джабаль. Серенити разжигал его в курильницах, когда только мог, этот запах приносил ему успокоение и поддержку. Он никогда не простит тебя, если вы разлучите их. - Жада! Но Серенити еще ребенок, ему нет и шестнадцати лет! У него еще даже течки не было! - Уже была, - жада с сожалением вздохнул. - Он провел ее с альфой. Он теперь уже меченный омега, законный супруг и вдобавок его тело приняло запах эмира Джабаля, а это значит, что они действительно пара. Их запахи, гармонично сочетаясь, дополняют друг друга. Если бы не брачный браслет, то я сам бы уговаривал вернуть Серенити домой, но теперь он - Абаль, и этого ничто не может изменить. Теперь их судьбы сплетены рукой Аллаха. - Серенити еще совсем ребенок! - Салах не сдавался. - Как я могу оставить его такого маленького и беспомощного? Тем более, всем известно, что у Джабаля омеги долго не живут. Они умирают, жада! Ты что, хочешь своему Серенити такой судьбы? Его надо забрать домой! - Салах, успокойся! Не все белое - сало, и не все черное - финики, - жада положил руку на грудь своего внука и посмотрел взглядом человека, видевшего много горя. - Я останусь с малышом здесь столько, сколько понадобится. Поверь, Джабаль совсем не такой, каким кажется со стороны. - О чем ты говоришь, оми? - Айюб смотрел на Айдана и не верил своим глазам. - Не ты ли пылал праведным гневом и говорил, что человек, похитивший омегу, его недостоин? - Это судьба, сын, - Айдан вздохнул. - Они предназначены друг другу и поэтому судьба свела их на рынке. Лучше скажи, какова вероятность того, что Серенити окажется на улице именно в тот момент, когда туда впервые приехал Джабаль? И более того, что они столкнутся лицом к лицу? Не спорь с Аллахом, их судьбы предначертаны до их рождения. Джабаль никогда не стал бы свататься и участвовать в охоте на лисичку. Но Аллах решил, что они должны быть вместе, и поэтому свел их на рынке. Айдан предпочел умолчать о том, что Серенити до сих пор невинен. Узнай это альфы, непременно начали бы войну за омежку без всяких раздумий, не считаясь со смертями и болью. Гордость вела бы их на штурм без всяких колебаний. - Почему ты так говоришь, оми? - Айюб знал, что мудрость Айдана велика, и когда дело касается омег, то его стоит послушаться. - Почему ты считаешь, что мы должны оставить Серенити в руках альфы, которого боятся многие эмиры? Почему мы должны оставить родного ребенка в руках человека, у которого нет гарема, потому, что омеги там умирают, как мотыльки-однодневки? - Потому что увидел его, - Айдан на мгновенье закрыл лицо дрожащими руками и, вздохнув, улыбнулся родным альфам, которые были согласны пожертвовать собой и всем что у них есть, лишь бы спасти родного ребенка. - Я увидел его. Вы смотрите на него и не видите. Вы смотрите на него и видите эмира ад Шур, а я видел альфу. Того самого альфу, который вырвет свое сердце и отдаст его супругу, если он попросит. Серенити еще не понимает, как ему повезло с мужем, но они были дыханием друг друга еще до их встречи на рынке. - Жада, ты говоришь странные вещи, - Салах посмотрел с сомнением на омегу. - Как можно быть дыханием до встречи с избранным? Если бы я знал тебя меньше, то решил бы, что тебя подкупили или запугали. Почему ты настаиваешь на том, чтобы я оставил сына в руках того, кто ранил моего наследника? - Ранил, но не убил, - жада горько улыбнулся. - Поверь, большинство альф предпочли бы убить Тигренка, который стоял на пути, лишь бы заполучить свое дыхание. Это намного проще, чем просто обездвижить его и, кроме этого, не стали бы приказывать своим воинам доставить его во дворец. Вы сами знаете, какой боец Джабаль, и проиграть ему - это не позор. Он уже тогда переживал, как бы кровь Тигренка не встала между ним и Серенити. Я понимаю, что эмир Джабаль, как честный человек, должен был приехать и посвататься, как положено. Но он так долго искал его и, когда понял, кто стоит перед ним, то уже не мог рассуждать здраво и расстаться с ним даже на мгновенье. У каждого из вас есть дыхание жизни, и каждый из вас терпеливо добивались расположения своей пары, но вспомните, заполучив долгожданное дыхание, разве вы смогли бы выпустить его из рук и не сделать своим? - Нет!! - Салах закричал, сжимая кулаки. - Я не оставлю сына! - Тебе придется это сделать, - жада смотрел с печалью в глазах. - Такова воля Аллаха. Но ты не переживай, я останусь в гостях у эмира ад Шур до тех пор, пока Серенити не научится всему, что необходимо знать настоящему супругу эмира, перед которым склоняют голову многие альфы. А поскольку я решил здесь задержаться, то мне потребуются мои слуги и некоторые вещи. Вот я тут списочек приготовил, - омега протянул несколько густо исписанных листов и с иронией посмотрел на растерянных альф. - И не забудьте прислать слугу Серенити и его личные вещи. Скоро у него будет день рождения, вот тогда и насмотритесь друг на друга, а пока дайте малышу время привыкнуть к переменам в его жизни. - А как же война? - не унимался хорек, но жада его проигнорировал, словно это было просто завывание ветра над песками. - Семье война не нужна, - Айдан посмотрел в лицо по очереди каждому из своих родных альф. - В ней не будет победителей при любом раскладе. Война нужна лишь шакалам, чтобы разорвать на куски труп поверженного врага. Но нашей семье раздоры не нужны. Кстати, Салах, Джабаль спрашивает, когда он может привезти калым за своего любимого супруга? - Джабаль сам привезет калым? - Салах прищурился. - Пусть только появится, я об его спину нагайку сломаю! - Ах, какой грозный тесть из тебя получится! - Айдан схватился руками за лицо, будто испугался. - Салах! Что слаще халвы? Дружба после вражды. Неужели ты поднимешь руку на мужа своего малыша? Ему и так, видно, в наказание за грехи его тяжкие, в супруги достался мой правнук. Или вы забыли характер нашего Серенити? Он из вас всех веревки вил и в узелки завязывал, куда уж там бедному мужу! Это еще вопрос, кого здесь жалеть надо! *** Джабаль смотрел в подзорную трубу, как из шатра гибкой пантерой выскользнул селафь супруга и резво забрался в паланкин. Эмир кусал губы, размышляя, что же такого ушлый омега сказал эмирам, что те так легко согласились с ним? И почему четверо из них смеялись, когда выдергивали бунчуки из песка и уходили к своим войскам? И почему оставшиеся трое эмиров выскочили из шатра, будто на них кипятком плеснули? Опять что-то затевают? Ну, ничего, война - это нормально! И альфам развлечение, и казне доход… М-да, как бы узнать, над чем те четверо так смеялись?