Миры и Грани Шестигранника. История 24. "Аромат миндаля"

— Надеюсь, что мы не попадем на рассвет, — Эанор усмехнулся. — Только миновала полночь. Я надеюсь, что сумею выйти. Если нет — тебе придется уходить самому. — Я тебя не оставлю, цветочек. — Но ты теперь свободен. Эанор погладил его по волосам. — Без тебя — не особо. — Почему? — не понял Арис. Он же не делал ничего такого, чтобы привязать к себе вампира. — Потом поймешь, — вампир в тонкости отношений вникать не хотел, его манил воздух ночи. Из потайного хода он выбрался легко, не заметив преграды. Арис же замер, словно влип во что-то вязкое и ледяное. Это уже не пружинило, отталкивая, и он мог, наверное, продавить границу запретных чар. Но как же было неприятно! Аргус подстраховался, наверное, указав в контуре чар время до рассвета. — Цветочек, идем. Давай… Попробуй, — звал вампир. Арис бился в этой липкой паутине, разрывая ее склизкие нити, словно громадная черно-бело-алая бабочка. Где-то в южном крыле беспокойно заворочался во сне некромант. — Давай, Арис, — вампир протягивал ему руки. — Давай, если ты успеешь выбраться, Аргус никогда не сможет забрать тебя снова. Юный жрец понимал это и сам, зря, что ли, он перекапывал в отсутствие некроманта его библиотеку? Конечно, многое было ему недоступно просто в силу отсутствия опыта и знаний, но разум его работал иногда гораздо быстрее и ярче, чем у обычного человека. Именно поэтому на свободу сейчас он рвался всеми силами, пока не вывалился из оплывшего, словно воск, проема обессиленным и мокрым, как упавшая в ведро мышь. Эанор подхватил его на руки и припустил прочь. Чем дальше от владений некроманта, тем больше шансов выстоять в бою. Крылья переносили его вперед, позволяя передвигаться гигантскими скачками. Взлететь Эанор не мог — мало было крови после длительного заточения впроголодь, очень мало. Он, конечно, мог бы выпить из Ариса и больше, но просто побоялся. Ничего, главное — найти укрытие на день. И надеяться, что некромант не сразу сообразит спуститься вниз. Хотя, если он хватится ключа, надежды на это мало. — К рассвету нам стоит спрятаться понадёжнее, я не смогу проснуться до самого заката, — Эанор поставил Ариса наземь и огляделся. — Я ничем не могу тебе помочь, — юноша развел руками, он был растерян, вырван из привычного мирка, и его душу просто разрывало от противоречивых желаний и страхов. Он осторожно трогал низко нависающие над ними ветви елей, полной грудью вдыхал вкусный воздух леса: в замке, даже несмотря на то, что он стоял посреди ельника, воздух был словно выхолощен магией некроманта. Только пыль, камень и тонкая нотка смерти. — Идем, цветочек, идем, нам стоит пройти подальше. И поймать пару животных, — вампир огляделся, принюхался и прислушался. — Я так голоден — оленя бы выпил. Ариса ему иногда приходилось тянуть за руку, тот был совершенно очарован ночным лесом. К тому же, он уже устал, хотелось лечь в корни, свернуться клубком и уснуть. — Ты можешь оставить меня здесь и поохотиться. Вампир огляделся, приметил нору под корнями ели. — Подожди меня здесь, ладно? Арис кивнул и устроился там, игнорируя колкую подстилку из опавших игл. Глаза закрывались, и он, подсунув под голову сложенные ладони, укутался волосами и мгновенно уснул. Эанор несколько секунд любовался им, потом ринулся разыскивать еду. Первым ему попался кролик, вампир с наслаждением выпил его досуха, содрал шкурку и пожевал немного мяса. Нужно было больше, еще больше. Наверняка ему предстоит сегодня драться с некромантом. Или завтра, если им повезет, и за день проклятый змей не сумеет их отыскать. Может быть, попросить Ариса скрыть их тенями? Если он сможет. И нужно принести мяса мальчишке, он живой, и питаться ему стоит регулярно. Эанор оторвал кусок мяса, направился в сторону Ариса, прислушиваясь. Оленя он бы не осилил, но вот маленького олененка… Или еще пару кроликов. Словно отыгрываясь за долгие годы плена, удача благоволила ему: он нашел отбившегося от выводка дикого поросенка. Свиная кровь всегда была самой вкусной, по составу напоминая человеческую, и поросенка Эанор высосал с наслаждением, хотя потом пришлось искать родник и оттираться от грязи и сора. Чувство голода унялось почти совершенно, да и не стоило переедать, особенно после долгой голодовки. И необходимо было накормить Ариса. Сырое мясо, конечно, не Тьма весть какое лакомство, но сил живым придает. — Цветочек, проснись, тебе стоит поесть, — вампир разложил куски поросенка и кролика на листе лопуха. Арису не приходилось питаться сырой дичью, для него всегда сытно и вкусно готовили скелеты. Но разводить огонь он не умел, да и нечем было, так что пришлось ему, сонному, жевать то, что добыл вампир, подавляя тошноту и заставляя себя глотать. — Давай, малыш, тебе надо поесть. Не так уж и противно, правда ведь? Это настоящее мясо, не порченое огнем. Арис рассмеялся, припоминая строки «Бестиария» о вампирах, и как они читали их и обсуждали вместе, хихикая над автором. — Я ведь не дикарь и не вампир, Эанор, я предпочитаю «испортить» мясо огнем. Но все равно спасибо. — У нас нет ничего. И я не очень разбираюсь в еде живых, так что не уверен, какие грибы съедобны. — А меня растили на всем готовом, и я разбираюсь в пище еще меньше тебя. Что такое «грибы»? — Это такая съедобная штука, растущая в лесу. Бывают ядовитые, бывают неядовитые, — озадаченно почесал в затылке вампир. — Ты обещал показать мне цветы, — напомнил Арис. Вампир осмотрелся, показал на какой-то желтый мелкий цветок на высоком стебле. — Вот. Это цветок. Они такие, разных цветов, бывают маленькие, бывают огромные. Цветы. Если зрелище мальчишку и разочаровало, то он не показал виду, только кивнул, принимая к сведению новую информацию. Дожевал кусок крольчатины, обтер руки о штаны за неимением салфеток. Эанор подумал, что ему придется учить Ариса манерам, если они выживут и выберутся обратно в цивилизованный мир. Где-то там у него пустовало уютное убежище, придется заводить новые знакомства и связи. — Как только избавимся от Аргуса, я покажу тебе очень многое. Для начала нужно выжить, Арис. — Чем я могу помочь? — того снова клонило в сон, но он мужественно держал глаза открытыми. — Ты можешь укрыть нас тенями? — Могу, но нужно найти хотя бы какое-то укрытие. Кусок тени при ярком свете и без того, что ее отбрасывает, выглядит странно. — Я раскопаю яму, корни укроют нас надежно. Арис кивнул и тоже принялся помогать ему в меру своих сил. Когда рассвет приблизился, у них уже было маленькое убежище. Эанор когтями кое-как отрезал волосы, выстлав ими дно ямы. Им пришлось свернуться в клубок, чтобы поместиться вдвоем. Арису было непривычно спать с кем-то, но он не протестовал, только уткнулся в костлявые ключицы вампира носом и вызвал свои тени, укутавшие их плотным, непроницаемым для света коконом. — Засыпай, Эанор. Аргус проснулся, не понимая, что же его так беспокоит. Да, точно, мальчишка попытался сбежать, нити заклинания все еще колебались. Стоит поспешить с ритуалом, тем более что уже скоро рассвет. — Рашес! На зов никто не поспешил. — Рашес! — он повысил голос, гадая, что могло задержать верного слугу. Однако и через пять, и через десять минут скелет не явился на зов. Его и вовсе не чувствовалось, словно никогда не было. — Да что это такое! — Аргус высунулся из-за двери. — Ученик! Тишина. Это все меньше нравилось некроманту. Стоило поспешить, мальчишка должен лечь на алтарь точно в тот момент, когда первый луч солнца осветит мир. Нельзя дать ему пережить этот день, ведь сама Госпожа увидит и придет за своим отродьем. Аргус заторопился по галерее в западное крыло, где всегда обитал его подопечный, на ходу припоминая, все ли готово к ритуалу. В комнате мальчишки не было. Рашеса тоже нигде не было видно. Не выпустил же он мальчишку через ворота? Это было невозможно: скелет не мог пойти против воли своего хозяина и создателя, да и заклятье — Аргус проверил — на главных воротах и всех известных ему выходах было в целости. Он даже в подземелье спустился, мало ли, мальчишка нашел вампира и разглядывает. — Что?! Камера была пуста, целехонькие цепи издевательски висели. Сперва он не поверил своим глазам. Конечно, вампир мог сдохнуть и рассыпаться прахом, но тогда кандальные браслеты остались бы на цепях, да и клетка была бы заперта. Он вошел в нее, внимательно рассматривая пол камеры в поисках кучки праха. Ничего. Совершенно ничего. Браслеты с выбитыми штырями валялись у дверей, значит, вампир был еще жив, когда его освободили. И ключ… Увидев этот ключ на полу, Аргус схватился за шею и зарычал, ощутив пустоту. Ключ был посеребренным, сам вампир его не смог бы коснуться, значит, это сделал мальчишка. Следовало поторопиться, вряд ли эти двое далеко ушли. Мальчишка не умеет прятаться, а бежать долго не сможет. Вампиру же и вовсе днем хода нет, значит, они где-то рядом. Он мог бы сотворить поисковое заклятье, но на мертвую кровь оно не реагировало, а мальчишка, как он уже однажды убедился, для поисковых импульсов все равно что пустое место. Одним словом — дитя Госпожи. Аргус вышел из замка, на ходу призывая коня. В седле долго сидеть он уже не мог, но долго и не понадобится. Сперва он объехал вокруг замка и зарычал от злости, найдя, наконец, дыру в заклятье щита. Об этом ходе он даже не знал, но зато теперь он знал примерное направление. — А ведь я почти собрался умертвить тебя побыстрее… Теперь, когда он их найдет, на алтарь лягут оба, и вампир, и проклятое дитя. И умирать будут долго, чтобы ни капли магии не просочилось впустую. Он выпьет их обоих досуха. Конь рысью шел по тропе, Аргус, наложив на себя заклятье острого зрения, осматривался, ища следы. Ему приходилось использовать это заклятье, потому что глаза в последние годы потихоньку теряли зоркость, и это так бесило — старение этого тела, угасание, что иногда ему хотелось провести ритуал раньше. Но древние рукописи его предшественников были совершенно однозначны в этом моменте: дитя Смерти должно лечь на алтарь и начать свой путь к гибели в то же время, в какое было извлечено из мертвого чрева, и только в тот момент, когда ему исполнится шестнадцать лет. — Где же вы… Вот мертвый поросенок, загрызен явно не лесным хищником. Значит, у кровососа есть силы. Лишь бы не загрыз мальчишку. Он торопился: летний рассвет неумолимо приближался, уж его-то он чувствовал всеми фибрами души. И если цель не будет найдена… Придется все начать с самого начала. Куда они могли забраться? Аргус направился в чащу, пытаясь найти обломанные ветки, куски ткани. Мальчишка никогда не был в лесу, он не мог не наследить. Пока что он натыкался на следы вампира, нашел выпотрошенного зайца, снова следы кровососа. И ни одного следа мальчишки, что наталкивало на мысль о его гибели от клыков вампира. Тело тот мог и спрятать, потом стоит поискать его по ауре разложения, если уж обычный поиск не работает. Проклятая тварь, загубить шестнадцать лет подготовки! Хотя бы его прикончить — уже будет неплохо, позволит протянуть некоторое время, пока не найдется еще одно дитя Смерти. Он прошел мимо огромной ели, слегка вывернутой из земли какой-то давней бурей. Здесь все следы исчезали, что заставило некроманта завопить от ярости: несомненно, он набрался сил и попросту улетел. Словно подтверждая мысли Аргуса, первый солнечный луч вызолотил легкие облака над лесом. — Чертов вампир! Проклятый кровосос! Да чтоб тебя испепелило! Эанор сквозь накатывающий на него сон прекрасно слышал этот вопль и только улыбался, утыкаясь носом в спутанные и пахнущие пылью и ладаном кудри спящего Ариса. Тени скрывали их от стоящего буквально в трех шагах от их убежища некроманта. Для него явно не существовало норы под корнями и спящих. Наконец, Аргус убрался в свой замок. Вампир вздохнул и заснул на весь день, надеясь, что проснется. А после заката пришла Она.