Миры и Грани Шестигранника. История 24. "Аромат миндаля"

Приближение Госпожи вампир почуял всем своим существом, всей покрывшейся мурашками кожей и каждым волоском, стремящимся встать дыбом. Замолкли голоса лесных обитателей, даже глухо ухавшая где-то в чаще сова, зато разом закаркали вороны, величественно кружась над поляной и поочередно присаживаясь на толстые сучья ели. По земле потек холодный туман, завиваясь невесомыми струями. Арис проснулся и принялся потягиваться и зевать, улыбаясь чему-то. Эанор обнял его крыльями на всякий случай. Мало ли, что нужно Госпоже. Она не снисходила к смертным уже давно, и все такие случаи в памяти людей стали легендами, а то и просто страшными сказками. Как и ее дети, нерожденные. Он ждал, напряженно всматриваясь в туман, а Госпожа появилась рядом, словно всегда тут стояла: белоснежный наряд, алый водопад волос, лицо, черт которого не запомнить, но оно — самое прекрасное и самое ужасное, что Эанор когда-либо видел, тонкие руки, украшенные браслетами из кладбищенских маков. — Приветствую тебя, Госпожа моя, — он склонил голову. — Здравствуй, Эанор, — его головы коснулись невесомой лаской, и все тело словно окунулось в огонь и лед одновременно, а каждый нерв рвануло высшим наслаждением и невыносимой мукой. — Отступи, я хочу видеть свое дитя. Вампир попятился, убирая крылья. — Арис, не бойся. — Я не боюсь, — Арис глянул на него недоуменно, потом перевел взгляд на Госпожу и неумело обнял ее, как обнимал Рашеса. Но сейчас его обняли в ответ, поглаживая и разбирая кудри, его поцеловали в лоб и в щеки, и в закрывшиеся от неожиданно нахлынувших чувств веки. — Мой маленький, — шепот Госпожи был нежен, как шелест лепестков цветов на ее руках и в волосах. — Мой сын. Эанор отошел подальше, чтобы не мешать встрече матери с сыном. Наверное, Госпожа заберет с собой Ариса теперь. Он отчаянно боялся этого. И понимал, что так для мальчишки будет лучше — его научат всему: владению его страшной и прекрасной силой, умению вести себя, ему покажут весь мир и подарят его, как игрушку… — Береги его, Эанор, — прозвучало сзади. Вампир повернулся. Госпожа с улыбкой подталкивала к нему Ариса. — Ты дал ему имя… Я не могу забрать теперь. Он буквально схватил Ариса в охапку, словно это могло быть шуткой, и его могли отобрать назад. — Моя Госпожа… — Твоя смерть связала вас, твое существование — его заслуга, его жизнь — твоя. Я сделаю тебе один подарок, Эанор. Ее руки вытянули один из маков из браслета, отвели неровно обрезанные пряди волос, и тонкий стебель коснулся уха, причинив мгновенную острую боль, тут же пропавшую. — Пока носишь его, солнце тебе не страшно. — Благодарю, моя Госпожа, — он снова поклонился. Вампир, который может видеть солнце… Это легенда, просто легенда. И теперь она стала правдой. Он украдкой потрогал ухо, но вместо живого цветка в мочке покачивалась небольшая сережка с каплевидным камнем, он не видел пока, какого цвета, но подозревал, что алым — как мак. Госпожа пропала так же внезапно, как и появилась, и туман очень быстро осел росой, заставляя очнуться и вспомнить, что они все еще рядом с замком некроманта, и отсюда стоит убраться как можно быстрее. Можно, конечно, вернуться и отомстить… Но на это еще будет время. — Арис, поторопимся. Ты выспался, хоть немного? Сейчас полетаем. — Я хорошо спал, — Арис улыбнулся ему, не торопясь отлипать и отпускать, даже если его самого уже отпустили. — А твои крылья унесут нас обоих? У тебя хватит сил? — Да, я достаточно взрослый вампир, чтобы утащить свою добычу на дальнее расстояние. К тому же, нам стоит хотя б до ближайшей деревни добраться, добыть тебе еды, мне одежду. — А я — твоя добыча? — Арис передвинул руки ему на плечи, сцепляя пальцы в замок. — Ага, самая долгожданная, — вампир раскрыл крылья, взмахнул ими, отрываясь от земли. — Держись крепче. Арис повис на нем, как обезьянка на ветке, обхватив длинными ногами бедра. На какой-то миг Эанор потерял сосредоточенность, да и кто бы не потерял на его месте? Земля чувствительно стукнула по пяткам, когда он снизился, споткнулся, кое-как снова поднялся. — Ну не так же крепко… — Я постараюсь. Просто еще никогда не летал, — паршивец улыбался, заглядывая ему в глаза своими серебряными лунами, лишая любой брони этим своим взглядом. — Я тяжелый для тебя? — Нет, ты очень легкий, — Эанор с трудом отвел от него взгляд, принялся рассматривать мелькавшее внизу пространство, ища что-нибудь жилое. Пришлось лететь довольно далеко, замок Дракона прятался в самом сердце лесного массива, и к нему вела только одна дорога, пусть и достаточно проезжая, чтобы некромант с комфортом катался в карете. Эанор выбрал противоположное ей направление, так что под ними долгое время мелькали только верхушки елей. Но, наконец, деревья стали пониже и пореже, вампир сумел разглядеть тонкие тропинки, потом и более широкую, укатанную в две колеи дорогу, потом услышал собачий лай. Нечего было и мечтать, что ночью им дадут приют, но переночевать на сеновале, украсть хлеба и пару яиц, а то и чего-то посущественнее — это можно было сделать. Собака заткнулась, когда Эанор опустился во дворе, забилась в будку. Вампир осмотрелся, перенес Ариса на сеновал, положил в пахнущую летним лугом траву. — Сейчас вернусь. Попробую раздобыть тебе ужин. — Хорошо. А мне с тобой нельзя? — Арис зарылся в сено пальцами, удивленно и любопытно посматривая по сторонам. — А что это был за зверек, который так кричал? — Собака. Она не кричала, она гавкала. Пыталась предупредить хозяев о нас. — Собака. Гавкала. Ага, я запомню. Так мне можно с тобой? — Лучше не стоит, цветочек. В одиночку я быстрее смогу что-нибудь украсть. Арис, кажется, не обиделся, прекрасно понимая, что Эанор прав, и он, со своими полностью отсутствующими навыками выживания вне замка некроманта, ничем не сможет помочь вампиру. — Я скоро вернусь. Вампир растворился в темноте, бесшумный и быстрый. То, что вампирам заказан ход в дом, куда их не приглашали, это чушь. Эанор успел пробежаться по комнатам хозяев и их детей, найти ключи от сундуков и перекопать их в поисках нормальной одежды для себя и Ариса, отобрать рубаху и штаны, примерить почти новые сапоги хозяина, стянуть с веревки на кухне какую-то торбу и набить ее несколькими колбасами из погреба, пятком яблок, половиной вчерашнего хлеба и копченой курицей. И все это — от силы за полчаса. Он просто опасался надолго оставлять Ариса одного. — Цветочек, я здесь, — позвал он, возвращаясь на сеновал. — Принес тебе одежду и ужин. А еще он спер костяной, кажется, резной гребень и более-менее острый нож. Не мешало бы подравнять волосы себе и расчесать гриву Арису, заплести ее, потому что после их путешествия к убежищу эти непокорные кудри будет не расчесать. — М-м-м, я чую запах мяса? — Арис бесшумно спрыгнул откуда-то сверху, со стропил, словно это он был вампиром. — Именно. Ешь, — вампир вручил ему курицу. — Я пока займусь твоими волосами. Арис, очень проголодавшийся за день и часть ночи, с энтузиазмом накинулся на копченость, урча, как маленький хищник. Хлеб тоже удостоился самого пристального внимания. — Это хлеб, самая простая еда. Тебе его не давали? — Почему нет? Давали. Меня хорошо кормили по приказу мастера. — Отлично. Ну, тут еда довольно сытная и простая, так что ешь, я пока заплету тебе волосы. — А ты будешь есть? Я оставлю тебе половину, — великодушно предложил юноша. — Я не ем пищу живых, только сырое мясо, кровь и пью воду. Арис кивнул и снова принялся за трапезу, временами замирая и словно прислушиваясь к тому, что делает вампир. Эанор расчесал его волосы, заплел в аккуратную, не особенно тугую косу. И занялся своей прической, подравнивая волосы ножом. Там, в лесу, он срезал спутанные космы, как перехватилось, сейчас — пытался ровно отрезать по плечи, как они и были когда-то давно. Все равно по прибытию в родной город он обратится к цирюльнику и приведет шевелюру в порядок. Сейчас важно выглядеть хотя бы нормально, чтобы не косились встречные люди. Он твердо решил, что следующим утром испытает подарок Госпожи. Если, конечно, кроме возможности не сгорать на солнце, он позволит еще и не впадать в сон. — Я поел, Эанор. — Отлично. Теперь можно немного вздремнуть. В сон клонило даже несмотря на ночь. Организм требовал быть порядочным вампиром и залечь на трое суток в мертвую спячку. Но это пока невозможно. Вот доберутся до убежища — и он точно-точно упадет и забудется сном на неделю, конечно, перед тем приготовив для Ариса все, чтобы тот не нуждался в чужой опеке каждый час. Мальчишка, облизав жирные пальцы, подобрался под бок и свернулся клубком, нагло пристроив голову на плече. И Эанор проклял бы сам себя, вздумай протестовать. От сена пахло сеном, от Ариса — ладаном и опиумом, и, если подумать, это был самый правильный для сына Госпожи запах. Он обнял мальчишку покрепче и прикрыл глаза. — Скоро мы полетим дальше… скоро… — Спи, все хорошо. Тени прикроют нас, — промурлыкал Арис, утыкаясь губами ему в шею. Вампир заснул, хотя это скорее можно было назвать обмороком. Такая встряска для тела: сперва смерть, потом исцеление, голод, кровь Ариса, потом насыщение, прикосновение Госпожи — тоже тот еще шок, ведь далеко не каждому смертному сойдет с рук ласка самой Смерти. А вампиры, что бы там ни говорили легенды, создания с небесконечным запасом прочности. Очнулся он уже ближе к полудню, долго моргал, не понимая, сколько проспал. — Ночь прошла, — шепотом пояснил ему на ухо Арис: внизу с сеном возился какой-то паренек, набирая его в тачку вилами. — Сейчас день. — А я выспался, — удивленно прошептал вампир. — Это хорошо. Ты голоден? — Арис перебрался еще чуть ближе, обнимая обеими руками. — Да. Надо кого-нибудь выпить… — Сейчас день, это опасно, — мальчишка перекинул ногу через его бедра, вполз на грудь, как змея, испытывая границы терпения вампира. — Укуси меня и не бойся обессилить. — Я могу перестать себя контролировать… Это опасно… — Тени не пустят тебя, все хорошо. В губы Эанору ткнулось тонкое запястье с так заманчиво бьющимся под шелковой кожей пульсом. Вампир не выдержал, прокусил, присосался, чувствуя, как восхитительно живая кровь льется в рот, наполняя силой. Тогда, в подземелье, он лишь прикоснулся к этому восторгу, сейчас Арис не давал ему убрать руку ото рта, смотрел светящимися глазами и тихо выдыхал, когда язык вампира скользил по ранам, принося и боль, и какое-то другое ощущение, рассыпающееся искрами по кровотоку. Эанор пил и пил кровь, кожа приобретала другой оттенок, из землисто-серой становясь белоснежной. Глаза были прикрыты от удовольствия. Менялось и его тело, из истощенного оно становилось просто худощавым и жилистым, тусклые волосы превращались в чистый черный шелк под пальцами Ариса. Довольно скоро мужчина под ним почти ничем не напоминал то скелетоподобное существо, каким юный жрец Госпожи почти привык видеть Эанора. Этот красавец нравился ему гораздо больше. — Хватит, — наконец, прошептал вампир, с неохотой отодвигая его руку. — Если ты сыт?.. — Арис наклонил голову и облизал его губы, стирая с них следы крови. — То мы можем лететь дальше, — кивнул Эанор, решительно проигнорировавший этот недопоцелуй. — Нам нужно выбраться отсюда на крышу. Но тени в свете солнца будут заметны. — Я быстро летаю, так что пускай замечают, — усмехнулся Эанор. Работник или сын хозяев, кто уж это был, уже ушел, нагрузив тачку сеном, так что никто не мешал им выбраться на крышу сенного сарая через небольшой лючок для просушки. — Якуб, Яку-уб, где кура и хлеб? — на крыльцо дома вышла дородная хозяйка, уперла руки в бока, напустившись на строгающего что-то у навеса хозяина. Вампиру и Арису было прекрасно их видно, люди же не поднимали головы, увлеченно переругиваясь. Арис прыснул, утыкаясь носом в шею Эанора и обнимая его. Вампир с хлопком раскрыл крылья, взмахнул ими, отправляя обоих в полет, быстрый и головокружительный. Глаза почему-то даже не резало, видимо, подарок Госпожи и такое умел — избавлять от слепоты из-за чересчур яркого света. От осознания собственной силы, не омраченной истощением и болью, хотелось или петь, или просто орать во все горло. Он только крепче прижимал к себе Ариса, направляя полет на северо-запад, к Трианну, прочь от места, что так долго было могилой для него-живого. — Если замерзнешь — скажи, — спохватился он. — Угу, — голос Ариса был сонным и спокойным, он, кажется, вознамерился просто проспать весь полет. Впрочем, ему простительно — после того, как он отдал столько крови. Вампир продолжил лететь, улыбаясь во все клыки.