Миры и Грани Шестигранника. История 24. "Аромат миндаля"

Утром вампира кто-то принялся легко теребить за плечо. — Эанор? Эанор, ты все еще спишь? Пришлось разлеплять глаза чуть ли не пальцами. Арис — уже умытый и одетый, что удивительно, — устроился на краю его постели и умильно заглядывал в глаза. — Прости, что разбудил. Я есть хочу. — Да-да, цветочек, сейчас, — хрипло пробормотал вампир. Пришлось быстро умываться, одеваться и звать слугу, заказывать ему грибной суп, побольше родниковой воды и кусок сырого мяса. За утренней трапезой удалось проснуться окончательно. — Сегодня отправимся одеваться и готовиться к путешествию в Трианн. Это мой родной город и столица нашего королевства, там мы будем жить. — М-мне нужно будет выйти? — Арис с опаской взглянул в окно, за которым слышался шум большого города, вопли газетчиков, стук копыт и колес. — Нам, Арис, нам. Я буду с тобой, не волнуйся. — Я знаю. Я научусь, Эанор. Просто там очень много людей и нелюдей… — У тебя есть твой собственный нелюдь. Арис улыбнулся ему. — Ты расчешешь меня? Хочу, чтобы ты убрал мои волосы, как тогда. — Это называется заплести, — вампир принялся расчесывать ему кудри. — Все аристократы носят такие прически. — Что такое… аристократ? — Арис блаженно вздыхал, наслаждаясь тем, как ему разбирают волосы, выглаживают их гребнем и щеткой, пока кроваво-алые прядки не начнут блестеть в утреннем свете, словно атлас. — Помнишь, я рассказывал тебе об иерархии у нелюдей и людей? Дворяне и простолюдины. Аристократ — это дворянин. — Ты — дворянин, — Арис не спрашивал, он утверждал. — Лорд Леанн, я вчера слышал. — Да. И это нам поможет в дальнейшем. Лучше уж быть богатым и знатным, чем бедным простолюдином. — Тогда почему ты коротко обрезал волосы? — видимо, очень уж Ариса закусило то, что он остриг отросшее. Впрочем, это и понятно, мальчишка по натуре консерватор, он привык к одному и тому же виду окружающих, и перемены, которых в его жизни сейчас и без того слишком много, приносят ему неудобство и вызывают раздражение. — Потому что так было нужно, цветочек. И не так уж коротко я их обрезал. — Мне можно расчесать тебя тоже? Вампир вручил ему щетку и подставил голову, присев в кресло. Все-таки было в Арисе что-то дикое и больше животное, чем цивилизованное. Это его желание за удовольствие отплатить таким же удовольствием было сродни взаимному вылизыванию львиногривов, которые, как известно, больше кошки, чем люди. — Ты пахнешь… я не знаю слов. Так хорошо, — бормотал Арис, зарываясь в его волосы носом и перебирая их пальцами, поглаживая виски и затылок. — Это такое растение, пахнет как один самый смертельный яд. Мелкие белые пряные цветы. Арис. — Оно тоже ядовитое? — юноша тихо фыркнул ему в макушку. — Нет, что ты, оно неядовитое. Но его запах всегда тревожен, потому что от аромата яда его не отличить. — Почему ты назвал меня так? — Потому что ты похож. Тоже не понять, яд или безобидный цветок. Арис снова фыркнул. — Я расчесал. Идем? Чем быстрее мы выйдем, тем раньше я привыкну. — Я буду держать тебя за руку, не волнуйся. Лавки на Торговой площади работали всегда допоздна, открываясь около полудня, чтобы обслуживать всех, в том числе и вампиров. Но сегодня Эанор шел туда белым днем, и впервые мог рассмотреть город, который он всегда видел лишь с ночной стороны. Это было так странно и волнующе, что он едва не заблудился, спохватившись, лишь пройдя нужный поворот. — Так, обратно. Я не ориентируюсь тут днем, — это прозвучало слегка удивленно. — Ты привык к ночи, — понял его Арис, чуть сильнее сжал пальцы в его ладони. Он старался идти спокойно и не шарахаться от экипажей, всадников, шумных компаний и спешащих куда-то людей и нелюдей, так и норовящих толкнуть или наступить на ногу. Эанор пытался по мере сил прикрывать его, принимая все толчки на себя. После того, как он напился крови Ариса, его тело обрело привычную силу и формы, и теперь, хотя ростом они были почти равны, юный жрец казался гораздо субтильнее и более хрупким. Хотя именно что хрупким он и не являлся, но под одеждой этого было не разобрать, а бледная кожа и вовсе делала его этаким болезненным цветком. — Эанор, кто это? Почему они сидят здесь, и никто не пытается им помочь? — Арис потянул его за руку, указывая на нескольких нищих, устроившихся у стен. — Это люди, которые просят подаяние. На жалость давят, — скривился вампир. — Не обольщайся, они зарабатывают куда больше, чем у меня на счету лежит. — Но почему же тогда они не вылечат этого ребенка? Смотри, она ведь совсем плоха, — подобное не укладывалось в голове Ариса, которого лечили тотчас, если с ним случалось что-то серьезнее исцарапанных коленок и синяков, набитых на исследовании замка. Даже после того, как Аргус его высек, Рашес, стоило Арису подняться из каземата к себе, сразу же принес мазь и хлопотал над его спиной. Вампир прищурился. — А это уже не профессиональные попрошайки. Наверное, у них что-то случилось, сгорел дом или что-то вроде. Арис отпустил его руку, словно завороженный, шагнул к бессмысленно покачивающейся, убаюкивая страшно, надсадно хрипящего младенца, нищенке. — Я не могу исцелить ее, — он присел на корточки, заглядывая ей в глаза. — Никто не сможет. Госпожа стоит за твоим плечом, я могу отдать ей твою дочь без боли и страха. — Что? — та шарахнулась. — Не подходи. Не приближайся ко мне! Арис подскочил, испугавшись ее вопля, влетел в объятия Эанора. — Почему? Неужели то, что ее дитя будет мучиться, лучше? — Люди боятся смерти, цветочек. Очень боятся. Продлевают свои мучения любыми способами. — Значит, меня будут бояться? — шепотом спросил юноша. — Это ведь мое предназначение — даровать легкий уход, отдавать души Госпоже без боли и страданий. — Нелюди будут боготворить. Люди — кто как. — Я… Идем, мне больно смотреть на то, как она мучается, — Арис отвернулся, кусая губу. — Она умрет ночью или утром, но до ночи ведь еще так далеко… Эанор шагнул к нищенке, наклонился, заглядывая ей в глаза. — Отпусти свое дитя. Женщина завороженно протянула ему младенца. Вместо вампира его коснулся Арис, погладил покрытый холодным потом лобик. — Иди с миром, Вита даст тебе новую жизнь, когда придет время. Малышка обмякла мгновенно, сморщенное в страдании личико разгладилось, даже на сухих губках появился призрак улыбки. — Идем, — вампир выпрямился. — Вскоре она очнется. Арис снова вцепился в его руку, поспешил, приноравливаясь к широким шагам Эанора. Он был немного подавлен и молчал, пока не добрались до Торговой площади. — Хочешь что-нибудь? — вампир решил немного потормошить его. — Не знаю… Что угодно. — Да, — подумав, согласился юноша. — Там, в… банке? — он посмотрел на вампира, чтобы убедиться, что правильно использует новое слово, поймал его кивок и продолжил: — В банке мне принесли что-то такое… вкусное. Мы можем найти его? — Сахар? Конечно. Может, хочешь попробовать еще сладостей? Они разные бывают. — Сладости, да, хочу. Потом, когда мы закончим дела здесь, хорошо? — Хорошо. А пока… Эй, милейший! Вампир купил ему немного наколотого сахара, решив, что этого пока хватит. Конечно, можно было бы купить и леденец или лакричную палочку, или фрукты в карамели, но он уже начал понимать, что знакомить Ариса с новыми вещами проще с чего-то, что он однажды пробовал. Так что пусть будет пока сахар. Они прошлись вдоль длинного ряда лавок, торгующих готовым платьем. Купить абы что Эанор не мог. Точнее, он не мог купить наряд, соответствующий статусу даже на ступеньку ниже, чем у него. Не отыщись здесь нужных вещей, он был бы вынужден искать вещи в лавке старьевщика, ведь лучше выглядеть аристократом в стесненном положении, чем нуворишем. Но повезло, одна из лавок, носившая претенциозное название «Гордость дворянина» как раз продавала то, что было необходимо, все, от шейных платков до туфель. Вокруг них, тем самым нюхом, что отличал удачливых и умных торгашей, учуяв денежных клиентов, закружились, словно акулы, подручные хозяина лавки. Обоих немедленно обмерили и предложили Эанору присесть, пока оденут его юного протеже. На столике перед ним тотчас возник бокал с прохладной водой, Ариса же, совершенно растерянного, увлекли в примерочную. — Не волнуйтесь, юный лорд, мы свое дело знаем. Примерьте вот это и вот это тоже, пожалуйста. Совсем замороченный этим мельтешением, Арис скинул свою сорочку прямо перед одной из девушек, на что та, хихикнув и из-под ресниц облизнув взглядом его поджарую фигуру, отвернулась и выскочила из примерочной, задергивая плотную штору. — Переодевайтесь, милорд, не стесняйтесь. Арис слегка смутился, хотя и не покраснел — подобное не предусматривала его природа. — У тебя там все в порядке? — окликнул Эанор. — Д-да, да, все хорошо, — оставшись в одиночестве, Арис выдохнул и принялся примерять выбранные для него сорочки, брюки, жилеты и сюртуки, по привычке выбирая лишь черные и темно-серые тона. Вампир терпеливо ожидал, когда его подопечный покажется. И увиденное ему не слишком понравилось. Напоминало о некроманте. — Арис, не спорю, черный цвет тебе, безусловно, идет, но… неужели иных не нашлось? Юноша опустил голову, вздохнул: — Может быть, ты поможешь мне? Эанор кивнул. — Давай посмотрим, как можно немного разбавить Тьму. Им требовалось выбрать пару легких летних костюмов, чуть более теплый — путь предстоял дальний, и на севере будет холоднее, чем здесь. Еще плащ, шляпу, три пары перчаток, шейные платки, чулки, туфли и сапоги. — Нужно что-то темное, но не черное и не серое. Какой-то цвет, который точно не вяжется с подземельями. — Вот этот? — Арис вытянул из кучи одежды муаровый зеленый жилет, сверху на него надел на два тона темнее сюртук. Вкупе с сорочкой цвета сливок — смотрелось замечательно, но, к сожалению, не с шевелюрой юного жреца. — Может быть, что-то винного цвета? Бордо? — Да, попробуем цвет запекшейся крови. В итоге костюмы Арису все же подобрали, хотя Эанор был вынужден признать: ни один цвет не красил луноокого так, как непроглядная тьма. — Ничего, это пока. Как только я приду в себя, переоденем тебя в черное. Сам вампир выбрал цвет темного сапфира, красиво сочетавшийся с его волосами, слегка отливавшими на дневном свету синевой. Из лавки вышли уже два благородных лорда, вернее, благородный лорд и его, как здесь выражались все, видевшие Ариса, юный протеже. Это слегка напрягало: неужели у них на лбу написано, какие отношения их связывают? Этого Эанору не хотелось бы, по крайней мере, так рано. Впрочем, все это могла быть обычная людская лесть, ходившая путями своей, непостижимой вампирами логики. — Сейчас нам нужно купить дорожный сундучок и саквояж. Даже если нам нечего туда положить, путешествовать без багажа аристократу невместно. Но и то, что положить в сундук, покупать тоже придется. Дорожный прибор — дилижанс на длинных перегонах не останавливается на обед, так что в саквояже у нас должны быть столовые приборы и пища, салфетки, вода, пледы, чтобы укрыться и подремать. — А ты будешь питаться моей кровью? — уточнил Арис. — Нет. Не всегда, цветочек, иначе до Трианна довезут обескровленный труп, — пояснил Эанор. — Но иногда — возможно. Когда ты перестанешь напоминать проклюнувшийся в склепе росток, не видевший света. — Никогда, — хихикнул Арис. — И это совсем не так, ты не прав, я часто выбирался на башни замка. — Я возьму с собой фляжку с кровью. Лучше, чем совсем ничего. — Хорошо. Но мне нравится, когда ты пьешь мою кровь. Нравится, когда твои губы касаются моей кожи. — Мне это тоже нравится, — вампир усмехнулся, порадовавшись, что не краснеет. Арис, его юный дикареныш, создание, не ведающее стыда, словно существо из Сада Виты до первого грехопадения. Так жаль было, что придется научить его и этому. Но этим можно заняться чуть попозже, сейчас покупки. Ничего не упустить, не забыть и все предусмотреть. Возвращаясь в гостиницу, Эанор внезапно понял, что Арис больше не шарахается, хотя и продолжает держаться за его руку. Приспособляемость его просто поражала, как в свое время и скорость, с которой он обучался. — Ты немного привык к городу, мой цветок? — Наверное, да. Он уже не кажется таким шумным, — пожал тот плечами. — Но я немного устал. — Сейчас мы отдохнем, — уверил Эанор. — Поешь вкусного. Арис потер тут же уркнувший живот. Сахар сахаром, но он проголодался, а тащить его в какой-нибудь фешенебельный ресторан Эанор не рискнул. Пока не время, в Трианне придется нанимать учителя этикета, чтобы привил мальчику правила поведения в высшем обществе. — Я закажу тебе что-нибудь сытное, чтобы ты восстановил силы. И сам поем. Не тебя. Арис насупился. Такого слова, как «ревность», он не знал, но то, что он испытывал, стоило представить, что Эанор будет касаться еще кого-то так же, как касается его запястья, именно ревностью и было. Словно жгло и царапало где-то внутри. — Не дуйся, мой цветок, в середине но… дня, конечно. В общем, сейчас мне нужен плотный обед из двух-трех блюд. — Я могу быть рядом? — Арис тут же притерся к нему плечом, сжал пальцы. — Не хочу оставлять тебя. — Если тебя не пугает зрелище обедающего вампира. Юноша недоуменно вскинул брови. — Почему меня это должно напугать? — Некоторым неприятно на такое смотреть. — Только потому, что на моем месте будет кто-то чужой, — фыркнул юный жрец. — Но я хотя бы посмотрю, как это смотрится со стороны. — Ревнуешь, цветок? — Эанор улыбнулся во все клыки. — Что? — Арис чуть склонил голову к плечу, без слов требуя пояснить новое слово. Вампир неуклюже попробовал объяснить. Впрочем, Арис понял, улыбнулся ему, отчего-то вызывая этой улыбкой безотчетное опасение: — Думаю, ты прав, я ревную. Но ты так же прав в том, что я пока еще недостаточно силен для того, чтобы быть тем единственным, кто кормит тебя. Я потерплю присутствие чужаков, пока в этом будет необходимость. — Тогда идем, мой цветок. Получивший распоряжение коридорный уверил, что сытный обед для обоих лордов будет немедленно подан, и умчался выполнять. — Мы можем переодеться, умыться и отдохнуть, пока не принесли твой заказ. — Хорошо, — согласился Арис, отправившись сразу в ванную. После пыльной и жаркой улицы хотелось освежиться. Он как раз успел ополоснуться прохладной водой, вытереться и накинуть чистую сорочку и простые брюки из тех, что были куплены «для дома», и уступить ванную Эанору, когда в двери постучали. Вместе с официантом, вкатившим в номер тележку с блюдами, явились сразу двое курьеров, принесших купленные вампиром вещи. Это было еще далеко не все приобретенное. Предупрежденный Эанором Арис вручил обоим по мелкой монетке чаевых и указал, куда сложить покупки. — А обед милорда? — слегка замялся слуга. — Пусть войдут. Он сейчас освободится. Обедом оказались трое парней, крупных, полнокровных и очень вышколенных. Вошли, замерли, ожидая дальнейших указаний. Арис указал им на узкую кушетку у окна, сам устроился в кресле, внимательно и любопытно рассматривая будущий «обед» Эанора. Увиденное его огорчило, хотя он постарался не подавать виду. Ему таким, как эти парни, не стать никогда, не то строение тела, да и личные особенности накладывали неизгладимый отпечаток, «целованному Госпожой» нет ни нужды, ни возможности походить на обычного человека. Вампир вышел из ванной, облаченный в брюки и рубашку, осмотрел обед, указал на одного из них, поманил. Тот покорно подошел. Эанор без лишних нежностей вцепился ему в запястье, принялся пить, с наслаждением вытягивая кровь, чувствуя, как постепенно насыщается. В какой-то момент обед сменился, пришлось кусать снова. Вампир чувствовал смутное недовольство. Впервые человеческая кровь казалась ему… пресной, что ли? Конечно, она насытила, хотя всех троих пришлось изрядно обескровить, но не было того непередаваемого наслаждения, что он испытывал раньше, до плена, а после — глотая кровь Ариса. Он мог и ошибаться, в конце концов, он мог идеализировать свои ощущения, изрядно подзабывшиеся за двадцать три года строгой диеты на холодной крови. Но те разы, что его кормил юный жрец Госпожи, забыться не успели. — Что ж, — он дождался, пока они выйдут. — Хочу десерт. Арис просиял ему навстречу яркой улыбкой, делавшей его некрасивое лицо почти прекрасным, протянул руку, предлагая устроиться в кресле вместе с ним. Вампир лизнул его запястье, укусил, сделал три глотка безумно вкусной крови. — Приятное завершение обеда. Юноша снова прижался к нему и облизал его губы, стирая с них следы крови. Эанору пришлось задержать дыхание, чтобы не показать, насколько выбивало его из колеи это проявление заботы или ласки Ариса. — Ты сам успел пообедать? — Нет, конечно, я только собирался сесть за стол. Посидишь со мной? Вампир кивнул и переместился за стол. — Оно хотя б вкусное? — Что именно? — Арис решительно придвинул к себе тарелку с каким-то упоительно пахнущим супом и принялся поглощать его с завидным энтузиазмом, прикусывая крепкими белыми зубами хлеб. — Еда людей. Я ведь никогда не пробовал. — Вкусно, — Арис сосредоточенно нахмурился, — но я пока не могу тебе рассказать, я знаю слишком мало слов. А что будет, если ты попробуешь? — Ничего, организм не примет. — А если так? — Арис решительно запихнул в себя ложку супа, прожевал-проглотил и тут же оказался на коленях вампира, прижался губами к его губам, скользнул языком в его рот, делясь вкусом. Эанор прислушался ко вкусу, потом к своему организму. — Необычно. Но терпимо… Что это? — Это суп на свиных хвостиках и ушках. Мне нравится, — Арис вернулся на свое место, доел суп и принялся за второе, жаркое с овощами. Вкусом которого так же не преминул поделиться с вампиром. — Овощи. Неплохо, у них такой непривычный вкус. Но мне нравится, пожалуй. Арис добрался до десерта, в качестве которого выступали бисквиты с цукатами и заварной крем, совершенно по-детски запищал от восторга, пробуя непривычные сладости. Ну и, конечно же, снова подарил вампиру поцелуй с их вкусом. — Странный вкус… — вампир стрелой сорвался прочь в уборную. Когда он выбрался оттуда, Арис уже явно извелся и испытывал вину за свои эксперименты. — Прости, я больше так не буду, — он подскочил и буквально укутал вампира в свою исцеляющую тьму. — Все хорошо, мой цветок. Просто с непривычки… Кровь не бывает сладкой, мясо тоже… — Тебе больше не больно? Может, запьешь? От глотка крови Эанор не отказался. — Расскажи мне о том, как живут люди в городах? И как будем жить мы? — Арис устроился на подлокотнике его кресла и уходить явно не собирался, вдобавок стянул с волос Эанора ленту и принялся перебирать его волосы. — Живут все по-разному. Зарабатывают себе на жизнь и на пропитание. Те, кому этого не нужно, либо развлекаются, либо находят себе какое-то занятие по душе: балы, охоты, приемы. Некоторые занимаются благотворительностью. А мы… Не знаю, цветок. Раньше я просто бездумно тратил деньги и развлекался. — Расскажи о вампирах? Это правда, что раньше у вашей расы было свое королевство? Я прочитал в «Миропорядке» Лотура. — Да, раньше у нас были свои земли. Они и теперь у нас остались, просто сейчас мы подчиняемся королю людей. Вернее, так считается. На самом деле, люди живут так мало, что мы живем по своим собственным правилам. Есть свод законов Ночи, который регламентирует жизнь вампирского сообщества. Мы обязаны его придерживаться. — Эанор, простыми словами, прошу, — взмолился не все понявший о законах Арис. — Раньше было свое королевство, теперь мы живем с людьми. — Ты смеешься? — юноша заглянул в его глаза и насупился, констатируя: — Смеешься. Я это понял, а что такое регла…ментирует? Управляет? И что это за свод? — Есть правила, которые вампирам нельзя нарушать. Они нами управляют, да, ты прав. Свод законов — толстая и очень скучная книга. — А какие это правила? Вроде запрета на детскую кровь? — Да. Запрет на детскую кровь. Запрет на убийство людей ради пропитания. Запрет на ссоры со жрецами Виты. — А помнишь, ты говорил, что в шею вы кусаете только в двух случаях? Какой второй? — Арис наклонился к нему, потерся носом, задевая острый кончик уха. — Только убиваем. Или пьем кровь супругов. Это очень интимное — укус в сонную артерию, должно быть наивысшее доверие. Это смертельный укус, но вампир может останавливать кровотечение. — Ага-а. А кто такие супруги? Я встречал это слово, но не совсем понял, — Арис и не думал отлипать, он сам не знал, чего ему хотелось, но обнимать вампира — точно, а еще пробовать на вкус его кожу с этим притягательным ароматом цветов или яда, и он подчинился своим желаниям, лизнув кромку уха вампира. — Семья. Двое встречаются, влюбляются и заключают брак, становятся семьей. — У тебя кто-то есть? Кто-то ждет тебя там, в Триане? — помедлив, спросил юноша. — Нет, я не заводил серьезных отношений. Иначе избранник сумел бы меня выследить, если бы сформировалась прочная связь. — А вторым может стать только вампир? Лотур писал, что вампиры не приемлют людей иначе чем источник пищи, но его книга старая, как тот «Бестиарий». — Нет, кто угодно. Он обретет жизнь, равную жизни вампира. А почему тебя это так интересует? — вампир фыркнул. — Мое ухо! — У тебя вкусное ухо, — Арис подышал ему в шею, лизнул кожу, потихоньку сползая с подлокотника на колени вампира. — Мне так нравится твой запах, от него кружится голова. Эанор обнял его за пояс. — А мне — твой, цветок. Арис поерзал на нем, устраиваясь поудобнее, обнял, уложив голову на плечо. — Мне хорошо с тобой. Я не хочу тебя с кем-то делить, ты мой. — Тебе и не придется меня делить, — вампир поцеловал его в лоб. — Я хочу спать с тобой. Эанор поперхнулся глотком воздуха, но быстро понял, что Арис имел в виду именно то, что сказал. Спать, а не что-то большее. Пока. — Хорошо, — медленно сказал он. — Но никто не должен узнать об этом. — Я никому не собираюсь говорить, — удивленно заверил Арис, — зачем бы? — Отлично. Да, будем спать вместе. Не хватает живого тепла… — А я теплый? Вампир обнял его крепче. — Очень, мой цветок, ты очень теплый. Ты меня согреваешь. Как солнце. — Идем в постель? Я устал за день, — Арис снова потерся о его шею носом. Вампир поднял его на руки, понес в спальню. Только спать, ничего больше. И уже там понял, что если не уснет сразу, эта ночь станет для него испытанием нервов на прочность: Арис разделся донага, видимо, привык так спать в замке Дракона. Сам вампир остался в подштанниках. Хоть какая-то преграда между их телами. Арис распустил волосы: за день в косе они уставали, и начинала болеть голова, улегся в постель и сразу прижался к Эанору, едва тот устроился на другой половине кровати в попытке сохранить хоть видимость приличий. — Мне нравится твоя кожа, — тонкие пальцы обвели ключицы и прочертили линию по груди вниз. — Она похожа на снег и густой туман, только не такая холодная. — Ты устал, — напомнил вампир. — Давай спать? — Угу. Арис сполз пониже, утыкаясь в его грудь носом и обнимая за талию. Его руки казались хрупкими и малосильными, но это было не так, и это объятие напоминало Эанору кольца змеи — попробуй только выбраться, и сожмутся намертво, не отпуская. Теплые выдохи скользили по коже, вопреки желанию, будоража кровь, а не умиротворяя. Хотя они потихоньку становились медленнее и реже, Арис засыпал, его подобные мысли совершенно не волновали. Вампир приказал своему телу тоже отдохнуть, прикрыл глаза, засыпая. Сердцебиение замедлилось, как и всегда. Температура тела стала стремительно снижаться. Сквозь сон мелькнула мысль, что он стал совсем неправильным вампиром — дневным. А затем все поглотила теплая и удивительно уютная Тьма.