Миры и Грани Шестигранника. История 24. "Аромат миндаля"

Старый дворецкий терпеливо ждал своего господина в кабинете. — Милорд, вы всем довольны? — Всем? Пожалуй, да, кроме того, что я пропал на долгие два десятка лет, и ни одна живая душа не искала меня и не переживала, что со мной стряслось! Клай горестно вздохнул, но возразил: — Милорд, когда вы не вернулись с прогулки, мы отправились вас искать. Но мы поняли только то, что на ваш экипаж напали, а вас захватили в плен. Мы надеялись на требования о выкупе, но их все не было и не было. И вот, вы присылаете известие о возвращении. — Двадцать три года в аду, Клай, — горько сказал Эанор. — И никто, никто из тех, кто велеречиво называл себя моими друзьями, даже не почесался. Не так ли? — Нет, милорд. Но мы действительно вас разыскивали. Удалось выяснить, что какой-то некромант заплатил тем людям, но они были мертвы, когда мы до них добрались. — Еще бы, старому змею не были нужны лишние ниточки, что могли привести кого-то к его норе. — Чем-то помочь вам сейчас, милорд? — Будьте добры с моим избранником. Он еще очень юн и многого не знает. — Мы никогда бы не посмели обидеть юного лорда, — горячо возразил дворецкий. — Дело не в том, что могли бы обидеть вы, а в том, что он случайно может обидеть вас, хотя Арис бесконечно добр и ласков, и никогда не поступит так нарочно. — Мы никогда не обидимся на юного лорда, — заверил его Клай. — Что ж, я верю в вас. Теперь о делах. Портной и куафер должны прибыть завтра с утра, пошли людей с сообщениями. Так же пригласи поверенных. Это все еще господа из конторы «Ромис и сыновья»? — К вечеру, вы хотели сказать? — Я хотел сказать то, что сказал, Клай, — чуть резче ответил вампир. — Теперь мне доступно больше, нежели самым древним из нашей расы — солнечный свет. — О… Что ж, я подумаю, что можно сделать. Да, поверенные все еще из этой конторы. — Отлично. И еще кое-что. Арис любит простую пищу, изысками он не избалован. Пусть для него готовят сытно, вкусно, но без вычурности. Единственное исключение, пожалуй, это сладости, но и здесь пусть повар не переусердствует. — Мы выясним, что ваш избранник любит и что желает попробовать, милорд, — склонился в поклоне Клай. — Это будет не так легко, как тебе кажется, — пробормотал вампир, чуть заметно усмехаясь. — С утра я хочу увидеть на столе в кабинете подшивки основных газет за все эти годы. Уверен, ты об этом позаботился. Клай кивнул. — А как же иначе, милорд? — Что ж, тогда это все. Доброй ночи, Клай. — Доброй ночи, милорд. Эанор возвращался в спальню со сложными чувствами. Книга, которую он дал Арису, была вовсе не научным трактатом и даже не романом. Это был перевод одной из древнейших вампирских книг, называвшейся вычурно и претенциозно: «Танец светлячков над ночными лилиями». Самое известное и считающееся наиболее полным пособие по искусству плотской любви в обитаемом мире. В этой еще и гравюры были — великолепно исполненные, подробные, изысканно-непристойные. Он надеялся, что много объяснять не придется, гравюры ведь должны были показать. Хотя ожидал непременного града вопросов в любом случае. В книге встречались устаревшие и просто еще неизвестные Арису слова. — Ну как, мой цветок, все прочитал? — бодро поинтересовался он, входя. Арис поднял на него слегка недоумевающий взгляд. — Я… да, почти все, здесь совсем немного текста… Только я не совсем понял, что они делают, все эти люди. Вернее, для чего? Эанор искренне завидовал тому, с какой скоростью Арис поглощает книги, которые ему интересны. «Танец светлячков», впрочем, в самом деле был не слишком велик, большую часть страниц занимали иллюстрации. — Для удовольствия, мой цветок. — Они… хм… соединяются… разве это не больно? — Обычно это все-таки приятно. — Ты хочешь так же? Тебе будет приятно? — Наверное, будет, — растерялся вампир. — Ты меня научишь? — Арис решительно закрыл книгу, отложил ее на столик, выбрался из постели и принялся раздевать его. — Конечно. Я научу тебя всему. — Тогда учи, я пока не хочу спать. Эанор сразу же поцеловал его, решив начать с самых азов. Это, по крайней мере, уже было для Ариса не ново, он ведь и сам целовал его, хотя и совсем с другой целью, и не зная, что творит. Арис не был безучастен, хотя Эанору и казалось, что он воспринимает поцелуй больше как какую-то игру. А вот когда он случайно оцарапал губу о клык вампира, дело приняло куда более серьезный оборот. Эанор сперва шарахнулся от него. Арис захлопал глазами, не понимая, что сделал не так. — Эанор? — У тебя кровь, — просипел вампир. Арис облизнулся, чуть сморщив нос: — Мне не больно, это всего лишь царапинка. — Ладно… Попробуем еще раз. Ранка быстро затянулась, как и все, которые оставались на коже Ариса от его клыков, но привкус крови все равно будоражил нешуточно. И юный жрец старался теперь не спешить, позволяя Эанору самому все сделать. Вампир мягко и неторопливо учил его, объясняя свои действия. Возбуждение он убрал, пока что было не время портить им все. Впрочем, поцелуи так и оставляли Ариса равнодушным, пока Эанор не оставил в покое его рот и не попробовал ласкать губами другие части лица. На прикосновение к мочке аккуратного уха юноша отреагировал куда живее, цепочка поцелуев, запечатленная на длинной крепкой шее, заставила его учащенно задышать и сжать пальцы, до тех пор спокойно лежавшие на плечах вампира. Эанор, воодушевившись, продолжил, спускаясь все ниже. Когда он, решившись, тронул губами бледно-розовый сосок, Арис прерывисто вздохнул и снова царапнул его плечи, потом запустил пальцы в волосы, словно колеблясь, оттолкнуть или прижать его голову крепче. — Нравится, мой цветок? — Да… Да. Это приятно… — Пойдем-ка все же в постель, там удобнее будет нам обоим. На постели Ариса можно было ласкать еще более откровенно, все его тело было в распоряжении Эанора. Целовать, отмечая те места, что отзывались на ласку ярче прочих: соски, внутренние сгибы локтей, ямочки над коленями, живот, щиколотки и пальцы ног, длинные и гибкие, тыльные стороны запястий, подмышечные впадины. Арис уже непрерывно постанывал, он был возбужден и так трогательно открыт в своем желании. Кажется, он получал удовольствие. Можно было переходить к непосредственному процессу, изображенному на гравюрах. — Ничего не бойся, Арис, я не наврежу тебе, — счел нужным сказать он, дотягиваясь до флакона с маслом. — Я не боюсь, — юноша, тяжело дыша, цеплялся за простыни: трогать себя Эанор ему запретил, отведя потянувшиеся к члену руки в стороны, и Арис подчинился требованию. Вампир очень надеялся, что он получит удовольствие и от того, чем они собираются заняться. Сперва требовалась подготовка, и он собирался сделать все как можно безболезненнее и приятнее. Хотя спать с неопытными девственниками ему прежде не доводилось. — Не бойся, ладно? Это необходимая процедура. Арис покорно развел колени еще сильнее под нажимом его рук, застонал от очередного поцелуя и нетерпеливо дернул бедрами. — Немного терпения, мой цветок. Масло пришлось немного согреть в ладони. Арис тихо хныкнул от нетерпения и непонимания, почему он медлит и не поможет избавиться от слишком горячих искр под кожей. Эанор порадовался, что успел заняться собой и теперь у него старомодно-коротко обрезаны когти. А еще понадеялся, что не принесет вторжением боли. Был в его жизни и такой неудачный опыт, когда хотелось попробовать все, в том числе и принимающую позицию. Ему попался то ли слишком торопливый, то ли слишком грубый и эгоистичный любовник. Больше он не рисковал повторять. Арис прислушивался к тому, что вампир делает, с каким-то странным интересом, словно никак не мог понять, что же ему положено испытывать. Он не хмурился и не вздрагивал, не пытался свести колени. И все еще был возбужден, так что больно ему точно не было. Потом Эанор попробовал войти. — Расслабься. — Пока получается только напрягаться, — неожиданно улыбнулся юноша. — Не бойся, мне не больно. — Это хорошо. Не хочу, чтоб тебе было неприятно. Горячий. Арис был горячим, и втискиваться в его тело было почти больно — но и безумно желанно, сдерживаться получалось только огромным усилием воли. Эанор напомнил себе, что он вампир, который полностью контролирует тело, а не какой-то там человек, ведомый только инстинктами. В какой-то момент он понял, что Арису все же стало больно, на его глазах заблестели, но так и не пролились слезы. Эанор немного сменил угол проникновения. Его юный любовник чуть вздрогнул и резко выдохнул, прислушиваясь к внезапной волне удовольствия, перебившей болезненные ощущения. Вампир возликовал: получилось. — Сделай так еще, — хрипло попросил Арис. — Сделаю… Сейчас… Самоконтроль спасал лишь отчасти. Да, раньше, занимаясь любовью с другими, Эанор воспринимал это как приятное времяпрепровождение, не больше. Сейчас творилось что-то другое. Он чувствовал желание сделать все как-то особенно, как и в тот раз, когда они просто ласкали друг друга. Но как это можно сделать особенным? Может, сказать что-нибудь? Арис снова застонал под ним, откликаясь на очередное движение, вцепился в руки, подаваясь вперед, словно желая продлить мгновение, и все мысли словно метлой вымело из разума. Вампир снова двинул бедрами, замер на пару мгновений. Собственное тело отказывалось подчиняться ему. — Эанор, пожалуйста, — хриплый стон Ариса тоже не добавил рассудительности, юноша выгнулся, пытаясь хоть так скинуть охватывающее его напряжение, утолить желание. Вампир принялся ласкать его в такт своим движениям. Он чувствовал, что Арис на грани, видел это, хотел этого: почувствовать, как острое удовольствие прошьет его тело, как он забьется в сладкой дрожи, выплескивая семя. — Эанор… да… да! Вампир отпустил себя следом, застыл, тяжело дыша. Арис потянул его на себя, заставляя лечь сверху. — Теперь я понимаю, о чем говорилось в книге, — его голос еще немного хрипел, но звучал умиротворенно. — Тебе понравилось? — Эанор лизнул его в шею. — Да, — просто ответил Арис, невольно отводя голову, чтобы ему было удобнее. — А теперь искупаемся. И надо уснуть. Дел будет и впрямь много. — Твои слуги придут в трепет, узнав о том, что ты разгуливаешь днем, как в самую темную полночь, — рассмеялся юноша, — и спишь ночью, как человек. — Клай уже вострепетал. Придется мне как-то сокращать время сна, чтобы захватывать часть ночи. — Мы можем ложиться в полдень или вечером, а вставать ночью. Вампиры ведь ведут важные дела от полуночи до двух часов перед рассветом, ты рассказывал. — Тебе совсем не нужно ломать свой привычный режим, мой цветок. Ты у нас дневное создание. — Я твое создание, — упрямо вздернул подбородок Арис, что вкупе с его обнаженным и перепачканным в семени и масле видом смотрелось немного смешно. — И я хочу проводить время с тобой и помогать тебе. Я же смогу? Я быстро учусь. — Конечно. Хорошо, мы выработаем какой-то режим, который будет приемлем для всех. А теперь в купальню, — Эанор переместился вместе с ним. — Ух, ты движешься быстрее, чем я могу увидеть, — восхитился Арис, оказавшись в пока еще пустом бассейне, который Эанор наполнять не собирался, только пустил воду из цветочной розетки, к которой и подтолкнул его. — Ну я же вампир, — снисходительно пояснил он. — Ты же читал. Постой спокойно, не вертись, цветочек. Тебе не больно? Обопрись о бортик и прогни спину, я должен удостовериться, что все в порядке. Арис тотчас исполнил приказ. — Мне не больно, только немного тянет внизу спины. Но это из-за дилижанса. — Все разомну, — Эанор закончил проверку. — Что ж, пара дней покоя — и повторим. Уже лежа в постели, которую расторопные слуги успели сменить за время их купания, Арис сонно фыркнул в грудь вампира. Он всегда укладывался так, чтобы лечь ему на плечо. — Что такое, мой цветок? — А покой… мне совсем нельзя будет трогать тебя? Я хочу попробовать кое-что, там, в книге видел. — Можно будет пробовать, — утешил его Эанор. Внутри тонко зазвенела струна предвкушения. Что там вычитал его неугомонный мальчишка? Ничего, узнает завтрашней ночью. А теперь спать. Разбудил Эанора не стук в дверь, а поцелуй: Арис, явно тоже только что проснувшийся, теплый и ласковый, практиковался в полученных знаниях. Хотя поцелуи и его оставили равнодушным, как ласки, ему нравилось ощущать, как меняется тело вампира, когда он просыпается, как теплеет прохладный рот. — Доброе утро, — сонно пробормотал Эанор. — Доброе. Завтрак? — Арис обвел пальцем его губы и прижал запястье к ним. — Завтрак. Нет, ты на десерт, мой цветок. — Хорошо, как скажешь, — вздохнув, вынужден был согласиться юноша. — Тогда вставайте, лорд, нас ждут дела. Эанор, а у тебя есть зубной порошок? Я уже больше недели не чистил зубы, это неприятно. — У меня все есть, мой цветок. Идем, покажу. Он провел его по спальне, показывая, где лежат полотенца, сменная одежда, указал в ванной на шкафчики со всеми принадлежностями. Понаблюдал, мысленно посмеиваясь, как Арис старательно окунает в меловой порошок жесткую щеточку и, сосредоточенно зажмурившись, начищает свои и без того белые зубки. Но если уж ему неприятно… да и белые они, скорее всего, от привычки чистить их каждое утро, так что требование оправдано. Ему очень импонировала чистоплотность юноши. Вспомнилось, что даже в далеком детстве Арис всегда приходил к нему в чистой одежде, аккуратно заштопанной и выстиранной. Он мог по пути забраться куда-то и вымазаться в пыли и паутине, но от него не пахло кисло и затхло. Рашес бдел, купал, приучил к чистке зубов. Интересно, кем он был при жизни? Может, получится как-нибудь разузнать? Кажется, у Сэйриса есть какой-то знакомый некромант. Поняв, о чем сейчас подумалось, Эанор едва не выронил собственную щеточку из рук. Он не собирался больше иметь никаких дел с некромантами! Кроме одного, и только одно дело — месть. Надо расспросить Сэйриса… Уж если кто и знает все об этой братии — так это наг. Может, подскажет, сколько там осталось жить Аргусу, раз он пошел на такой ритуал. Может, тот уже и издох? Это значило открыться перед змеехвостым, а на такое он пока еще не готов был пойти. С другой стороны, Сэйрис как-то говорил, что наги, в отличие от людей, не позабыли, что у Тьмы и Света две дочери. Наконец, он решился, аккурат к концу водных процедур, вышел, оделся и открыл дверь комнаты. — Клай! Ах да… — он вспомнил, что верный дворецкий сейчас сладко спит. — Кто-нибудь! Отправьте вестника Сэйрису. Дежуривший под дверью слуга закивал и помчался выполнять приказание. Эанор решил, что соберет всех слуг-людей и поименно познакомится с ними. Клаю он доверял в выборе, старый вампир еще ни разу не ошибся, выбирая надежных и верных людей. Но господин, который, к тому же, теперь будет общаться лично с каждым, обязан не орать «эй, ты» или «кто-нибудь», а называть слуг по именам. Да и Ариса познакомить было необходимо. — А кто такой Сэйрис? — сразу же спросил Арис. — Наг. Я говорил тебе, что приглашу его, чтоб ты насмотрелся вволю и не смущал окрестных змеехвостых откровенными взглядами, — усмехнулся вампир. — А на него можно смотреть? — сразу уточнил Арис. — Можно, Сэй не оскорбится и не станет претендовать на моего избранника, — подумав, кивнул Эанор. Глаза у Ариса так загорелись, что вампир невольно посочувствовал Сэйрису. Если мальчишка удержится и не полезет трогать хвост, руки и прочие открытые части тела, это будет чудо. Если же нет… Ну, он прикажет выставить на стол то вино, о котором Сэйрис когда-то отзывался весьма лестно, в погребах его еще было с изрядным запасом. — А сейчас на завтрак. Сэйрис примчится моментально… Утром я его никогда не звал. Арис закивал и принялся одеваться. Слуги приготовили для него один из костюмов: темно-графитовый жилет, расшитый чуть более светлым шелком, белоснежную сорочку, чулки и бриджи на тон темнее жилета. — Заплетешь меня? А потом я тебя расчешу. — Подставляй голову, — согласился вампир. Подчиняясь какому-то наитию, он заплел Арису две небольшие косы на висках, соединил их на затылке и доплел до конца, закрепив тонкой белой лентой. Такая прическа, сколь ему помнилось, была у Госпожи в ту ночь. Арису она весьма шла. Эанор залюбовался. Буйная грива была слегка усмирена, но в то же время свободна. Распущенные волосы красили юношу еще больше, напоминая о том, каким его привык видеть вампир за последние одиннадцать лет. Дикареныш, дитя затерянного в лесах старого склепа. Пришлось тряхнуть головой, напомнив себе, что так больше не будет, все закончилось. — Расчеши, собери в хвост и завяжи ленту. Это домашняя прическа. — Ага, так, я попробую. Ух, шелк, мой шелк, — Арис сперва зарылся в его волосы лицом, и только потом принялся за работу, бережно расчесывая спутанные пряди. Ему даже удалось гладко собрать волосы, закрепить ленту пришлось помогать Эанору. — А вот теперь можем позавтракать. Если вокруг стула внезапно обовьется змеиный хвост, не пугайся. — Хорошо, не буду, — улыбнулся юный жрец. Завтракали снова вместе, раз уж Арису не были противны трапезы вампира, тот не собирался отказываться от его компании в столовой. Если завтрак Эанора и удивился, то вида не подал. Завтраком была красивая девушка, высокая, статная, запястье было весьма нехрупким. На ее шее так же поблескивал гербовый медальон, означавший принадлежность к дому Леанн. — Как тебя зовут? — допивший свой утренний чай с пирожным, Арис с интересом рассматривал девицу. — Кара, милорд, — ответила она. — Я дочь местного кузнеца. — Ты красивая, Кара, — Арис склонил голову к плечу. — Сильно обожглась? Я могу убрать ожог, тебе не будет больно. — Милорд, это будет честью для меня и огромной милостью с вашей стороны. — Можно, Эанор? Вампир кивнул, недовольный самим собой: заметил же, что девушка прихрамывает, но не поинтересовался, здорова ли. Одичал все же в клетке, одича-а-ал. Срочно надо приходить в себя. — Иди сюда. Нет, юбку поднимать не надо, дай руку. Вместе с ожогом Арис залечил ей и ранки от клыков Эанора, и восполнил кровопотерю, так что на ее несколько побледневшие щеки вернулся здоровый цвет. Кара поклонилась ему, благодаря. — У вас там почему такой странный график моего кормления? — Простите, милорд? Что-то не так? — Ты нездорова, но прислали тебя. Вас перестал осматривать лекарь? — Милорд, это моя вина, я не сказала об ожоге, он ведь никак не влияет на кровь, — девице хватило совести виновато опустить голову. — Он влияет на твое самочувствие. Ступай. Кара, глубоко поклонившись, поспешила выскользнуть из столовой. — Теперь она расскажет всем о том, что ты целитель. — Это плохо? — Арис замер, пытаясь понять, что снова сделал не так. — Пока не знаю. Надеюсь, что нет. — Эанор, рано или поздно все равно все, кто живет здесь, узнают — я не смогу сдерживаться долго. Мне необходимо использовать дар, это… Госпожа сказала, это условие моего существования. Обе стороны дара. — Что ж, по крайней мере, надеюсь, что слава о тебе распространится не слишком быстро. Дверь распахнулась, прервав его, и в столовую буквально ворвался шелестящий вихрь. — Эанор? Я не поверил глазам, прочтя твое послание. Тебя превратили в человека? Прокляли? Благословили? — Во имя Тьмы, поставь меня на место! Моя прическа! Сэйрис, я высушу тебя до дна, я буду давиться, но пить твою ледяную кровь! — О, узнаю недотрогу-кровососа, — наг отпустил изрядно помятого его четырехрукой хваткой вампира, ухмыляясь. — Так все же, что с тобой случилось? Как ты умудряешься не рассыпаться в прах на свету и даже не зевать? Ариса, забившегося в уголок столовой и замершего тихой мышкой, полуприкрывшись тенями, взбудораженный наг то ли не заметил, то ли, что вероятнее, не принял во внимание, считая частью вампирской трапезы. — Ненависть к тебе меня поддерживает! Познакомься, мой избранник, Арис. Мой закадычный враг Сэйрис. И его можно трогать, щупать и отрывать на память чешую. Он будет держать все руки при себе, — вампир приподнял верхнюю губу, демонстрируя клыки. Наги все темнокожи, кто-то темнее, кто-то светлее. И наблюдать, как бледнеет наг, оказалось странно — он буквально посерел, рассмотрев осторожно приближающегося к ним юношу. А потом сделал то, чего Эанор от него никак не ожидал: свил хвост какой-то церемониальной фигурой и распластался всей человекоподобной частью себя по паркету, простирая руки в стороны. — Надо же, а я думал, что это сказки о том, как наги прикидываются дохлыми змеями при угрозе… — Эанор, что с ним? — шепотом спросил Арис. — Чтоб я знал. — Дом Белого Змея счастлив приветствовать дитя Госпожи в этом мире, — глухо проговорил наг, отказываясь подниматься. — А, это он перед тобой трепещет. Вставай уже, чешуйчатый червяк, тебя дитя Госпожи хочет ощупать. Наг вернулся в вертикальное положение, не поднимая склоненной головы. — Я в распоряжении Прекраснейшего. — Чего? — вампир зашипел. — А ну быстро прикусил свой язык, пока я его не вырвал из пасти! — Эанор, — Арис положил руку на его запястье. — Теперь ревнуешь ты. — И еще как, мой цветок. — Нам нельзя ревновать друг друга. Я не могу потерять тебя из-за глупостей, — Арис погладил его кисть, отпуская на волю свою тьму, не для исцеления — просто чтобы успокоить вампира. Эанор глубоко вздохнул. — Все хорошо. Иди, щупай этот кусок змеи. — Это неприлично, — Арис удивительно верно скопировал его тон. — Хотя мне и любопытно. Он повернулся к нагу, который все так же стоял, застыв изваянием, и не решался посмотреть на него. — Почему вы так назвали меня, милорд Сэйрис? — Потому что это ваш титул, — еле слышно отозвался наг. — И я могу приказывать вам? — Да, Прекраснейший, вы можете делать со мной все, что вам угодно. — Тогда я приказываю называть меня по имени и ничем не выделять, — подумав, сказал юноша. — Я Ее сын, но в то же время я — избранник лорда Леанна, и это все, что нужно пока знать окружающим. — Лорд Арис, — наг склонился на хвосте. — Рад знакомству. Арис выдохнул. — Это взаимно, лорд Сэйрис. Позвольте вопрос? — Да, — наг устроился на свернутых кольцах. — Как вы узнали, кто я? — Это видит любой наг. — Только наги? Но… как? Я чем-то отличаюсь от людей? — Как солнце от светляка, лорд Арис. Юноше пришлось удовольствоваться этим ответом. Теперь его глодало любопытство: тот наг на вокзале тоже узнал его? Но он не простирался ниц, только поклонился. Не хотел привлекать внимание? Арис был ему очень благодарен, если это было именно так. — Сэйрис, а скажи мне, у тебя вроде есть какой-то знакомый некромант? Он у тебя все еще есть или уже попытался пустить тебя на опыты и теперь больше с тобой не дружит? — Ланор? — наг буквально зримым усилием попытался взять себя в руки и отрешиться от присутствия живого воплощения милости Госпожи. — Он безобиден, больше теоретик, чем практик. — А с коллегами своими он хорошо знаком? Мне нужно узнать об одном… — Ну, если твой некрос состоит в Гильдии, то не проще ли обратиться туда? — задумчиво постучал по узким губам пальцем наг. — Не хочу, чтобы он был в курсе, что мы оба живы. — Хорошо, я попрошу Ланора узнать, не афишируя твой интерес. Так значит, это правда, и ты попался кому-то из некробратии в лапы? — На двадцать три года. Мог бы и поискать меня. Наг виновато покачал головой. — Прости, мой друг, мне было не до того. Через месяц после твоего исчезновения меня вызвали на родину, а там женили и приказали продолжить род. Я вернулся пять лет назад, узнал, что тебя так и не нашли, и все это время исправно поминал в молитвах Госпоже. — Так ты многодетный отец? — Это ужасно! Никогда не женись, — Сэйрис передернулся всем телом. — Да я как бы и не планирую. — Но тебе все же придется продолжить род Леанн, — наг бросил осторожный взгляд на Ариса и чуть виновато продолжил: — Даже несмотря на то, что ты нашел избранника. — Не придется, отпишу поместье кому-нибудь, и все. Сэйрис пожал плечами, признавая за другом право творить, что ему вздумается. — Арис, я его позвал, чтоб ты его пощупал. Это прилично, не волнуйся. — Просить лорда Сэйриса раздеться тоже будет прилично? — рассмеялся юноша. — Сэйрис, раздевайся, иначе тебя раздену я, это будет больнее. Наг в мгновение ока сбросил свои сложные одежды, прикрывавшие человеческий торс несколькими слоями шелка, раскинул руки, позволяя рассмотреть себя со всех сторон. Арис принялся обходить его, разглядывая белую чешую с легким перламутровым отливом, начинающуюся там, где заканчивались мощные грудные мускулы странного абриса, кивая собственным мыслям, наверняка сравнивая увиденное со схемами из бестиариев и трактатов по нечеловеческой медицине. — Нравится? — вампир устроился в кресле. — Старые книги все-таки кое в чем не точны, — задумчиво пробормотал юноша. — Интересно, а новые есть? Это очень интересно… — Новые книги? Есть, разумеется, — Эанор налил себе в бокал воду и снова сел в кресло, ревниво следя за тем, как Арис аккуратно ощупывает мышцы на торсе нага, пытаясь понять, как именно крепятся они к костям. Сэйрис сохранял ледяное спокойствие, позволяя себя трогать всюду. Оно изменило ему только один раз, когда Арис провел ладонью по заинтересовавшим его складчатым пластинкам на хвосте, отличавшимся своим рисунком и строением от прочих. Наг издал слабое переливчатое шипение и негромко пробормотал: — Прекраснейший, пощадите, Эанор убьет меня, если… — Простите, лорд Сэйрис, — Арис тотчас отдернул руку. Эанор усмехнулся — лучше один раз показать, чем сто раз рассказать и ответить на вопросы. О чем и сообщил обоим. — Я даже обещаю не отрывать тебе ничего, Сэй. Арис чуть фыркнул. — Если ты не против… — неуверенно сказал наг. — Может, и был бы против, но понимаю, что любопытство и жажду знаний моего цветка лучше утолять сразу. Просто держи свои конечности при себе. Все их. Сэйрис сцепил руки за спиной. — Обещаю долго не мучить, — Арис снова наклонился над паховыми щитками, поглаживая их края и посылая пальцами короткие иголочки силы. — Это не то чтобы мучение, — признался Сэйрис. — Я говорил иносказательно, — Арис вопросительно взглянул на вампира, удостоверяясь, что верно использует слово, поймал его кивок и успокоился. — Мне нельзя причинять боль живым, Госпожа запретила. — Что ж, удовлетворите свое любопытство. Щитки пришли в движение, открывая самую чувствительную часть тела нага. — Их не два? — удивился Арис. — Это зависит от рода нага, — пояснил немало смущенный Сэйрис. Возбуждения он под внимательным взглядом вампира не испытывал, так что можно было не бояться неловкой ситуации. — А железы скрыты под чешуей, верно? Что ж, я благодарю вас, лорд, за терпение, — Арис отошел к креслу вампира и устроился на подлокотнике. Сэйрис быстро оделся. — Выпьешь вина? — Эанор оценил степень смущения нага и решил, что его стоит успокоить. — С удовольствием, — сразу согласился тот. Встреча закончилась в обстановке намного более непринужденной, чем начиналась. — Лорд Сэйрис, обещайте, что никому ни слова не скажете обо мне, — потребовал на прощание Арис. — Я принимаю, что любой наг опознает во мне дитя Госпожи, коль вы в этом уверены, однако предпочту, чтобы это случилось как можно позже. — Обещаю, лорд Арис, — кивнул наг. Поговорить с Эанором на эту тему юноша не успел — явились вызванные портной с подручными, куафер с помощником, после ожидался приход поверенных, на это время вампир пообещал отдать Арису на разграбление свою библиотеку, чтобы тот не скучал, пока он будет разбираться с делами и счетами. Арис терпеливо снес восхищение своими кудрями, но пресек попытку их подстричь, зато благосклонно выслушал пару советов о том, какими маслами следует воспользоваться, чтобы поддержать здоровый и ухоженный вид, мысленно посмеиваясь: ему этого не требовалось. Так же терпеливо пережил суету портного и помощников, измерявших его, прикладывавших лоскуты тканей, кружев, тесьмы. Чем-то это напомнило ему его собственное кружение вокруг нага, и он мысленно запоздало посочувствовал тому. Когда портной отбыл, Эанор улыбнулся ему сочувственно: — Ну, первый этап мы пережили. В библиотеку? — Да! И я могу брать любые книги? — Любые, конечно. — Эанор, ты лучший в мире вампир, — Арис обнял его, зарываясь лицом в волосы. Вампир засмеялся, поцеловал его в шею. Под тонкой кожей так заманчиво билась вена, запах тела юноши здесь был сильнее, опьяняя. Арис тихо вздохнул. — Так, иди и читай, — вампир отошел. — А ты проводишь меня? Хотя я и сам могу побродить по дому, здесь так красиво, что я не устаю любоваться. — Да, пойдем. А то не доберешься до библиотеки, — Эанор улыбнулся. — Красиво? Возможно. Я настолько привык ко всему… — Это дом твоей семьи? — Арис больше по привычке, чем по потребности, держался за его руку, и это позволяло вампиру увлекать его дальше по коридорам, лестницам и галереям, чтобы он не замирал, любуясь очередной вазой или цветком в мозаичном вазоне. — Да, это дом моей семьи. Кстати, вот и она. Они остановились на пороге портретной галереи, в конце которой возвышались двери в библиотеку. — Познакомься, мой цветок, это все мои родные. — Они такие… разные, — Арис рассматривал портреты. — Как и люди, мой Прекраснейший, — вампир с каким-то затаенным удовольствием выговорил титул жреца. — Вот это — мои родители. Дэлиан и Велина Корган. Матушка долгое время была избранницей отца, почти сто лет, пока он не решился предложить ей сменить «статусный» браслет на брачный. Она рассказывала, что я был зачат как раз в ту ночь, когда это случилось. — Здорово. А ты по ним скучаешь? — Иногда. Иногда мне не хватает матушкиной мудрости и отцовских подзатыльников, — улыбнулся Эанор, погладив край рамы парного портрета. — Он тебя бил? За что? — Только за дело, не так, как тебя Аргус. Поверь, я был тем еще «подарочком», так что ни разу не получил затрещину незаслуженно. В то же время, отец никогда не наказывал меня чем-то серьезнее этого, хотя более тяжким наказанием я считал задание прочесть очередную статью учебника по этикету или Свода законов. — Но ты все прочитал и выучил? — Конечно. В ночь моего совершеннолетия отец устроил мне адски тяжелый экзамен, гоняя по кодексу рода, по этикету, по законам вампиров и людским. И лишь когда я, взмокший, как мышь, упавшая в лужу, едва шевелящий языком и почти уже не соображающий ничего, верно ответил на все его вопросы, счел возможным назвать меня наследником и взрослым вампиром. Арис улыбнулся. — А твой портрет здесь есть? — Есть, — Эанор смешливо прищурился. — Найдешь? Арис завертелся, пробежался вдоль галереи. — Никто не похож. — Ищи того, кто больше всего выглядит… бунтарем, — сдерживая смех, посоветовал вампир. Арис снова оглядел все портреты. — А что это означает? — О, прости. Бунтарь — это тот, кто не подчиняется законам или не выполняет правила. — Ну… Так, наверное, ты тут ребенок. Этот? — он показал на портрет. Мальчишка, изображенный там, походил на Эанора, пожалуй, только алым цветом и разрезом глаз. Ну и капризным изломом бровей. И он в самом деле был явным бунтарем: на групповом портрете были изображены четверо детей, и только он один был очень, очень, до вопиющего неприличия коротко острижен. — Верно, цветочек. Отец тогда весьма разозлился на меня и приказал художнику не подрисовывать мне волосы, оставив все, как есть. В назидание, так сказать. Тогда я этим даже гордился. — А это твои братья? — Два кузена и сестра. Всех троих уже нет в этом мире. Арис погладил его по руке. — Эмрис был казнен за нарушение закона, — Эанора передернуло. — Теана и Невион убиты на поле боя в последней войне с Полиссом. — У тебя теперь совсем никого нет? — Возможно, кто-то из очень дальних родичей, но, как видишь, если никто не заявил права на поместье, значит либо их нет, либо им без надобности. — А у меня есть ты, — заявил Арис. — Ну и я теперь не одинок, с тобой, — Эанор обнял его, прижимая бережно и крепко. — Ну, идем? Библиотека ждет тебя, мой маленький книголюб. — Я взрослый! — Я знаю, — вампир нежно поцеловал его в щеку. — Знаю. Идем, это здесь. В библиотеке Арис замер, рассматривая ряды полок. — Это все твое, но… я посоветовал бы не бросаться очертя голову в море книг, а попросить помощи. В поместье есть библиотекарь, это Жене, я тебя вчера с ним знакомил. Такой рыжий вампир с седыми висками. Дождись заката и попроси его помочь тебе. Ты читал книги, которые не слишком подходят тебе по возрасту. Есть много других, с которых дети начинают знакомство с миром. Тебе, с твоей скоростью чтения, не придется тратить много времени на азы. — А что мне пока почитать? — спросил Арис. Эанор прошелся вдоль длинного ряда стеллажей, отыскивая то самое «Зерцало». — Вот это. И не стесняйся прийти и спросить, если что-то будет непонятно. Для тебя я всегда найду время. — Спасибо, — Арис взял книгу и устроился в кресле. Эанор прекрасно знал, что Арис без труда читает в кромешной тьме, но все же зажег над креслом светильник с ярким магическим шаром, поцеловал юношу в макушку и вышел. Поверенные уже ожидали его в кабинете.