Миры и Грани Шестигранника. История 24. "Аромат миндаля"

Следующие два дня пролетели почти незаметно. Арис пропадал в библиотеке вторую половину дня и первую — ночи, гулял в парке и в оранжерее, исследовал поместье, потихоньку знакомился со слугами, засыпал Эанора и Жене вопросами, в общем, учился жить в отличной от замка Дракона среде. — Что ж, завтра примерка костюмов. Готов? — вампир выглядел удрученным. — Да, а что тебя так волнует? — Арис стянул с туалетного столика щетку и похлопал по покрывалу, предлагая вампиру устроиться рядом. — Просто не очень люблю примерки. Кстати, завтра еще и змеехвост явится. В компании своего приятеля. — Некроманта? — теперь скривился Арис. С некоторых пор он несколько недолюбливал магов этого направления. Точнее, почти всю сознательную жизнь, как только стал понимать, что Аргус творит с Эанором. — Некроманта. Не бойся, все будет хорошо. — Я не боюсь, просто не хочу встречаться с ним. Можно, я спрячусь в тени? Просто прослежу, чтобы ничего не случилось. — Хорошо, давай так, — согласился вампир. Следующий день до середины прошел, как и обычно: вставали они поздно, примерно ближе к полудню, успев проснуться и наласкаться, причем, Арис потихоньку, но весьма методично осваивал способы дарить наслаждение из той самой книги, старательно оттачивая свое мастерство на вампире, чтобы после ему же и дарить эти ласки. Затем следовало неспешное умывание, завтрак, короткая, чтобы усвоилось съеденное, прогулка в оранжерее, если на улице было пасмурно или холодно, или в парке, если солнечно и тепло. Ну, а после каждый занимался своими делами. В этот же раз Арис не ушел в библиотеку, а уютно устроился на задвинутом словно случайно в самый темный угол кабинета кресле, укутался тенями и пропал для всех, в том числе и для Эанора. Хотя вампир и чувствовал, как по нему время от времени скользит теплый внимательный взгляд. — А вот и мы! — провозгласил Сэйрис, бесцеремонно врываясь в кабинет и втаскивая за собой кого-то еще. — Познакомься — Ланор Герен, один из самых лучших некромантов, которых я знаю. — Ты ко мне слишком добр, — рассеянно сказал уткнувшийся в книгу юноша. — Очень рад знакомству, лорд Леанн. От книги он не отрывался, держал ее на раскрытой ладони, страницы переворачивались сами собой. Будь у него алые волосы и серебристые глаза, он был бы очень похож на Ариса. Такой же худощавый, высокий, бледнокожий. И с любовью к литературе. — Не скажу, что это взаимно, — не стал кривить душой вампир. — А потому, если не возражаете, перейду сразу к делу. — Конечно, — некромант так и застыл посреди комнаты, уставившись в книгу, почесал в затылке свободной рукой. Волосы у него были серыми. Не поседевшими, не грязными, просто серыми как ненастное небо. И пучок на голове был заколот карандашом. Несколько прядей выбивались, торча во все стороны. Эанору было немного непривычно обращаться к человеку, который неотрывно смотрит в книгу. Арис хотя бы отвлекался от чтения, или же совершенно игнорировал попытки достучаться. Однако он сделал вид, что так и надо, кто его знает, этого некроманта-теоретика. — Скажите, господин Герен, вы знаете многих членов своей Гильдии? — Ага, достаточно многих, нам иногда приходится взаимодействовать. Обмен опытом и все такое. — Аргус Локур. Он вам знаком? — Вполне. Ручной некромант семьи Эймар. Находится под их защитой, поэтому ничего с ним сделать нельзя. Хотя, не скрою, весьма хотелось бы… — еще одна страница перевернулась. — Эймар? — Кажется, лорд Эймар шестнадцать лет назад потерял супругу, а через три года снова женился, — припомнил наг, сверкнув глазами: догадался, в чьей семье должен был родиться Арис. — Это неважно, меня не интересует семья Эймар. Пока не интересует. Аргус проводил какие-то энергоемкие ритуалы, используя кровь вампира. За двадцать три года он постарел — по крайней мере зримо, — лет на шестьдесят. Что бы это могло значить? — Что он сливал свою энергию… О, — некромант замер, перестав читать, только смотрел на страницу. — Постойте. Кровь вампира? Лорд Эймар потерял супругу? Так-так-так… Дитя Смерти! Ну конечно, вот почему он решил поссориться с нами! — О чем вы? — чуть резче, чем хотелось, потребовал пояснений Эанор. — Если из умирающей женщины вырезать дитя, оно будет посвящено Госпоже. Некромант может использовать это дитя для переселения своей души в это тело. Усиленное умениями некроманта дитя Смерти станет весьма могущественным. Но для ритуала нужно много энергии, которую можно получать из немертвой крови. Она отлично подходит. При помощи крови вампира можно проводить вспомогательные ритуалы, усиливая свои способности, выравнивая магические потоки. Некромант захлопнул книгу, потом поднял на вампира глаза, залитые алым как свежая кровь цветом. Ни радужки, ни зрачков, только бесконечная пульсация алого цвета. Взгляд вызвал у вампира неконтролируемую дрожь. Что это за чертовщина, он не знал и знать не желал. Теор-р-ретик, мать его! — Значит, он хотел перенести свою душу в тело дитя Смерти. А что случится с некромантом, если задуманное не воплотится? — Ничего, кровь вампира достаточно его усилит, чтобы он прожил еще немного, — алый взгляд устремился точно в сторону Ариса, по губам некроманта скользнула улыбка. — Жаль, — искренне отозвался Эанор, чувствуя непреодолимое желание свернуть шею и этому представителю некробратии. Воздух у кресла сгустился тьмой, которая разлетелась, обтекая Ариса непроглядно-черным плащом. — Вы меня видите, но как? — почти сердито потребовал он ответа у некроманта. — Дар от дорогой бабушки. Видеть незримое, знать неведомое, ведать тайны. Быть сыном Прекраснейшего — не самая приятная доля, юноша. Некромант, сам выглядевший лет на двадцать отроду, снова раскрыл книгу и уткнулся в нее, задумчиво кусая ноготь на указательном пальце. — Ваш отец был жрецом Госпожи? — Арис не собирался упускать возможность узнать больше о таком же, как он сам, ребенке Смерти. — Расскажите о нем, пожалуйста! — Он ушел к Госпоже сто двадцать восемь лет назад. Моя мать была обычным человеком, так что продлить жизнь отца не могла. Но, по крайней мере, они прожили счастливо достаточно долго, чтобы успеть родить меня и не успеть узнать о том, на какую судьбу обрекли. Все, что я помню — что дитя Смерти может быть счастливым вопреки людским предрассудкам. Спрашивайте, юноша, я могу рассказывать о том, сколько сказок знал отец, бесконечно долго. Арис взмахом руки предложил ему сесть, не сомневаясь, что не отводящий от книги глаз некромант все равно заметит жест, как и место, где можно расположиться. Эанор и Сэйрис помалкивали, наг — в некотором шоке, вампир — в тяжелой задумчивости. — Вы сказали, что они прожили счастливо, значит, о том, что ваш отец — Прекраснейший, мало кто знал? — Как сказать… Они прятались. — Прятались? Но как же тогда он исполнял свое предназначение? — округлил глаза юный жрец. — В трущобах столицы никто не задает вопросов. Калеки и нищие берегли своего чудотворца Вайрина. — Почему вы стали некромантом? И что такого худого в том, чтобы быть сыном жреца, даже если он скрывается? — Я стал некромантом, потому что принадлежу Госпоже. Кем еще я мог быть… Кровь рано или поздно взяла бы свое, даже разбавленная. Чтобы не стать рвущимся к власти чудовищем, идущим по телам, я заключил договор с бабушкой. Она дарует мне знания, я не применяю их на практике, — страницы снова зашелестели. — Вам тоже придется каждый день сражаться с собой и искать в этом мире что-то светлое и успокаивающее, чтобы не стать чудовищем, как практически все дети Смерти. — У меня есть тот, кто удержит меня, — Арис с гордостью коснулся браслета на запястье. — Или станет тем, ради кого вы пойдете на все, — ровно проговорил некромант. — Слишком яркая фигура, приближенная к трону. Не в обиду вам будь сказано, лорд Леанн, но вы — вовсе не щит для Прекраснейшего, вы — мишень на его груди. Впрочем, это не мое дело. — Предлагаете прятаться в трущобах? — Я ничего не предлагаю, — страницы шуршали все быстрее. Арис поднялся со своего места и подошел к некроманту. — Хотите уйти? Я ведь могу отпустить легко, без боли и страданий, если вам уже до кома в горле надоел этот мир. А хотите, я попрошу Госпожу, чтобы забрала свой дар? Станете обычным человеком, проживете остаток жизни спокойно, не зная чужих грязных мыслей и мерзких секретов. — Ну что вы, юноша, я уже привык к себе такому, какой есть. Еще столько не прочитано. Да и не сможете вы меня отпустить, вы всего лишь сын Госпожи, забирать ее дары вам не под силу. — Мне — нет, но попросить Мать я могу всегда. Что ж, я благодарю вас за рассказ. — Еще один вопрос, — страшно недовольный словами некроманта, Эанор раздраженно впился пока еще не отросшими когтями в подлокотник. — В храме Сестер возможно попасть в архив? Насколько я успел выяснить, Гильдия тесно сотрудничает с ним. — Да, если возникнут вопросы, сошлитесь на меня. Скажите, что я разрешил. Сэйрис не стал задерживаться, пополз провожать своего друга, внезапно открывшегося с самой неожиданной стороны. Конечно, не Прекраснейший, а только его сын, но для нага этого было достаточно, чтобы испытать благоговейный трепет и острое любопытство. — Спрашивай! — донесся до Эанора и Ариса отчаянный стон некроманта, потом дверь закрылась. — Что ж, кое-что мы узнали, — Арис отпустил тени и устроился на коленях Эанора, обнимая его и распуская хвост по установившейся привычке. — Аргусу хватит сил дождаться тебя. И я обещаю, что не стану отпускать его, Ее милосердия он не заслужил. — Да… И нам нужно в архив. Нужно узнать, как тебя обезопасить. — Ты расстроился от его слов? — Арис обнял его лицо ладонями и погладил подушечками больших пальцев уголки губ. — Немного… Ничего, мы справимся и с этим. — Я быстро учусь, смогу тебя защитить, — пообещал юноша, а у Эанора защемило сердце. Это он обязан защищать свой цветок от посягательств. — Мы будем защищать друг друга… — Хорошо. В дверь постучал Ринх, «дневной дворецкий», как называл его вампир. — Милорды, прибыл портной с помощниками. Прикажете проводить в гостиную? — Да, Ринх, мы сейчас подойдем. Этой ночью Эанор собирался явиться в канцелярию двора, чтобы заявить о своем возвращении и получить приглашение на ближайший прием. Они вернулись как раз вовремя, перед самым Балом цветов — праздником середины лета. Хотя это и означало, что отделаться двумя проходами по залу не удастся, но и радовало: это был бал-маскарад, и он мог спрятать Ариса за маской на его время и уехать прочь до того как придет час снять маски. — Ты посмотришь на праздник. И мы не сразу тебя раскроем. Это будет хорошо. Основной головной болью вампира было неумение Ариса танцевать. Это вообще было нонсенсом для отпрыска аристократа, а никем иным избранник лорда быть не мог. Следовало исправить это упущение срочно. — Нам придется учиться, Арис. И очень усердно… — Я готов. — Итак, идем посмотрим наши наряды, дам задание мастеру изготовить для нас маски под цвет, а потом пойдем в бальную залу. Арис последовал за ним. Портной уже успел разложить наряды, терпеливо ожидал лорда и его избранника. Дневной вампир, надо же… Легенда, о которой уже даже старики не вспоминают, только разве что в сказках. Господин Виллем работал у прежнего портного лорда помощником в то время, когда лорд еще не исчез. И был весьма обрадован, когда прилетел вестник, и удивлен временем встречи. Еще больше его удивил избранник лорда, которого следовало всенепременно одеть как можно красивее. Ох и намучился же Виллем, пытаясь подобрать идущие этому странному юноше ткани и цвета. Он и сейчас не был уверен, что черный муар и бархат — это именно то, что надо. — Милорд, нам придется потрудиться, чтобы подобрать что-то, подходящее вашему избраннику. — Это ваша работа, — усмехнулся, слегка показывая кончики клыков, лорд. — Разумеется. Что ж, примерьте пока то, что есть. Взглянув на высокого тонкокостного юношу в черном, лишь слегка разбавленном золотой вышивкой, белыми чулками и сорочкой, Эанор с трудом подавил дрожь. На краткий миг показалось, что вокруг снова волглые стены клетки, решетка, браслеты с вбитыми в тело штырями. — Тише, тише, все хорошо. Я могу не надевать это, надену красный костюм, который купили в Кронгарде. — Никакого черного цвета, уважаемый! — Хорошо, будет винный. Муаровый костюм был убран с глаз долой, хотя лорд и оплатил его. Но трепать его нервы Арис не собирался, хотя ему нравился этот цвет. — Через два дня мы принесем следующий костюм, лорд Леанн. Ночью Эанор получил свое приглашение: у них было полторы недели, чтобы подготовиться к балу. А через два дня портной принес наряд цвета крепко топленого молока. Не белый, чтобы счесть траурным, но и не темный, он нежно оттенял кожу Ариса и приглушал яркость его волос. — Мастер, вы так искусны… — Эанор любовался Арисом в этом костюме. Сам он выбирал из трех излюбленных цветов: темного сапфира, гранатовый и темно-изумрудный. Эти цвета ему очень подходили. Он должен был выглядеть не просто безупречно, он должен был быть идеален. В итоге он выбрал все же цвет темного граната. Вместе с Арисом они смотрелись так, что портной осенил себя знаком Виты: — Нельзя быть такими красивыми, милорды, не к добру. — Отчего же, мастер? — Поверье такое, я еще от прабабки слыхал: безупречно красивым человек кажется рядом с сыном Смерти, не в обиду вашему избраннику будь сказано. — Так я не человек, — рассмеялся Эанор, не выдавая волнения. — Да ему-то, отродью, думаете, разница была? Вы, думается мне, не застали время, когда Ворон над людьми-то куражился, триста лет назад то было. — А расскажите-ка подробнее, уважаемый, — заинтересовался вампир. — Да что говорить-то? Господа, верно, захотели забыть — и забыли, что был такой. Вороном люди прозвали за то, что где покружит — там одни трупы остаются. — Простите, мастер, но ведь триста лет назад случилась последняя волна Черного мора? — тихо сидевший в кресле Арис встрепенулся. — Стоило ли приписывать все смерти сыну Госпожи? На самом деле — стоило, потому что именно он отпускал умирающих и тех, исцелить которых не было возможности. Но этого Арис пока не знал. — Волна была всюду, но только куда он приходил — умирало больше всего. — А чем еще знаменит этот ваш Ворон? — Эанор внутренне выдохнул: человеческая память имеет свойство затирать несущественные детали и пририсовывать воображаемые. Люди назвали дитя Госпожи Вороном и наверняка теперь представляют его черноволосым и черноглазым, хотя дети Госпожи наверняка все похожи на Нее. — Да ничем вроде… А что, милорд, думаете, мало и того, что есть? — Так откуда эта ваша легенда о красоте? — А, это, говорят, была у Ворона девица, то ли любовница, то ли жена, красивая, говорят, была безумно. На нее Ворона-то и выманили. А когда он сдох, и его девка умерла, так все удивлялись, мол, обычная совсем. — Их убили? — уточнил Арис. — Казнили, да. Говорили, он сам на плаху взошел, потому как обещано было, что ее не убьют. И силу Смерти не использовал, хотя мог, ему и пальцем не надо было шевелить, и язык не нужен был. Палач, правда, ему первым делом кисти отрубил и язык вырвал, так что может и врали все. — А его жену тоже казнили, хотя и обещали, что не сделают этого? — Так она беременная была, чтоб адово семя не плодилось, и убили. Арис всхлипнул, зажимая ладонью рот. Эанор равнодушно пожал плечами — люди. — Милорд Арис, да что вы так расстроились, это ж давно было. С тех пор, говорят, дети Госпожи больше не приходили. А если и появлялись на свет, то скрывались, как Вайрин Малис, подумалось Арису. — Что ж, спасибо, мастер. — Ох как жаль, что вашего избранника я расстроил, как жаль, милорд, — суетился, собираясь, мастер Виллем. — Я ему сделаю маску в цветах, очень пойдет. Только какие бы выбрать? — Маки, — сказал вампир. — Пусть будут маки. Спорить мастер не стал, уже понял, что бесполезно, да и то, что лорд Леанн там, откуда привез своего избранника, явно слегка помешался: вместо «статусного» надел мальчишке погребальный браслет, а тот и рад. — Ох, все хуже, чем я думал, — сказал Эанор, когда дверь за портным закрылась. Арис уже успокоился, оплакав одного из своих предшественников и его несчастную супругу. — Почему, Эно? — Нужно будет тебя отвезти к нагам. Они точно не тронут. — Что значит — отвезти? Ты хочешь оставить меня у них? — Я хочу уехать туда с тобой. Арис прижался к нему, обнимая изо всех сил. — Мне все равно придется путешествовать по всему миру. Где-то будут эпидемии, где-то природные возмущения, и моя помощь потребуется людям в самых разных уголках мира. — И нас обоих казнят. — Значит, придется не попадаться. И, Эно, если вдруг меня кто-то схватит, ты не поведешь и бровью, чтобы попытаться меня освободить. А если схватят тебя, я убью тебя сам. — Я не смогу не пытаться освободить тебя, это невозможно. — По слову Ее? Эанор кивнул. — Я твой страж, Арис. — Значит, мы будем жить долго и умрем только вместе, — почему-то с грустинкой подытожил юный жрец. — Пойдем, прогуляемся в парке? Там удивительно красиво сегодня. Эанор повел его за собой. — Все еще не устаю любоваться тем, как все иначе выглядит днем. Арис молча шел рядом с ним, улыбался, слушал пересвистывание птиц, шелест крон, дышал ароматами цветов на клумбах. Он еще ни разу не выходил за пределы поместья, а оно было невелико, по сути — особняк, хозяйственный двор, конюшня и каретный сарай, парк, занимающий пространство размером с три особняка, вот и все. — Оно такое яркое. А трава, она зеленая. — А как ты видишь в темноте? — полюбопытствовал Арис. — Хорошо вижу, — озадачился вампир. — Это ясно, но как именно? Я вижу одинаково что на свету, что в темноте, для смерти преград нет, как говорится. А ты? — Ну, я вижу… — Эанор задумался. — Я вижу все достаточно сдержанно. Нет ничего яркого. — А сейчас тебе не больно глазам? — Как ни странно, нет. Привык, наверное. — Тебе хорошо со мной, или ты рядом только потому, что Она так приказала? — Хорошо, мой цветок. Арис уже умел немного чувствовать, когда он говорит правду, и сейчас Эанор был абсолютно искренен. — А почему ты задаешься такими вопросами? — Так, просто хотел понять… Ворон ради своей жены и нерожденного дитя пошел на смерть. Вайрин Малис прятался среди нищих. — Это любовь, мой цветок. — Что это такое — любовь? Я встречал это слово в романе, ты говорил, что любишь сапфиры. Я не понимаю. — Это такое чувство. Очень теплое. Когда тебе очень сильно кто-то нравится. — Как будто у тебя внутри искры, стоит только посмотреть на него? — Именно так. И они приятно колются. — Тогда я тебя люблю. Знаешь, как давно? С того дня, когда понял, что ты дал мне имя. Эанор крепко обнял его. — А я люблю тебя. Не знаю, сколько. Арис не стал отвечать и уточнять. Он просто прижался потеснее, словно опасался, что кто-то вырвет из его рук вампира прямо сейчас. Эанор поцеловал его в шею. Арис прерывисто вздохнул и откинул голову к плечу. — Мой цветок… Любимый… Арис ждал, наслаждаясь его прикосновениями, его шепотом. Голос вампира всегда, с первого же момента первой их встречи действовал на него гипнотически, именно он заставлял тогда мальчика тянуться сквозь прутья решетки. — Идем дальше? — вампир с усилием отстранился от его шеи. — Идем. Придет день, когда он все-таки запустит клыки под кожу, разрывая упругую трубку вены и глотая добровольно и с полным доверием отданную кровь. Но это случится не раньше, чем Эанор будет уверен в том, что сможет остановиться вовремя.