Миры и Грани Шестигранника. История 24. "Аромат миндаля"

Храм Двух Сестер традиционно располагался за пределами города, так как строили их обычно довольно внушительными. А этот был еще и самым красивым во всех четырех сопредельных королевствах. Правильной круглой формы в основании, выстроенный искуснейшими мастерами древности из белоснежного и зеленовато-сине-фиолетового камня так, что полосы цвета спиралью овивали все величественное здание, стремящееся вверх острым шпилем и всеми своими арками и фронтонами. Спираль символизировала вечную смену небытия Смерти и бытия Виты, в конце концов, приводившую душу к единению с Тьмой и Светом, которые суть одно. — Ах… Как красиво! — Арис, которого Эанор нес на руках, чуть не вывернулся из его объятий, так извертелся, стараясь рассмотреть Храм. — Тише-тише, мой цветок, — вампир смеялся. — Я не тороплю тебя, все рассмотришь. — Я читал о нем, но даже не представлял, что это в самом деле так… так… — слов у Ариса, как всегда, не хватало, он только крепче стиснул руки на шее вампира, глаза блестели от избытка чувств. — Он прекрасен, это правда, — Эанор поставил Ариса наземь. — Пойдем? — Арис, внезапно оробев, вцепился в его руку. — Интересно, жрецы меня узнают, или нет? — Здесь всем сейчас заправляют люди, — фыркнул Эанор. — А у них короткая память. Не бойся. — Я не боюсь. Вампир улыбнулся и повел его внутрь, сам вертя головой по сторонам — красиво же. Теперь-то он видел все нюансы этой красоты, в полной мере мог насладиться переливами цвета и контрастом белых и цветных спиралей. Внутри Храм делился на притвор и два святилища, из притвора две галереи уходили в стороны, но основные помещения Храма, как он знал, прятались под землей, наверху располагались только комнаты жречества, хоры, малая библиотека. — Приветствую, милорды, — подслеповато сощурился ночной привратник, машинально зашаркал к святилищу Виты. — Нам к Госпоже, — остановил его на полпути Арис. — Милорды? — привратник внимательно взглянул на него. — Нам в святилище Госпожи, — твердо повторил юноша. — И нам нужны поминальные свечи. Привратник, должно быть, решил, что у милордов кто-то умер в семье, так что послушно поплелся к другому коридору. Они подождали его у Врат, приняли кедровый ларчик с короткими толстыми свечами белого воска, заплатив установленную плату, и вошли в святилище Смерти. Там было почти светло, несмотря на то, что горело только с десяток свечей у самого алтаря, перед статуей женщины в струящихся белых одеждах с маками и погребальными лилиями в волосах и на тонких запястьях простертых вперед рук. Белоснежные стены без единого украшения создавали иллюзию ослепительной пустоты, в которой есть только ты, алтарь и Госпожа. Эанор отвесил почтительный поклон статуе, подошел к алтарю. — Я помолюсь о семье, Арис. Юный жрец кивнул, взял из ларчика только одну свечу, поставил ее на край алтарной доски и опустился на колени, поднимая руки так же, как они были подняты у статуи. Строки молитвенного канона словно сами собой всплывали в его памяти. — Славься, Младшая из Сестер, Дарительница покоя, да пребудет власть и сила с Тобой вовек, Госпожа Перехода. Сравняй камни скорби и осуши воды слез под ногами тех, кто дорог нам, на их пути к Сестре Твоей. Эанор вполголоса бормотал молитвы о своей семье, а заодно об Арисе… Чтоб удалось уберечь от внимания людей как можно дольше. «Двадцать лет, — шепот прошел по его коже прикосновением ледяного пера, — тебе на то, чтобы всему научить моего сына. Храни его, Страж». «Да, моя Госпожа», — молитвенно отозвался Эанор. Арис слышал иное, только к нему обращенное: «Я слышу тебя, дитя мое. Чью душу мне провести полями Забвения к Сестре моей?» — Я называл его Рашес, моя Госпожа. «Хорошо, дитя мое. Я поняла, о ком ты». — Благодарю, Госпожа. Направь меня, подскажи, что я должен делать? У кого мне учиться? «Читай книги. Расспрашивай Ланора. Всему остальному научит Страж». — Эанор? Да… Спасибо… мама. Ее смех разнесся под сводами святилища, колыхнув огоньки свечей. Эанор отошел к витражному окну, на котором были выложены кладбищенские маки. Арис поднялся с колен, подобрался к нему, обнимая со спины. — Идем? Попробуем пройти в Архив? — Идем, мой цветок. Надеюсь, прорвемся туда… От посещения святилища осталось удивительное ощущение умиротворенности. Словно бы он сбросил давивший на сердце груз. Эанор никак не мог перестать улыбаться. Она не сказала ни слова о его родных, но почему-то он был уверен: все они если не уже вернулись в этот мир, то ненадолго задержатся у Старшей из Сестер. Архив располагался в подземельях, куда праздным посетителям доступа не было. Тот же привратник, заметив, что поздние гости собрались свернуть в галерею, ведущую вниз, поспешно заступил им проход. — Туда нельзя, милорды. — У нас есть разрешение от Гильдии некромантов. — А. Э… Чье же? — служителю было боязно и вампиров не пустить — судя по одежде, они явно были не рядовыми кровососами, и нарушить приказ старшего жреца — тоже, по головке за такое не погладят. — Ланора Герена. Этого хватит? Старик округлил глаза и с поклоном отошел в сторону. — Чего-то я в этой жизни не понимаю, — задумчиво пробормотал Эанор. — Когда это ручной некромантишка Сэйриса стал кем-то значимым в Гильдии? — А каков его статус в Гильдии вообще? — поинтересовался Арис. — Мне помнилось, его именовали Книжником и хранителем знаний, и на те годы это было не больно-то высокое звание. В Гильдии в почете всегда были практики. — Может, что-то поменялось? — Это-то мне и интересно. С каких вдруг пор? Плохо пропадать на годы. — Разберемся, — Арис замер, рассматривая Архив. Анфилада небольших залов уходила во тьму, скрывая в себе просто гигантский массив информации. Книжные стеллажи перемежались блоками для свитков, связками и пергаментными упаковками разрозненных листов, огромными фолиантами с досками, обтянутыми драгоценной кожей, не всегда животного происхождения, с золочеными, а то и в самом деле золотыми уголками и накладками. — Госпожа моя, да мы это все будем годы читать! Эанор рассмеялся, и это прозвучало почти зловеще, не породив в напоенной запахом пыли, кожи и бумаги тишине эха. — Не бойся, здесь обязательно должен быть каталог с указанием зала, стеллажа и прочего месторасположения. Каталог обнаружился неподалеку от входа. Вампир раскрыл его, этот тяжеленный фолиант. Он боялся, что книги там будут даны в каком-нибудь бесполезном и головоломном порядке, к примеру, алфавитном. Но стоило вчитаться, от сердца отлегло: списки давались по темам и подтемам. Правда, пришлось листать страницы очень долго, пока он не отыскал нужную тему. И называлась она архаически, он едва не пропустил: «Целованные Смертью». — Кажется, нашлось… Хм, а не так уж и мало. Надеюсь, это не сказки… Он сверился с нумерацией: книги и свитки располагались хаотично, нечего было и надеяться найти все сразу, поискал хоть что-то, на чем можно записать адреса расположения, нашел чернильницу и перо, куски палимпсестов, принялся выписывать, чтобы не листать каталог в следующий раз. Можно ведь будет нарваться на кого-то из служителей Архива, а им совсем ни к чему знать, чем именно интересовались посетители. Они добрались до первых свитков из списка, пройдя два или три зала. — Надеюсь, что мы сможем прочитать… Языки менялись. — Постараемся. О… а это нагатэй? Такие значки забавные, надо попросить Сэйрисса научить меня. — Ага, забавные. И малопонятные. — А жаль, это может быть очень важная часть истории Прекраснейших. Что ж, подождет, пока я выучу письменность. Есть что-то еще? — Да, вот… «Хроники Дьятта Кровавого»… Кхм, да что ж такое, неужели они все были… вернее, их всех считали чудовищами? Арис вздохнул. — Почитаем и узнаем… — Может быть, не стоит? — Ты ведь тоже слышал историю Ворона. Эанор взял свиток, пробежался глазами. — Написано не очень заумно вроде. — Мы можем унести с собой, или придется читать здесь? — Арис поудобнее перехватил увесистую пергаментную книгу, написанную от руки, что-то из монастырско-храмовых хроник. — Здесь, увы. Юный жрец обвел взглядом не слишком уютные залы с единственным пятачком, предназначенным, скорее всего, для переписчиков поврежденных рукописей, где стояли жесткие высокие стулья и конторки. Эанор развел руками. — Можешь сесть ко мне на колени. — И отсидеть тебе все, — усмехнулся Арис. — Нет, давай устроимся по одному, будем читать две разные книги. Сколько там их всего? — Двенадцать источников, — вампир сверился со своим списком. — Негусто, но и не мало. Я глянул, «Деяния Целованных Смертью» — размером с два каталога. — Прочитаем… Если все понятно будет написано. Начали они все же с самых древних источников, которые были уже даже не вторыми-третьими, а десятыми, как минимум, копиями, потому что оригиналы истлели во прах, даже несмотря на магические защиты. — Как и думал… У меня только страшные сказки, — Эанор отложил свиток. Арис кивнул, внимательно вчитываясь в свой. — Здесь тоже… не густо. Неси тот фолиант, что ли? Эанор принес. — Думаешь, тут что-то более информативное? — Сейчас посмотрим. Книга была отделана змеиной кожей, и Арис не сразу понял, почему ему так неприятно касаться переплета. Потом дошло: не змеиной, кожей нага. — Бр-р-р! Он развернул титульный лист и принялся вчитываться в рукописный текст с изумительно-красивыми, но какими-то чересчур мрачными буквицами в начале страниц. «Прекраснейшими именуют первожрецов святилища Госпожи, Младшей из Сестер, и правдиво это, ибо походят они на лилии, что окунуты в алую кровь, на цветы с Полей Забвения, которыми уводит Она души к Старшей Сестре. Власть Прекраснейшим дана над мором и язвами и смертью всех разумных и неразумных». — На лилию ты не похож, — сразу заметил Эанор. Арис только фыркнул. — Я и на мак тоже не очень похож. — Люди вообще мало похожи на цветы. — И все же я не понимаю, почему первожрецов так назвали. — Давай читать дальше, вдруг разгадка появится. Арис склонился над книгой, старательно ведя пальцем по строкам. Разбирать архаичный язык было довольно трудно, он был, пожалуй, посложнее даже того, на котором писались трактаты по некромантии, собранные в библиотеке Аргуса. Но зато они с Эанором узнали, отчего не бывает первожрецов Госпожи никаких иных рас, кроме человеческой. — Значит, ни у вампиров, ни у нагов, ни у львиногривов, ни у прочих рас нет запрета на вмешательство в ход родовой деятельности? Но почему у людей есть? Ведь они — самая слабая и физически неразвитая раса мира! — Плодитесь вы без устали. На одного нашего ребенка приходится двадцать ваших… Еще дальше выяснилось, что запрет исходил от самой Госпожи, как и требование посвящать всех таких детей Ей. И все было бы хорошо, Прекраснейших было много, людей тогда еще не так много, как сейчас, первожрецы контролировали численность, болезни, исцеляли или дарили легкую смерть. Если бы не конфликт с тогдашним князем одного из государств, которые были в десятки раз меньше нынешних, по сути, объединяя две-три-пять деревушек под властью самого сильного воина, которому и присваивалось звание князя. У него заболел сын, единственный наследник. Прекраснейший, пришедший к ним в дом, предложил лишь дать юноше быструю смерть, исцелить его он не мог. Князь отказал, и жрец, предупредив его, что умирать его сын будет долго и в муках, ушел. Князь обвинил Прекраснейшего в смерти сына, в том, что жрец по каким-то своим мотивам отказал в исцелении. Несмотря на то, что это была неправда, жрец ничего не сказал в свое оправдание. Поползли слухи, а уж когда заболели и дочери князя, пересуды вспыхнули с новой силой, как пожар. Прекраснейшего казнили, заступиться никто не посмел — князь был на расправу скор. Спустя всего год был казнен еще один жрец Госпожи, так же обвиненный в том, что вместо исцеления убил кого-то. Следующий Прекраснейший взойти на плаху просто так не пожелал, пригрозив уничтожить тех, кто пришел за ним. Он даже успел убить кого-то прежде, чем его просто проткнули копьем. В первожрецах был силен запрет на бессмысленные убийства, однако они пытались защищаться, защищать своих возлюбленных, свои семьи. Не получалось — их попросту уничтожили. И попытались предотвратить появление новых. Те все равно появлялись, но теперь гораздо реже. И, воспитанные на страшных сказках и в ненависти, отвечали на ненависть той же монетой. Культ Госпожи постепенно хирел и извращался, Младшую из Сестер перестали чествовать наравне с Витой, к ней обращались, только провожая в последний путь умерших, забыв об исцеляющем аспекте. — Понятно, — Эанор вздохнул. — Информация не особо полезна. Что делать, все еще неясно. — Возрождать поклонение Госпоже? — Арис закрыл книгу. — Это возможно только в том случае, если кто-то из власть предержащих проникнется идеей очистить имя Прекраснейших от лжи и наветов. А нынешняя королева… стоит узнать, как она относится к старым сказкам. — Нам нужно поговорить с ней? Она ведь хотела видеть нас обоих? — Я боюсь, что она прикажет схватить тебя и казнить. — Но нам необязательно сразу говорить, что я — жрец, — возразил Арис. — Ты прав, но интерес к этой теме стоит чем-то объяснить. Оба задумались. — Может, сказать, что Аргус пытался… Нет, она сразу поймет, кто я такой. — Сначала обратимся к принцу Нике. Как-никак, он — наследник трона. Арис кивнул. Вампиру он доверял больше, чем человеку. Читать дальше не имело смысла — все прочие книги и свитки описывали более поздние появления детей Смерти и их не самые легкие судьбы, к тому же — с точки зрения людей. — Возможно, потом мы отправимся к нагам, и там узнаем больше. — И надо поговорить с Сэйрисом… — Обязательно. Еще бы он прекратил простираться ниц, — Арис фыркнул. — Идем? Скоро рассвет, а нам совсем не нужно, чтобы тебя видели днем. Пока не нужно. — Идем, мои крылья полны силы. — Полетаем, о, мой бессменный Страж? — улыбнулся юноша. — Полетаем, мой прекрасный цветок.

Конец первой части