Миры и Грани Шестигранника. История 24. "Аромат миндаля"

Арис проснулся днем, достаточно поздно. Выбрался из постели, умылся и вышел из комнаты, тотчас наткнувшись на слугу-человека, который проводил его в небольшую уютную столовую. Компанию ему никто не составлял, гости спали. Хозяева тоже. Тот же слуга проводил в библиотеку, где на столе в уютном читальном уголке уже кто-то, возможно, сам принц или один из его советников-фаворитов, сложил то, что могло интересовать Ариса. Где юный жрец и пропал до самого заката. Эанор пришел еще засветло, зевая, устроился рядом. — Выспался, Эно? — Арис, в последние полчаса уже не читавший, а что-то обдумывавший, поднял голову и улыбнулся ему. — Да. Вычитал что-то интересное? — Скорее, занимательное. Дома обсудим. Думаю, стоит подождать, пока проснутся… проснется хозяин Вежи, попрощаться и поспешить домой. — Можем оставить письмо с извинениями и уехать, мой цветок. У вампиров разный срок сна, это допустимо. — Так даже лучше. Едем. Нужно поговорить с Сэем и Ланором, что-то мне подсказывает, что этот вечер принесет нам… сюрприз, — покрутив кистью, подобрал слово юноша. — Едем, мой цветок. Домой и собрались, и добрались достаточно быстро, чтобы успеть раньше, чем появятся гости, переодеться, привести себя в порядок. Эанор успел и поужинать пораньше. — Сэйрис почему-то не переносит вида моего питания, — заметил он. Арис только плечами пожал. Странно, вампир питался очень аккуратно, брызги на полкомнаты не летели, доноры не вопили и не падали в обморок. Чего тут такого-то? О чем он и спросил прибывших к ужину гостей. — Я вот не понимаю, как вы можете убивать ради пропитания, — ворчал Эанор. — О, скажи, что вампиры были цивилизованными с самого начала! — Только не начинай цитировать Книгу Виты! Арис только переводил взгляд с одного на другого. — А что это за книга? — История первого грехопадения, — усмехаясь, пояснил ему Ланор. — Которая говорит, что Созданные Первыми — вампиры — некогда мирно сосуществовали с остальными созданиями Виты в Саду Жизни, спокойно гуляли под солнечным светом и питались плодами с древ Жизни, как и остальные. — А что потом с ними случилось? — заинтересовался Арис. — Потом Вита, как это водится у богов, решила устроить проверку своим созданиям. И в Сад Жизни пришла страшная засуха. Осыпались с ветвей плоды, пересохли ручьи и озера. Все живое в ужасе молило богиню о милости. Первой сошла с ума молодая мать, ребенок которой умирал от жажды. Она прокусила свою руку и напоила его кровью. Вскоре так стали делать все женщины. Мужчины же вышли на тропы Сада и принесли своим женам умирающих животных, чтобы и те смогли выпить крови и выжить. — А в чем состоит грехопадение? Они же спасли семьи. — Они нарушили запрет Виты: кровь, как жизнедающая субстанция, должна быть неприкосновенна. Они были первыми, кто убил — и Супругам пришлось родить Младшую из Сестер, чтобы было кому заняться душами, оставшимися без телесного воплощения. Она же умолила Старшую не уничтожать Созданных Первыми, позволила им жить ночью. — Понятно… Странная легенда. Зачем нужно было испытание? — Кто может понять помыслы богов? — хмыкнул некромант. — Ну хотя бы воду они тоже пить могут. — А, об этом тоже сказано. «Вода да не утолит вашей жажды во веки веков, и никакого плода не сумеете принять». — Никто и не говорил, что Жизнь должна быть милостива, — заметил Эанор. — Милосердие присуще только Смерти, обрывающей земные страдания и дающей отдых душе на своих Полях Забвения. — В общем, поэтому живые недолюбливают вампиров из-за того, что те пьют кровь. А вампиры задирают нос и свысока говорят, что хотя бы зверей не убивают ради еды. Арис фыркнул, но не стал напоминать вампиру о том, что тот вполне успешно питался сырым мясом, для получения которого зверей именно что убивают. — Я же не мешаю вам есть то, что вы хотите? Кстати, ваш ужин уже накрыт. — А я голодный, — встрял Арис, хватая «дядюшку» Ланора за запястье и таща в столовую. — С полудня ничего не ел. За ужином обсуждать ничего не стали, готовили в поместье отлично, размениваться на слова было бы преступлением. После ужина Эанор пригласил пройти в гостиную, уже знакомую всем — именно там он предпочитал принимать друзей. Камин уютно гудел, потрескивал и выдавал поток тепла в сторону поставленных полукругом кресел. — Ну, рассказывайте, как прошел бал у королевы? — Сперва я хотел бы кое-что закончить, — наг не стал устраиваться на положенной специально для него мохнатой шкуре, отполз ближе к центру комнаты. Вид у него был какой-то очень торжественный. Он резковатыми движениями сбросил с себя одежду. На него внимательно смотрели все. — Я прошу Госпожу принять мою клятву Стража. Арис сглотнул и поднялся. Свечи в зале словно пригасли, сменили цвет пламени на синевато-зеленый, как и огонь в камине. Живые ощутили расползающийся от центра холод, оттуда потек тонкими струйками туман, и в нем возникла Она. — Ты осознаешь последствия своего выбора? — Госпожа посмотрела на нага. — Да, Госпожа, я готов принять все, что выпадет на долю Стража, хранить и защищать Прекраснейшего до последней капли яда и крови. — Тогда я принимаю твою клятву. Наг вытянул к ней все четыре руки, низко склоняясь. Тонкие пальцы богини коснулись каждого запястья, и все крупное тело Сэйриса пронизала дрожь оглушающей боли и наслаждения одновременно. Эанор передернулся, хорошо представляя себе, что ощутил наг. Запястья змеехвостого окутало серебристое свечение, поднялось по рукам к груди и растаяло, впиталось в кожу, расцветившуюся тонкими нитями серебра, словно впаянными в нее. Сложный узор татуировки спирально закручивался там, где под ребрами билось сердце нага. — Береги мое дитя, Страж. И ты тоже присматривай за ним, Ланор. — Да, бабушка, — некромант закивал. — Эанор. Вампир поднялся, поклонился, внутренне готовый к тому, что и от него потребуют клятву Стража. — Твой враг принял на руки мое второе дитя. — Я заберу его, Госпожа, обещаю. — Арис. — Я воспитаю брата, как должно, мама. Она улыбнулась всем четверым и растаяла легким туманом. От камина, взревевшего пламенем, снова потекло тепло, свечи мигнули и загорелись привычными золотистыми огоньками. Только смертные, слегка оглушенные свалившимися на них переживаниями, молчали еще некоторое время. Сэйрис, зябко передергиваясь всем телом, натягивал свои меха. — Придется поторопиться. Или нет… Не умею обращаться с младенцами, — Эанор плеснул себе в бокал воды и выпил залпом. — Не хочу, чтобы мой брат вырос таким же дикарем, как я, — резко высказался Арис и нахохлился. — Его придется представить твоим сыном, — заметил Ланор. — Это будет… хм… скандал. — И еще какой… А может, твоим представим? — Что? Нет! — Ланор аж отшатнулся. — Я с младенцами умею обращаться еще меньше, чем ты! К тому же, он будет копия Ариса. — Осталось придумать, от кого именно. И как мне на это реагировать. Ланор развел руками и отстранился от обсуждения — в этом он ничем помочь не мог. — Хм, жаль, мы не спросили, сколько ребенку месяцев. — Не больше четырех. Но каков змей, прости, Сэй. Из шкуры вывернулся, но нашел-таки… — Ладно, давайте, подумаем. Арис обесчестил какую-то девицу, потом ты забрал его в Трианн. Потом вам дали знать о ребенке. То, что мы отправимся в Кронгард, никого не удивит — поехали за «плодом греха». — А рога у меня в дверь пролезают или уже нет? — Пока еще да. Эанор застонал. Что же делать-то? Как он должен реагировать? — С другой стороны, ты можешь выступить этаким тираном, что, в принципе, недалеко от истины, — Сэйрис хмыкнул. — Скажем, несчастный юноша был помолвлен с девицей, собирался жениться, даже согрешил, а тут явился ты и украл его буквально из-под венца. — Так королева сразу же прикажет вернуть его обратно невесте. — А она умерла после родов. От родовой горячки. Тем более, что это почти правда. — Скандала будет сезона на два-три… — Эанор вздохнул. — Ладно. Пусть так, пожертвую репутацией. Арис погладил его по кисти, но ничего не сказал. — Кстати, сюда отлично впишется и то, что ты отправишься путешествовать. Как раз на те самые два-три сезона. — С ребенком-то на руках? — Дитя оставите на… — Нет! — Арис нервно вскочил. — Не оставим. Или путешествовать всем вместе, или сидеть дома и терпеть пересуды света. — Путешествовать с ребенком, мой цветок, будет затруднительно. Впрочем, посмотрим, может быть, он спокойный и тихий. Юноша пожал плечами: — Обычный ребенок. То, что он — дитя Госпожи, не значит, что он не станет влипать в приключения. Я рассказывал тебе. — Что ж, нужно дать ему имя. И позаботиться о том, чтобы оторвать Аргусу голову понадежней. — Мирт. Я хотел бы его так назвать. Ланор фыркнул, отрываясь от своего гримуара. — Один — миндаль, второй — мирт. А что? Традиция. — Традиция и преемственность, — закивал Эанор. — Ну, рассказывайте, что было на балу у королевы? Наг устроился все-таки на своей подушке, и Ланор, убрав гримуар совсем, к некоторому удивлению остальных, плюхнулся в прохладные кольца змеиного тела. — О, там был просто шквал сплетен. — Излагай! — оживился вампир. Ланор принялся дотошно перечислять, кто и что именно говорил. — Так что, принимая во внимание свадьбу советников, теперь все будут ждать, отберет принц избранника у лорда-Затворника, или же они его… поделят. — А имеющихся фаворитов принцу маловато? Или все, они уже недостойны внимания? — Ну так ведь они теперь супруги, все сразу сочли, что это такой способ дать обоим вместе отставку. — Понятно… Ох, предвкушаю виток скандалов. — То, что принца записали тебе в соперники, ты тоже предвкушаешь? Он не танцевал больше ни с кем, кроме леди Пелем и Ариса. — Предвкушаю, Сэйрис, все предвкушаю. Двор будет гудеть и захлебываться ядом. — Супруг леди Пелем вызвал уже троих на дуэль, — усмехнулся наг. — Бедолага. За что принц так с ним… — За то, что оскорбил лорда Малисса. Ты эту историю не знаешь, два года назад случилась. — А, тогда понятно. Надеюсь, супруг леди выживет… — С его-то темпераментом? Это вряд ли. Эанор похмыкал. — Надеюсь, мне не придется вызывать на дуэль десяток дворян. — Твои навыки в дуэльном мастерстве не особенно пострадали. — На самом деле, еще как, — вампир поморщился. — Скорость и увертливость никуда не годятся, Бриана Фенвиса я завалил только потому, что взбесился до белых глаз. — Тогда тебе стоит возобновить тренировки, думаю. — Пофехтуем? Сэйрис прищурился. — Пофехтуем, кровосос. Арис перевел взгляд с одного на другого. — Только без членовредительства. Хотя я все равно исцелю… — Мы очень аккуратно. Заодно ломтик змеятины на ужин будет, — Эанор оскалился. — Мальчишки. Не обращай внимания, Арис, пусть побесятся, — Ланор устроился в кресле и снова вытащил откуда-то из небытия свой гримуар. — Идите-идите, повыбейте пыль друг из друга. А мы пока почитаем. — Но они точно не поранятся? — Арис проводил уходящих Эанора и Сэйриса взглядом. — Может, и поранятся… Хотя, скорее всего, нет. Они же Стражи, даже если вампир не приносил Клятву, он все равно твой Страж. — И что? Страж не может пораниться? — Страж не может ранить Стража. — А откуда ты… Ланор постучал по книге пальцем. — А в библиотеке Вежи такого не было. — Этих знаний к сожалению не осталось нигде, все документы уничтожены. Сейчас мало кто помнит, что при Храме была еще и школа, где обучались мальчики-сироты, готовились к поступлению в храмовую Стражу. Арис слегка успокоился. Значит, тренироваться эти двое могут, сколько им угодно. — А Стражем мог стать только сирота? — Да, такое было условие. — Но Сэй ведь… — Его благословил отец, у Сэя несколько жен и детей, он волен поступать со своей жизнью, как пожелает. — Значит, тебя его супруги приняли? — Я не знаком с ними. Все они живут в Нагорье. Наги никогда не привозят своих жен и детей в чужие края, это один из их законов. — Что ж, тебе повезло. А вы… Любите друг друга? — Мы любовники, но вот насчет чувств… Не знаю, дитя. За него сказать не могу, а за себя… пожалуй, тоже. Что такое любовь? — Это когда искорки внутри. Ланор пару минут смотрел на Ариса, потом засмеялся, притягивая юношу к себе и ероша его распущенные волосы. — Искорки… Дитя, ты меня удивляешь. — Почему? Разве не так? — Наверное, так. Что ж, значит, люблю, если искорки. Что тебе почитать? — Почитай мне что-нибудь про целительство. Ланор перелистал свой гримуар в начало, прикрыл глаза. — Целительство… целительство. Ага, так. Давай, начнем со строения тела. Расскажи мне все, что ты знаешь об этом. Начнем со скелета, пожалуй.