Миры и Грани Шестигранника. История 24. "Аромат миндаля"

Два внешне одинаковых колесных фургона, чем-то напоминающих большие дилижансы, отличались только гербами да запряженными в них тяжеловозами. Еще они отличались внутри, потому что один предназначался для нага. Во всем остальном — проходимости, надежности и удобстве — они были одинаково хороши. — Слухи уже гуляют? — Эанор поплотнее запахнул плащ: ветер был промозглым, предрассветный Трианн — неуютным, хотя в воздухе отчетливо пахло весной. А на юге она уже буйствовала вовсю. — Гуляют? Да они скачут как блохи, одна другой крупнее. — То есть, вернемся мы в самый разгар обсуждения меня, как проклятого богами похитителя юных глупеньких мальчиков. — Именно. Прекрасно, правда? — Сэйрис ухмылялся. — Куда уж прекраснее. — Сэй, Эно, нам пора выезжать, — Арис выглянул из фургона. — Ну что вы опять собачитесь? — Все-все, закончили ругаться. — И мы не собачимся, Арис, откуда такие слова в лексиконе? Снова от Кары? Арис пристыженно промолчал. — Запрещу вам общаться. — Не надо! Кара хорошая. Я больше не буду повторять за ней. — Почему ты подхватываешь слова у нее? Ты столько читаешь… — Ланор сказал, это обычный процесс. Разговорная речь проще воспринимается, и к ней быстро привыкаешь. Эно, откуда все слуги знают, что мы едем за моим сыном? — Арис никогда не краснел, но смущение было написано на нем большими буквами. — Самый верный способ распустить сплетни: сболтнуть при слугах то, что хочешь разнести. — О Госпожа моя… Значит, это специально? Но зачем? Эанор рассмеялся. — Цветочек, ты такая умница, ты так хорошо разбираешься в хитросплетениях интриг двора, как для новичка. Догадайся сам? — М-м-м… Чтобы все считали, что это ненароком выведанная тайна? — Это самый простой вывод. А еще? Арис посмотрел на него, помотал головой. — Нас не будет около месяца. Я не рассчитываю с наскоку захватить замок Дракона, мой цветок. Поэтому беру две недели на подготовку. Но возможно, что придется повозиться и дольше. За это время новость обмусолят, страсти немного пригаснут, и на нас хотя бы не выльется океан помоев на первом же приеме. — А… А могли вылиться? — Непременно вылились бы. И еще выльются, поверь мне. Это скандал, а я — жуткий кошмар во плоти. Арис посмотрел на него. — Но ты не кошмар, Эно. — Для тебя, любовь моя. Только для тебя. Подумай, что видят остальные? С виду ты не блещешь здоровьем, точнее, для людей ты кажешься бледным и худеньким. Никто не видел тебя обнаженным и не знает, что такой вид вполне обыден для Детей Госпожи. Первое, что думает человек, видя нас рядом — я тебя третирую, не кормлю и пью кровь бокалами. — А тут у меня еще и ребенок. О ужас! — Арис аж всхлипнул. — Да. И я насильно увез тебя из дома перед самой свадьбой. Кошмар! От любимой девушки! Я безумец. Арис обнял его, посмеиваясь. — За время нашего отсутствия слухи несколько успокоятся. Но не рассчитывай на многое. — Мы все преодолеем вместе, Эно. Вместо ответа вампир крепко прижал его к себе. Вместе. Только так. — Сколько сейчас должно быть ребенку? Он ведь сможет перенести путешествие? — Мы не знаем, когда он родился. Но явно не раньше осени. Сейчас ему может быть сколько угодно. Но мне кажется, что Госпожа не просто так сказала «принял на руки» в свое последнее появление. Мне кажется… кажется, что это случилось именно тогда. Значит, ему немногим больше трех месяцев. — Такой кроха, — вампир слегка растерялся. — Мы справимся. — Постараемся, — Эанор энтузиазма не испытывал. — Я узнавал у Кары, ну, после того, как она призналась, что знает, за кем мы едем, что нам понадобится для ребенка, — Арис вынул из саквояжа книгу, а из нее — список убористым почерком на страницу. — Так, надо посмотреть и купить. — Наверное, в Кронгарде? Закажем все по списку, пока будем заняты, как раз все и подготовят, и сошьют. — Да, думаю, это будет вполне удобно. И что же делать с Аргусом… — Убить, конечно. Я буду просить Госпожу уничтожить его душу. От этих слов даже вампира пробрало ознобом. Уничтожить душу — самое страшное, что может быть. Не дать шанса на перерождение, на исправление ошибок прошлых рождений, на еще одну ступеньку вверх, к Свету и Тьме… Полное и окончательное ничто. — Что ж, для этого надо его придержать. Чтобы ничего не успел наколдовать. — Для этого у нас есть Ланор. Думаю, мама позволит ему помочь нам. — Хорошо. Надо будет разведать всю обстановку. — Интересно, кто из скелетов присматривает за малышом? — Арис устроился на уютном диване рядом со специальной печуркой, обогревавшей фургон. — А сколько их там было? — Двенадцать. Двое на кухне, трое — во дворе, ухаживали за лошадями и прочей живностью. Шесть — в лабораториях, в библиотеке, в общем, в крыле Аргуса. И Рашес. — Что ж, доедем — и узнаем. — Я думаю, что был не прав, говоря, что в замке Дракона нечем поживиться. Там ведь лаборатории, а Аргус еще и алхимией увлекался. Реагенты для нее стоят дорого, как сказал Ланор. — А я так и не спросил Сэйриса, зачем ему это все. — Он же Страж. Потомок одного из Стражей, если быть точнее, уцелевшего чудом и даже основавшего свой род. — А… Защищает тебя по рождению? — Следует принятому с кровью долгу. Таких как он, уцелело очень мало. И я не стал бы доверять человеческим потомкам Стражей. А из вампиров не осталось никого. — Что ж, теперь у тебя их двое. А у малыша появится свой? — Возможно, когда-нибудь, — пожал плечами Арис. — И ты Страж только формально, ведь ты не приносил Клятву. Но Она решила, что довольно тех уз, что уже связали нас. — Я твой будущий супруг. Этого хватает, наверное. — Ты в самом деле этого хочешь? — Арис развернулся к нему, опустил ладони на плечи. — Да, мой цветок. Почему мне не стоит хотеть связать себя узами брака с тобой? Юноша поднял руку с браслетом. — Избранники очень редко становятся супругами. Ну, так говорит Жене, так говорит Ланор и прочие придворные, с которыми я успел пообщаться. — Но иногда становятся. И вот ты — станешь. Если хочешь. — Хочу, — Арис кивнул. — Я хочу, чтоб между нами появились узы, которые позволят мне чувствовать, где ты, как ты, что с тобой происходит. — А сейчас ты не чувствуешь? — Не так полно, как мне бы этого хотелось. Эанор привлек его к себе поближе, поцеловать. Спустя полчаса поцелуев, от которых потом будут болеть губы, оба оказались наполовину раздетыми. — Когда-нибудь ты разрешишь мне взять тебя? — Арис крепко впивался ногтями в плечи вампира, нависая над ним, откинувшим голову на спинку дивана, выговаривая слова прямо в губы. — Когда-нибудь разрешу, — кивнул Эанор. Арис наклонился, кусая его в плечо. Острые белые зубы продавили кожу до крови, лениво выступившей мелкими капельками. — Мой кровожадный цветок… Ох-х-х, как же это волнующе. Арис зализал укус. — Твоя кровь мне нравится гораздо больше моей на вкус. — Хорошо, что ты не вампир. Иначе я б умер… Но счастливым. — Почему умер бы? — Арис аж отшатнулся. — От восторга, мой цветок. От удовольствия и наслаждения. От твоих клыков в моей шее. — Я не дал бы тебе умереть. Арис вывернулся из остатков своей одежды, как змейка из старой шкуры, опустился на укрытый двумя слоями ковров пол, стягивая и с вампира его сапоги и брюки. — Смотри на меня. Эанор послушно уставился на своего избранника. Через минуту закрыть глаза хотелось нестерпимо — иначе он боялся кончить немедленно. Но Арис отдал приказ, пусть даже он звучал мягко, как просьба. Приходилось сдерживаться. И смотреть. Невыносимо. Жарко. Жестоко и ласково одновременно — Арис был Ее сыном, это было в его крови. Эанор вцепился когтями себе в ладони. — Цветочек, прошу… Арис медленно поднялся, так же медленно выпуская его. Скользнул на колени, потерся грудью о грудь. Заниматься любовью с ним было каждый раз как глоток весеннего ветра, голову так же кружило от стонов, от ощущений, от вида Ариса. После оставалось опустошающее ощущение умиротворенности и сладкая боль в искусанных плечах. Следы заживали быстро — а эта боль напоминала о себе еще долго, до следующего сумасшествия. — Как же ты прекрасен, мой цветок. — Твой. Только твой. — Однажды я тебя укушу. В шею. — Я буду ждать этого, — Арис стянул со спинки дивана теплый плед и набросил на них, потом снова прижался к вампиру и провел языком по следам на его плече. Эанор обнял его крепче. — Мы слипнемся. Нужно хотя бы обтереться, — Арис хихикнул. — Оторвемся, — хмыкнул вампир. Слишком приятно было так лежать, наслаждаться теплом друг друга. Но Арис все-таки вскоре завозился и сполз, прошел к той части фургона, где хранились продукты и стоял бак с водой. В противоположной был оборудован туалет и умывальная комната. Диван, стоявший у камина, можно было раздвинуть — это и было спальное место для пассажиров. Арис вернулся со смоченным теплой водой полотенцем, тщательно обтер любовника. — Думаю, что к моменту окончания путешествия мы будем ненавидеть наш дом, — Эанор потянулся. — Почему? Здесь уютно, хотя и не слишком удобно. Искупаться мы можем на тех же станциях дилижансов. — Впрочем, тут можно и полетать ночами, крылья размять. — Можно. Полетаем, любимый? — Полетаем. Сил в себе Эанор чувствовал предостаточно. Пока же они просто раздвинули диван, расстелили постель и легли, подкинув дров и угля в печурку. Ночь выдалась бессонной, и следовало подремать. По пробуждению Эанор расправил крылья, повел плечами, пробуя их. Он снова был в полной своей силе, так что вполне мог не опасаться будущего сражения с некромантом. Тем более при такой поддержке. — Мой цветок, ты еще спишь? Арис завозился, сонно приподнялся, обнял. — М-м… нет, уже не сплю. Завтрак? — Завтрак. И полетаем потом. Юноша сдвинул с запястья браслет, подсовывая ему. До Гремящей еще сутки пути, так что кормиться у вампира возможность была только его кровью, да сохраненным под заклятиями Ланора сырым мясом. Эанор отпил три глотка, облизнул его руку. — Позавтракать не забудь. — Я сейчас, быстро, — Арис кинулся умываться и готовить себе завтрак. Ну, как — готовить. С собой им всего, что довольно долго хранится, наготовили, так что просто разогреть на печурке и оставалось. — Потом навестим Сэя с Ланором… Уставшая змеюка — то еще зрелище. — А почему — уставшая? — Всю ночь лениво шевелить кольцами в замкнутом пространстве даже нагу нелегко. — Весь день, — хихикнул Арис. — Это сейчас ночь, вернее, вечер. Он быстро поел, замочил тарелки в тазу, собираясь помыть позже. Тут не было слуг, так что приходилось все делать самостоятельно. — Думаю, перед сном этот бедолага отправится поползать. — Мы остановимся на ночь? Возницам тоже нужно отдыхать. — Их двое, они сменяют друг друга, я рассчитывал проделать путь как можно скорее. Он продумал все: для возниц в их фургоне была предусмотрена собственная клетушка с койками одна над другой и даже с печкой, и повышенное жалование, так что четверо водителей дилижансов, «сманенные» с прежней работы, пока только восторженно благодарили. Арис трижды дернул за веревочку звонка, предупреждая, что требуется остановка. Фургон начал замедлять ход. Следующий за ними фургон Сэйриса — тоже. — Разомни ноги, мой цветок, полетать всегда успеем. Размять ноги и хвост выбрались и Сэй с Ланором. Для некроманта, кажется, подобное путешествие было впервые, он даже гримуар свой не доставал. Дышал свежим, таким не похожим на городской, пропитанный дымом и вонью, лесным воздухом и почти удивленно рассматривал окрестности. — Непривычно? — посочувствовал Арис, вспомнив себя в лесу. — Я никогда не покидал Трианн, — растерянно отозвался Ланор. — Ничего, привыкнете, дядюшка. — Ну почему дядюшка-то? — в который раз возмутился некромант. — Если по правилам, то я тебе племянник! — Но не по возрасту. Поэтому и дядя. — О чем спорите опять? — поинтересовался сверху вампир. — О степенях родства, — хихикнул Арис. — Дядюшка всеми силами пытается доказать, что это он мне племянник, а не наоборот. — Потом доспорите, ладно? Полетели, мое счастье. Арис протянул руки, вампир на лету подхватил его, прижимая к груди. Ланор остался стоять, глядя вверх, на то, как в темном небе одна из опаснейших тварей мира кружит самую опасную. — Завидуешь? — наг подполз неслышно, что было удивительно для такой махины, но одной из особенностей горных змеев. — Нет, что ты. Я боюсь высоты. — Тогда, может быть, не побоишься прокатиться на змее? — наг шипяще рассмеялся. — А как катаются на змеях? — Можно на руках, а можно и верхом. Сможешь удержаться на хвосте? Сэйрис развернулся к нему спиной и приподнял полукольцом одну часть хвоста, где-то посередине своего огромного тела. — Попробую, — неуверенно сказал Ланор. — Это не трудно, хотя сперва так может показаться. Просто обхвати хвост и расслабься. Некромант выполнил то, что было сказано. Передвигаться на змеином хвосте нага оказалось… странно. Под ним волнообразно перекатывались мускулы, хотя сама эта часть хвоста не двигалась, оставаясь приподнятой над землей. Наг великолепно контролировал свое тело. За прохладную чешуйчатую кожу было легко держаться, она казалась слегка шершавой. Он знал, что почти совершенно гладким хвост становился только у самого кончика, и совсем не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, каким путем он это выяснил. — Ощущение… необычное, — признался он позже. — Не знаю, с чем сравнить. — Если мы отправимся в горы, я повезу тебя именно так, — усмехнулся змеехвостый. — Хотел бы я почувствовать тебя на своем хвосте без всех этих тряпок, — кончик хвоста подцепил подол походной мантии некроманта, от обычной отличавшейся только длинными разрезами по бокам, чтоб не мешала сесть в седло, к примеру, или широко шагать. Наглая конечность легко скользнула в разрез, погладила бедро. — Соблюдай правила приличия, — высокомерно заявил Ланор. — Разве я делаю что-то неприличное? — насмешливо приподнял бровь наг, демонстративно скрестил все четыре руки на груди и даже отодвинулся подальше. Хвост при этом из-под мантии не убрал, тот стелился по земле, почти неподвижный, двигался только самый конец, и двигался довольно бесцеремонно, оглаживая все, что попадалось на пути, проскальзывая между ног и дразня. — Сэйрис-с-с! — Ланор попытался хвост убрать, краснея. — Тс-с-с, замри. Иначе возницы заинтересуются, отчего это ты пляшешь на месте, — заметил наг. — Наслаждайся прекрасной весенней ночью, мой ассаш. Я могу укутать тебя в меха, если ты замерз. — Я не замерз, мне… жарко. — Не стоило надевать столько всего под мантию. Хвост, словно у нага и на нем были глаза, умудрился растеребить шнуровку на поясе штанов и скользнуть в них, а так как мантия была теплой, то штаны некромант надел простые полотняные, и подштанники не стал напяливать. Ланор с трудом удержал вскрик, пришлось даже вызвать книгу и прикрыться ей, пряча мгновенно заалевшее лицо. Стоять вообще получалось с трудом, он сам не заметил, как расставил ноги пошире, все силы уходили на то, чтобы удержаться вертикально. Сэйрис переместил себя к нему за спину, обхватил, «помогая». Тонкий, хотя все равно достаточно ощутимый кончик хвоста терся, подрагивал, настойчиво вжимался, пока не проскользнул все же внутрь. Гладкий и осторожный, он даже без масла не вызывал неприятных ощущений. — С-с-сэй… У всех на виду-то зачем? — Никто не смотрит, все заняты своими делами. И я только немного подразнить, — наг улыбался, судя по голосу. — Подразнил… Теперь убери хвост, — Ланор тяжело дышал. — И оставить тебя без удовольствия? Хвост вдвинулся еще чуть глубже, заизвивался внутри, то и дело касаясь самой чувствительной точки. Некромант оперся на нага, уже не пытаясь стоять прямо. — Отпусти себя, ассаш. И отпусти свою бедную книгу, порвешь ведь. Наг наклонился, провел языком за ухом, где у некроманта была одна из эрогенных зон. — Мы не одни, — злобно зашипел Ланор. — Отнести тебя в фургон? — Да, будь так добр. Наг умудрился добраться до фургона и заползти в него, не прекращая своего издевательства, хотя от его движений хвост то проникал глубже, то почти выскальзывал из тела некроманта. Ланор кое-как приспустил штаны, которые давили уже ощутимо. Наг дотянулся до шкатулки на одной из полок на стенах, вынул флакон с маслом, вернее, какой-то специально сваренной некромантом пакостью, без запаха, похожей на улиточную слизь, зато прекрасно облегчавшей соитие. Убрал хвост, заставив Ланора непроизвольно застонать от ощущения потери. Потом это ощущение прошло, когда наг снова толкнулся внутрь, уже не хвостом. А потом и хвостом тоже. И Ланор только краем разума порадовался, что наг, уже зная любовника, зажал ему рот ладонью, потому что иначе он бы заорал на весь лес. Не от боли, только от неожиданности и рванувшего все нервы удовольствия. Хорошо, что рук у Сэйриса во время секса хватало на все. С человеком, и Ланор это уже даже научился признавать, секс был бы пресен и не интересен, но вот с нагом… Он впился в подставленные пальцы зубами и выгнул спину, глухо завывая от желания получить еще больше. Сэй опустил оставшуюся свободной руку на его член, ловко и осторожно пережимая у основания. Подразнить он хотел? Да куда уж там! Хвост извивался, двигаясь то одновременно с членом нага, то нет, то входя глубже, так, что распирало до невозможности, до вспухающего под кожей на животе горба, то едва-едва, зато каждый раз задевая простату кончиком. Ланор в его руках бился как муха, увязшая в паутине, даже не пытаясь себя контролировать. Потом он будет слабым, как новорожденный щенок, потеряв все силы в этой опустошительной погоне за наслаждением. Но сейчас он ни о чем не думал, кроме того, что пальцы нага все еще сжимают его, не давая освобождения, и от этого сознание размывается, как в дурмане, выводя на какой-то иной уровень. Когда Сэйрис его отпустил, Ланор умудрился прокусить ему ладонь, кончая. Кровь у нага была не столь горячая, как у человека, и чуть горчила. — Пф-ф-ф, — некромант лизнул его в ладонь. — Извини. — Это было приятно, — отозвался Сэйрис, улыбаясь во всю пасть. — Кусачая прелес-с-сть. — Я не ожидал сам от себя… Больно? — Если только чуть-чуть. Но если ты лизнешь еще пару раз, боль пройдет совершенно. Ланор принялся облизывать укус. Похвастать регенерацией, как у вампиров, наг не мог, и в конце концов ладонь пришлось все же забинтовать, наложив мазь. Но выглядел змеехвостый натрахавшимся, как весенний кот. Ланор казался виноватым и довольным одновременно. Этот раз не походил на прежние — до сих пор Сэйрис то ли щадил его, то ли не был уверен в том, что не повредит любовнику. Чувствовал себя некромант не особенно хорошо, но если немного отлежаться… Тем более что Сэй принялся ухаживать за ним с трогательной заботой, обмыл, завернул в плед и уложил на низкое широкое ложе, представлявшее из себя одну сплошную огромную подушку, как в домах нагов. — Крови не было, но я все же поостерегусь брать тебя в ближайшие дня четыре. — Будешь страдать от недотраха? — ехидно осведомился некромант. — Зачем же? Перетружена только твоя прекрасная задница, но не остальное, — намекнул наг. — Остальное ты мне перетрудишь точно своим размером. — А иные варианты ты не рассматриваешь? Когда до Ланора дошло, его глаза округлились до размера золотого. — Ты серьезно, Сэй? — Вы, двуногие, иногда слишком трепетно относитесь к распределению ролей в постели, — рассмеялся наг. — И прочим своим условностям. То, что «статусный» браслет украшает твою руку, не значит, что ты не имеешь права вести в соитии. Или что я буду против. — Еще бы не трепетно, браслеты не просто так носят. — Я с радостью сменил бы эту безделушку, — пальцы нага пробежали по украшенному черепами браслету, — на другую, с рисунком Белого Змея. — Но ты не можешь, увы. — И, поверь, меня это весьма удручает. Но ты не ответил. — Хорошо, я согласен. Сэйрис вознаградил его поцелуем. — А теперь полежи, отдохни. Пока наши друзья еще не решили двигаться дальше, я разомнусь. — Хорошо, — Ланор вызвал свою книгу. Минут через пять он не вытерпел: Сэй снял с крюков парные клинки, обычное оружие нагов, а он пока еще ни разу не видел, как наг с ними управляется, стало любопытно настолько, что даже ломота в пояснице и некоторая болезненность передвижений не помешали встать и выглянуть наружу. Наги славились своим воинским искусством, и то, что их княжество осталось независимым, объяснялось не только непроходимостью их гор. Это было весьма завораживающе — то, как он переливался с места на место, упражняясь со своим оружием. Безупречные, отточенные и плавные движения было невозможно полностью охватить взглядом. Ланор в воинском искусстве разбирался плохо, но то, что он видел, было прекрасно. Ну и сын посла априори не мог быть плох в деле крошения себе подобных остро заточенными железяками. Как устоять перед таким? Вот и вампир не смог устоять. Спустился, усадил Ариса на порожек фургона и вернулся с собственным оружием — тяжелой боевой шпагой и длинной дагой. — Нашли развлечение, — грустно проворчал Арис. — Тебе не нравится? — Ланор дошел до него и остановился, опираясь плечом о стену. — Ну… это красиво, но я категорически против членовредительства. Кстати о нем… — юноша окутал некроманта мягким, невесомым теплом своей исцеляющей тьмы. — Спасибо, — тот кивнул. — Обращайся в любое время, мне не трудно. — Надеюсь, что по такому поводу обращаться не придется. Слишком часто. Арис хихикнул. — Глупо стыдиться страсти, тебе не кажется? — Возможно, — не стал спорить некромант. На поляне продолжалось тренировочное сражение, и лично Арис считал, что бой нага и вампира — не самое честное, что возможно. У нага четыре конечности и хвост, о котором тоже не стоит забывать. А крылья вампира мало чем могут помочь, подняться резко вверх на них достаточно тяжело, как щит они тоже послужить не могут — пусть они и полностью магические, то есть, не соединены с телом мускулами и костями, но удар по крылу — это удар по ауре вампира и ее повреждение. Но Эанор и Сэйрис тактическими выкладками не заморачивались, они просто развлекались, как могли. И стоило отдать Эанору должное: его мастерства хватало, чтобы отражать все атаки нага и атаковать самому. — Будь это настоящий бой, он взял бы еще и дагат — такой кинжал-трезубец на длинной рукояти, и попытался бы первым делом пришпилить хвост к земле, — пояснил Ланор. — Даже если не выйдет, но хвост будет ранен, получится небольшое преимущество. Наг с раненым хвостом начинает передвигаться с трудом. — Тогда хорошо, что бой у них всего лишь тренировочный. Наверное, раненый хвост — это очень больно. — Ты не представляешь, насколько. Хвост у нага, особенно, последняя четверть, очень чувствителен, — Ланор только чудом не покраснел. Или все же?.. Он постарался незаметно коснуться рукой щеки, чтобы понять это. — А почему именно последняя четверть? — Потому что в горах нужно чувствовать, за что хватаешься, а хвост служит нагу, как еще одна рука. — Наверное, это удобно, — задумался Арис. — Возможно. Но мне вполне удобно с четырьмя конечностями, — рассмеялся некромант, успокоившись и стараясь отвести разговор от смущающей темы. — В постели, наверное, тоже удобно? Или лишние руки мешаются? Ланор почувствовал, что уши и скулы теперь в самом деле полыхнули. Он не хотел бы это обсуждать, но Арис ведь не из желания подшутить спросил, ему просто было интересно. — Это очень… удобно. Четырех рук хватает на… на все. Арис догадался, что расспрашивать не особо прилично, и замолчал. Эанор и Сэйрис, наконец, достаточно вымотались, чтобы признать, что по-прежнему равны в силе и мастерстве. — Арис, Ланор, вы не вынесете нам воды, чтобы оплоснуться? — Да, конечно, — Арис сразу сорвался с места. Ланор фыркнул, но все же бросил заинтересованный взгляд на полностью обнажившегося нага и стянувшего сорочку вампира. Красивы, о, да. И похожи. Оба полные жизни — если это применимо к вампиру, оба склонны к авантюрам. И оба влюбленные по кончики ушей. Он сейчас очень хорошо понимал, что сделает все, чтобы они выжили. Оба… Нет, все трое — и малыш Арис, и его чокнутый кровосос, и чокнутый Ланоров змей, ставший Стражем. — Вот вода… Ну и что, кто выиграл? — Арис примчался с ведром. — Ничья. — Как и прежде. Стражи переглянулись и рассмеялись. Эанор так и не рассказал Арису, что послужило первопричиной стычки нага и вампира. Но юноша догадывался, что, точнее, кто: какая-нибудь симпатичная человечка или вампирша, или это был юноша. — Умывайтесь уже, поединщики. И пора дальше двигаться, а то приедем уже к совершеннолетию вашего сына, — Ланор хмыкнул. Вскоре маленький караван уже снова двигался вперед, вернувшись на дорогу. Арис воспользовался разрешением вампира и выбрался на крышу фургона, где была грузовая площадка, наполовину занятая сундуками со всем необходимым. Там было достаточно места, чтобы расстелить меховое покрывало и лечь, глядя в небо. Ночь была теплой, фургон двигался достаточно неторопливо, так что вампир не боялся за избранника. Он понимал, что Арису надоедает сидеть в маленьком пространстве, что этого в его жизни было и так предостаточно. Он и сам бы с радостью выбрался на крышу. А, собственно, почему нет? — Подвинься, мой цветок, я тоже хочу поваляться под звездами. Арис рассмеялся и сдвинулся к краю покрывала. — Здесь так хорошо, Эно. Смотришь вверх и словно падаешь в небо. — Плывешь в нем… Если на луну смотреть — она движется. — Я немного знаю звезды, а ты? Смотри, — Арис вытянул руку, — это Око Змея, а рядом с ним — первая из звезд Короны Змея. — А вон те три — навершие Короны. — А вон те четыре — это Пояс Воина, и рядом две — Меч. — Нравится изучать созвездия, мой цветок? — Я выучил все звезды, которые знаю, по книгам. А потом выходил на башню и искал их, когда было чистое небо. И, знаешь… Тогда мне хотелось, чтобы ты стоял рядом и подсказывал мне. Это была такая маленькая мечта. Я счастлив, что она стала реальностью. Вампир улыбнулся. — Да… Хорошо, когда мечты сбываются, правда? — Очень. Одна большая тоже сбылась. — Это какая? — Ты. Вернее, сначала — побег, потом то, что мы вместе. Эанор нашел его руку, погладил ладонь. Молчать тоже было хорошо. Они и молчали, держась за руки и глядя в небо. Когда оно начало светлеть, ушли вниз, Арис перекусил холодным мясом и овощами, потом оба устроились в постели. — Ты был сегодня просто великолепен. Когда тренировался с Сэем. — Спасибо, мой цветок. А что именно тебе понравилось? — Все. Твоя скорость — это было нечто! Я не успевал увидеть всех выпадов. Твоя грация — ты словно танцевал, и это завораживало. Эанор улыбнулся. Слушать похвалу было приятно, все-таки в чем-то вампир был тщеславен. — Ты научишь меня так же двигаться? Не с оружием, нет, мне этого нельзя, но уворачиваться и танцевать? — Постараюсь, Арис. Это не так уж и сложно. — Спасибо, — юноша придвинулся ближе, опустил голову ему на плечо, по привычке сползая пониже, чтобы суметь это сделать. Теплая тонкая ладонь легла на грудь вампира, пальцы медленно очертили сосок, не прикасаясь к нему. Арис в принципе не знал, хочет ли он сейчас заниматься любовью, или нет. Ему просто нравилось касаться прохладной кожи Эанора. — А ты тоже похож на маленькую звезду, мой цветок. — Почему? Арис сдвинул руку, с нажимом проводя ладонью по выпуклым, жестким мускулам под шелковой кожей. Подушечкой большого пальца очертил края аккуратной ямки пупка, сдвигая ладонь еще ниже, прижал ее к низу живота, чувствуя, как под ней бьется пульс, потихоньку учащаясь. — Тоже светлый. И манящий. — Как Путеводная? Арис не слишком удобно вывернул кисть, но ему было все равно, зато пальцы с нажимом прошлись по негустой поросли коротких и очень мягких волосков. — Как Путеводная. И так же указываешь путь, — согласился Эанор, улыбаясь. Он не шевелился, наслаждаясь этими прикосновениями, впитывая их, словно иссохшая губка — воду. Каждый раз был словно откровение, словно впервые. Остро и прекрасно. Он ждал, когда Арис сдвинет голову, коснется губами соска, обласкает его мягким влажным язычком, разнеживая. А потом укусит. Ждал и мысленно молил об этой жестокой ласке, она была ему уже необходима, как глоток воздуха утопающему. Уже сейчас он терял контроль над собственным телом. Пульс бился все чаще, когти непроизвольно цеплялись за простыни. Слабые зубы Ариса настоящей боли вампиру причинить не могли, но эти укусы были словно острая приправа к блюду. Хотя тот укус до крови в прошлый раз был почти настоящим, и он не шутил про смерть от наслаждения. Когда будет заключен брак, и он напоит Ариса своей кровью, чтобы подарить ему жизнь, равную жизни вампира, он станет сожалеть только о том, что эта кровь не сможет изменить человеческое тело полностью, не подарит юному жрецу вампирские клыки. Арис словно ощутил момент, когда Эанор меньше всего ждал укуса, и от этого удовольствие стало еще острее. Он отлично знал, что и как сделать, чтобы самоконтроль вампира ослабевал, будто на Эанора чары подчинения набросили. Он выучил его тело, как арфист свой инструмент. И играл на нем, порождая каждый раз новую мелодию любви и страсти. В этот раз он не остановился на обычной ласке, он явно задумал показать вампиру, что звездное небо можно увидеть и с закрытыми глазами. И он не собирался сегодня впускать Эанора в свое тело, вместо этого, откинув покрывало, перебрался между раскинутых ног вампира и снова наклонился над ним, целуя, вылизывая, кусая и царапая. Потянулся за спрятанным под подушку флаконом, смочил пальцы и принялся дразнить и ласкать так, как Эанор не позволял никому после одного неудачного раза. Арису он все позволил безропотно, памятуя, что тот всегда может исцелить, если что-то пойдет не так. Проникновения он почти и не заметил, зато потом выгнулся, вцепившись в постель обеими руками, едва не заставив юношу подавиться от резкого движения. — Прости, — выдохнул вампир. Это было слишком… слишком сильное ощущение. Словно по обнаженным нервам плеснуло кипятком. Он терялся в определении, хорошо или нет. Скорее все же хорошо. Он ждал еще такого же движения, прикосновения нежного пальца, и снова не угадал момент, поглощенный другими ласками. И в следующий раз не сдержал вскрик. Хорошо, что стены в фургоне достаточно толстые, чтобы никого криками не тревожить. Арис дал ему вдохнуть, дал возможность расслабиться, целуя в живот и бедра, лаская почти размеренно свободной рукой, дал уплыть в безмятежное наслаждение, прежде чем снова жестко обхватить член губами и приняться беспрерывно поглаживать изнутри, рывком вышвыривая сознание вампира в какую-то жаркую и сияющую бездну. — Это ты тоже в своих книгах вычитал? — поинтересовался Эанор, когда сумел заговорить. — Ланор научил, — негромко рассмеялся юноша. — Мы с ним потихоньку изучаем физиологию разумных рас, целителю это необходимо. — Это тебе для каких целей такие знания необходимы? — едва не сорвался на рык вампир. — Ну, Ланор говорит, я должен знать об организме все, если хочу не голой Силой раскидываться на одной интуиции, а правильно направлять ее. А ты… тебе не понравилось? — опешил Арис. — Арис, ты шутишь? Я увидел все созвездия, я летал среди них! Юноша успокоенно прильнул к нему, обнимая. — Хорошо. Я хотел, чтобы тебе было хорошо. — А теперь уснем, мой цветок? — Ага. Хочешь водички? — Немного, холодной, — блаженно простонал вампир. Арис принес ему напиться, попил сам и вскоре уже вытянулся в привычной позе, тихонько сонно сопя в его плечо. Эанор пока что заснуть не мог, переживал случившееся. Приятно, Тьма побери, оказывается, он вполне может получать удовольствие от подобного. А ведь раньше шипел на малейшие поползновения… После того неудачного первого раза. Теперь он в принципе мог не бояться, что данное Арису обещание будет исполнять, сцепив клыки. В том, что будущий супруг справится не только с ласками, но и с сексом, он был уверен. Будет даже любопытно попробовать, ощутить всю гамму удовольствий. Он сказал Арису правду — то, что он пережил сегодня, было очень похоже на полет в небе, полном искрящихся звезд. И счастье, что у него от взрыва чувств перехватило горло, пока не сумел отдышаться — иначе никакие утепленные войлоком стены не спасли бы. Эанор обнял своего юного избранника покрепче и все-таки задремал. Стоило придерживаться суточного режима.