Миры и Грани Шестигранника. История 24. "Аромат миндаля"

Эанор явился домой, пылая двумя желаниями — лечь и вытянуть ноги, отдохнув от качки, и прижать к себе Ариса. Он уложился в пять с половиной дней, что было на два дня меньше ожидаемого, хотя за скорость следовало вознаградить возниц и выносливость лошадей. — Мой цветок, я дома! — крылья принесли его в спальню. Арис сонно сел в постели, улыбнулся, не открывая глаз: — Эно… это, правда, ты? — Ага, ужас, летящий на крыльях в ночи! — Лети в ванную, ужас, — Арис заставил себя выбраться из липких щупалец усталости и сна: у Мирта болел животик, и он почти не спал три последних ночи и дня. — Помочь тебе искупаться? — Конечно. Как вы тут, Арис? Все в порядке? — Уже все хорошо, сегодня Сэй меня сменил, чтоб я мог поспать, — Арис, покачиваясь, добрался до бассейна и пустил теплую воду. — Мирт немного приболел, ничего страшного — обычные младенческие колики. — Но ты ведь его исцелил? Арис тяжело вздохнул. — Нет, в том-то и загвоздка. Я не смог исцелить Мирта, ведь он, как и я, дитя Госпожи. Наша сила не действует на нас самих. Ланор вместе с мастером Кьером сварили какой-то отвар, так что вчера малыш уже был поспокойнее, а сегодня даже уснул днем. — Бедный ребенок, — посочувствовал вампир. — Все болезни, ну, почти все болезни Прекраснейших способны излечить светлые целители. Когда я болел, ломал кости, обжигался, Рашес использовал исцеляющие сферы, которые Аргус покупал где-то за пределами замка. Мелкие ранки заживали сами. — Нам тоже стоит купить такие? — уточнил Эанор. — Да, это будет самое выгодное вложение, — рассмеялся юноша. — И они нам понадобятся, еще как. Что-то мне подсказывает, что Мирт не будет спокойнее меня. — Тогда завтра сделаем. Арис тщательно, хотя и быстро, выкупал своего блудного вампира, даже не покушаясь на его тело. Во-первых, у него не было сейчас сил и желания ласкаться, во-вторых, Эанору тоже требовался полноценный отдых. — Упасть и уснуть, — простонал тот. — Сейчас, Эно. Идем, я тебя обниму. Через считанные минуты оба крепко спали, переплетясь руками и ногами. Вампиру что-то снилось очень редко, так что он и во сне прислушивался к дыханию своего цветка. Опасался, что снова может быть кошмар, но Арис спал тихо-тихо, дышал почти неслышно. Заботы о Мирте этой ночью взял на себя Сэйрис, так что ночевал в детской, где стояла колыбелька, чтоб не мешать и Ланору отоспаться. Что поделать, раз уж так сплелось все, что у него появилась такая вот семья. Он не отрекался от другой своей семьи. Там, на первом зимнем балу, отец, выслушав его, кивнул и сказал: «Кровь Стража отозвалась в тебе, а Белый Змей должен быть верен раз и навсегда данной клятве. И если ты, его потомок, повторишь ее — это судьба и твой путь. Я благословляю тебя, сын. Твои жены и дети будут знать о тебе и помнить тебя». Сэйрис мог никогда больше не увидеть их, но он знал, что это не было предательством. И что его внукам тоже расскажут, что он выбрал достойную участь. Он, как и Стражи прошлого, всегда будет иметь право на имя рода, хотя формально больше не является его частью. За его смерть род не станет мстить, если так случится. Но Сэйрис рассчитывал, что князь нагов окажет покровительство Прекраснейшим, и тогда у Ариса и крохи-Мирта появится убежище. Об этом поговорить придется попозже, когда Мирт подрастет. В Нагорье был свой Храм и свои Прекраснейшие. Но жрецы всегда были только людьми, и они были подвержены людским страстям. Когда начались гонения на Прекраснейших в людских землях, им на помощь поспешили и нагорские жрецы со своими Стражами. Погибли почти все, их было совсем немного. Наги об этом прекрасно помнили. Вмешиваться в большую политику они не станут, если так случится — а в этом Сэйрис не сомневался, — и Ариса в эту самую политику все же впутают. Хотя в чем-то на их помощь рассчитывать все-таки стоит. Например, на восстановление Храма Младшей из Сестер. Он, насколько помнил Сэй, и так поддерживался в хорошем состоянии, там вполне можно было жить. Он был там однажды. Долина маков — один из тех укромных уголков гор, куда не так-то просто добраться, но если уж попал, душа замирает от восторга и благоговения. Огромные, сахарно блестящие снежными вершинами пики гор окружают ее со всех сторон, две небольшие речки окаймляют, словно серебристые ленты — травянисто-зеленый, а во время цветения маков — алый медальон. Небольшой приземистый храм, украшенный резными колоннами, похож на присевшую отдохнуть, раскинув по траве крылья, птицу. Если его восстановить полностью, привести туда Мирта и Ариса, перед тем еще заручиться поддержкой коронованных особ — начнется новая эпоха. И пусть Прекраснейших будет лишь двое… пока двое, может быть, когда-нибудь их станет больше. Жрецы Госпожи ведь, на самом деле, хранители жизни. Люди должны это понять. Мирт снова расхныкался, и наг, вытащив из миски с теплой водой бутылочку с лекарственным отваром, принялся поить его, а потом укачивать, нашептывая колыбельную, которой усыпляли когда-то его самого, а потом он пел своим детям. — С-с-спи, малыш-ш-ш, взош-ш-шла луна по-над кромкою окна, птичка с-спит в с-с-своем гнезде. Говорит звезда звезде: спи спокойно, спи легко. Змей лакает молоко, что искрится между звезд. Радуг лунных белый мост между облаков пролег. Ветер тоже сонно лег. Спят цветы, и спит река, ночь струится в облаках. Мирт, слушая ее, затих. Лекарство подействовало, шипел наг убаюкивающе — ребенок заснул. Возвращение Эанора дало возможность Сэйрису и Ланору спокойно оставить Ариса и малыша на его попечении и побывать при дворе. Это было необходимо сделать, послушать сплетни, оценить слухи. Пока что ребенка никто не видел, так что судачили вяло. — Думаете, лорд Леанн в самом деле не может иметь детей, так что готов принять даже ублюдка своего избранника? — Может, избранника любит? — О, не говорите ерунды, леди Ивонн. Я вообще удивлена, что он его не убил, узнав о ребенке. Должно быть, решил, что бедняжка не виновен, ведь это случилось до того, как лорд Леанн счел его своей собственностью. — Тогда зачем ему ребенок? — Ну, это просто — привязать к себе юношу, чтоб не сбежал. Ребенок — заложник. Сэйрис про себя посмеивался с таких домыслов. Вернувшись в поместье Леанн, он заявил: — Теперь ты не только безумец, но и тиран. — Какой ужас. А в чем тираню и кого? Сэйрис обстоятельно выложил все, что услышал, с именами и почти в лицах. Эанор хохотал минут пять. — Арис, бедолага! — Тише вы, — юноша сердито выглянул из детской. — Только уложил Мирта! — А ну, иди сюда, тиранить буду! Арис вскинул брови, но подошел. — Сэй принес новости из дворца? — Скорей, ворох сплетен. — И что на сей раз приписывают самому ужасному ужасу вампирской части населения Энрата? — Ребенок — заложник твоего хорошего поведения. А я — тиран и деспот. — О… Весомо. Нам следует появиться при дворе, чтобы… подтвердить слухи? — Конечно. И ты должен выглядеть великолепно. — Сколько у меня есть времени на подготовку? Нужно заказать костюм, или выбрать что-то из уже готового? — Из готового. Ты не все успел надеть. — Хорошо. Когда отправимся шокировать народ? — А когда можно будет оставить Мирта на дядюшку Ланора? — Прием послезавтра, — фыркнул на это «дядюшку» некромант. — И вам обоим следует отоспаться и отдохнуть, так что за Миртом мы присмотрим. — Тогда выберем костюмы. И отдыхать. — Эанор, я могу отнять немного твоего драгоценного времени? — заметил Сэйрис. — Конечно. Идем, пообщаемся. Наг некоторое время молча рассматривал его, потом принялся ползать по комнате, нарезая круги и не зная, как начать. — Ты ведь любишь Ариса? — наконец, спросил он. — Конечно, — вампир слегка удивился. — Тогда отчего не заключишь с ним брак? — Еще не время, Сэй. — И когда же оно наступит? По каким признакам ты определишь его? — Когда я смогу защитить их обоих. К супругу будут присматриваться внимательней, чем к избраннику. — К вам и так сейчас будут присматриваться все. И ждать, что ты подашь прошение на имя королевы о признании Мирта твоим сыном, а Ариса после этого вышвырнешь, отобрав браслет. — Обойдутся. Он станет моим мужем. Сэйрис похлопал его по плечу. — Делай, как знаешь, но не тяни время. Этим ты своему избраннику уверенности не прибавляешь. — Мы с ним говорили на эту тему, Сэй. — Послезавтра он услышит еще и нелицеприятные шепотки, Эанор. Но это ваше дело. Вампир кивнул и вернулся к избраннику. Арис уже выбрал для себя и любимого вампира костюмы в тон, вывалил на постель целую шкатулку драгоценностей и перебирал их в поисках тех, что подойдут именно к ним. — Когда устроим свадьбу? — поинтересовался Эанор. — Какой ты ее видишь? Арис удивленно посмотрел на него. — Я? Даже не знаю, ведь я видел только одну, очень простую, по сути, свадьбу. Но если уж ты спрашиваешь серьезно, я думаю, стоит подать прошение принцу Никелеону и объявить о смене статуса именно на его приеме. — Хорошо, так и поступим, мой цветок. — А ты когда-нибудь представлял себе свою свадьбу? — любопытно глянул ему в глаза юноша. — Иногда, да. Красивое и немного скучное мероприятие… И я на нем как главное блюдо. Арис смешливо фыркнул. — Иди сюда, блюдо, я хочу тебя попробовать. — Только целиком не съешь! — Что ты, я только… чуточку… понадкусываю… Слова у Ариса не расходились с делом. Эанор старался не стонать слишком громко, помня, что детская рядом. Контроль над телом он снова упустил, слишком уж соскучился за прошедшие дни. Это было почти сотней лет — эти пять дней без Ариса. Он понимал теперь только одно — зато кристально-ясно: без своего Прекраснейшего, без его тьмы, словно плащ, окутывающей его всегда, незримо, но весомо, он больше не сможет. — Я так люблю тебя, мой цветок миндаля. — А я люблю тебя, Эно, — серьезно сообщил Арис и впился в его шею, заставляя окончательно потерять голову. Потом вампир понес его в купальню. Нужно было успеть отдохнуть и отоспаться. Этот прием будет для них равен первому бою за счастье их семьи. Значит, в него нужно вступить полными сил. И во всеоружии. Чтобы отражать все атаки. А еще ему понадобится ювелир. Обручальный браслет для Ариса должен быть не хуже, чем тот, что лорд Малисс надел на руку своего супруга. Рубиновые маки? Хорошая идея для узора. Цветами будет украшена застежка браслета, по его окружности будет виться непрерывный узор изумрудных стеблей и рубиновых же полураскрытых бутонов. Основным отличием обручального браслета была именно непрерывность узора, который должен был сплетаться в кольцо. Главное, чтоб ювелир взялся за это. Вероятно, стоило бы выспросить ненароком у лорда Малисса, чьих золотых рук делом был его обручальный браслет. Он ведь не откажет в такой малости, как имя мастера? И Арис несомненно прав насчет того, где и под чьим патронатом стоит объявить о браке. Им ведь требуется показать, насколько ценно покровительство принца. А значит, нужно поторопиться с браслетом, успеть до ближайшего бала у принца. Он состоится через неделю. Арис уже давно тихонечко сопел ему в плечо, а Эанор лежал и просчитывал шаги, которые нужно будет сделать. Потом и вовсе осторожно выбрался из рук и ног избранника и накинул халат. Ночь — самое время озаботиться мелочами, которые порой важнее всего. Он прошел в кабинет, где написал несколько писем, запечатал их своим перстнем и вызвал дворецкого, чтобы тот отправил. Теперь можно было возвращаться в теплые объятия Ариса и спокойно уснуть. Юноша обнял его еще крепче, не желая оставаться без холодного тела рядом. Иногда вампир искренне недоумевал, как Арис может обнимать его с таким пылом и желанием? Спящий вампир — создание холодное во всех смыслах, температура тела падает, дыхание и сердцебиение замедляется, если не прислушиваться — как есть свежий труп. Арис, как Прекраснейший, конечно, понимает, что Эанор жив. Но теплей вампир не становится. Впрочем, он не мог отрицать, что ни за что не променял бы сон рядом с любимым пока-еще-человеком на полагающееся по этикету одиночество в постели. Его родители, насколько он знал, спали всегда в разных спальнях, далеко разнесенных одна от другой. И при этом любили друг друга. Интересно, почему этикет вообще предусматривал такое? Снова вспомнился завуалированный упрек Жене в том, что наследник, а теперь и глава рода Леанн пренебрегал учебой, стало немного стыдно. Нет уж, Мирту он отлынивать от учебы не позволит, жрец там или нет, а мальчик будет записан как наследник рода. И образование он получит то, которое достойно его аристократа. Что же до путешествий… Пока Мирту не исполнится пяти, они вполне могут и попутешествовать, да и потом каждое лето выезжать в разные страны и части Энрата, это никого не удивит. Утром Эанор изложил эти соображения Арису. Юноша серьезно обдумал это и согласно кивнул: — Ты прав, Мирту следует учиться быть обычным, еще ведь неизвестно, удастся ли нам возродить Храм в том виде, в каком он был ранее. — Так что будем блистать на балах. — Я готов, — улыбнулся Арис. — Хотя этот прием будет для нас непрост. Как мне вести себя? — Так, словно мы счастливы. Пусть гадают, что на самом деле творится. — Тогда это будет просто, мы ведь счастливы? Эанор закивал. — Очень. Мирт, кажется, с посильной помощью лекаря рода Леанн, некроманта и всех вокруг, избавился от колик, повеселел и даже пару раз улыбнулся своим нянькам. Он старательно ловил наколдованных Ланором светлячков, подвешенные на прочных лентах над колыбелькой игрушки и колокольчики и издавал забавные звуки. В общем, вел себя, как полагалось младенцу трех с половиной месяцев от роду. Служанки — что вампирши, что человечки, — были от «маленького лорда» в полном восторге, и Эанор подозревал, что вскоре мальчишка будет вертеть ими, как пожелает. И внезапно осознал, что был бы очень не против, появись у Мирта товарищ по играм, пусть и младше него. Правда, где б его взять? Разве что поговорить на эту тему с Сэйрисом? Кажется, Арис ему рассказывал что-то о разговоре Ланора и нага о детях некроманта. В конце концов, если они теперь — одна семья, то было бы неплохо совместно воспитывать детей. Ну, если вдруг у Ланора они каким-то чудом появятся. Сэйрис на эту идею отреагировал без особого восторга. — Лан сомневается в себе. — В себе? — удивился вампир. — В чем конкретно? — Что ребенка отдадут. Ну и в себе тоже. — Что ж… Настаивать я не смею, но если вдруг подвернется возможность, имейте в виду, что я не против, если Мирт через некоторое количество времени получит компанию. — Если Ланор решится, то да, — кивнул наг. — А ты уговори и не сиди на хвосте, — фыркнул вампир. — Я же вижу, как ты на Мирта смотришь. Соскучился по мелкоте? — Ничуть, — хмыкнул Сэй. — Просто интересно, как развиваются детеныши людей. — Вот заведи собственного — и изучай. — О чем спор? — Ланор, как и раньше, не отрывал носа от своего гримуара, каким-то чудом вписываясь в двери, минуя косяки. Так же изящно добрался до хвоста нага и устроился на нем. — О том, как бы уговорить тебя на ребенка. Руки некроманта дрогнули. Он преувеличенно аккуратно закрыл книгу и отпустил ее в небытие, прежде чем поднял глаза на заговорщиков. — Итак, поясните мне мотивы, милостивые господа. — У Эанора приступ счастья отцовства, — хмыкнул наг. — Скорее, приступ жалости к человечеству, — ответно фыркнул вампир. — С Миртом уже сейчас готовы носиться, как с расписной игрушкой, я просто представил, насколько его избалуют годам к семи, и подумал, что мальчишке не помешает товарищ по играм. Ну, или подружка. — Но почему я должен заниматься этим? Организуй себе бастарда. — Тогда их избалуют обоих. Да и не хочу я, зачем мне бастард, если у меня уже есть наследник? — Это не так легко, как ты думаешь. — А кто сказал, что мы бросим тебя в одиночестве с проблемами? — удивился вампир. — Как-никак, ты теперь тоже входишь в нашу с Арисом семью, а семья для моего цветка — это те, кого он сам выбрал, и кто ему дорог. — И невесту вы мне тоже нашли? — Пока нет, но ты только намекни, тебе какую? — Только не невесту, — «неревнивый» наг едва не поставил чешую дыбом. — Мужчины рожать не могут, жених не подойдет, — заметил некромант. — Жениться я тебя не отпущу, даже не мечтай. Только зачать дитя и забрать его. — Найдите мать для ребенка. — И тебе все равно, кем она будет? — приподнял брови вампир. — Человек, — определился Ланор. — Ладно, договорились, — Эанор усмехнулся. — Я займусь и этим вопросом. — И чтобы… Ну, молодая? Здоровая? — Это само собой, не беспокойся, Лан, старуху бы я тебе не подсунул, да и выносить здоровое потомство может только здоровая женщина. — И чтобы волосы светлые, — решил покапризничать Ланор. Наг и вампир переглянулись. Оба прекрасно понимали, что это только каприз, но нагу было глубоко плевать, кого именно обрюхатит его избранник, чтобы получить ребенка, а вампиру… в принципе, ему было все равно, кого искать. Хоть светленькую, хоть зелененькую, хоть в крапинку. — Будет тебе красивая и светловолосая, — Эанор покивал. Ланор кивнул и уткнулся в свою книгу. Уши горели. Да что они вообще себе думают? Внутри медленно поднималась злость. Медленно, потому что ее охлаждало понимание того, что он сам хотел и продолжает хотеть ребенка. Злость же была на то, что бесцеремонный вампирюга вот так запросто пообещал ему найти кого-то, словно не человека, а породистую суку для случки. — Прежде чем высказаться, подумай, Ланор, — предупреждая взрыв его негодования, сказал вампир и поднялся. — И подумай хорошенько. Никто тебя не станет принуждать, это только пожелание. Эанор поднялся и вышел, оставляя нага и некроманта наедине. — И кто будет возиться с ребенком? У меня вскоре будет полно дел в Гильдии, я вернусь туда. — А кто возится сейчас с Миртом? — усмехнулся во всю пасть наг. — Кто только не, в том числе, и мы. — С нашим ребенком будет так же. Арис, я, все слуги, даже Эанор, хотя он от детей шарахается пока. — Думаешь, он перестанет шарахаться? Он не кажется особенно счастливым при виде ребенка. — Потому что чует детскую кровь. Все вампиры через это проходят. Привыкнет. Ланор пожал плечами. Детей не все любят и не все на них умиляются, может, Эанор просто из таких? Что бы вампир о себе не говорил, он действует не под влиянием момента и чувств, все его решения продуманны. Если дело не касается Ариса. Тогда Эанор с трудом способен трезво мыслить, это он уже давно заметил. Но Мирт — не Арис. Что ж, по крайней мере, он обеспечит Мирту счастливое детство. Получше, чем у Ланора, это точно. Он не мог сказать, что его детство было таким уж несчастливым… Но особняк не сравнить с лачугой в трущобах, а положение лорда с положением вынужденного скрываться Прекраснейшего, трущобного чудотворца. А впереди неизвестность. Это в трущобах люди прятали своего лекаря. Как ни странно, но именно эти неграмотные нищие и калеки нимало не интересовались его силой, просто были благодарны. Как он может обречь беспомощное существо на эту неизвестность, в которой его странная, не некротическая и не магическая в полном смысле сила чует огонь и боль? Как? Откуда у Эанора столько спокойствия, пусть и напускного, столько силы? — Ты боишься будущего? Иногда Ланору казалось, что Сэйрису доступно читать не только безумные значки нагатэя, но и в душах людей и прочих разумных. — Не боится только глупец, а уж в нашем будущем и вовсе таится бездна неизведанности. — Наш сын успеет вырасти и обрести свою силу. Наг говорил с такой непоколебимой уверенностью, что не верить ему не получалось. — Сын? — Или дочь. — Лучше дочь. Чародейки более сильны в магическом плане. — Кто бы ни родился, это будет наш ребенок. — Но ты же не будешь иметь к нему отношения, — в каких-то вопросах семьи некромант был безжалостно наивен. — Я признаю его своим, — усмехнулся наг. — Усыновишь? — уточнил Ланор. — О «кровном принятии» ты что-нибудь читал? — Нет, это не входит в сферу моих интересов. — Прочти. Это древнейшая магия, времен первых прекраснейших. Ланор захлопнул книгу, снова открыл, текст сменился. Читать пришлось долго, он с трудом разбирал древнейший диалект нагатэя, которым был написан текст. — Он станет нагом? — брови мага сделали попытку дезертировать с природой предназначенного места в его серую шевелюру. — Он получит силу нага, его продолжительность жизни, оставшись человеком. То же, по сути, что и вампирский обмен кровью. — Что ж, останется у тебя хоть что-то после меня. — Не говори так. Невозможность надеть тебе обручальный браслет не значит, что мы не можем провести такой же обряд. — Зачем? — усмехнулся некромант. — Обманывать бабушку я не стану. Мне отмерен свой срок, без того больше, чем у других людей. — Я не готов потерять тебя ни через сто, ни через тысячу лет. — Я вернусь к тебе, — Ланор хмыкнул. — Обещаешь? — Обещаю. Я свяжу наши души. Сэйрис подхватил его на руки и понес в спальню. До вечера у них было время для уединения, а потом придется присматривать за Миртом, пока вампир с Арисом будут блистать на балу. Ланор так балы и не полюбил, сновал на них по залу с унылым видом, пугая дам и кавалеров. А без него бал для Сэйриса становился скучной рутиной, уже, по сути, ненужной для Стража. Так что они оба под благовидными предлогами отказывались от поездок, благо, что для представителей иных рас, не людей и не вампиров, этикет был смягчен.