Миры и Грани Шестигранника. История 24. "Аромат миндаля"

— Так, мне срочно нужно покинуть это место и вдоволь повизжать, — медленно произнесла Элисанна. — Мне тоже, но держи себя в руках… Визжать будем уже дома. В доме. В новом поместье. Они крепко сплели пальцы, поддерживая друг друга, это придало немного уверенности. — Лорд эр-Леанн? — весело позвали сзади. Дальше веселый пестрый бело-сине-золотой вихрь развевающихся юбок, лент и вуалей кинулся ему на шею, испачкав щеки в голубой помаде, потом на Элисанну, украсив и ее отпечатками губ. Чародейка Миларет, хоть и была магом воды, но огненных обожала искренне. Хотя она всех вокруг обожала, бурно, как горный поток, радовалась за успехи всех и так же обильно поливала слезами сочувствия при неудачах. — Миларет… — Это была такая красивая церемония! И вы такие красивые! О, Шейра, я слышала, тебя пригласил род Келорен… — Миларет умчалась целовать следующую жертву. Элисанна смеялась, вытирая помаду с себя и мужа. Потом помрачнела — к ним приближался Виран, главный недруг Элисанны, которого когда-то Риад отверг как ученика, не рассмотрев в нем искры огня. Виран стал бытовым магом, обиду на обоих затаил неимоверную. — Как это мило, — фальшиво улыбнулся он. — Так вы у нас теперь аристократы. Пфе. Лизнули хвост лорду… Риад придержал жену, смерил Вирана взглядом и процедил: — Пошел вон, паскуда. Виран хихикнул и удалился, одарив их злобным прищуром напоследок. Риад осмотрелся, ловя настороженные взгляды, изучающие, задумчивые. Теплых было мало. — Идем домой, — сказал он. — Родовое гнездо и все такое. Им даже удалось поймать наемный экипаж почти сразу и рядом с Гилдхоллом. — Куда едем, господа хорошие? — сонно буркнул возница, приподняв широкополую шляпу и пытаясь оценить платежеспособность клиентов по внешнему виду, но торжественные наряды чародеев прятались под простыми черными плащами. — Площадь Оркнисс, уважаемый. — Осьмушка. Риад без возражений сунул вознице мелкую золотую монетку. Путь предстоял неблизкий, площадь располагалась на другом конце Старого Трианна. — Как думаешь, Ри, какой он — наш дом? — Элисанна прижалась к плечу мужа, как только оба устроились на жестком холодном сидении экипажа. — Ты бывал на этой площади? — Только мимопробегаем, Эли. И сейчас вот сижу и думаю: что-то я сглупил основательно и не расспросил дорогого Главу рода, какой именно особняк там — наш. — А может, мы его сразу узнаем? — Думаешь, там на воротах повесят табличку с нашим родовым именем? — хмыкнул чародей. — Сомневаюсь. Но каков родственничек, а? За два дня успел не только медальоны заказать, но и герб, и ожерелье для тебя, и дом купить. — Я не могу представить, сколько денег все это стоит, — Эли поежилась и прижалась крепче. — Мы ему теперь должны по уши… — Нет, — прозвучало это несколько резче, чем Риаду хотелось, и он уже мягче пояснил: — Нет, Эанор просто возвращает долги. Род Леанн изгнал деда за проступок, который не заслуживал подобной кары. Если бы не нетерпимость тогдашнего главы рода, я родился и вырос бы эр-Леанном по крови и праву. Ну, или не родился бы вовсе, вряд ли матушке позволили бы выбрать в супруги человека. — А что мы теперь будем делать? — Просто жить, Эли, просто жить. — Ох, Ри, еще как непросто… Элисанна, как и любая женщина, схватывала ситуацию на лету. Они теперь лорды, так? Лордам невместно наниматься пускать фейерверки, зачаровывать огненные ловушки на воров или лед в лабазах торговцев рыбой и мясом. Но кроме своей магии они ничего больше не имеют, а налог на огромный дом, плату слугам, за дрова и уголь, за продукты, налоги на магический водопровод и канализацию — все это надо платить. С чего? Золото из воздуха не могут сделать и элореты Чародеев. — Что же такого непростого, милая? Девушка вздохнула и принялась объяснять. — Ерунда, — отмахнулся Риад. — Будем работать, как работали, только цены слегка поднимем. — Но ведь так не принято. Разве это не бросит тень на род? — Тень на род не бросает труд ремесленника, торговца, лекаря или пирата. Почему маг должен? Мы не преступники. Элисанна хихикнула: выражение «труд пирата» звучало просто восхитительно. — Думаю, ты прав. Мы продолжим работать. Интересно, прибавится ли у нас заказов? — Увидим, дорогая, увидим. Надо бы найти наш дом… Как оказалось, Глава рода позаботился обо всем: и о том, чтобы они легко отыскали особняк — на изящных кованых воротах красовался их новенький герб, исполненный в бронзе; и о материальном обеспечении младшей ветви. Когда ворота распахнулись перед ними, и привратник зажег цепочку небольших магических фонарей вдоль короткой аллеи, ведущей к дому, а на крыльце уже встречал чопорный дворецкий, оба мага поняли, что были несколько предвзяты к Эанору, несмотря на всю радость от неожиданного возвышения и вхождения в род. Слуга сообщил, что лорда и леди ждет наполненная ванна, постель, легкий ужин и документы в кабинете. — Документы? — удивился Риад. — Да, милорд. Лорд Леанн передал вам несколько… гм… тюков с бумагами. Велено было сказать, что теперь это — ваша головная боль, а не его. — Хорошо. Изучу. — Я взял на себя смелость приказать накрыть ужин в лиловой столовой, это малая столовая на втором этаже. Садора вас проводит. Миловидная служанка-человечка в строгом платье и накрахмаленных переднике и чепце поклонилась. — С разрешения лорда я буду прислуживать леди. — Да, конечно, — Риад огляделся. Дом ему понравился, он был уютным. И таким… семейным. — Скажите, э-э-э… — Линд, милорд. — Скажите, Линд, а чей это был дом ранее? — Лорда Сэйриса из рода Белого Змея. — О, вот как… — Риад и Эли переглянулись. «Значит, друзья семьи? Все странно запутывается». — Потом проясним, — вполголоса сказал Риад. — Сейчас ужин. — Я голодна, как весенняя виперра, — со стоном призналась Элисанна. — Этот прием, ритуал… Из меня будто выпили все силы. — Ничего, сейчас восполним. Идем, дорогая. Количество столовых приборов ни для кого из них не стало неожиданностью, Риада обучала мать, а ее в свое время гонял по этикету дед, ну, а сам Риад очень сурово обучал Эли, муштруя ее так, как не муштровали и наследниц благородных кровей. Так что ужинали они без особых сложностей. Очень вкусно, изысканно-просто и сытно. Должно быть, кухонная прислуга приготовила то, что привыкла готовить предыдущему хозяину: у многих блюд был специфический привкус из-за нагских трав и специй. Их Элисанна отодвинула, не решившись пробовать. — Зря, скушай перепела, очень вкусно, — подбодрил ее муж, ловко разделывая птичку. — Вкус… непривычный. — Завтра дашь указания повару. Ничего страшного нет, просто травы из Нагорья. Элисанна попробовала еще кусочек. — Хм. А не так уж и плохо. Ужин закончили в молчании, уютном и привычном для обоих. — Так, документы буду разбирать завтра. Нас ждет ванна и постель. И кое-что еще. — Кое-что еще? — лукаво сощурилась Элисанна. — Ты знаешь, — Риад поднялся из-за стола и поднял ее, нежно сжав тонкие, вечно прохладные ладони ледяной чародейки. — Мы достаточно долго к этому шли. Вернее, кое-кто меня успешно к этому подгонял, — он усмехнулся. — Но вот так сразу? — Да. Такова традиция, да и зачатие будет гарантировано, когда твое тело перестроится под действием моего яда. — И когда это случится? — Этой ночью. Вернее, уже этим утром, — Риад взглянул на часы, громко отщелкивающие медной стрелкой минуты в углу столовой. — Идем. А потом будем долго и сладко спать. — Идем… — Элисанна облизнула губы. Элисанна пришла к элору Риаду, когда ей было двенадцать. Вернее, пришла она к конторе гильдии чародеев и упорно сидела неподалеку, прячась от бдительных очей городской стражи за почти неосознанно наколдованной иллюзией. Несколько недель, отслеживая мастеров, подмастерий, магистров, учеников, еще не удостоенных даже права считаться эллет или элло. И Риада выбрала, повинуясь какому-то наитию, выделив его из всех магов ордена. Тогда и вцепилась в него, еще почти два месяца таскалась следом, ныла, канючила, умоляла. Потом ей исполнилось тринадцать, и она предложила магу себя и свою «первую кровь» — девственность. Риад ругался самыми черными словами, некоторые из них Элисанна тогда услышала впервые. — На кой же Свет мне сдалась глупая девчонка, покрытая паршой, а? — Я отмоюсь, господин, — Эли отчаянно старалась, чтобы голос не дрожал от подступающих слез. — Пожалуйста, возьмите меня в ученицы, господин Феникс! Это была ее золотая мечта, ее самый несбыточный сон: стать чародейкой, научиться всему, что может облегчить жизнь трущобной сиротки. Он посмотрел на нее, потом вздохнул и протянул руку. — Проверим, есть ли у тебя способности. Потом Риад долго отпаивался горячим вином, отпаивал им же едва не превратившую его и один из тренировочных залов конторы в чистый лед девчонку. Вино мгновенно уложило Эли на коврик у камина. Но с этого коврика, можно сказать, и началась ее учеба. Риад натаскивал ее пять лет. А потом ультимативно отправил учиться в Академию, оплатив все восемь лет обучения на боевика-стихийника. Но сдавать экзамены на элорэ не позволил, считал, что она еще не готова к мастерскому званию и кольцу. — Экзамены у тебя принимать буду я сам. А то навыдают колец кому попало, а старшим элорам потом расхлебывать. Любовниками они стали, когда Элисанна закончила академию. Ей как раз исполнилось двадцать шесть, из паршивой побирушки выросла утонченная красавица, в которой никто бы теперь не признал Эльку-с-помойки. И то, что любимый учитель стойко игнорирует ее красоту, заставляло девушку страдать, искать в себе изъяны, несовершенства и недостатки. Риад к ее мучениям был глух, только время от времени задумчиво произносил что-то вроде: «А вот прямая спина тебе идет больше согнутой», «К таким ногам нужны элегантные туфли, а не эти башмаки». Эли мотала на ус и старалась соответствовать чаяниям учителя. В тот день, вернее, вечер он подарил ей очаровательное платье — совсем как у леди — и туфельки, подбитые стальными набойками. И принес бутылку вина, которую она сама охладила до идеальной температуры. — Отлично выглядишь, — одобрил он. — И вино — просто изумительно при этой температуре. Она скромно опустила глаза. Праздновали вдвоем, куда-то идти или устраивать сабантуй с подругами, вроде той же Миларет, ей не хотелось. А вот посидеть на шикарной шкуре у камина, у ног того, кого она так безнадежно любит уже много лет… — Твоя красота ослепляет как полуденное солнце, Эли. Она замерла. Что это — комплимент? Учитель никогда не делал ей комплиментов. Тем более не говорил о том, что она красива. — Будет очень жаль, когда ты выйдешь замуж и покинешь своего старого учителя. Элисанна насупилась. — Никогда! — Почему, Эли? — Потому что тот, кого я люблю, на меня никогда не посмотрит, как на женщину, — заставить голос не срываться от злых слез было сложно. — Такое возможно? Ты же умна, красива, любой бы счел за счастье обратить на себя твое внимание. — Да-а-а? Только вот он не любой и не видит меня в упор, — глазам стало горячо, и Эли быстро запрокинула голову на колени учителя, чтобы слезы не пролились. Риад погладил ее по щеке. — Ну не плачь, Эли, ты мне сердце разбиваешь своими слезами. — Нельзя разбить то, чего нет… Слезы все же выскользнули из-под сомкнутых ресниц, оставили мокрые дорожки на висках, скатившись в распустившиеся волосы. — У меня есть сердце, — возмутился Риад. — Ну-ну, не плачь, дитя. — Тогда почему ты смотришь на меня, а видишь… Не знаю я, что ты видишь — пустое место или Эльку-с-помойки! Я тебя люблю, тебя! — Элисанна вскочила на ноги, как кошка, одним гибким движением. Ее глаза горели, волосы растрепались, на щеках играл румянец, а небольшая аккуратная грудь бурно вздымалась, едва прикрытая белоснежным кружевом в вырезе платья. Риад на эту самую грудь взирал почти хищно. — Любишь? — И ты об этом давно знаешь! — кипятилась обычно достаточно спокойная девушка. Все-таки магия льда накладывала отпечаток, но тут нашла коса на камень. — Остынь, милая! Ты все еще моя ученица! Элисанна шагнула к нему и уселась на колени, задрав пышную юбку так, что обнажились стройные ножки по самые колени. — Да, я помню. Только раньше ты твердил, что я еще мелкая, потом — что мне надо думать об учебе, а не о потрахушках. Что теперь? — Теперь полнолуние, у меня болит голова. — А у меня — нетронутая девственность, — девушка не двинулась с места. Риад сразу же оживился. — Девственность? — это прозвучало предвкушающе. — А ты думал, я отдам ее кому-то другому? Кажется, я была весьма серьезна тринадцать лет назад, — сердито свела брови Элисанна. Рука Риада поползла под юбку. В тот момент Эли испугалась. По-настоящему, до замершего сердца и холодного пота по телу. Взрослая девица, нагло взявшаяся соблазнять своего мастера — она же ничего не умела, даже целоваться! Чистая девственница, нетронутая лилия. Все, что знала — от не столь сдержанных подруг, из специфических книг. Риад поцеловал ее. И она, доверившись ему в этом поцелуе, забыла о страхах. Все вышло само собой, конечно, благодаря его опыту. В свою первую брачную ночь Элисанна боялась другого: что случится что-то плохое, и яд Риада на нее не подействует, или подействует, но как-нибудь неправильно, или вообще убьет ее. Пришлось собрать всю волю, выучку боевого чародея и нервы в кулак. — Дорогая, почему ты так напряжена? Что-то не так, Эли? Она посмотрела ему в глаза, глубоко вздохнула и попросила: — Ри, помнишь, как ты меня впервые поцеловал? Поцелуй снова так же, чтобы я все-все забыла. Он выполнил ее просьбу, прижал к себе, одарил поцелуем, долгим и нежным. Одежда с них полетела осенними листьями, украшения — спелыми золотыми желудями. В эту ночь, плавно переходящую в предрассветную мглу, хотелось остаться обнаженными друг перед другом, словно в первый день жизни в Саду Виты. — Ничего не бойся, Эли. Это будет не очень больно. — Больше не боюсь, — она улыбнулась и потянула его на огромную кровать под легким тюлевым балдахином, который удерживали золотистые ленты с янтарными кистями. Откинулась назад, падая в мягкую перину и целую гору шелковых подушечек, умудрившись в этом коротком полете обхватить мужа ногами, чтобы упав, он вошел в нее одним движением до основания. — Эли! — Риад застонал от ощущений, которые словами выразить никогда не мог. Оставалось только действовать, дать ей — любимой ледышке, заставившей его поверить в любовь, — весь свой огонь, весь жар, сжигающий его изнутри. И весь свой яд. Укуса она почти и не заметила, в этот самый момент ее тело переживало пароксизм удовольствия. Риад отстранился, всматриваясь в ее лицо. Оно было словно у спящей — спокойное, расслабленное, только крепко сжатые на его запястьях пальцы и пульсация в лоне, так нежно сжимающем его член, говорили о моменте наивысшего наслаждения. Потом она охнула, выгнулась в иной, уже не столь приятной судороге. — Б-больно… Ри… — Терпи, Эли, терпи, милая. Она терпела, крепко сжимая его руку, пока последний, самый долгий всплеск боли не оставил ее измученной, обессиленной, но счастливой и бессмертной на руках у мужа. *** — Интересно, как громко будет вопить Риад, прочтя бумаги? — Эанор ухмыльнулся и зарылся лицом в кроваво-красные кудри любимого жреца. — А что ты ему такое передал в ленные владения? *** — Что?! Виардинские Холмы?! Я убью этого проклятого кровососа! — Ри? Ри! Риад, да что там такое? — Там — гнездилище каменных виперр! И если я хочу, чтобы земли приносили доход, мне придется отправиться туда и выжечь каждую нору в этих чертовых холмах! — А что еще там есть, милый? — Элисанна обняла мужа, усмиряя его огненный темперамент. — Еще?.. Гм… Месторождения глимерита и сопутствующих ему лунных камней. — Может, выжечь все гнезда — это не такая плохая идея? Риад подпер голову сцепленными руками, задумавшись на несколько минут. Глимерит и сам по себе камень ценный, особенно при строительстве магически укрепленных домов и поместий, аристократы будут ссаться кипятком за поставки. Да еще и лунные камни — второй материал для магических светильников после золота… Пожалуй, погорячился он. Стоило сказать родичу спасибо. А что придется поработать — так боевые они маги или прогуляться вышли? — Да, дорогая. Выжечь все! Элисанна рассмеялась, глядя на то, как загораются живым пламенем глаза мужа. Она тоже скажет спасибо главе рода — за то, что вернул Риаду жажду жить и действовать. Дал цель, настоящую, стоящую цель — боевому магу. — Надо будет прихватить Миларет, пускай повеселится. — Вода? Нам бы туда еще парочку огневиков. — Прихватим из Гильдии кого-нибудь. — Я подберу тех, кто достаточно силен и не занят. — Ты рад? — Элисанна потерлась носом о его плечо. Риад сиял. — Рад? Не то слово! Так, наверное, чувствует себя приговоренный к каторге невиновный человек, которого уже у каменоломни настигает гонец с оправдательным приговором и извинениями судьи. — А когда мы там все вычистим… Эли, нам не придется больше таскаться по заказам. — Но по каким-нибудь крупным и «чистым» мы все равно будем работать, так ведь? Магу нельзя без работы, ты сам меня учил. Особенно, боевику. — Будем-будем, ради тренировки навыков. — Ри, я так тебя люблю! — Элисанна повесилась мужу на шею и принялась его целовать. Он смеялся и целовал ее в ответ. Их счастье не омрачало даже то, что подспудно оба помнили о том, кто супруг у Главы их рода. Это будут проблемы Главы рода, а не их. Точнее, это не будут их проблемы до тех пор, пока Глава рода не обратится за помощью. А зная Эанора Коргана, можно было быть уверенным, что этот вампир сперва постарается решить проблему своими силами. Так, по крайней мере, казалось Риаду. Старшего родича он знал пока мало, но интуиция у мага-боевика всегда работала отлично. — Что ж, милая, займемся делами. Элисанна угомонилась и села рядом с ним. Расчеты с клиентами и прочую бумажную работу Риад иногда поручал ей, когда сам не успевал заниматься этим, мотаясь по заказам. У девушки это получалось намного лучше. Элисанна способна была спокойно пересчитать целую бухгалтерскую книгу, чтобы выяснить, что сотню золотых, которые куда-то испарились из сейфа, ее безалаберный учитель потратил не на выпивку и очередной амулет с зарядом заклятия поубойнее, а на что-нибудь нужное. Вроде ящика восстанавливающего зелья, которое по этой самой безалаберности забыл забрать у алхимиков, а те, известные пройдохи, не напоминали. Сам Риад знал две вещи: деньги в сейфе, можно полениться, и денег нет, надо идти работать. Сейчас он очень быстро понял, что ничего не понимает во всех этих строчках убористым почерком, цифрах и прочих закорючках, и малодушно сбежал, отговорившись тем, что должен осмотреть дом, познакомиться со слугами и выяснить, не нужно ли чего. — И опять же, повара надо попросить не сыпать столько приправ. В общем, я пошел. Элисанна хихикнула и милостиво отпустила бедного мужа, которого напугали бухгалтерские книги. — Уф-ф-ф, работать легче, чем быть лордом, — пожаловался он повару. Тот от греха подальше согласился со всем: и сыпать поменьше специй, и с последним утверждением. Милорд Сэйрис, хоть и был нагом, но зато не был магом. А этот, как говорил Линд, был боевиком-огненным, да и колечко на пальце лорда подтверждало. Кто его знает, что в голову взбредет. Риад отправился осматривать дом дальше, прикидывая, где будет детская. Дом был небольшим для какого-нибудь аристократа, простому мастеру-чародею он казался огромным: два этажа, два крыла — господское, занимающее большую часть помещений, и хозяйственное, одноэтажное и спрятанное за главным зданием. Сэйрис не стал продавать отдельно меблировку, картины и статуэтки, портьеры и ковры тоже остались на своих местах, только в большей части дома мебель закрывали чехлы от пыли. Риад с удивлением разглядывал все украшения интерьера, не зная, оставлять их или приказать убрать. Вроде бы не мешались, не казались лишними. У нага был прекрасный вкус. Но не стоит ли поменять обстановку, чтобы не давать повода упрекнуть в чем-нибудь, что не соответствует аристократическим замашкам? Он толком и сформулировать не мог это ощущение. Надо было с кем-то посоветоваться насчет того, как выглядит дом настоящего лорда. Можно было бы с той же Миларет, которая, кажется, была одно время избранницей лорда Виттира, но… нет, только не с этой болтушкой. Через час вся гильдия будет знать, что поднявшиеся из грязи в князи эр-Леанны по сути грязью и остались. Может, у Главы рода спросить? Больше, по размышлению, оказалось не у кого. А это значило, что следует подготовиться и приехать в поместье Леанн, поблагодарить за все подарки, аккуратно выспросить об интерьерах, да еще и так, чтоб не услышал лорд-наг и не обиделся. И начать нужно с написания письма с уведомлением о визите. Жаль, что эту обязанность нельзя спихнуть на хрупкие плечики жены. Лорд должен писать такие письма сам. О, и кстати — срочно заказать перстень с гербом! Риад вздохнул и принялся вспоминать все, что знал об этикете. Пока добирался из левой части дома в правую, где в кабинете окопалась Элисанна, даже, кажется, вспомнил, как полагается начинать подобные письма. Так что в дом Леаннов письмо пришло изящное и вежливое. — Цветочек, наши новые родичи жаждут прибыть с визитом вежливости, — прочитав послание, усмехнулся Эанор. — Они уже немного отошли от свалившегося на голову нового статуса? — Арис осторожно похлопал икающего Мирта по спинке. — Не знаю, вот заодно и выясним. Арис улыбнулся ему и тут же негодующе ахнул: Мирт срыгнул ему на новенькую сорочку. Зато перестал икать и довольно разулыбался. — Мне кажется, Рашесу было гораздо проще, не нужно было переодеваться после таких казусов. — Зато у тебя руки теплые. Арис только вздохнул. — Я пошел укладывать непоседу. Не хочешь полежать с нами? Послушаешь сказку, передохнешь от бумаг. — Хочу, — закивал Эанор. — Сказки мне не помешают. Мирт был ребенком, о которых говорят «ручные». Что с ним сталось бы, воспитывайся он так же, как Арис, не хотелось и думать. Малыш с такой радостью шел на ручки к Сэю, к обоим отцам, даже к Ланору, к водящим вокруг него восторженные хороводы служанкам, так счастливо угукал и смеялся, играя с украшениями и волосами, так быстро засыпал, стоило немного покачать. Эанор даже брал его на руки немного чаще, чем изначально намеревался. В Мирте он не видел Прекраснейшего. Может быть, со временем, когда тот подрастет… Но пока что это был просто ребенок, похожий на Ариса, их сын, который требовал любви и заботы, учился ползать, слюнявил пальцы и одежду, тянул в рот косы отцов, пытался жевать и сосать одновременно заботливо очищенную морковь. — А он у нас не пожелтеет от нее? — хохотал Эанор. В моркови было все подряд, вернее, в оранжевых от нее слюнях Мирта. Но никаких признаков избытка этого овоща в организме малыш не выказывал, яблоки почему-то ему не понравились, остальное пока давать даже для почесывания дёсенок было рано. — Что не так с яблоками? — Может быть, кислые? — Арис с аппетитом сгрыз очищенную от кожуры половинку и пожал плечами: — Да нет, сладкое… — Просто не любит, — Эанор вздохнул. — Пока не любит, он еще слишком мал, чтобы разбираться в предпочтениях всерьез. Сэй сказал, такие малыши хорошо кушают перетертые со сливками фрукты, но ему еще рано. — Он вроде бы стал больше за последнее время? Арис искренне рассмеялся: — Родной, он ведь растет, он не вечно будет младенцем, скоро мы всей семьей будем гоняться за ним, а он — проникать в каждую щелку и особенно туда, куда нельзя. — И это как-то можно… предотвратить? — Нет, — Арис рассмеялся еще веселее. — Это можно только пережить. Ты не помнишь себя в подобном возрасте? — М-м-м, нет, не думаю. — А я помню себя. Как говорит Кара, у меня было шило в заднице, не дававшее усидеть на месте. Именно благодаря ему я и нашел тебя в свое время. — Это точно. Не испугался? — Нет, я был любопытен, как непуганая мышь. — А теперь ты мышь пуганая? — Теперь я мышь осторожная и зубастая. О, смотри, Мирт уснул, — Арис наклонил голову и нежно поцеловал спящего малыша в лобик. — Мне кажется, чем чаще я беру его на руки, тем теснее наша связь. И она совсем не похожа на братскую, как должна бы. — Потому что вы отец и сын, не забывай об этом. Привыкни к этой мысли. — Я постараюсь. А ты… уже привык, Эно? — К ребенку? Да, он милый. — К тому, что он — и твой сын? — уточнил Арис, осторожно поднимаясь из подушечного гнезда. Эанор поспешил помочь ему. — Да, почти привык. Арис уложил ребенка в колыбель, прикрыл легчайшим покрывальцем на лебяжьем пуху и опустил тюлевый балдахин, защищавший колыбель от насекомых и пыли, хотя первым не позволяли залетать в детскую особые чары, вплетенные в оконные проемы еще при строительстве, а последней — старательные служанки. Эанор перебрался в гостиную. Туда же спустились Сэйрис и Ланор. Некромант, как всегда, уткнулся носом в свой гримуар, наг устроился в подушках у разожженного камина, а Ланор — в его кольцах. Арис привычно угнездился на подлокотнике кресла супруга, потихоньку стянув с волос вампира ленту и запустив в них пальцы. Комнату наполняло уютное молчание, потрескивание дров в огне и шорох уже совсем осеннего дождя за окнами. Эанор лениво попинал босыми пальцами ног хвост Сэйриса. — Это же сколько ценного мяса пропадает… — Тебе бы не понравился вкус, — так же лениво отмахнулся наг. — Эй, это моя змея, — Ланор возмущенно захлопнул гримуар и отправил его в ничто, собственнически огладил хвост. — Заведи свою и покушайся! — Если я заведу себе змею, меня муж так покусает… О, Хвостик приполз. Эфис робко заглянул в проем двери, вопросительно зашипел. — Ползи к камину, согрейся, — улыбнулся Арис. — Лан, Хвостик впадает в спячку зимой? — Впадает, — Ланор подхватил любимца, принялся нацеловывать в морду. — Тогда нужно сделать для него теплое гнездо. — Конечно. Мой Хвостик, моя дорогая змейка. — А как же я? — с усмешкой и деланой ревностью вопросил Сэйрис нагло развалившегося на нем некроманта. — Посмотри, какой он милый, какие у него красивые глаза, какое изящное тело, как он переливается. Сэйрис что-то прошипел, эфис ответил ему, подобострастно расстелившись по ковру, потерся мордой о хвост нага. — Какой цвет шкуры, — Ланор продолжал восторгаться. Остальные с улыбками внимали, нечасто замкнутый и несколько нелюдимый некромант позволял себе поребячиться и показать иную сторону своей натуры. Сэйрис повел хвостом, подкинув Ланора. — А как же моя шкура? — Твоя — это другое. Не переживай, я ценю ее очень, очень высоко. — Вот спасибо, — фыркнул наг. Ланор поймал его за косу, подтягивая к себе поближе, почти прижался губами к уху нага: — Ревнивая змеюка. Тебя я люблю. Правда. — Вс-с-се, с-с-счас-с-стлив, — Сэйрис рассмеялся. Арис сполз с подлокотника на колени мужу, обнял его. — Мне так хорошо… Подольше бы продлилось такое спокойствие. — Не накаркай. — А? — удивленно распахнул глаза юноша. Эанор немного стушевался: сам же ругал мужа за просторечные словечки. — Не накличь беду. — Я же не ворон, — Арис фыркнул. — Идем-ка отдыхать, Эно, оставим этих влюбленных наедине. Вампир подхватил супруга на руки и увлек в спальню. Визит младшей ветви прошел мирно, чародеям вручили копию родового кодекса и пообещали копии всех необходимых для библиотеки молодого рода книг, что очень обрадовало обоих: сами бы они библиотеку собирали еще долго. Риад же в свою очередь обязался привезти из очищенных земель рода когти виперр для родичей и пару камешков покрасивее, для светильника в детскую. Время шло странно-незаметно для Ариса, отмечаемое лишь взрослением сына да сменой времен года. Даже ежегодные праздничные балы теперь не казались вехами. С них лорды Леанн торопились уехать первыми, ведь дома ждал непоседливый ребенок, очень быстро научившийся ползать, а потом и ходить. Правда, говорить пока еще не торопился, хотя и научился произносить «па», «Лан» «Сей» и «мия», последнее обозначало Хвостика. Сэйрис говорил, что он просто ленится, и не стоит пугаться. Но Арис все равно тревожился. Яллин разродилась слишком рано, не доносив дитя положенный срок, но и с ней, и с родившейся девочкой благодаря исцеляющей тьме Ариса все было хорошо. Сэйрис не стал долго ждать, на второй день от рождения провел обряд кровного принятия, такой же простой и незамысловатый, как и обряд побратимства. Своей кровью он начертил на головке, грудке и животике младенца несколько символов нагатея, капнул кровью в ротик и нараспев прошипел клятву-подтверждение своего родства с ребенком. После чего Арис не спал двое суток, выхаживая горевшего в лихорадке ребенка, чуть не побил попавшейся под горячую руку палкой «проклятущего змея», но отошел, как только выздоровела малышка Наина. Ланор на дочь смотрел со сдержанным опасением и любопытством. — Такая мелкая. Интересно, станет ли она хорошей чародейкой? — А когда это становится понятным? — заинтересовался Арис. Пока что было ясно только одно: у крохи глазенки, как у ее папочки — чистый алый свет без возможности различить зрачок и радужку. Ланор сказал, что это, несомненно, дар Госпожи — способность видеть скрытое. — Она пока слишком маленькая. Посмотрим через месяц. В середине весны, когда малышка немного окрепла, все семейство собралось в путь. Вернее, детей, вещи, Ариса, Хвостика, Ланора и Сэя вместе с телохранителями-людьми перенесли в эрентийское поместье порталом, а Эанору с вампирами пришлось отправиться туда с караваном из двух фургонов своим ходом. — Цветочек, это твой шанс показать себя хозяином дома, — посмеиваясь, напутствовал любимого супруга лорд. — В поместье свой штат слуг, и немалый, командуй им по своему разумению. — Да, лорд муж мой, — Арис мысленно пообещал себе, что Эанор не будет разочарован. — Буду очень сильно скучать, — Эанор привлек его к себе, целуя. — Мы увидимся через четыре дня, — утешил его Арис. — Но я тоже буду думать о тебе все это время. Будь осторожен в пути. — Хорошо, мой цветок. Прежде чем уехать, Эанор порталом вызвал в трианнский дом дневного управляющего поместьем и представил его своему супругу, велев передать управляющему-вампиру и прочим слугам, что приказания младшего лорда должны выполняться неукоснительно. С тем и распрощались, чтобы встретиться уже там. Четыре дня у Эанора тянулись долго, он успел полетать, отоспаться, поесть, заскучать — а прошел только день. Казалось, возницы уснули на козлах, а лошади едва плетутся, хотя фургоны катились по дороге с изрядной скоростью. Вампиры-телохранители спокойно спали во втором фургоне, пережидая день, а ему больше не спалось. Эанор выбрался на крышу, остро сожалея, что рядом нет Ариса, чтобы вместе с ним любоваться набирающей силу весной, нежно зеленеющими полями и перелесками. Он бы слетел, чтобы набрать охапку весенних цветов и подарить ее своему цветочку… А так цветы не сохранить, они увянут раньше. Но он обязательно это сделает в последнюю ночь перед приездом. Наверное, его тоска по Арису была слишком сильна. Или просто их обоюдные чувства за два года укрепили тонкую нить их связи настолько, что на вторые сутки Эанор услышал тихий зов, то ли извне, то ли внутри своего разума. Словно голос Ариса повторял его имя. Вампир сосредоточился. «Арис?» «Ты услышал меня, Эно!» — в мысленном голосе жреца ясно слышалась радость. «Что-то случилось?» «Скорее, у тебя! Я почувствовал, что тебе плохо!» «Я просто соскучился по тебе». «Я тоже, Эно. Осталось чуть больше двух дней, да? Я очень жду тебя. Все ждут, но я сильнее». Это детское желание выделиться даже заставило Эанора улыбнуться. «Два дня. У вас все хорошо?» «О, да! Хотя ты и посылал распоряжение о подготовке поместья, похоже, за долгие годы слуги привыкли к тому, что никто не проверит их работу, — юноша воинственно фыркнул. — Я навожу порядок и думаю, тебе тотчас прибегут жаловаться на мою жестокость». «Построй их там всех, как солдат на плацу». «Это не в моем характере, ты ведь знаешь. Но мне приходится быть жестким. Это выглядит, словно меня проверяют на соответствие титулу». «А так оно и есть». «Что ж… Я оправдаю ожидания. Но только твои». «Я верю в тебя, мой цветок». «Люблю тебя. А теперь поспи. Мысленная связь выматывает, я не хотел бы тебя сильно утомлять». Эанор зевнул, хотел сказать, что все в порядке, но задремал раньше. Он так и проспал до самого вечера, так что телохранители, вылетевшие размяться, несколько сконфузились, увидев лорда уже не спящим и снаружи. Эанор ничего не сказал, — они отрабатывали свой привычный график. Телохранители, конечно, уже знали, что их лорд — почти легенда, вампир, который может жить под светом солнца и не сгорать. Но только на уровне слухов: как ни запрещай, а слуги все равно болтают, тем более люди. Сам Эанор никакой ясности не вносил, улыбался и делал вид, что его это не касается. Разгадать, правда ли эти слухи, или чего только людишки не напридумывают, вампиры не могли просто в силу физиологических причин. Да, у них был короткий период сна, почти как у сумеречных, именно из-за этого они выбрали стезю телохранителей. Но все равно им приходилось засыпать с восходом, а просыпаться на закате. И что там лорд в жаркий полдень делает, они понятия не имели. Может, загорает, вон у него кожа какая, совсем потеряла былую бледность, присущую всем вампирам. Эанор отлетать далеко не стал, чтобы не тревожить верную охрану, сидел на крыше фургона. Очень хотелось снова поговорить с Арисом, но он сдерживался, памятуя о том, что мысленная речь выматывает. У его возлюбленного цветка и без того забот полон рот, наверняка он и так устает. Дети, хозяйство, проверки на прочность младшего лорда. Ему придется сделать вид, что Арис ни о чем не говорил, чтоб не умалить его заслуг. Хорошо хоть, Сэй и Ланор с ним. На них Эанор мог положиться. Это было внове. И — что немаловажно — весьма приятно. Кто-то может прикрыть спину. Удивительно. Каким бы долгим ни показался Эанору путь, он все же подошел к концу. Ухоженная дорога пролегала мимо распаханных полей, садов, похожих на ароматные облака, улегшиеся отдохнуть на замершую в ночи землю, небольших хуторов и крупных деревень, в которых делались краткие остановки, чтобы и возницы, и лорд с сопровождающими могли перекусить, люди — в тавернах, вампиры — в донорских отделениях при оных. «Наконец-то увижу мужа», — мечтал вампир. Он все же нарвал цветов уже неподалеку от поместья. Самых простых, полевых: весенних купавниц, лилейника, еще только выбросившего бутоны, но пока не распустившегося, он раскроется в воде и будет стоять долго, пока не расцветут все бутоны. Отыскал и дикий степной мак, тоже едва успевший показать алые клювики лепестков из мохнатых бутонов. И, конечно же, не устоял перед ирисами, которых на заливных лугах расцветало целое море, от белых до черных. Арис вышел встречать, сразу же был одарен букетом. И поцелуем. — Эно, любимый! — Арис горячо ответил на ласку, потом зарылся лицом в цветы. — Какая красота! И маки! Ирисы! Лилии! — Все для тебя, мой цветок. — Я соскучился. Очень, — Арис посмотрел так, что стало ясно: ни о каких делах в ближайшие сутки речи не будет. — Я тоже. Идем… отдыхать. Я устал. — Я искупаю тебя. Сильно устал? — чуть лукавая улыбка тронула губы юноши. — Сутки проваляюсь! — Сэй и Лан пообещали, что за детьми присмотрят сами. С остальным я уже справился, и теперь только твой. Эанор подхватил его на руки и понес в спальню. На долгие разговоры не были настроены ни один, ни второй. Как и на долгие прелюдии. Да, собственно, они и до постели не добрались, накинувшись друг на друга прямиком в купальне, на ступенях роскошного бассейна из искристо-фиолетового глимерита. — Я так скучал, — выдохнул Эанор. — Не представляешь. Сожрать тебя готов. — Это взаимно, — рассмеялся Арис, наклоняя голову к нему и убирая с шеи вампира мокрые прядки. Тот с радостью подставил ему шею. — Скучал по твоим укусам. Арис удивлялся сам себе: он ведь не вампир, и кровь ему не нужна. Но проигнорировать это предложение не мог, жажда впиться в эту сильную шею, прокусить кожу, ощутить вкус крови на языке, возникала только в тот момент, когда он улавливал желание Эанора. И с такой же радостью он подставлял свою шею, притягивал голову мужа, сходя с ума от двойственных ощущений. — А вроде бы почти год в браке, — пробормотал Эанор, переводя дыхание. — Это имеет значение? — Ну, говорят, что с течением времени страсть слабеет. Арис пожал плечами: он не особенно понимал, что такое эта страсть. Он и любовь-то воспринимал по-своему, на уровне догадок и намеков. «Искры в крови» — вот и все его определение любви. С Эанором этих искр было — хоть по небу рассыпай. Он принялся за прерванный вспышкой желания ритуал помывки мужа, размазывая по мокрым волосам мыльный состав с легким запахом яблок. — Я так счастлив, мой цветок. Я наконец-то дома. И могу обнять тебя. Арис поцеловал его в плечо и отфыркнулся от пены. — Потри мне спину, пожалуйста. — Ага, поворачивайся. Арис оперся о покатый бортик бассейна и прогнул спину таким движением, что терпения у Эанора хватило очень ненадолго. Это не смутило ни одного из них. В конце концов, они заслуживали отдых, а каким он будет — дело десятое. До кровати оба добрались хорошо, если к обеду. — Я прикажу подать обед в нашу гостиную. Не хочу сейчас одеваться и куда-то идти, — Арис замотался в покрывало и дернул витой шнурок колокольчика. — Ага. А я хочу просто выпить кого-нибудь и заснуть. Управляющий поместьем еще с момента, когда лорд Леанн вернулся в Трианн и озаботился делами рода, подобрал ему новых доноров. Старых пришлось распустить, ведь люди безболезненно могли отдавать свою кровь лишь до определенного возраста, а все те, кто оставался в поместье после исчезновения Эанора, уже перешагнули этот порог. Вассальную клятву у них должен был принять сам лорд, что ему и пришлось проделать с теми двумя парнями, которых привел управляющий. — Есть еще шестеро, милорд, — напомнил он. — Ведите. Покончим со всем разом. — Я проверил их. Все здоровы и пришли без принуждения, — тихонько заметил Арис, которому все же пришлось одеться и выйти в гостиную хозяйских покоев. Он, как всегда, устроился на подлокотнике кресла рядом с Эанором, ничуть не смущаясь присутствием при его трапезе. — Хорошо, — вампир осматривал будущую еду, выбирая. Управляющий отчего-то выбирал только мужчин, хотя уже давно известно, что женщины переносят укусы легче и восстанавливаются быстрее. Интересно, с чем это связано? Надо бы расспросить. И приказать найти еще как минимум шестерых, в поместье достаточно много вампиров, а вот штат доноров мал. Казна рода не обеднеет от заботы о собственных вассалах. К тому же, здесь, в провинции, расценки на услуги доноров несколько иные, дешевле, нежели в столице. Надо бы поручить это Арису. Он спросил у юноши, не желает ли тот заняться отбором, заодно получше узнает земли, где им предстоит жить большую часть времени года. Арис согласился с радостью, Ланор по его просьбе открывал портал в трианнский дом, и они провели в него любимого жеребца Эанора по имени Дым и Арисова Рубина. — Здесь тоже хватает дел лорда, — пояснил Эанор. — О, я это уяснил с первых минут, — с некоторой долей яда высказался юноша. — Боюсь, мне придется извлекать тебя из завалов бумаг каждый день, чтобы напомнить о крови насущной. — Придется. Но опыт у тебя уже есть. Арис кивнул. Может быть, позже он расскажет, как нелегко пришлось в эти четыре дня. Но, скорее всего, нет. Он переломил сопротивление слуг, несмотря на свою мягкость, сумел взять верный тон и заставил себя уважать. Возможно, когда-нибудь его и полюбят эти люди и вампиры, как в трианнском доме. Но сперва им придется привыкнуть к безоговорочному подчинению. — Как дети? Все в порядке? — Все отлично, Мирта уже ловили в кухне, подвале и на конюшне, — отчитался юноша, пряча улыбку. — Наина, хвала Тьме, перенесла портал легко. — Как его обезопасить? Арис вздохнул. — Ланор навесил на него следящий маячок, мы сразу узнаем, если ему будет грозить опасность, где он. — О. Это хорошо. — Как сказать. Задать параметры «опасности» пришлось в самых широких пределах, так что покоя, сам понимаешь, нам не было. — И как долго это продлится? — Лет до пяти. Но я сужу лишь по себе. — Облазает все и успокоится, может быть? — Надеюсь на то. Или же… отыщет своего вампира, — улыбнулся Арис. — Если у меня в подвале сидит какой-нибудь вампир на цепи, зовите меня сразу же, посмотрю. — Я имел в виду иное. — Я понял, — Эанор рассмеялся. — Что ж… В спальню, или останемся тут? Эанор прихватил блюдо с фруктами и утянул мужа снова в постель. Отдыхать и набираться сил для новых дел. Из предсказанных Госпожой спокойных двадцати лет минуло два года. Конец второй части