Миры и Грани Шестигранника. История 24. "Аромат миндаля"

Сезон осенних балов начался с бала в королевской резиденции. Именно там Эанор собирался договориться об официальном приглашении и подорожных бумагах для путешествия в Нагорье. Одевались к нему особенно старательно. — Нельзя показать, что мы отстали от моды. — Не так уж и отстали, — смеялся Арис. — Нас не было в столице меньше полугода. — Людская мода так изменчива, — вздыхал мастер портной и объяснял, во что будут одеваться мужчины именно в сезон осенних балов. — Да еще ее величество чудит. Светлое, мол, носить теперь могут только дамы, мужчинам это неуместно. — Что это с ней? А как же фамильные цвета некоторых родов? Мастер выразительно пожал плечами: — Чудит королева. Арис промолчал. Он собирался присмотреться к ее величеству на приеме. Но только присмотреться. Он боялся этой женщины и хотел бы, чтобы ее взгляд прекратил преследовать их с Эанором каждый раз, когда они оказывались в королевском дворце и в поле зрения королевы. — Хорошо, что нас это не коснется, — порадовался Эанор. После долгих раздумий Арис выбрал себе бархат цвета корицы с чуть заметным золотым шитьем: при дворе ее величества все более приемлемой считалась скромность. Эанор выбор одобрил и заказал себе костюм на два тона темнее. Это уже вошло у них в традицию — одеваться в почти одинаковое, словно подчеркивая семейное единение. И пусть сплетники при дворе смеялись, что это от того, что на самом деле единением там и не пахнет, им было безразлично, кто там и что видит со стороны. Экипаж был готов к полуночи. Леанны — чуть раньше. Сэйрис и Ланор пообещали присмотреть за детьми, хотя оба ребенка уже спокойно спали в своих детских. Но Мирт иногда мог встать среди ночи и начать бродить по дому, не просыпаясь. — Пара танцев — и уезжаем, — напомнил Эанор. — Надо держаться подальше от этого гадюшника. — Не обижай змей, они хорошие, — усмехнулся Арис. — К послу Нагорья ты подойдешь сам, или мне?.. — Подойду я, побеседуем. Выясню, ждут ли они там нас вообще. Так и вышло, что на какое-то время Арис остался без присмотра, пока Эанор беседовал с послом. Точнее, Арису он позволил потанцевать с неизменно приглашающим его каждый раз, как только выпадала встреча, молодым львиногривом. Меж ними установились теплые, почти дружеские отношения, Китрисс, в отличие от сестры, не стремился понравиться Арису во что бы то ни стало. А танцы… им просто нравилось танцевать в паре. Но в этот раз Китрисс, отведя его из центра зала к оттоманкам, спросив, не желает ли его друг выпить соку, отправился искать его, а Арис остался в одиночестве, потеряв из виду и Эанора. — Младший лорд Леанн? — к нему подошел лакей. — Ее величество хотела бы видеть вас. Что может случиться? Нужно просто быть осторожнее. Отказать королеве или задержаться, пока не вернется Эанор или хотя бы Китрисс, он не мог. Пришлось идти следом за лакеем, гадая, что ее величеству могло понадобиться от скромного младшего супруга лорда Леанн. Лакей провел его богато украшенным коридором, открыл дверь небольшой комнаты. Это был кабинет, кажется. По крайней мере, выглядела комната так же, как кабинет Эанора в их столичном поместье. Никаких лишних украшений, статуэток, безделушек или картин. Портрет предыдущего монарха в массивной, но строгой золоченой раме над камином, старинный жесткий диванчик с прямой спинкой у противоположной стены, огромный стол, крытый черной кожей с золотистым узором: Арис с содроганием узнал в ней кожу нага. У змей чешуйки все же поменьше, да и расцветки такой не бывает. Из второй двери появилась сама королева, иссохшая, бледная, словно мертвец. От нее шибануло близкой смертью, тяжелой болезнью. Арис мог бы вылечить ее одним прикосновением. Это отняло бы много сил, но вернуло бы человечке красоту и силу самого расцвета зрелости. Он с трудом удержался, чтобы не отшатнуться. — Младший лорд Леанн, — прокаркала она. — Ваше величество, — Арис низко поклонился, стараясь удержать лицо, не дать прорваться в глазах отвращению. — Это большая честь для меня — аудиенция у вас, но, право, я не понимаю, чем ее заслужил… — Мне захотелось посмотреть на вас поближе, — она опустилась в кресло. Арис остался стоять столбом посреди кабинета. Невольно пытался разобраться, что подтачивает здоровье королевы, что буквально считанные месяцы превратили ее в развалину. Отчаянно молодящуюся: на ее лице был толстый слой белил, губы все так же покрывала алая, как кровь, краска. Только ни пудра, ни приглушенное освещение в кабинете не могли скрыть гигантские синюшные мешки под глазами, пожелтевшие ногти и резко выступившие на висках и кистях вены. — Итак, вы ничего не хотите сказать мне, младший лорд Леанн? — Ваше величество, я не совсем понимаю… — залепетал Арис. Роль недалекого дурачка с каждым годом давалась все легче. — Мне столько раз говорили о вашем бедственном положении. Ваш супруг вас обижает? — О, что вы, что вы, ваше величество! Это все злые языки и досужие сплетни! Лорд муж мой благороден, и если немного строг — это только затем, чтобы я ни в коем случае не опозорил род, давший мне все! Арис внутренне скорчил рожу: он только что подтвердил королеве репутацию Эанора, как самодура и гнобителя. Судя по всему, та восприняла все именно так. — Вот как… — У меня есть все, что требуется, наш сын ни в чем не обижен. Молю вас, ваше величество, приструните сплетников! — «Иначе мой муж-чудовище в очередной раз отыграется на мне», — можно было перевести эту фразу. Арис не сомневался в том, что так она и прозвучит в разуме королевы. И не ошибся. — Я подумаю, что можно сделать, — царственно кивнула она. Еще пара ничего не значащих фраз — и его отпустили. Арис чувствовал, как стекает по спине, впитываясь в сорочку, струйка пота. Тот же лакей любезно проводил молодого человека в зал. К нему сразу же подошел Эанор, окинул внимательным взглядом. — Дорогой, где вы были? — Ее величество пригласила меня на личную аудиенцию, — чуть больше дрожи в голос, чуть приподнять взгляд на губы мужа, плотно сжатые, словно во гневе, но в самом деле — от нешуточной тревоги за него, и снова опустить. Потеребить кружевную манжету сорочки. — Вот как, внимательно выслушаю по пути домой. — Да, лорд муж мой, — Арис кивнул, как послушный младший. И направился следом за вампиром прочь, из-под ресниц рассматривая людей и нелюдей, их реакцию на уход Леаннов. Арису все сочувствовали, видно было по взглядам, которыми его провожали. Что ж… Еще один великолепно сыгранный спектакль. Несмотря на то, что молодому жрецу это удовольствия не доставляло, было приятно знать, что сумел, выдержал роль. — Что она хотела? — спросил по пути Эанор. — Чтобы я пожаловался на тебя, мой злобный тиран, — Арис притерся к его плечу, запустил руку под камзол, жилет и сорочку мужа, высвободив ее из-под широкого пояса. Ему жизненно необходимо было прикоснуться к его коже, ощутить его силу и биение сердца под ладонью. — Пожаловался? — усмехнулся вампир. — Конечно, нет — словами. Но всячески изобразил бедного сиротку, — промурлыкал Арис. — Отлично. Как королева выглядит? Признаки сумасшествия есть? — Нет. Только признаки яда, которым ее кто-то травит с завидным упорством. — О. Печально. Но разум не пострадал? — Ты что-то знаешь? — Арис и сам прекрасно понимал, кому нужна и выгодна смерть королевы, но кому может понадобиться ее безумие? — Нет, только догадываюсь. Что ж, с послом поговорил. Нас будут ждать весной. — Надо подумать, где оставим фургоны. В Нагорье с ними ходу нет, там Ланор просто откроет портал, а тебе придется подняться в горы на крыльях. Интересно, забросит ли советник свои исследования? — Вряд ли… Он весьма въедлив. — Может быть, тогда к весне он уже научится открывать безопасные для вампиров порталы, — мечтательно произнес Арис. — Вряд ли это делается так скоро. Нужны исследования. — Но помечтать-то я могу? — развеселился жрец. Словно не было тягостного разговора на балу. Может быть, он был слишком предвзят? И все внимание королевы к ним — лишь желание оградить глупенького и юного провинциала от жестокости двора? Но отчего тогда внутри каждый раз всплескивается паника и страх? — Мечтать — это всегда хорошо, — одобрил Эанор. — В данный момент я мечтаю о другом, — Арис прижался к нему теснее. — В спальне внимательно выслушаю твои мечты и поучаствую в их исполнении. В их распоряжении была почти целая ночь и утро, пока не проснутся дети. И Арис намеревался сполна получить ласки и любви, что ему причитались. После такого бала им обоим было необходимо успокоиться. Особенно Эанору. При виде растерянного львиногрива, озирающегося вокруг в поисках Ариса, вампира словно осиновым колом ткнули. Сейчас он понимал — аудиенция у королевы заняла не так уж и много времени, но тогда показалось, что он искал Ариса, кружа по залу и прилегающим к нему анфиладам целую вечность. Немного утешало одно: Арис бы подал сигнал, если б был в опасности. Пока у них получалось разговаривать «без слов» только в том случае, если Арис начинал беседу первым. Эанору для этого требовалось сильно сконцентрироваться, и на балу бы так не вышло. Когда он увидел мужа, облегчение волной затопило. Хотелось только одного: схватить в охапку и сбежать прочь из этой великосветской ловушки. Он почти гордился собой: удалось удержать лицо, уйти тихо и не привлекая внимания. Переступив порог дома, Эанор сгреб мужа в охапку и понесся в спальню, помогая себе крыльями. Этой ночью отдавать ведущую роль он не собирался. И Арис понял это, покорно распластался по постели, позволяя вертеть себя, как куклу, сдирать драгоценные тряпки и побрякушки, из которых на руке оставался только браслет. Перевернулся на живот, бесстыдно выгнулся, ложась грудью на подушку, открывая себя. Глаза поблескивали предвкушением, губы изгибала легкая улыбка. Эанора все еще потряхивало от остатков волнения за супруга, так что этот секс был для вампира скорее подтверждением: все хорошо, Арис здесь, с ним. Может быть, он был почти жесток, наставив ему синяков от слишком крепкой хватки, искусав не только шею, но и плечи. Арис ничуть не возражал, ему тоже это было необходимо. — Я чуть с ума не сошел. А твой бедный друг едва не стал ковриком… — О. Но не стал, надеюсь? Он не виноват, я ведь не мог попросить королеву немного обождать с аудиенцией. — Ему не следовало тебя оставлять одного. — Как это выглядело бы в ее глазах? Свободный львиногрив, сопровождающий чужого супруга? — Я о том, что он даже не знал, куда ты подевался. — Он и не мог знать. После танца я попросил его принести попить. Эанор покачал головой. — Ладно. Хорошо, что все обошлось. — Все обошлось, — Арис крепко прижал его к груди. «В этот раз. Надеюсь, смерть королевы придет быстрее, чем кажется. Я больше не хочу таких аудиенций», — подумал он, закрывая глаза. На следующее утро Эанор занялся подготовкой к весеннему отъезду. Нужно было обеспечить их жильем для двуногих существ, решить проблему доноров для него. Пить кровь нагов — проверено на Сэйрисе! — вампир бы не смог, слишком горькая и холодная для него. Пить кровь Ариса — тоже, слишком хорошо помнился случай на станции дилижансов. Так что доноры… Доноров придется везти с собой. Вряд ли в Нагорье имеется развитая сеть донорских общин. Значит, им тоже понадобится дом и питание. С этим можно решить на месте, а вот кого взять с собой? То, что в путь отправятся все четыре телохранителя, даже не рассматривалось, как вопрос. Они необходимы. Позже, если он уверится, что среди нагов Арису безопасно, их можно будет отослать. Но Эанор сомневался, что сделает это. Кроме того, едут дети. Сэй и Лан. И как минимум четверо доноров. Как раз к весне наги придумают, где всех разместить. И некоторые вещи можно выслать за осень. Следует заказать еще один фургон. Или не стоит? Ланор с его порталами был идеальным вариантом для всех, кроме вампиров. Придется изрядно намахаться крыльями. Это предполагало чуть более тесное взаимодействие с послом Нагорья, и, следовательно, привлечение к делу Сэйриса. С ним же Эанор сперва обговаривал все нюансы, чтобы не попасть в неловкое положение и не поставить в него сешш Крассиса, который по своим каналам взялся организовывать все для удобства будущих гостей. — Надеюсь, к весне мы все успеем, — Эанор слегка волновался. Арис только успокаивающе погладил его по плечу. Он и сам не жаждал оставаться в столице надолго. Лето было самым благоприятным временем для приемов и балов у людской знати, следовательно, стоило исчезнуть из виду королевы пораньше. — Ничего, самое главное мы сделать за зиму успеем — обеспечим мне и охране пропитание. Наги согласились принять нескольких людей-доноров заранее, чтобы те освоились в Нагорье и привели выделенный будущим гостям дом в соответствие их вкусам. Так что три месяца спустя Ланор под бдительным наблюдением сешш Крассиса открыл портал по указанным им координатам, через который прошли выбранные Эанором люди. Этим же порталом переправили тюки с вещами. — Весной на границе Нагорья вас будут ожидать, — сообщил глава посольства. — Непременно прибудем. Кто-то порталом, а кто-то и крыльями, крыльями. Наг понимающе усмехнулся. С ним у Эанора и Ариса установилось нечто вроде партнерско-наставнических отношений. Пожилой и умудренный годами и опытом сешш за время общения открылся с другой, неофициальной стороны. И Арис теперь понимал, в кого пошел Сэйрис и каким он станет годы спустя. Зимой балов было привычно много. Приглашения на их семью так и сыпались. Эанор с гордостью выводил в свет свой маленький род. Хотя ближе к весне Элисанна перестала влезать в любое платье, и Риад с ней за компанию заперся в поместье, трогательно возясь с сыном и исполняя все капризы беременной супруги. — Ничего, у нагов им будет хорошо. — Мы возьмем их с собой? — Арис склонил голову к плечу. Он не думал о том, что и эр-Леанны поедут с ними — Почему нет? Там свежий воздух и раздолье детям. — Ты уладил это с нагами, я прав? — С самого начала, — улыбнулся вампир. — Риад со своими будет жить рядом, я помню, что ты не хотел бы видеть Элисанну слишком часто. Арис пожал плечами: — Да я уже привык к ней, к тому же, клятва верности роду Леанн перебила вину ее крови. — Тогда хорошо. Она славная, в общем-то. Арис обнял его, чмокнул в уголок губ и поднялся. — Что-то дети совсем притихли. Это неспроста. Пойду, проверю, не завязали ли они Сэя в узелок. — Его завяжешь… — хмыкнул Эанор. — Хотя наши детишки могут. — Эти могут все, — убежденно кивнул жрец. Дети… Дети были его отдушиной, его счастьем, он старался отдавать Мирту всю ласку, которой сам был лишен долгие годы. Ну, и Наине, конечно, тоже — она с будущим Прекраснейшим росла, как с братом, Арис старался не делать между ними отличий. Эанор детей любил. На отдалении. Как и Ланор. Сейрис во всем поддерживал своего Прекраснейшего, которому приносил клятву Стража. Мир и гармония. Нага в узел не завязали, как выяснилось. Хотя были к тому недалеки. — Мой господин, — проклятая змеюка умоляюще протянула к нему все руки, паясничая, — спаси меня! Арис рассмеялся, покачал головой: — Сэй, ты же Страж, а тебя побороли двое детей? — Они сейчас снимут мою шкуру. Прощайте, Прекраснейший. — Мирт, Наина, — строгим голосом сказал Арис, и дети немедленно присмирели, оставили в покое нага и подошли к нему. — О чем мы говорили вчера? — Нельзя делать больно живым существам, — протянул Мирт с видом примерного ребенка, пристыженного за дело. — Наина? — Но дядя Арис, мы не делали больно папе! — возмущенно вскинулась девочка. — Он притворяется! — Сэйрис? — Конечно, они не делали мне больно! — наг сгреб обоих и подкинул в воздух. Клубок из него и детей покатился дальше, шипя, хохоча и вереща. — Кое-кто впадает в детство, — в воздух заметил Арис. Длинный хвост нага подсек его под колени и подхватил, не позволив упасть, увлекая в ту же кучу малу. — Кое-кто стал слишком серьезным для своих лет! Арис мысленно согласился, как и с тем, что иногда подурачиться просто необходимо — в его детстве этого не было, почему бы не наверстать сейчас? — Четыре детеныша, — вздохнул явившийся Эанор, предусмотрительно взлетев под потолок. В него кинули маленькой подушкой и тряпичной куклой. — Детишечки. Молока дать? В пеленки завернуть? «Детишечки» переглянулись, похоже, понимая друг друга без слов. В следующий момент в вампира полетели всевозможные подушки, которых в детской, стараниями нага, была масса, а сам Сэйрис, улучив момент, взвился на хвосте и сдернул отбивающегося от мягких снарядов Эанора вниз, где его тут же завалили все теми же подушками и своими телами трое из четверых — Сэй не рискнул. — Все, изловили, — Эанор расхохотался. — Только не ешьте меня. Я бедная несчастная летучая мышь. — Мышка! Папа — мышка! — радостно завопил Мирт, подпрыгивая на его животе. — Ох-х-х! — Эанор перехватил сына. — Зато ты тогда мышонок! — Я мышонок! — тут же согласился мальчик, прижимаясь к нему и обнимая изо всех сил. — А у меня будут кр-рылышки, как у тебя? — Нет, ты другой мышонок. Который ест небесный сыр. — А я? Я тоже мышонок? — Наина довольно угнездилась на руках у Сэйриса и подергала его за косички. — Тоже, — согласился наг. — Два мышонка, которые едят сырную луну. — А я большая старая крыса, которая за всем этим балаганом присматривает, — пробурчал незаметно оказавшийся в темном уголке комнаты Ланор. Кажется, он пытался читать, но Арис заметил, что гримуар он держит явно вверх ногами. — Ты мудрокрыс, — сообщил ему Эанор. Ланор фыркнул и пошевелил носом. Дети покатились со смеху, даже взрослые не смогли сдержать улыбок. — Ну и компания, — Эанор посмеивался. — Бедные наги, за что им мы? — Чтоб не расслаблялись, — хохотнул Сэй. — В Нагорье слишком спокойно. — Что мы будем там делать? — задал Арис животрепещущий вопрос. Хотя и без того знал ответ. — Мы — отдыхать: источники, пещеры, горный воздух, м-м-м… А вот ты — работать в поте лица, — в голосе нага не прозвучало ни капельки сочувствия к несчастному Прекраснейшему. — Ну, и учиться, конечно же. Тебе предоставят самое полное собрание книг и других письменных источников о жрецах Госпожи. Ты еще не забыл нагатэй? Арис покачал головой. Нет, не забыл — язык нагов оказался прост и сложен одновременно. Некоторые значки, похожие на клубок змей, значили целое слово или понятие, некоторые, попроще — слог, букву или звук. Главное было запомнить и не путать. Арис с запоминанием справлялся прекрасно. — Ну, а я буду сидеть с детьми. И надеяться, что меня не призовут, — сказал Эанор. По словам принца Никелеона, тот делал все, чтобы период мира в Энрате и период междоусобиц в Полиссе продлились дольше. Это было нелегко: нынешний король Полисса, Фенет Первый, оказался очень себе на уме, воздействовать на него опосредованно было практически невозможно, молодой человек упрямо гнул свою линию и прогибал под себя что старый двор, что мятежников. Стража Границ не просили остаться в столице, но намекали, что он может понадобиться. Эанор надеялся, что у принца получится вывести дело к мирному соглашению, и ему не придется выбирать меж долгом и любовью. — Но в Нагорье мы всё равно все славно повеселимся. За окнами столичного дома очередной снежок сыпался на и без того заснеженный парк, обновляя белый сверкающий покров ветвей и земли. Обитатели же этого дома с нетерпением ждали весны и путешествия в чужую страну.