***
— Итак, что ты решил, Нике? — Кирин замер изваянием в любимом кресле, лишь с тревогой следил за выхаживающим перед камином принцем глазами. Лорель уже оставил бесполезные попытки успокоить мужа и разгадать намерения любовника, и просто растянулся рядом, уложив голову на колени лорда Гарта, прикрыв глаза, чтобы не раздражаться мельтешением принца. Толку-то метаться? Скоро прибудут Прекраснейший и его Страж, тогда все и выяснится. — Ничего. Он непредсказуем. Я не мог просчитать подобного поведения, Кир. — Но нам нужно что-то решать. — Я не могу отступить от своего слова, но он пугает меня. Тот, кто способен убить своего супруга… — Прекраснейший не убивает и не воскрешает. Это было что-то иное. — Тем не менее, он переиграл Алатию, буквально заворожил гвардейцев. Заметь, не нашлось ни одного идиота, который бы решился выстрелить в него после. — Я думаю, что мы можем только оставить их в покое, — хмыкнул Гарт. — Меня не пугает сила мальчика, — промурлыкал Лорель. — Он, в конце концов, был рожден, чтобы использовать ее во благо разумных, что и продемонстрировал в Иллотиане. Это наше упущение, едва не ставшее страшнейшей ошибкой. Он же в одиночку погасил очаг чумы. Не только оставить в покое, но и поддержать всемерно, если эта поддержка ему понадобится. Принц посмотрел на них обоих. И сдался. — Хорошо. Я полагаюсь на вашу мудрость и интуицию. Посмотрим, чего пожелает Прекраснейший сегодня. Слуга постучал в дверь и доложил, что прибыли лорды Леанн. — Проводи сюда, — кивнул принц, принимая бесстрастный вид и бросив сердитый взгляд на Лореля, который самым бессовестным образом хихикнул, глядя на него. Лорд Малисс тут же состроил выражение раскаяния, но смеющиеся глаза выдавали его с головой. — Брысь с моего места. Что за несносное создание! — Я? Да я милейший вампир в королевстве! Дверь распахнулась, Лорель окинул внимательным взглядом вошедших и задумчиво протянул: — Беру свои слова обратно. Я больше не милейший вампир в королевстве. Видели ли мы когда-либо такое совершенство? Принц только возвел очи горе, признавая, что его любовник неисправим. Эанор слегка хмыкнул. Несколько мгновений тянулась пауза, Никелеон и Арис смотрели друг другу в глаза, словно пытаясь прочесть то, что творится в душе и мыслях визави, и оба склонили головы одновременно. Арис — лишь чуть ниже, признавая власть того, на чьей земле ему предстоит жить и восстанавливать Храм. — Вина или воды, дети? — любезно поинтересовался Кирин. — Воды, если можно, — искренне улыбнулся ему Прекраснейший. Никелеон взмахом руки предложил им сесть и сам почти рухнул в кресло, рядом с Лорелем, тут же опустившим ладонь поверх его кисти. Затопившее душу облегчение было чересчур сильно, а миг противостояния, вернее, испытания воли — слишком страшна была бездна в серебряных глазах Первожреца, слишком внезапно распахнулась она перед ним — лишил его сил. Но страха и неуверенности больше не было: Прекраснейшему не нужна власть. У него она и так есть, и куда более тяжелая и могущественная, чем королевская. Воду принесли моментально, чистейшую и холодную. Арис принял свой бокал, без колебаний отпил глоток, показывая, что доверие его безгранично. — Вы хотели видеть нас, сир. — Расскажите, что произошло в тот день? Арис помолчал и начал рассказ. Он ничего не скрывал, даже о возможности привязать душу, вырванную из тела, к чему-то материальному в этом мире, упомянул, не желая плодить домыслов о том, что не подвластно жрецам Госпожи. — Вот как… Что ж, если потребуется помощь от короны — только скажите. — Она потребуется, но позже, — кивнул Арис. — Сир, я прошу освободить меня от клятвы Стража Границ, — сказал Эанор. — О… Ах да, разумеется. В случае нахождения замены. — Я думаю, лорд эр-Леанн справится с обязанностями Стража Границ не хуже меня. Младшая ветвь рода Леанн не посрамит своих славных предков. К тому же, он боевой маг. — Что ж… Я освобождаю вас от данной трону клятвы. Не было ни вспышек, ни раскатов грома. Просто в один миг сгустился воздух, словно перед грозой — и напряжение рассеялось бесследно. Эанор как-то неуверенно повел плечами, словно исчезла тяжесть ноши, давно привычной и оттого почти не ощущавшейся долгие годы. — Благодарю, сир. — Это меньшее, что я могу сделать для вас. Арис встретился взглядом с советником Гартом и лукаво улыбнулся. Кирин вскинул бровь, но Прекраснейший лишь прикрыл глаза. Нет, подарок Госпожи он вручит им троим после коронации. Пусть подданные ночного двора увидят, что Она благоволит королю. — Надеюсь, вы придете на коронацию? — уточнил принц. — Несомненно, сир. Мы ведь не сможем пропустить такое эпохальное событие, как восстановление на троне Риадорры и Энрата отпрыска княжеского рода Керианн. — Тогда я вас очень буду ждать. В принципе, это значило конец официальной аудиенции, но в разговор вступили Кирин и Лорель, а сам принц самоустранился, расслабленно устроившись в кресле. Кажется, он в самом деле успокоился насчет Прекраснейшего. Эанор потягивал воду и отдыхал, вопросами закидывали все равно Ариса. Сперва лорды расспрашивали о неприятном — о чуме и том, что сам Арис думает о ее возникновении. Потом Кирин увел беседу на планы Прекраснейшего. — Вы хотите покинуть Энрат? — Мы будем возвращаться время от времени. — Если вам потребуется какая-либо помощь… Порталы, планы Храмов… — Я подозреваю, что нам потребуется много порталов. В каждом Храме, который появится в Энрате и сопредельных землях, должен быть старший жрец. Ими изначально были Дети Смерти. — Может быть, где-то еще есть Дети Смерти. В глухих селах, в деревнях среди лесов, — предположил Лорель. Арис только пожал плечами: живых Целованных Смертью в мире было пока только двое. Им с Эанором предстояло помочь появиться на свет остальным. Условий, при которых это становилось возможным, было много: роженица должна была выносить ребенка, но не мочь его родить. И при этом основным условием была невозможность ей помочь, в любом другом случае рождался обычный ребенок. Наконец, все разговоры закончились. Ночь перевалила за половину, когда они, наконец, откланялись и отправились домой.***
— Ты убедился, Нике? — стоило экипажу гостей отъехать от Вежи, Кирин рассмеялся, отворачиваясь от окна и задергивая плотные шторы. — Да, более чем. Все будет в порядке. Лорель уже взялся выпутывать своего будущего короля из одежды, угадывая его желание на эту ночь покончить с делами. Кирин устроился рядом, помогая ему, стягивая нижнюю часть костюма. Потом взялся разминать его бедра, перемежая жесткие массажные движения с ласками. — Мне очень требуется успокоение… Лорель поднялся, чтобы раздеться и взять из шкатулки флакон с маслом. Кирин, как всегда, раздеваться не торопился, хотя сюртук скинул. Наклонился, чтобы поцеловать принца, потянуть за продетое в сосок колечко. — Кир, на тебе слишком много одежды. Лорд Гарт усмехнулся: — Это ненадолго. Но все же внял просьбе, уступив свое место Лорелю, немедленно завладевшему вниманием Нике. Тот издал первый довольный стон, запуская руки в его волосы. Любовные ласки принца — будущего короля — в самом деле успокоили, наполняя душу теплом и уверенностью, что все получится. Будет трудно, но не невозможно. Он по праву займет трон и приведет страну к еще большему процветанию, чем это было при Алатии. И первым делом нужно как следует щелкнуть Полисс по рукам. Причем, у него самого руки развязаны: Фенет начал войну первым, отправив своих чумных эмиссаров в Иллотиан. Но в эту игру можно играть и вдвоем… Хотя подобные методы вампирам претили. Нужно придумать, с чего бы начать веселиться… Ласки с любовниками всегда настраивали Никелеона на нужный лад, хотя и не помогали поймать мысль, упорно не покидающую голову, но и не поддающуюся рассмотрению, за хвост. А потом эта мысль и вовсе улетучилась, изгнанная шквалом удовольствия. «Ничего, в коронованную голову она вернется охотно», — подумал Нике, пытаясь отдышаться и не отпустить при этом стиснувшие его тела Кирина и Лореля. — Думаю, после коронации мы это повторим. — А до оной ты будешь поститься и молиться? — рассмеялся Кирин, сцеловывая с его плеч капли пота и крови из царапин. — И проникаться благочестивыми мыслями. Лорель плавно двинул бедрами, заставив его превратить последний слог в долгий стон. — Начинай проникаться, о мой король, — шепнул Кир, подключаясь к продолжению игры, выбивая своим движением из груди Нике очередной хриплый вздох. Мысли принца мгновенно стали очень далеки от благочестивых помыслов о благе королевства. Ночь снова становилась жаркой. Он откинул голову назад, на плечо Лорелю, отдаваясь в полную власть своим возлюбленным. По крайней мере, места королевских фаворитов прочно заняты. Вовеки веков, пока не придет за ними Госпожа Душ. Никелеон был уверен: уйдут они вместе, рука об руку. И будет это нескоро.***
Огненное погребение королевы прошло торжественно, но достаточно тихо. К коронационным торжествам же столица готовилась долго и тщательно. В гильдиях невозможно было нанять ни одного мага — все были уже куплены распорядителями торжеств. — Рад, что не работаю, — хмыкал Риад. Хотя несколько предложений он тоже получил, но предпочел не отвечать на них. — Лучше я запущу парочку фейерверков для своих, чем на потеху толпе. — А запустишь? — оживился Эанор. — Лучшие, — пообещал маг, ему льстил неподдельный восторг в глазах старшего родича и его супруга. Было немного жаль только того, что дети не увидят, но никто не мешал ему навестить Нагорье и порадовать их там. Порталы все больше и больше становились стабильными. Работа над ними не прекращалась ни на минуту. Энрат обещал стать первым государством, в котором переместиться от северной границы к южной можно за считанные мгновения любому разумному. Принц Никелеон пообещал сделать плату за портальное перемещение посильной каждому. — Нужно рассчитать это все. — Гильдии будут недовольны. Кому понадобятся тогда дороги и их строительство? — Не все будут перемещаться порталами, к тому же некоторая экономия на строительстве главных дорог позволит построить малые, соединяющие небольшие города и деревни. — Люди будут довольны. А когда крестьяне довольны, знать можно и прижать. Никелеон улыбался так, что становилось кристально ясно: власть в Энрате больше никогда не попадет в руки человека. Он сделает все для этого. Пришло время возродить Риадорру, пересмотреть некоторые законы. Но одновременно с этим он собирался ужесточить и законы Ночи. — Пора слегка подтянуть поводья. Последние годы правления Алатии были похожи на болото. Это тоже следовало изменить. Возрождение Храмов Двух Сестер, постепенное отстранение гильдии некромантов, развитие наук, медицины. — Проектов много. Как мы справимся… — Не справимся мы — продолжат наши дети, — хмыкнул Кирин. Лорель нахмурился и ревниво посмотрел на обоих. Кир поднял болезненную тему. После коронации пройдет немного времени, и совет потребует от короля жениться и обеспечить наследника. А лучше пару — на всякий случай. А, судя по словам Кирина, тот намерен дожать мужа и обзавестись избранницей, одной на двоих или двумя, без разницы, но дети нужны обоим — продолжить оба рода. — Что такое, звезда моя? — Кирин взглянул на него. Лорель промолчал, стараясь придать себе равнодушный вид и не дуться, словно мышь на крупу. Ему уже не сто лет, чтоб вести себя как избалованный мальчишка. Но ревность — ревность жгла и кусала. Никелеон рассмеялся, как всегда, понимая все слишком хорошо. — Собственник, звездочка, какой же ты собственник! — Но вы оба — мои! — Конечно, — серьезно подтвердил Кирин. — Твои, Лори. Но от продолжения рода ты не отвертишься. — Я не хочу. Он говорил глупости и вел себя глупо, но стоило представить, что Нике или Кир коснутся кого-то еще кроме него или друг друга, как становилось почти физически больно. Нет, он не сможет… Ни сам — он клялся больше никогда не изменять Нике! Ни позволить Кирину. — Давайте обговорим это позже, — принцу тоже был неприятен этот разговор. — От времени, которое пройдет до следующей попытки, ничего не изменится, — хмыкнул Кирин. — Нам не станет легче об этом говорить. — В конце концов, просто на год нацепить на них браслеты избранниц, заделать детей, дождаться детей и забыть про девиц. И королеву я себе подберу тоже тихую. Чтобы не создавала никаких проблем. Лорель страдальчески заломил брови, но он мог лишь согласиться. Все трое понимали необходимость этих шагов. — Примем рожденных нам бастардов в род, — кивнул Кирин. — Мы обязаны сделать это, звездочка. — Хорошо. Что еще остается. Лорд Малисс просто не представлял, как будет искать эту самую избранницу. Он уже слишком давно не имел дела с женщинами, хотя и считался куртуазным кавалером и до своей свадьбы — завидным холостяком. Впрочем, сойдет любая, кто на балу призывно посмотрит. Какая разница, в ком оставить семя. Загадывать он не стал, просто не желал думать еще и об этом.***
Ночь коронации близилась неумолимо. Слуги сбивались с ног, чтобы украсить дворец, парк, приготовить праздничный пир, нанять доноров. Сбились с ног и портные с магами: коронационное облачение шьется для каждого будущего короля один раз в жизни, и оно должно быть не только самым богатым и самым красивым нарядом в этой жизни, но еще и несущим такое количество охранных чар, оберегов и талисманов, что способно защитить от удара в упор и магического нападения любой силы и природы. Для вампира все старались чуть ли не втройне, на его стороне ведь было Дитя Госпожи. Об этом никто прямо не говорил, но все знали. Слухи по Трианну ходили самые фантастические. Неудивительно, что на королевском наряде от чар места не было. — Хоть бери и на войну надевай вместо брони, — шутил Никелеон, но шутка выходила несмешной. — Ага, сейчас мы тебя на границу Полисса закинем, — сердился Кирин. Шпионы докладывали, что Фенет Первый очень внимательно наблюдает за событиями. Грызня между мятежниками и «старой аристократией» временно утихла. Стягиваются к границам «серебряные» — отборные части солдат, натасканных на убийство вампиров. — Думаю, эту войну надо предотвращать быстро и жестко, — решил Никелеон. — Есть идеи? — Кирин извел уже безумное количество бумаги, на пару с Лорелем просчитывая варианты действий. — Вырезать все их «серебряные» части, потом и сам Полисс присоединить к нам. Лорд Гарт насмешливо хмыкнул: — Ты не размениваешься по мелочам. Такая головная боль в самом начале правления… Впрочем… — он снова склонился над столом, просматривая донесения, аналитические сводки и черкая свои схемы, в которых разобраться мог только он один. — Если рассчитать порталы… перебросить гвардию и нагов… Договор с Эреатой? Нике, что говорит посол? — Обещает помощь, как и всегда. Посмотрим, чего это будет стоить на деле. — А что, если… Да, мне нужно поговорить с ними! — Кирин вскочил и тут же был пойман Лорелем и Никелеоном. — Куда? Время к рассвету! — Да? А я даже спать не хочу. — Сейчас захочешь, — пообещали ему почти с угрозой, утаскивая в спальню. Но оба знали: если Кирин загорелся идеей, он доведет ее до конца. Но следующим вечером была коронация, и Нике не успел расспросить, что такое задумал Кирин.***
Все было настолько торжественно, насколько только это было возможно. Изюминкой коронации в Энрате было то, что корону на голову правителя возлагал не глава совета, не жрец и не маг, а выбранные простыми горожанами представители от людей и вампиров. На Нике они смотрели с восторгом, гордые оказанной честью. Золотой венец был тем самым, которым короновали в седой древности князей Риадорры: выкованный в виде свернувшегося дракона, в пасти которого сиял крупный бриллиант, а глаза полыхали напоенными магией рубинами. И Нике он очень шел, придавая ему поистине царственное величие. Сразу после возложения венца у тронного возвышения выстроились Стражи Границ в торжественных черных облачениях. Лорд Леанн стоял в этой шеренге последним, терпеливо ожидая своей очереди шагнуть вперед. На шаг позади него стоял лорд эр-Леанн. Вассальные присяги звучали одна за одной, древние слова, подтверждаемые магией. И лишь двенадцатый Страж, выйдя вперед и преклонив колено, молча протянул королю свой меч и не принял его назад. Его меч передали другому. Эта рокировка не осталась незамеченной, как и то, что лорд Леанн поспешил выйти из зала. Между тем присягу приносили лендлорды, затем капитаны гвардии и командиры гарнизонов, следом за ними — советники, главы гильдий… С последним словом церемониймейстер ударил жезлом о пол, объявляя: — Первосвященник Храма Виты, Достойнейший Элариан. В зал вошел согбенный годами старик, в котором при желании можно было узнать того самого привратника, что встречал желающих вознести молитвы богиням в Трианнском Храме. Передвигался он довольно устойчиво, в чем ему помогал толстенный посох. Остановившись напротив трона, он гулко впечатал окованный металлом конец посоха в пол и провозгласил совсем не старческим голосом: — Старшая из Сестер принимает тебя, король Никелеон из рода Керианн. Едва отзвучали отголоски его слов, церемониймейстер снова ударил жезлом, объявляя: — Первосвященник Храма Смерти, Прекраснейший Арис! Арис вошел, неся на шелковой подушечке три мака. За ним, в двух шагах позади, шел Старший Страж, уже в белом облачении. Люди и прочие разумные во все глаза смотрели на почти неприлично юного Первожреца, узнавали его, изумлялись. — Младшая из Сестер благословляет тебя, король Никелеон из рода Керианн. И в знак Ее расположения прими этот дар для себя и тех, кого сочтешь достойнейшими стоять рядом, — прозвучал негромкий, но отчетливо слышимый всеми голос. Нике склонил голову в почтении. Арис поднялся на ступени тронного возвышения, взял один из маков и коснулся стеблем мочки его уха. Цветок превратился в сережку, мимолетная острая боль заставила вампира ненадолго задержать дыхание. — Выбирайте достойных, ваше величество, — шепнул Прекраснейший. Нике улыбнулся. Он и без того знал, кто получит маки. Знал это и Прекраснейший, иначе отчего цветов-артефактов было три? Назначение подарка пока еще было неизвестно, но Арис продолжил так же тихо: — Встретить рассвет — это так красиво, сир, — и сошел с возвышения, оставляя короля судорожно сжимать подушечку с цветами. Дневные вампиры? Король улыбнулся во все клыки… О-о-о, какие лица будут у людей! Уже сейчас кое-кто из тех, у кого рыльце было в пуху по самые уши, что-то учуял, вон как смотрят, сволочи. Если б не магическая присяга… Да и с нею доверия им не будет ни на мелочку. Нике занял место на троне, принялся принимать дары и поздравления. Первосвященники чуть поодаль настороженно смотрели друг на друга. Хоть бы старый хрен ничего Прекраснейшему не ляпнул! Не повезло — старик направился к Арису. Никелеон мысленно придушил Достойнейшего, чтоб ему своим посохом подавиться! Если только посмеет обидеть Дитя Смерти! Храмы, пусть и не были зависимы от государственной власти, стояли на королевской земле. Старик что-то сказал, Арис разулыбался, потом кивнул. Король усилием воли сомкнул клыки, чтоб не отвисала челюсть, и заставил себя внимать очередному дарителю, соловьем разливающемуся о чем-то там… кажется, о лучших в Энрате заготовках под пространственные амулеты. Да, знак гильдии указывал на принадлежность человека к артефакторам. Нике кивнул в завершение его речи: нужно посоветовать ему обратиться к лорду Гарту, это его прерогатива. Все шло своим чередом. Наконец, наступило время бала. Фуршетные столы располагались в соседнем зале, там же вдоль стен выстроились доноры — угощение было для каждого, на любой вкус. За вратами королевского дворца на примыкающей площади простому люду раздавали праздничное угощение и коронационные подарки: золотой, фиал с лечебным эликсиром и отрез ткани. Нике знал: зачастую эти подарки хранятся в семьях, как талисманы, передаются из поколения в поколение. А иногда из таких вот отрезов шьют свадебные наряды, а золотые переплавляют в венчальные браслеты. И опять передают по наследству. — Не удержусь, — шепнул Эанор мужу. — Поем. Я, правда, со своей едой пришел… Арис рассмеялся: — Тьма с тобой, Эно, наслаждайся праздником — в ближайшие пару столетий коронаций точно не будет, и, дай Изначальные, чтоб наш прекрасный король правил вечность. «Едой» Эанора была Дара, которая в иное время на коронацию в жизни бы не попала. Цвета Леаннов охраняли ее от чужих клыков. Арис улыбнулся и по-мальчишечьи подмигнул ей, девушка залилась краской от смущения. — Эно, я вижу Шеррисов. Отойду пообщаться. — Конечно. Смотри, как бы за тебя там замуж не вышли случайно. — Милая Льяма безнадежно опоздала с этим, а Китрис относится ко мне как к товарищу, не воспринимая иначе, — усмехнулся жрец. Кошечка была в самой поре, львиногривы довольно поздно взрослели и заключали браки. А девица на выданье — головная боль отцу-послу. Влюбленность в Ариса Льяма, кажется, так и не изжила, хотя утверждать это он бы не стал — слишком давно они не виделись. Эанор посмеялся и пошел перекусывать. С почтенным семейством риэра Шерриса Арис раскланялся весьма учтиво: посол Эреаты ему нравился, кроме того, в сопредельной стране у Прекраснейшего был свой интерес, и интерес коронный тоже, следовало исподволь выяснить настроения в верхах, не будет ли у короля Никелеона проблем из-за вспышки чумы. — Рад тому, что его величество официально признал Прекраснейших, — посол улыбался, глядя на младших супругов, которые вовсю пытались отгонять от Льямы ухажеров. Арис тоже не удержался от улыбки: кошечка напропалую кокетничала, прикрываясь от матушки веером и рассыпая во все стороны огненные взгляды. — А уж как я рад, риэр Шеррис. Теперь мне бы сил побольше, чтоб восстановить структуру Храма… — Поспособствуем в меру сил, — кивнул посол. — О, благодарю, риэр! Я знаю, что в Трианн прибыло много достойных юношей из Эреаты, — Арис слегка кивнул на окруженных кольцом этих самых юношей, многие из которых были старше Льямы раза в два-три, младших супругов и дам семейства. — Будете выбирать будущего зятя? Вопрос был с подвохом, Арис знал, что посол прекрасно понимает его подоплеку: чем займутся все эти «юноши» теперь, когда коронован Нике? — Конечно. Но части придется вернуться, разочаровавшись. — Зато останутся достойнейшие. — «Значит, часть, и, надо полагать, большая — останется в качестве резерва и наблюдателей?» — Разумеется. Самые достойные. «И лучшие бойцы. Не факт, что среди них будет будущий зять, далеко не факт», — подытожил Арис. Китрис поспешил к ним, завидев Эанора. — Милорд Прекраснейший теперь в высоком сане и оттого не танцует? — с напускной печалью и озорными искорками в глазах спросил он. — Танцую, — возмутился Арис. — Тогда позвольте пригласить вас? — озорства стало еще больше, острое ушко чуть дернулось на еле слышное шипение Стража. — Разумеется, — Арис успокаивающе улыбнулся Стражу. Ревнивому вампиру оставалось только молча скрежетать зубами и слушать шепотки в зале. А шептались все, обсуждая, отчего браслет все еще украшает руку Первожреца, а не перекочевал на запястье Стража, как то полагалось бы, и как такое возможно, чтоб первосвященники Храмов друг друга за ползала не обходили, а вполне мирно общались. — В какое интересное время мы живем, — задумчиво изрекали старые леди. Время и впрямь грозило стать интереснее некуда: вампир у власти, война у порога, Дитя Смерти в фаворе. После танца Эанору с рук на руки передали мужа. — Не вздумай снова рычать на всех вокруг, — Арис ехидно усмехнулся и одним движением перестегнул его плащ через левое плечо. — Ведите меня, мой драгоценный супруг, нынче большой праздник, и сами Изначальные велели веселиться! — О да, веселье, — усмехнулся Эанор. — Как именно будем шокировать двор? — Да мы уже шокировали дальше некуда. Впрочем, если останемся до утра… — А что будет утром? — Утро, — проказливо прищурился Прекраснейший. — И его величество Никелеон собственной персоной на дворцовой террасе в компании советников. Ты хотел посмотреть на лица совета? — О, тогда мы останемся, — возликовал Эанор. И они остались. Тем более ожидался красочный фейерверк, и лорд эр-Леанн ревниво буркнул, что жаждет поглядеть на бывших коллег по гильдии, оценить, так сказать, стати. Работу коллег он оценил как вполне достойную. Небо над столицей искрилось и полыхало иллюзиями и огненными цветами, на берегу паркового озера водники состязались во владении своей стихией на пару с воздушниками, а озерцо помельче и вовсе превратили в каток посреди лета к восторгам молодых аристократов. — Как прекрасно, — восторгался Эанор. И не забывал присматриваться к особо отличившимся магам, вполголоса советуя Риаду, на что обратить внимание: новоиспеченному Стражу Границ с этими магами идти в бой. Тот кивал, запоминая. Ближе к утру неприметный лакей передал Арису приглашение на личную аудиенцию к его величеству. Прекраснейший кивнул и незаметно закутался в вуаль тьмы, пропадая из виду всех неосведомленных и любопытных. Никелеон ожидал его в малой королевской зале. Кирин и Лорель тоже. Арис без лишних слов кивнул и поманил советников к себе, поочередно вдев им цветы-амулеты. — Наслаждайтесь, милорды, сир, — кивнул и снова исчез, словно растворился в тенях. — Что это? — Лорель тронул кончиками пальцев рубин в подвеске, до странности напоминающий такие же, греющиеся на его груди. — Скоро узнаешь. Кстати, рассвет занимается, не желаете ли полюбоваться? Супруги переглянулись, и Нике с удовольствием понаблюдал, как недоумение на их лицах сменяется пониманием и потрясением. — Не может быть! — А не такую ли игрушку я видел на досточтимом супруге Прекраснейшего? — А нам не будет слишком светло? — поинтересовался Лорель. — Если основываться на наблюдении за… Нике подхватил обоих под руки и повлек на террасу, туда, где все еще продолжали праздновать люди, несколько недоумевающие, отчего не объявляют окончание бала. Из-за крыш Трианна вырвались первые лучи солнца. Король едва ощутил стальную хватку любовников на своих запястьях — его захватило зрелище густых, почти материальных лучей, превращающих легкие облачка в расплавленное золото, разлитое по светлеющему и перетекающему из индиго в нежную лазурь небу. Ему не было дела до потрясенных ахов толпы придворных, глазеющих на троих вампиров, что замерли, глядя на восход, вместо того, чтобы корчиться от невыносимой боли и осыпаться пеплом. — Как же это потрясающе красиво, — выдохнул Никелеон. — Безумно красиво, — согласно прошептал Лорель. Кирин молча кивнул, у него хватило выдержки все же отвести взгляд от выплывающего из-за горизонта солнца и внимательно всмотреться в лица людей, заметить улыбающегося Прекраснейшего и его верного Стража, так же внимательно рассматривающего всех, кто пялился на короля и его приближенных советников. И почему он восемь лет назад сказал, что этот вампир — придворный щеголь и бретер, но никак не воин? Где были его глаза и интуиция? Он ошибся, но в кои-то веки ошибка не привела к катастрофе, хвала Изначальным! — Что ж, хватит на сегодня, глаза разболятся, ваше величество, лорд Малисс! — Не оторваться, так захватывающе… — Не стоит волноваться, зрение не пострадает, — негромко заметил оказавшийся рядом лорд Леанн. — Проверено на личном опыте. — Хорошо, — лорд Гарт крепко придерживал обоих любовников за руки. — Но отдохнуть все же стоит, — улыбнулся Прекраснейший. — Не столько вам, сколько окружающим, — и прикрыл ресницами лукавые глаза. — Хватит с них на сегодня потрясений. Объявляйте окончание бала, — распорядился король. Главный «потрясатель», корень зла, так сказать, откланялся и исчез с глаз вместе со Стражами, сдержанно попрощались послы Нагорья и Эреаты, совершенно явственно не испытавшие такого уж большого шока при виде дневных вампиров. Это наводило на мысли. — Не знаю, как вы, а я сейчас все же упаду немного поспать, — вполголоса заметил Лорель. — И я, — согласился Кирин. — А как же… — начал, было, король, но его в четыре руки уволокли в непривычную, чужую спальню со слишком узкой для троих кроватью. — Нике, спать! Никаких дел, планов и мозговых штурмов! — Но как только проснемся! — Так сразу и займемся высшей нервной деятельностью. А сейчас — отдыхать, — рыкнул Кирин, жестом отсылая слуг и принимаясь за разоблачение короля из его сверкающего великолепия коронационных одежд. Кое-как вампиры разделись, после чего упали в постель, прижимаясь друг к другу. — А ванна? — пробормотал Лорель, прекрасно осознавая, что никак и никуда не двинется со своего места в ближайшие часы. — Спать. Просто спать. На лице погружающегося в дрему короля играла счастливая улыбка.