Железногорский Дозор. Городские легенды.

... Ты уймись, уймись, тоска, у меня в груди, Это только присказка, а сказка впереди... (В. Высоцкий, "Лукоморья больше нет") * * * Игнат Сказочник наконец-то прокололся. Сперва ВКонтакте и в Одноклассниках кто-то выложил гифку с единорогом, бродящим по площади Победы. Ее обнаружил Виктор, проводивший в интернете все свободное время, прибежал в Дозор с горящими глазами, показал начальству. - Силен, зараза. - добродушно похвалил Андрей нарушителя закона. - Как правило иллюзии на видео не отражаются и отражаться не способны, а это... Красиво, ничего не скажешь. Автора видео вычислили быстро. Оказался охранником в одном круглосуточном магазинчике. С работы шел утром, а тут такое... Полное видео у него изъяли, память подправили и отпустили восвояси. Гифку, долго и кропотливо поковырявшись, Виктор тоже ото всюду поизъял, докуда смог дотянуться. Девушку на полном видео так же нашли, по базе данных, доступной Конашу - девятнадцатилетняя Алёна Кирилловна Воронина. К ней съездил Игнат, допросил. Память оставил. Девушка оказалась настолько романтичной натурой, что ни разу никому не заикнулась - видела, мол, того единорога, и даже общалась. Ходила просветленная такая, чудом своим ни с кем не делясь. Кажется, замуж собиралась. Потом засели втроем в кабинете Конаша. Крутили видео так и эдак. Пока Игнат наконец не воскликнул: - Ну-ка, ну-ка, отмотай назад, Вик. Вот он! Когда камера, проводив единорога, исчезнувшего в зарослях за остановкой, мотнулась по окрестностям, его и заметили. Он сидел на скамейке по другую сторону дороги, у жилого дома. Мутный, темный силуэт, который очень трудно заметить, если не искать специально. Оборотень увеличил изображение. - Так и есть. - подтвердил стоящий за плечом Игната вампир. Пояснил для неопытного Виктора, - Когда иной наполовину погружается в Сумрак, оперирует им, на видео примерно так и выглядит. Кстати, для людей на тот момент он вообще был практически невидим, судя по всему. Так, если только боковым зрением можно заметить размытую фигуру. - Поехали. - скомандовал Игнат. Они одновременно подорвались с мест и отправились в автомобиле Конаша на место происшествия. За рулем сидел Вик. Он и официально, по всем документам, проходил как шофер депутата, имел запись в трудовой и получал рабочую ставку, впридачу к зарплате дозорного. Это было недалеко. Здесь даже поговорка имелась: "В этом городе все рядом". Проехали мимо рынка и фигурной клумбы в виде медведя. Мимо "Головы профессора Доуэля", как называли в народе уродливый в своей безвкусице памятник авиаконструктору Королеву на одноименной площади. Мимо фонтана у ЗАГСа, где вовсю плюхались городские детки разных возрастов. Другие детки, уже накупавшиеся, сушились и загорали невозбранно на мраморных плитах вокруг Королева. Вот и Кольцо. Виктор остановился на автостоянке у супермаркета. Они втроем проследовали к тому месту, где сидел на видео "сказочник". - Ох и силен! - вновь восхитился Конаш. - Судя по следу - примерно четвертый уровень. Для самоучки это попросту шикарно. - Силен да неопытен. - кивнул Игнат, - Опытный иной, зная, что его будут искать, след бы подтер, хотя бы на первом слое. Не говоря уж о том, что попросту не стал бы так глупо вляпываться, нарушая закон. - Ну, след, как ты видишь, только в этом месте остался, а дальше... ничего. - У меня такое ощущение, - медленно произнес Игнат, осматриваясь по сторонам, - что это он не сам. Кто-то его заботливо прикрыл от преследования. Сам он такое уметь не должен. - Кто? - пытливо поинтересовался вампир, - Тот, кто инициировал? - Возможно. - Не понял... - Виктор озадаченно почесал коротко стриженый затылок, - Где он тут сидел? Скамейки-то нет. Со стулом что ли приходил? - Это не стул, Вик. - вздохнул Игнат. Прикрыв глаза, он припомнил во всех деталях недавно просмотренное видео, - Это инвалидное кресло. * * * Никита Он проснулся в начале шестого. Вернее, он и не спал всю ночь. Так только, задремывал ненадолго от усталости. Павел, тоже вымотавшийся за ночь, дрых крепким и спокойным сном уже часа два как, изредка тихонько похрапывая. Оба матраса они бросили на пол, между кроватями, застелив сверху тем, что под руку попалось - не до эстетики, лишь бы было где развернуться. Никита едва успел заклинанием сотворить звукоизоляцию, чтобы не перебудить всю гостиницу. Он боялся, что Павел будет слишком смущаться, но оказалось, что опыт у него есть. Неплохой опыт. И самое главное - у него было желание сделать все возможное, чтобы партнеру было хорошо. Никита никогда раньше так себя не чувствовал. Столько потрясающей нежности, заботы, предусмотрительности и покорности! Велар был другим. Он брал, ничего не давая взамен, кроме фальшивого экстаза, навеянного магией. Возможно, он считал, что этого достаточно? Его вообще трудно было понять. Да и желания понять его никогда не возникало... Никита полежал немного, прикрыв глаза, пытаясь удержать еще хоть на миг пережитое ощущение безбрежного счастья. Но ничего не получилось. Горько усмехнувшись сам себе, он осторожно высвободился из-под приятной тяжести руки Павла. Поднялся. Глянул на электрочайник. Но ни чая, ни кофе не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Разве что - раствориться в небытие прямо сейчас, тихо и безвозвратно, унося с собой недавнее счастье. Вот только, счастье-то - поддельное, ворованное... Натянув трусы, он взял со стола сигареты и зажигалку, бросил еще один взгляд на спящего Павла, чувствуя себя Веларом. Правда, вряд ли проклятый инкуб когда-либо испытывал угрызения совести. Вышел на балкон, закурил неспеша. В его родном городе в шесть утра только начинает потихоньку шевелиться жизнь. А здесь, такое ощущение, что город и не засыпал вовсе. Никита не любил суеты, многолюдства, не любил шума. Он вдруг остро ощутил насколько соскучился по Железногорску, как сильно хочет вернуться. Да, уехать поскорее из этого города, где слишком много иных, сильных иных. Слишком сильных и слишком внимательных. Вот дома никому не будет дела до их с Павлом отношений. Накатила волна холодного страха - что не успеет, что Павел узнает все. И что тогда? Убьет? Вряд ли. Да это и не нужно. Одного его полного ненависти и презрения взгляда будет достаточно, чтобы... Нет. Все будет хорошо. Он ведь ничего плохого не сделал, правда? Просто он очень испугался, что Павел уйдет, исчезнет из его жизни. Никита вздрогнул, сигарета едва не вывалилась из пальцев, когда на балконе появился Павел. Совсем голый, на щеке след от подушки. Забрал у Никиты сигарету, затянулся. - Мне стало холодно. - тихо и чуть хрипло со сна произнес он, не сводя глаз. - Ты надолго... здесь? От его слов, от интонаций, от горящего взгляда, скользящего вниз по телу Никиты, все недавние сомнения исчезли как не бывало. Растущее возбуждение не давало думать о чем-то еще. Павел затушил окурок, бросив его в пепельницу. Придвинулся ближе. Его ласковые пальцы скользнули по виску Никиты, по шее, по груди, гоня прочь все печали. - Знаешь, что?.. - шепнул Павел прямо ему в губы, прежде чем поцеловать, - я люблю тебя. И вот что еще. Когда мы вернемся... - он будто прочел мысли Никиты, - домой, я хочу, чтобы мы жили вместе. В одной квартире. Мне... понравилось. А сейчас... у нас есть еще часа три... Он был очень серьезен, даже немного суров. Он не спрашивал, а ставил в известность, что все решил. Было в этом что-то... от его отца. И эти сильные руки, способные защитить от любой опасности, так смело, так естественно ложащиеся на бедра партнера, и поцелуй, нежный и в то же время - властный. - Паш... я тогда... сегодня не смогу никуда пойти... Просто потому что... ходить не смогу. Он усмехнулся ласково и хитро, прикусил, чуть оттянув, нижнюю губу Никиты. - Ну... мы же можем применить что-нибудь из арсенала иных... это... как его? Как того грека звали? - Пашка, Авиценна не грек! - Да какая нахрен разница? Погребенный под навалившимся, прижавшим его к стене телом, сжатый в тисках любимых рук, Никита рассмеялся так легко и чисто, словно имел на это право. И замолк, вдруг осознав, что забыл, когда он смеялся до этого. А еще через секунду ему стало вообще на все наплевать. Потому что... трусы мешали, штора путалась под ногами и руками, на пути коварно оказывались то столик, то спинка кровати... А потом, упав на матрас, зацелованный, затисканый, он отдался чувствам, забыв, что мысли вообще существуют на свете. Когда вечером они, по сложившейся традиции, отправились побродить по городу, внизу, на лестнице столкнулись с Ренатой и Надей. Никите совсем не понравилось, как Надя посмотрела на них. С Никитой она коротко поздоровалась, а вот на Павле задержалась долгим, внимательным взглядом. Никита насторожился, и долго еще не мог избавиться от неприятного осадка. Хотя, так и не узнал о чем говорили светлые девочки, разминувшись с ними. - Надя, ты опять? - Со мной все нормально. - Ага, я вижу. Ты опять сканировала, да? - Чуть-чуть. - Тебя же предупреждали, что нельзя сканировать иных. Почует кто-нибудь - достанется тебе! - Подожди, Натка. Тебе не показалось, что что-то с ними не так? - Показалось. Думаю, у них роман. - Да какой роман?! Ты что, как те ведьмы, думаешь, что если двое в одном номере живут, то... - Да они же с трудом себя держали, чтобы за руки не взяться. И по взглядам видно. А ты про что? - Павел. С ним что-то не так. - Может и не так. Тебе-то что? - Ну, я не могу так. Он же все-таки... мой родственник. И потом, ты сама говорила, что своих нельзя бросать. - Я говорила о проблемах, о неприятностях. - Вот-вот. На Павле что-то темное висит. Вдруг это проклятье какое-нибудь? - Чего-о? - Заклинание. Темное. Кто-то на него повесил. Его надо предупредить.