Перевернуть игру

      Я боюсь открывать глаза, в голове шумит, а из носа льет кровь прямиком в рот. Она соленая и противная, но я боюсь даже пошевелиться, чтобы не выдать себя. Нельзя, чтобы те, кто это сделал, узнали, что я пришел в себя. Похоже, я крупно влип в неприятности.       Не открывая глаз, я пытаюсь понять хоть что-нибудь, у меня все болит, тело затекло от неудобной позы, я лежу на чем-то влажном, похожем на матрас. У меня ноет грудная клетка, мне кажется, что эти ребята сломали мне, как минимум, одно ребро, голова кружится, но главное, я не слышу ни единого звука. Вокруг тишина, никто не говорит, не ругается, даже не шепчет, это дает надежду на то, что я здесь один.       Осторожно приоткрываю глаза и всматриваюсь в полумрак. Я нахожусь в каком-то подвале или сарае без окон, единственным источником света является приоткрытая дверь в коридорчик. Я лежу, прижатый лицом к сырому матрасу, от него жутко воняет чем-то отвратительным, но я не могу даже пошевелиться, все болит. Краем глаза я обнаруживаю, что матрас подо мной весь в крови, кровь свежая, значит моя. Пытаюсь сказать хоть слово, но выходит только хрипеть и стонать. Спасибо, Америка, ты прекрасно меня встретила.       Понимание всего ужаса приходит само собой: деньги и все ценное у меня забрали, чемодан с вещами, скорее всего, тоже. Телефона тоже нет, а значит, я не могу позвонить даже в скорую, чтобы мне оказали помощь, но даже если бы я и мог позвонить, то не смог бы назвать адрес. Медленно пытаюсь привстать, мне удается сесть в какую-то неуклюжую позу, вытираю тыльной стороной ладони кровь, льющуюся в рот, и сплевываю. Все слишком странно, в таких ситуациях я никогда не был. Мне, конечно, приходилось получать в лицо, но я и мысли не допускал, что когда-нибудь очнусь в чужой стране ограбленный и избитый.       Я сижу на грязном матрасе в миром забытом подвальчике, где-то в Америке, и если вы спросите: «Исак, что ты там забыл?», я вам отвечу: пытаюсь не умереть. Я сейчас совсем не преувеличиваю, потому что моя голова готова разорваться от боли и я чувствую, как начинаю терять сознание. Пытаюсь не отключаться, знаю, что этого делать нельзя, но ничего не могу поделать, в ушах звенит, в глазах туман. Сквозь пелену происходящего вижу, как в подвал кто-то врывается. Кажется, жить мне осталось не долго.       Через приоткрытые глаза вижу, как ко мне быстрым шагом направляется две фигуры с сумками, одна из них женщина. Когда мне удается немного шире открыть глаза, обнаруживаю перед своим лицом бледное веснушчатое лицо совсем молодого рыжеволосого парня, ему на вид не больше двадцати, он смотрит приветливо и что-то спрашивает, но я никак не могу сфокусироваться и понять хоть какое-нибудь слово.       -Сэр, вы меня слышите? – наконец разбираю его слова.       Я вижу на нем медицинскую форму, и мне становится немного легче. Я еще допускаю возможность того, что он тоже может оказаться самозванцем, ведь тот таксист вряд ли был настоящим, но я питаю надежду, что этот парень действительно работает в неотложке, а значит, он сможет мне помочь и вытащит из этого подвала.       -Да, слышу, - я говорю скомкано и напряженно, во рту ужасный вкус, губы слиплись и мне трудно сохранять спокойствие.       -Прежде чем забрать вас я должен спросить: вы что-нибудь принимали? – его голос немного с хрипотцой, но уверенный и достаточно громкий, чтобы я мог разобрать каждое слово.       -Что? - кажется, этот парень думает, что я какой-то наркоман, который сторчался в сыром подвале.       -Наркотики, сэр, - уточняет парень и хватает мою руку, задрав до локтя.       -Я не наркоман, меня ограбили, я только недавно прилетел из Норвегии, - возмущаюсь я и пытаюсь встать, но все кости ломит.       Рыжий поднимает голову к своей коллеге и что-то быстро тараторит, я ни слова не понимаю и начинаю медленно отключаться. Я успеваю услышать, как она вызывает какого-то парня по рации, а потом меня кладут на носилки. Я громко охаю, потому что грудь щемит так, что в глазах темнеет, рыжеволосый последний раз бросает на меня взгляд и они с коллегой выносят меня прочь из этого затхлого места. На улице яркое солнце бьет мне по глазам, последнее, что я замечаю, перед тем, как отключиться, это, что меня грузят в неотложку и ярко-рыжая голова склоняется ко мне, чтобы произнести: «Все будет хорошо, парень!»