***
— Его отец был пьян, — тихо проговорил Намджун своему парню, который ждал, пока Джун закончит разговор с полицией, благо они остались в больнице узнать больше новостей о Чимине. Слова заставили Сокджина закрыть глаза и медленно выдохнуть, его мучило ощущение, словно нечто очень тяжелое давит на его грудную клетку. Из всего, что они узнали, получается, что отец подростка сел пьяным за руль, тем самым убив себя и отправив сына в реанимацию. Ким не может понять, как кто-то может быть настолько безрассудным, и, хотя он должен оплакивать смерть мужчины, он переполнен гневом. — Он столкнулся с грузовиком. Погиб на месте, — продолжает Джун, передавая, что ему рассказала полиция. Офицер рассказал ему подробные сведения об аварии. Автомобиль отца Пака вылетел на встречную полосу, а мужчина даже ремня безопасности не застегнул. Чимин же, наоборот, и, видимо, это единственное, что позволило ему остаться в живых. — Боже… Я не могу… — Сокджин выдыхает, закрывая лицо руками. Его передергивает от представления бедного подростка, беспомощно застрявшего внутри измельченного автомобиля, всего в крови и с куском металла в животе. Должно быть, Чимину было до ужаса больно. Он, должно быть, чувствовал себя настолько напуганным, находясь в этой машине. Джин даже не может представить, каково это — попасть в подобную ситуацию. Он не хочет ничего, кроме как обнять мальчика и сказать, что всё будет в порядке. — Доктор сказал что-нибудь о Чимине? — По-видимому, кусок металла прошел прямо через живот, и от столкновения у него сломано три ребра, один из них осколком попал в его легкое. Врачи не знают, как долго он будет в реанимации, — Сокджин повторяет то, что он услышал от доктора меньше, чем полчаса назад, смотря убитым взглядом. Даже повторяя слова, мужчина не полностью понимает их значение, потому что они даже не позволили ему увидеть подростка. — Вот же дерьмо… — У него должна была быть серьезная операция, сейчас он держится на искусственной вентиляции лёгких. Его не переведут из ОИТ, пока он не сможет обходиться без этого, но никто точно не знает, когда это произойдет. — Будут остаточные последствия? — Они еще не знают, они сказали, что он молод, поэтому его органы, вероятно, со временем восстановятся, но… они не знают, к чему приведет травма головы, — продолжает Джин, положив локти на колени и наклонившись вниз. — Травма головы? — Во время столкновения его голова повредилась об окно, хоть они и не обнаружили никаких внутренних кровотечений, но… доктор говорит, что нельзя быть абсолютно уверенным, когда дело доходит до мозга. — О каких… О каких последствиях может идти речь? — Может быть что угодно: потеря зрения… памяти… или потеря определенных моторных навыков. Я просто… мне просто действительно нужно знать, что ничего из этого списка не будет нашим случаем. — Это все так дерьмово, — бормочет Намджун, садясь рядом со своим парнем. Двое мужчин сидят молча, бок о бок. Джин выглядит истощенным, да и Намджун выглядит так, словно он уже на грани. Они так и остались сидеть в течение некоторого времени, прежде чем услышали поспешные шаги, направляющиеся к ним. Они поднимают глаза и находят Тэхена, его взгляд бегает отчаянно в поисках чего-то, как кажется старшим — Чимина. — Где Чимин? Где он? Почему он в отделении интенсивной терапии? Где Чимин! — Тэхен буквально орёт, за что медсестра сверлит его недовольным взглядом, но не предпринимает каких-либо попыток остановить его. — Тэхен, Тэ, успокойся, — говорит Намджун, вставая со скамейки и хватая подростка за плечи. — Он сильно пострадал, и мы точно не знаем, когда сможем его увидеть. — Что ты имеешь в виду? Когда часы посещения? — Тэ, мы не можем войти. Мы не его родственники. — Но…но мы его лучшие друзья. Мы практически его семья, разве нет? — Да, но не юридически. — Тогда где его родители? Они внутри? Намджун прикусывает нижнюю губу и смотрит на Джина, когда тот измученно смотрит в ответ на прозвучавший вопрос. — У него был только отец, и он погиб в аварии. -…Я не понимаю. — Мы тоже, но пока все, что мы можем сделать, это ждать, когда Чимин очнется. — Но почему? Я имею в виду… Вы не разрешали звонить ему, а теперь ты говоришь, что он в реанимации? Что ты мне не договариваешь? — Тэхен говорит нехарактерно сердито, пока горячие слёзы стекают по его лицу. — Тэ, — Намджун старается, старается изо всех сил, чтобы успокоить мальчика. — Что ты мне не рассказываешь?! Ты знал, что это произойдет? — парень продолжал, горя от эмоций. Джин беспричинно начинает злиться и вскакивает, чтобы возразить, но останавливает сам себя. Он говорит себе, что его брат, вероятно, лишь пытается сделать вывод из того, что знает, и молча проглатывает слова младшего. — Тэ, конечно же я не знал, что это произойдет. — Тогда почему? Почему ты не позволил мне увидеть его? Почему? — Тэ, тебе нужно успокоиться, — говорит Намджун, сковываясь беспокойством. Тэхен смотрит на старшего и вытягивает его из собственных мыслей. — Я думал, что у нас больше нет секретов, Хён. — У нас нет. Но у Чимина есть, и у меня нет права их раскрывать, — Сокджин встревает твердо, его взгляд слишком суров. — Но… Мне столько всего нужно ему рассказать…что, если он не проснется? — Тэхен шепчет, и это заставляет обоих мужчин сгрести подростка в крепкие объятия. — Он проснется, — Джин ещё крепче обнимает своего младшего брата. — Чимин проснется. Мы просто должны быть терпеливее.***
— Говори. Чонгук закрывает глаза, как только голос Юнги разрывает тишину, царящую в квартире. Певец знает, что рано или поздно ему придется рассказать, но он не уверен, что когда-нибудь будет готов встретиться с гневом Мина. — Ну, — он начинает, прочистив горло. — Ну, я заглянул в это кафе. — Какое кафе? — Кафе, в которое вы меня пригласили. Это был не первый раз, когда я был там. — Ты имеешь ввиду закусочную Сокджина? Откуда ты его знаешь? — Юнги обсыпал друга вопросами, растерянно хмурясь. Чонгук уже слышал от Хосока, что Сокджин и Намджун — это тот горячий официант и парень с DVD, и они их старые друзья, хотя менеджер не вдавался в подробности той драмы, что развернулась во время встречи. — Я его и не знаю. Я знаю только Чимина, который там работает. — Фанат? Он там работает? Хосок, ты знал об этом? — Стилист переносит свой несколько обвинительный взгляд на друга. — Хм. Ага, — проговаривает менеджер с другого края дивана, скрестив свои длинные ноги под собой. Он делает все возможное, чтобы игнорировать то, как его друг смотрит на него, предпочитая смотреть ровно вперед, на Чонгука. — Какого хрена? Ты следил за этим фаном? — обвиняющий тон стилиста становится ещё глубже, он хмурится ещё сильнее, и Чонгуку приходится бороться с желанием закатить глаза. — Нет, я никого не преследовал, Иисусе, ты переворачиваешь всё так, словно я — последний подонок. Я случайно наткнулся на закусочную, а Чимин, как оказалось, там работал, и, ну, он весь такой таинственный, и я хотел найти… Ответы. — И тебе это вообще не кажется жутким? — Юнги бросает на парня взгляд, который заставляет того чувствовать себя пустым местом. Чонгуку ещё предстоит выяснить, как мужчина, настолько миниатюрный, может быть настолько пугающим. — Вы хотите услышать историю, или нет? — Ох, ну рассказывай. — Однажды я был там, и он случайно пролил на меня напиток, мы обменялись номерами, потому что он хотел заплатить за химчистку. Он не узнал меня, и я уверен, что он до сих пор не знает, кто я. — Куки, ты хоть представляешь, насколько это опасно? — первым прозвучал удивленный голос Хосока, который тут же начал его отчитывать. — Ты же знаешь, что никогда не должен связываться с поклонниками с частного номера! Певец немного сдувается, потому что знает, что его менеджер прав. Компания ясно дала понять, что все артисты должны общаться со своими поклонниками через общедоступные социальные сети и больше никак. Когда-то был один певец, который, возможно, слишком близко подпустил к себе поклонницу и был разоблачен в интернете, это, в конечном счете, привело к тому, что компания была вынуждена расторгнуть с ним контракт. Чонгук же предпочитает думать, что его случай — это абсолютно другое. — Я знаю…но так вышло. — Что я действительно хочу знать, так это почему, чёрт возьми, я должен был пойти и притвориться другом этого парня? — Юнги сел, стуча пальцами по ткани его джинсов. — Я сказал ему, что меня зовут Мин Юнги. -…Что? — Ну, я не мог сказать ему свое настоящее имя… — Мелкий засранец! — Юнги рычит, бросая подушку в Чонгука, который позволяет ему попасть прямо в лицо, в надежде ослабить гнев стилиста. Он делает вид, что удар действительно был сильным. — Я сожалею, что сделал это, но это уже произошло… Я был последним, с кем он связывался до аварии. И Хосок, и Юнги смотрят с нечитаемым выражением на лице, и это заставляет Чонгука мечтать, чтобы они просто накричали на него или ударили его, или что-то в этом роде. — Что, чёрт возьми, происходит между тобой и этим пацаном? — Мин спрашивает гораздо тише, его глаза сузились в пристальном взгляде. Певец нервно крутится на своем месте, размышляя над вопросом. Он не думает, что у него есть ответ. Он не думает, что есть ответ на вопрос, почему он так заботится о конкретном поклоннике. Пак Чимин поначалу был как загадка и, в конечном итоге, стал чем-то большим. Вокалисту нравилось разговаривать с ним. Он считал Чимина маленьким убежищем. Небольшое нечто, чтобы вернуться в жизнь после долгого тяжелого дня. — Я не совсем уверен… Мне просто нравится с ним разговаривать. Двое других смотрят и вздыхают одновременно. — Смотри, Куки, — Хосок начинает скромно. — Я знаю, что ты одинок, и тебе нужны друзья. Я имею ввиду…большинство знакомых тебе людей задействованы в той же отрасли, что и ты. Мы это понимаем. Просто мы беспокоимся о том, что вы делаете вместе. Ты ведь понимаешь, правда? Чон медленно кивает. Он знает, куда ведёт менеджер, но не думает, что в ближайшее время перестанет разговаривать с Чимином.***
Прошло примерно 10 дней с тех пор, как Джин узнал, что Чимина перевели в обычную палату после того, как он стабилизировался. Двое немедленно закрывают закусочную и спешат в больницу, как только мужчинам говорят, что они могут посетить мальчика. Тэхен, который проводил каждую секунду с ними, застал тот телефонный звонок, и теперь он спрашивает двух мужчин каждую минуту, может ли он купить цветы Чимину, ну или плюшевого мишку. Сокджин говорит «нет» всему, потому что всё, на чём он может сосредоточиться — это как можно быстрее добраться до больницы. Мужчина приходит в больницу, чтобы найти Чимина, безжизненно лежащего на больничной койке с маской, проведенной к его рту. По всему лицу подростка красуются царапины и ушибы, а большая повязка закрывает его нос. Он всегда был худым, но теперь парень выглядит болезненно тощим, с впавшими ещё больше щеками и неестественно выпирающими ключицами. Только ровный писк звукового сигнала от оборудования приветствует их. — Ему давали успокоительное больше недели, потому что ему нужно было провести вентиляцию легких. Ему потребуется некоторое время, чтобы восстановить полное сознание, и, когда это случится, он будет очень дезориентирован. Ему может понадобиться время, чтобы вспомнить события в правильном порядке или говорить связными предложениями, ещё и потому, что мы подозреваем травму головы, — объясняет врач, как только входит в палату. — Сколько времени ему понадобится, чтобы очнуться? — Намджун спрашивает, всё ещё не отводя глаз от крохотной фигуры на кровати. — Технически, он будет дрейфовать — то приходить в себя, то проваливаться обратно в сон, даже когда мы будем говорить с ним, и даже если вокруг него будут сотни звуков, но, я предполагаю, что это займёт, по крайней мере, следующие три дня. Сейчас он очень слаб, так что пусть отдыхает как можно больше. — Спасибо. Доктор кивает в ответ, прежде чем выйти из палаты и оставить двух мужчин одних у постели Чимина. Джин осторожно кладёт руку поверх хрупкой ладони Чимина, слабо сжимая на ней пальцы. Сокджин слабо жмурится и закрывает глаза, надеясь обнаружить хоть какие-нибудь признаки движения или реакции со стороны мальчика. Когда ничего не происходит, Ким сдается и довольствуется просто тем, что может смотреть на него сейчас. — Он такой маленький, — Джин буквально шепчет, и Намджун угрюмо кивает, стоя совсем рядом. — Не могу поверить, что я так мало знал о нём, — продолжает он, вспоминая слова медсестры во время первого телефонного звонка. — Если бы я знал, что он живет только с отцом… если бы я знал, что этот человек стоит за всем… Мужчина отходит назад, опуская виноватый взгляд в пол. — Это не твоя вина. Никто, кроме этого ублюдка, не виноват. — Я знаю… Я знаю, но я не могу с этим справится, думаю, всё может быть. Было что-то ещё, что я мог бы сделать. Возможно, мне не стоило просто ждать. — У нас не было другого выбора. — Полиция проверила, есть ли у Чимина другие родственники? — Тэхен спрашивает, стоя позади Джина. Старшие с удивлением обнаружили, что всё это время Тэ стоял абсолютно тихо и спокойно, устремив глаза на своего лучшего друга. — Нет. Очевидно, его мать умерла много лет назад, и с тех пор он живет только с отцом. Нет ни единой информации о его бабушках или дедушках, тетях и дядях. Никого в записях нет, — Джун отвечает, играясь с краем своего рукава. — Каковы шансы? — С горечью бормочет Джин, наблюдая за тем, как брат подходит к кровати и берет Пака за другую руку — Ничего нового, учитывая его состояние прямо сейчас. Как это вообще возможно, что после всего того пережитого дерьма он попадает в реанимацию, потому что какой-то ублюдок решает поехать пьяным?! Просто…всё, что только могло случиться из худшего, произошло с ним. — Да… — Думаешь, он знает, что его отец мёртв? — Тэхен тихо спрашивает, и оба мужчины замечают то, насколько опечалено он выглядит. — Не знаю. Но, наверное, нет. Не думаю, что он был в сознании после такого удара. Полиция сказала, что он был без сознания, когда его нашли. — Джун-а? — Мм? — С ним ведь все будет в порядке, верно? — Конечно. Он у нас крепкий малый. — Да. Ты прав.***
Джин закидывал монеты в торговый автомат, чтобы взять какой-нибудь перекус, когда увидел Юнги в коридоре. — Юнги? — Джин зовёт, удивленный тем, что нашел своего друга в больнице. Он был настолько поглощен тем, что случилось с Чимином, что и забыл, что именно Мин был причиной того, что он узнал об аварии в первую очередь. — Сокджин? — Юнги отвечает моментально, удивлённо поднимая брови. — Какого чёрта ты здесь делаешь? Ох, подожди, чёрт, я забыл, это из-за Чимина, да? — Как… Откуда ты знаешь Чимина? — Ким спрашивает, стоило его другу подойти, со своей привычной хмурой ленивостью. — Длинная история, но давай просто скажем, что я знаю парня, который знает его. Он ведь работает в твоей закусочной? — Да… ничего себе, это… как-то не нормально. Ты здесь, чтобы проверить его? — У Джина много вопросов, но он распознает это выражение лица Юнги. Мужчина понимает, что не получит от него никаких ответов в данный момент, поэтому решает попробовать снова в другой раз. — Да, этот кое-кто меня заставляет. Судя по всему, ему позвонили и сказали, что Чимина перевели в обычную палату. Ты знаешь, где он? — Да. Конечно, — Сокджин отвечает кротким кивком и берет свою пачку чипсов, прежде чем направить друга в нужную палату. — Как он? Слышал, его органы повреждены из-за аварии. Я его не знаю, но… чёрт… Джин вздрагивает от слов Юнги, но остается спокоен. — Его… Отключили от искусственной вентиляции легких. Но он ещё не очнулся. Мы все просто ждем, пока. В любом случае, мы здесь. Джин смотрит, как Юнги входит в комнату и останавливается у больничной койки. Мин молча смотрит на фигуру на кровати, его глаза смотрят прямо, а выражение лица непоколебимо. Сокджин всегда знал, что Юн — это огромный кусок мягкосердечности, когда речь идёт о тех, кто слабее или уязвимее, чем он. Парень довольно устойчив и даже, возможно, агрессивен к тем, кто пытался быть жестоким, и поддерживает свою холодную ауру, чтобы никто не решался связываться с ним, но Джин-то знает, что у него огромное сердце. Это было одно из многих качеств Мина, которыми он восхищался. — Так это Чимин, — Юнги начинает тихо, смотря на подростка. — Он… молодой. — Ага. Только 17. Всё ещё в старшей школе. Такой милый ребенок. — Боже, я знал, что авария, должно быть, была ужасной, но, вот же дерьмо. Посмотри на лицо этого ребенка, — продолжает стилист, изучая взглядом неподвижную фигуру. — Да…говорят, это чудо, что он выжил. — Где его родители? — У него никого нет. У него был отец…но он погиб в аварии. — Тогда кто его привез? — Я…я не знаю… — Дерьмо. Этот ребенок…чувак… — Юнги моментально остановился. Чонгук не отлипнет, пока не узнает, что с этим фанатом. Хотя Юн знает, что в нём всегда было немного сострадания, обычно эта его часть зарезервирована только для тех, кто очень близок ему, поэтому, Мин не был слишком взволнован идеей потратить своё личное время, чтобы посетить кого-то, кого он даже не знает. Однако, когда мужчина понимает состояние, в котором находится Чимин, он не может не чувствовать себя ужасно, потому что мог так просто думать об этом. Он никогда не видел, чтобы кто-то так сильно пострадал и неосознанно сам начал жалеть незнакомца. — Да… Мне придется всё ему объяснить, когда он проснётся. Не знаю, как я справлюсь с этим, — продолжает Сокджин вздыхая. Он понимает, что будет тем, кто должен сообщить новости Паку. Конечно, медсестра или врач могут сделать это для него, но мужчина думает, что паренёк заслуживает большего, чем быстрое и нелепое объяснение от кого-то, кого он даже не знает. Он просто надеется, что Чимин не будет слишком опустошён потерей. Ким сомневается, что подросток сможет вытерпеть ещё больше. — Ну, это будет паршиво. — Да…это действительно так…***
Через два дня Чимин открыл глаза. Оба — и Джин, и Намджун были там, когда это произошло. Джин зовет Чимина по имени, нависая над кроватью. Пак моргает, словно он всё ещё под сильным действием успокоительных. Парень выглядит ещё более потерянно, когда пытается сфокусироваться на заплаканном лице Джина. Подросток ничего не говорит, продолжая кропотливо медленно моргать. Он делает это в течение нескольких минут, прежде чем снова закрывает глаза и проваливается в сон. Сокджин падает на сидение, стоящее рядом с кроватью, с поражённым вздохом, заставляя Намджуна крепко сжать его плечо. — Доктор говорил, что он будет дрейфовать в сознание и обратно. Давай дадим ребёнку немного времени. У Кима нет другого выбора, кроме как кивнуть в знак согласия.***
На следующий день Чимин казался немного более внимательным, но вместе с этим также пришло и осознание его боли. Он жалобно всхлипывал, но не мог сформировать никаких слов. Джин вычесывал клочки выпавших волос со лба Чимина и говорил успокаивающие слова до тех пор, пока паренёк снова не провалился в сон.***
Через несколько часов Чимин снова проснулся. Оба мужчины заметили, что подросток всё ещё медленно моргает, но его взгляд, по крайней мере, уже перемещался по комнате, как будто проверяя окружение. Они терпеливо ждут, когда взгляд вернется к ним. Чимин издает бессвязные звуки и Джин из всех сил старается понять, что мальчик пытался сказать.***
На следующий день Чимину становится заметно лучше. — …Хён, — он совсем слабо зовет, но этого достаточно, чтобы оба старших зависли над ними. — Эй, приятель, как ты себя чувствуешь? — Намджун спрашивает и за Джина тоже, потому что его парень явно слишком эмоционально взбудоражен сейчас, чтобы говорить спокойно. — Больно… Где.....Где… — Ты в больнице, парень. Я знаю, у тебя много вопросов, но давай подождём, пока тебе не будет так больно, хорошо? -…рошо… — Попробуй ещё немного поспать, малыш.***
Прошло примерно три дня, когда Пак начинает связывать слова в предложения и слабо шевелить руками. Тэхен стоит перед свои другом, держа в руках открытку, которую своими руками доводил до совершенства более часа. Он читает слова вслух и гордо показывает на нарисованные им картинки, заставляя пару улыбаться, стоит им увидеть, как глаза Чимина мерцают в ликовании, впервые за несколько недель. — Я пытался достать тебе цветы, но никто мне не разрешал, — бормочет Тэ, кладя открытку рядом с кроватью друга. — Потому что это рискованно для органов дыхания, Тэ, — Намджун объясняет с умным видом, закатывая глаза. Младший кидает на него нетерпеливый взгляд и поворачивается к своему другу. — Спасибо, Тэ, — говорит Чимин, мягко улыбаясь. Его голос всё ещё хриплый и слабый, но это уже кое-что. Как раз тогда в дверь постучались, а через несколько секунд в дверном проёме уже стоял Юнги. Тэхен подскакивает к новоприбывшему посетителю и тащит его внутрь. Пак с любопытством наблюдает за блондином, сохраняя мягкую улыбку. — Это — Юнги-хён, — Тэхен представляет парня, широко улыбаясь. — Ему позвонили из больницы и сказали о происшествии. Кимов старших передёргивает, стоит упомянуть аварию. Они старались изо всех сил, чтобы избежать этого вопроса в целом, пока Чимин не восстановится ещё чуть-чуть, но, по-видимому, забыли рассказать Тэхену о своём маленьком плане. — Юн… ги.? — Чимин начинает, замечая светлые волосы. Его сердце бьется немного быстрее, когда он видит человека, которому он писал в течение последних нескольких недель. Так это и есть Юнги. Странно знать, что теперь он может встретиться с тем таинственным парнем. Старший выглядит немного холоднее и отдаленнее, чем он ожидал, но подросток не думает, что человек может быть плохим, если он знаком с Тэхеном. — Ага. Какое совпадение, верно? Юнги-хён — близкий друг для нас всех, а теперь он знает и тебя тоже! — парень продолжает взволнованно болтать, дергая за руку Мина и игнорируя хмурый взгляд мужчины. Чимин немного смущён, но ничего не говорит. У него не сложилось впечатление, что этот Юнги знал Джина еще в то время, в закусочной, но он не говорит об этом, потому что не хочет показаться грубым. Конкретная мысль не держится в его голове очень долго, потому что тогда, Чимин вспоминает, что он писал парню о Чонгуке и его жизни, и всех этих мелочах, отчего краснеет, осознавая, что рассказывал этому совершенно незнакомому человеку информацию о себе. Юнги, с другой стороны, делает всё возможное, чтобы казаться спокойным и собранным, избегая при этом прямого зрительного контакта с мальчиком. Он знает, что Тэхён просто взволнован (как всегда), но он сам ужасно лжет, делая вид, что ничего не слышал и не подыгрывает тому, что его назвали « тем самым Юнги, что писал Чимину». Он узнал суть всей истории от Чонгука и пообещал притвориться нужным Юнги, чтобы удержать певца от участия во всем этом, но, чёрт возьми, мужчина ненавидит лгать. Особенно тому, кто выглядит так же невинно, как Чимин, и кто переживает какое-то действительно тяжелое дерьмо. — Как ты себя чувствуешь? — Юнги спрашивает, на что Чимин стыдливо отвечает только «лучше». — Не знал, что ты придёшь, — Намджун переместил своё внимание с Чимина на Мина. — Просто заскочил по пути после работы. Хосок отвезет Чонгука и, скорее всего, тоже заедет, — Юнги отвечает беззаботно, тут же затыкаясь и бросая внимательный взгляд на Чимина. Он знает, что ему, вероятно, не стоило упоминать имя певца в присутствии мальчика. — О! О! Я почти забыл! Чимини, Юнги-хён — стилист Чонгука! Разве это не удивительно? — Тэ прыгает, тараторя взахлёб, и это вырывает тихий всхлип Чимина, который впал в ужас, услышав эти слова. Его сильно поражает то, что он говорил о том, как сильно любит Чонгука тому, кто работает именно с ним, и хочет просто провалиться в яму и исчезнуть. Тэ, однако, продолжает не обращать внимания на смущение и начинает упрашивать Юнги, чтобы тот позволил им когда-нибудь увидеться с Чоном лично. — Тэ, перестань, я уверен, что Чонгук очень занят, — Джин одергивает брата, заметив немую мольбу во взгляде Мина. — Но Чимин-и огромный фанат! — Ким продолжает раздражённо, а Чимину больше не хочется ничего, кроме как выскочить из кровати и прикрыть рот своего друга рукой. — Я думаю, я спрошу, — бормочет Юн, хотя сам не верит, что собирается это сделать. Он говорит это только лишь бы избавиться от щенячьего взгляда младшего. Он никогда не признает этого, но всегда проигрывает именно этому взгляду. — Что же, было приятно увидеть тебя, Чимин. Мне пора идти, ребята. Мы должны как-нибудь поужинать вместе или что-нибудь в этом роде. Он проговаривает это совсем быстро, чтобы поскорее свалить отсюда. Чонгук будет ему должен до конца своих дней. — Да, обязательно, — отвечает Намджун, провожая друга до двери. — Чимин, ты в порядке? У тебя жар? — Джин подскакивает к мальчику в мгновение ока, прислоняя руку к покрасневшим щекам подростка. Чимин медленно качает головой, а затем переводит взгляд на свои пальцы. Это было не то, как он себе представлял встречу с Юнги, но ему кажется, что хорошо, что они, наконец, встретились лично, лицом к лицу. Тем не менее, паренёк не может отмахнуться от крошечной доли разочарования от поведения Юнги. Он не знает, чего ожидал, но Мин казался намного более разговорчивым, заботливым и лёгким через переписку. Он надеялся, что они могут стать близкими друзьями в реальной жизни, но теперь видит, что Юнги скучно с ним, и понимание этого доставляет боль.