Огонь и лёд

Четвёртый день в больнице не задался с самого утра. Подскочив ни свет ни заря, Эри сразу же обратил внимание, что чувствует себя как-то странно: громкие звуки раздражали, яркий свет неприятно бил по глазам, а обилие запахов вызывало стойкое отвращение и тошноту. Весь день омега силился понять, что за чертовщина с ним происходит, но из-за постоянной головной боли думать об этом не хотелось и подавно. Ночью же он бесконечно ворочался, просыпался и никак не мог найти удобного положения. В конечном итоге проснулся разбитым, вялым и не отдохнувшим. Ползая по назначенным процедурам, как раненая улитка, он мечтал лишь об одном - поскорее вернуться в свою палату, залезть под тёплое одеяло и уснуть, но, увы, этой мечте было не суждено сбыться. Ближе к пяти часам вечера пышущий энтузиазмом и неиссякаемой энергией Эдриан, перехватив Эриаса в одном из коридоров, торопливо сообщил, что его немедленно вызывает к себе глава отделения, а вот по какой причине, он понятия не имеет. Поблагодарив парня, омега споро потрусил в сторону приемной мистера Дэниелса, усиленно гадая с чем может быть связана такая срочность. — Добрый день, мистер Флеминг, прошу, проходите, не стесняйтесь, — радушно поприветствовал юношу высокий альфа. Помимо хозяина кабинета в помещении находилось ещё несколько человек: психиатр Маркус Бэйли и акушер-гинеколог Итан Коллинз, с которым Эриас имел честь познакомиться ещё при поступлении в клинику. Усевшись во главе большого массивного стола, предназначенного для переговоров, юноша озадаченно переводил взгляд с одного эскулапа на другого, пытаясь понять, что вообще происходит. — Эри, мы пригласили тебя, чтобы обсудить один деликатный вопрос, — тепло улыбнувшись, заговорил молодой симпатичный омега с копной непослушных кудряшек на голове. — Дело в том, — перехватив инициативу у доктора Коллинза, произнёс мистер Бэйли, — что несколько врачей альф, у которых ты сегодня побывал на процедурах, обратили внимание на твой усилившийся аромат… Громкий щелчок в голове Эриаса и все кусочки мозаики разом сложились. — Но… но… этого не может быть! — перебивая врача на полуслове, запротестовал юноша. — Ой, простите, — тут же осознав свою ошибку, повинился Эри. — Ничего страшного, — примирительно выставив перед собой руку, заверил Маркус. — Эри, мы знаем, что по графику твоя течка должна была прийти не раньше, чем через две недели, но у тебя был нервный срыв. Это достаточно мощный удар по всему организму, поэтому нарушение цикла вполне ожидаемое явление. — А так же не будем забывать, что тебе всего лишь шестнадцать, — мягко вклинился в разговор доктор Коллинз, улыбкой извиняясь перед коллегой. — Как правило, в таком возрасте течки весьма капризны и нерегулярны, а так же могут сбиваться с привычного графика. Уставившись на врачей большими зелеными глазами, Эри никак не мог понять, стоит ему переживать по этому поводу или нет. — Я так понимаю, вы меня сегодня выписываете? — сделав самый логичный, как ему показалось, вывод, поинтересовался у притихшей троицы омега. В его голосе отчётливо сквозили нотки радости и нетерпения. — Прости, Эри, но нет, — поджав и без того тонкие губы, сообщил доселе молчавший мистер Дениелс. — Пока лечение не будет закончено, мы не сможем тебя выписать. На период течки мы переведем тебя в специально отведенное, для таких целей, крыло. Там тебе будет не менее комфортно, чем в твоей нынешней палате. — И даже лучше, — хищно оскалившись, протянул Маркус Бэйли. — Множество разнообразных игрушек, журналов и видео… — Доктор Бэйли, сейчас же возьмите себя в руки или покиньте мой кабинет, — холодно и властно осадил своего сотрудника глава клиники. Тряхнув головой, альфа действительно попытался взять себя в руки и избавиться от неуместного возбуждения, но запах, без пяти минут течного, омеги был слишком восхитительным, пьянящим и настолько соблазнительным, что это было чертовски сложно контролировать. — Прошу прощения, — хрипло произнёс седовласый мужчина, резко поднявшись со своего места. — Я только что вспомнил об одном очень важном деле. Запнувшись о ножку стула и едва не оконфузившись перед коллегами, Маркус Бэйли пулей вылетел из пропахшего Эриасом кабинета. «Если этот омега так сладко пахнет только в преддверии течки, то что же будет, когда он окончательно потечет?» — думал про себя альфа, торопливо шагая в сторону туалета. — Прошу прощения, мы немного отвлеклись от темы, — слегка откашлявшись, произнёс мистер Дениелс, машинально ослабив узел галстука. Ему и самому было нелегко из-за запаха Эри. — В общем так, Эри, сейчас ты вернешься в свою комнату, соберёшь вещи, а затем Эдриан сопроводит тебя в крыло для омег. Уверен, тебе там понравится. Чуть позже мистер Коллинз навестит тебя для обязательного осмотра, а уже завтра подумаем о твоем расписании и лечении, — произнеся всю эту длинную тираду на одном дыхании, альфа резко поднялся и вышел из-за стола, напоследок сказав: — На этом всё, можете быть свободны. Безошибочно расценив состояние шефа, близкому к перевозбуждению, доктор Коллинз деликатно стал подталкивать, несколько дезориентированного, юношу к двери. Сопроводив парня до палаты, он передал его в надежные руки Эдриана, строго наказав ему глаз с пациента не спускать до самого переезда. Сам же мистер Коллинз направился в себе в кабинет, чтобы сообщить папе Эриаса о непредвиденных обстоятельствах. *** Знакомство с новой палатой было шокирующим и даже пугающим. Никогда в жизни Эри не видел такого количества секс-игрушек, хранившихся в прикроватной тумбочке, вместе с салфетками, прокладками и тампонами. Помимо всего прочего на стене висела большая плазма, с неменее впечатляющим арсеналом видео для взрослых. Прямо под телевизором, на журнальном столике, лежала целая стопка эротических журналов, в которые омега даже и не подумал заглядывать. Для его пуританского воспитания и этих потрясений было вполне достаточно. Позвонив Тайлеру, Эри рассказал ему о последних событиях, не забыв упомянуть про смущающие предметы, находящиеся у него в комнате. Посмеявшись над другом, омега в очередной раз поразился, насколько же они с ним разные, но несмотря на это лучшие друзья. Когда Эри ложился спать, приближение течки чувствовалось особенно остро все его омежьим нутром.