***
Йорвет вернулся в свой лагерь лишь поздно вечером, когда был уверен, что следы запутаны настолько хорошо, что ни одна ищейка не сможет выследить путь к лагерю. Его встретили тревожно и обеспокоенно. Лидеры даже не успели подойти к эльфу, как к нему тут же подскочил Айлен, а позади хмуро шёл Эелен. — В чём дело? — взволнованно спросил сын. — Почему так долго? — Ведьмак забрал Керо? — предположил отец. — Хуже. Керо рассекретили. Синие Полоски присутствовали при нашей встрече с Геральтом, а Керо была рядом, — сквозь зубы прошипел Йорвет. Обычно, он смотрел в глаза спрашивающих, но сейчас его взгляд бегал по всем лицам, которые смотрели на него. Не мог успокоиться. Да что такое?! Он так не был взволнован с тех пор, как поймали Киарана. Но нет... сейчас даже было ещё хуже. Он искал в лицах нелюдей выход, ответы на вопросы. Но видел лишь безразличные глаза. Эти воины принадлежали Исенгриму и Яевинну. Обеспокоена была лишь треть собравшихся, Эелен нахмурился сильнее, а Айлен распахнул глаза от ужаса, открыл было рот, но... ничего не сказал. Последнее слово было за Йорветом. А что он? Мысли были лишь об этой глупой девчонке. Какого накера она вообще тут забыла?! Почему схлестнулась в битве с ведьмаком? Ах, если бы её там не было! Полоски наверняка следили за ней! Если б выслеживали только ведьмака, то поймали бы только Йорвета, а Керо с Весилой нашли бы способ его вызволить. — Что нам делать? — подал голос один из краснолюдов. После него посыпались вопросы и от остальных: — Значит, они знают, что мы в лесах! — Да дай этим безмозглым сотню лет, они не смогут догадаться, сколько нас! — Баба расколется! Её наверняка пытать будут! — Точно-точно! Она нас выдаст! Нужно идти в бой! — У тебя в голове мозги или дерьмо собачье? На город? Мы ж только с драконом биться собирались! — Так выманим его! Каждый план, который слышал Йорвет, был глуп и безумен. Каждый раз, когда кто-то смел говорить о Керо, хотел перерезать говорящему горло. В ней он был уверен. Керо — девчонка упрямая. Боли боится, но своих не выдаст. Йорвет переживал об одном: как именно её будут пытать? На какие только безумства пойдут люди императрицы? Нет... Там Геральт. Он не даст её тронуть. Нужно осознать этот факт, нужно остудить голову, но Йорвет не мог! Просто не мог! Он головой понимал — пока ведьмак рядом, он не позволит причинить вреда дочери его лучших друзей, но сердце отказывалось понимать. Почему-то мысли рисовали перед ним самые страшные и красочные пытки. А в ушах стоял её крик. Пронзительный, душераздирающий вопль. — Йорвет! — рявкнул Исенгрим, больно сжимая плечо эльфа. — Очнись! Что нам делать? План провалился! Идти на дракона в лоб опасно! Большая часть отряда умрёт! — Фаоильтиарна прав, Йорвет, — подошёл ближе Яевинн. — У нас был шанс, если бы Саския угодила в ловушку, но теперь она знает о тебе через Бьянку. Уверен, Дева уже догадалась, что ты пришёл по её душу. Прав, прав! Во всём прав! Голова шла кругом. Йорвет сейчас сам себе напоминал юнца, который попал в ловушку. Он с товарищами столько раз придумывал план «Б», но и по этому плану не могло всё идти, ведь Керо у них. Да, да, они могут её бросить, и почти все так и поступили бы, выбрав меньшее из зол, но Йорвет не мог. Теперь не мог. Керо... Это же его маленькая Керо! Как так? Бросить её? Так же, как он бросал своих воинов, женщин, детей, лишь бы всё шло по плану, лишь бы план сработал? Не мог. И хоть его лицо оставалось спокойным, только Айлен догадывался, о чём думал командир. И он разделял его чувства. — Мы можем повременить, — осторожно заговорил сын Эелена. — Посмотреть, как поступит императрица и Саския. Чем больше они будут засылать людей в лес, тем больше мы сможем положить из засады. Они ведь не знают, где мы? Пока что ситуация на нашей стороне. Всё, что мы потеряли, — это эффект неожиданности. Верно, верно... Вот только эффект неожиданности был главным козырем! Теперь в руке у Йорвета остались слабые карты, но карты ещё есть! Айлен прав. «Повременим», — решил командир. И пусть сердце и дальше болит за Керо, голова продолжит бороться с ним и уговаривать, что ведьмак не даст ей что-то сделать. А если повезёт — Геральт вернётся в лес и будет искать разговора с Йорветом. Тогда они обо всём договорятся. Ведьмак обязан будет вернуть долг — пусть вызволит Керо и приведёт Саскию в лес. Точно! Вот план «В». Главное, чтобы ведьмак пришёл в этот лес. Йорвет резко поднял голову и осмотрел присутствующих уже уверенным ясным взглядом. — Эелен, возьми с собой эльфов и разнесите вести всем группам. На охоту и в патруль меньше десятерых не посылать. Любых солдат убивать. Убивать всех, кроме ведьмака. Если его увидят — немедленно посылать за мной. — Думаешь, это верно? — поинтересовался Яевинн. Взглянув на него, Йорвет догадался, что и ему, и Исенгриму это всё совсем не нравилось. Но лидер пришёл в эти леса не для того, чтобы слушать советы союзников. — Даже если всё пошло не так, как мы планировали, я пришёл сюда за головой Саскии. И без неё отсюда не уйду. Если вы боитесь умереть, забирайте воинов и не участвуйте в битве. Но в этом случае, если мы победим, то вам я помогать в битве с людьми Редании не буду. — Если вы победите, — будто бы нарочно выделив это слово, сказал Яевинн. — Я считаю, что твой бой бессмыслен теперь. Исенгрим, ты остаешься? — Да, — Йорвет не мог скрыть своего удивления, но тот быстро остудил его пыл: — Если они помрут в битве с драконом, то мы заберём женщин. Таков был уговор? — Да, — кивнул одноглазый, и оба лидера взглянули на Яевинна. Тот тяжело вздохнул и, не говоря ни слова, ушёл и скрылся в толпе. Исенгрим последовал его примеру, но вместо лидеров перед Йорветом тут же появился Айлен. Зараза! Старшему сейчас было бы хорошо всё обдумать в одиночестве и посоветоваться с Киараном, Элеасом и Эеленом. — А Керо? — тихо спросил юноша. А что Керо? У Йорвета за неё непривычно болело сердце, но он не имел права показать остальным свою слабость. Даже Айлену. Хоть тот о ней и догадывался. — Ничего ей не сделают. А если хочешь попытаться вызволить — прошу. Иди в город. Только не забудь на себя табличку повесить с надписью «Я скоя’таэль. Проводите к виселице». Йорвет отвернулся от Айлена и пошёл на поиски группы Киарана. Друг должен вправить мозги старому эльфу. Причем, как можно быстрее. Почему? Йорвет уже стал смотреть по сторонам в поисках бумаги и пера, дабы написать ту записку и повесить на свою же шею. Сам же сказал, что в город без неё нельзя.***
Керо заперли в тёмном помещении, сыром и холодном. Всё, что тут было, — прикреплённая к потолку цепь, на которой висели кандалы, к которым, собственно, и приковали Керо. Они были на уровне лица, и если перед тем, как её побили, она стояла, то сейчас висела на них, едва прикасаясь коленями к грязному от нечистот полу. Нет, её не пытали. Но Бьянке нужно было на ком-то отыграться за провал в поимке Йорвета. Она вошла, когда Керо уже стояла тут и смотрела на каждого входящего, как дикий зверёк, загнанный в угол. Бьянка не церемонилась и сразу же ударила ту сначала в живот, потом пару раз прошлась по лицу надетой на руку железной перчаткой. Сразу за ней в тюрьму вошёл тот белоголовый и оттащил взбешённую старуху от девушки. Сколько прошло времени, Керо не знала, но ноги стали болеть, голова уже давно кружилась от смрада, который был в этом помещении. Рвота, моча, дерьмо, гной, кровь, гниющий запах — бельчиха была уверена, что одна только эта вонь отравляла её — дышать с каждым часом человеку, жившему в лесах, было все больнее. В горле пересохло через несколько часов, засохшая в носу и на губе кровь больно стягивала кожу. Керо даже не могла поморщиться, чтобы не ощутить боль на лице. Сначала она молилась лишь об одном: только бы Йорвета не поймали. А когда пришла эта Полоска, сомнений не было — она упустила его. И поделом! Потом Керо считала минуты, чтобы хоть приблизительно знать, сколько прошло времени с момента её поимки. Но спустя два часа забыла о времени и стала бояться. Что с ней будут делать? Пытать? Ничего не скажет, пусть хоть запытают! Но как же было страшно даже думать о предстоящей боли. Керо знала садистские наклонности Йорвета, а если ум Бьянки хотя бы наполовину извращен так же, как у командира скоя’таэлей, — Керо будет умирать медленно, да в таких муках, которых даже в аду не существует. Здесь не было окон, но из щелей в каменных стенах повеяло сквозняком. Быть может, уже наступил вечер. За ней продолжали следить там, за дверью — она слышала шаги, а иногда свет, просачивающийся в замочную скважину, перекрывался — значит, кто-то смотрел на неё через щель. Проклятая Бьянка. Всё из-за неё. Керо знала, что та ей не доверяет. Одного взгляда этой старухи было достаточно, чтобы понять это. Но кто же знал, что она будет за ней ещё и следить? И кто дёргал девушку идти в лес именно сегодня?! Приспичило! Молодец, умница! Теперь план пошёл псу под хвост. Столько усилий, и всё зря. Столько стараний Йорвета, а теперь придётся идти в лобовую атаку на дракона, если он не решит оставить месть. А он не решит. Не для того эльф скрывался столько лет, не для того он копил свои силы. Думая об этом и проклиная себя, Керо к вечеру совсем обмякла, и кажется, пока она висела на этих цепях, её стала окутывать дрёма. Смотреть в одну точку, чувствовать тошноту от запаха и дикую усталость, темнота давила... Да и нужно экономить силы. Керо предстоит выдержать очень много. Они ей ещё понадобятся. Смогла ли она задремать или просто прикрыла глаза на секунду, но из-за звука открывающегося замка девушка резко выпрямилась и отошла от двери так, как только позволяла цепь. Она готова. Всё выдержит. Ничего не скажет! Но в помещение зашёл тот самый Gwynbleidd. Он не выглядел таким бешеным, как Бьянка. И хоть при нём всё ещё были мечи, пришёл он явно не для пыток. По крайней мере, именно это Керо подумала, смотря на его грустное выражение лица. Он медленно, будто боясь напугать, подошёл к Керо, попутно доставая откуда-то флягу. Откупорив её, протянул к девичьему рту, на что Керо резко отпрянула, осматривая вошедшего недоверчиво. — Это вода, — негромко сказал он и предпринял попытку ещё раз дать попить. Честно, она безумно хотела воды! Каждый раз, сглатывая слюну, горло больно саднило, язык неприятно прилипал к нёбу, да и вообще вкус во рту после этого помещения был просто отвратителен! — Яда нет, — но Керо боялась не только яда. Не хотела принимать его подачку. Ей не нравился этот человек. Слишком большой, слишком опасный, слишком непривычный. Девушка никогда не видела ведьмаков, и из-за его странных глаз узнавала в нём точно не человека. — Ты меня совсем не помнишь? — продолжал он говорить спокойно. Gwynbleidd терпеливо относился к тому, как девушка реагировала на него. Керо искренне попыталась вспомнить. Но её воспоминания начались именно тогда, когда она была в лесах Биндюги. Ничего ранее вспомнить не могла. И потому ответом было качание головы. — А как ты попала к белкам? Маму? Папу? — Если пришёл болтать, лучше убирайся, — сквозь зубы прошипела девушка. Не стоит думать, что она огрызается просто так. Керо напугана, она не знает, что будет с ней в будущем. Будут пытать? Будут убивать? Поведут на эшафот? Ей страшно, она на грани паники, и лишь злостью пыталась как-то перебороть эти чувства. — Я ничего не помню. — А что тебе говорил Йорвет о том, как ты попала к ним? — Мои родители были убиты, а дабы меня спасти, привели к белкам. Вот и всё. — Да, это я привёл тебя. Меня зовут Геральт, - он вздохнул, обдумывая свои следующие слова, и тихо продолжил: — Ты жила в Лирии. Твой отец — Лютик, Юлиан Альфред Панкрац виконт де Леттенхоф, — назвав его полное имя, ведьмак грустно усмехнулся, опустив голову. Да и Керо стало как-то смешно. Нервно смешно. Это действительно имя отца? — Он поддерживал королеву Мэву. Она очень любила его и его баллады. Да и твой отец умел вскружить женщинам головы, сколько бы им не было лет. — А потом произошла Лирийская Резня? — спросила она. Именно так в народе прозвали день, когда сыновья королевы восстали против неё. — Да. У принцев тогда было очень много сподвижников, и они резали всех, кто был на стороне Мэвы. Йеннифэр и Трисс разбежались по порталам. Они искали подмогу, предупреждали остальных о случившемся. Я же ночью ранее, погостив у Лютика, поехал в Туссент. На помощь пришёл уже слишком поздно. Ты осталась жива только потому, что спряталась под кроватью, — ведьмаку было тяжело говорить. Нет, он не плакал, он не строил гримасы скорби... Скорбь была в его глазах, да такая, что пробирала до костей. Керо, как ей показалось, даже ощутила его печаль на себе. Одного глубокого тихого голоса было достаточно, чтобы словно перенестись... Перенестись? Нет, не кажется. Ведьмак сделал паузу, и было ощущение, что Бьянка вновь ударила её по затылку, но на этот раз Керо не потеряла сознание, а, продолжая бодрствовать, видела сон. Кровь. Кровь. Сколько крови… Она была везде: на полу, на столе, на сорванных шторах, на стенах, на мертвых врагах, что окружали кровать. Керо видела страшную женщину, лежащую на полу, но страшна она была не от крови, а из-за изуродованного лица. Та тянула к ней свои руки, но бельчиха, согнувшись пополам, будто видела в той женщине монстра. Она знала другую, чистую, красивую женщину, но не это окровавленное создание со слезами и ужасом на глазах. Женщина уронила голову, Керо услышала крик. Свой собственный. Она кричала, кричала, но губы в реальности были сомкнуты. Потом новая вспышка странного видения. Человек, который стоял сейчас перед ней, вёл её по лесу. Он подвёл Керо к Йорвету, между ними происходил какой-то диалог, но девушка не думала о нём, не понимала. Лишь когда ведьмак опустился перед ней на корточки, она стала внимать слову. «Видишь этого эльфа? Его зовут Йорвет. Он о тебе позаботится. Слушайся его во всём и беспрекословно выполняй всё, что он скажет, поняла? Он будет тебя защищать, пока я не приду». Этих странных всплесков было ещё много. Керо смотрела их будто несколько секунд, но на деле проходило ещё меньше времени. Было и то ведение, которое её посещало, когда она гуляла по улице. На этот раз лицо женщины не было скрыто за тенью. И вроде бы это была сама Керо, но постаревшая на десять-пятнадцать лет. И волосы были не тёмные, а цвета утренней зари. — Чародеек со мной рядом не было, а идти с тобой до Нильфгаарда было далеко и опасно. Я попросил Йорвета придержать тебя у себя одну неделю, и я даже успевал прибыть во Флотзам в срок, но... Из нашего с ним разговора ты уже всё знаешь. Керо нахмурилась и отвернулась от ведьмака, задумываясь о своём. Мама и папа... Керо в детстве думала и беспокоилась, что не знает родных, когда узнала правду о своей крови. Но рядом всегда была Даниль, и как-то мысли об этом покинули голову ребёнка. Вот она! Лучшая и самая любимая мать на свете. А сейчас, хоть Керо было безумно любопытно узнать о кровной матери, отчего-то было чувство, что, задав вопрос о ней, она тем самым предаст Даниль. Но ведьмак, кажется, и без вопросов считал своим долгом поведать ей о семье: — В Лирии отец твой открыл кабаре «Хамелеон Второй», — Геральт как-то странно усмехнулся и едва слышно добавил: — Был и первый. Ещё когда он с Присциллой не сошёлся, любил приударить за дамами. Любил он и на этой почве в неприятности попадать. Наткнулся на кралю одну, а у неё четыре старших брата было. Ну, они как узнали, что сестра их испорчена, подожгли здание. Что Керо могла сказать? Ей не льстило, что отец был кобелем. И, честно, не очень-то хотела теперь знать его больше. — Но знаешь, человеком он был потрясающим, — немного помолчав, сказал Геральт, отпивая из фляги воду. — Добрый был. Он умел увидеть добро во всём и всех, если, конечно, это что-то не пыталось его убить. И за друзей он готов был отдать всё, — на секунду показалось, что тот умел мысли читать, ибо стоило девушке плохо подумать о «папочке», так он сразу стал выискивать его хорошие черты. Она соизволила таки взглянуть на ведьмака. Керо не знала, что мутанты не плачут, но отчего-то ей показалось, что вот-вот осеребрит его щетину скупая слеза. Сам же Геральт действительно больше говорил с собой, на Керо не смотрел, взгляд был уставлен куда-то в пустоту. — Как же давно это было... — А что мать? — всё-таки не удержалась спросить Керо, тем самым приводя ведьмака в чувства. Его голова тут же повернулась в сторону заключенной, а на лице заиграла ненавязчивая улыбка. — Присцилла с Лютиком были бардами. Очень талантливыми, между прочим. У неё было красивое сценическое имя. Ты только послушай: Цираночка или Уточка-Циранка. Но с ней произошёл несчастный случай, и голос её стал чуть грубее. Она этого очень стеснялась, хотя Лютик и уверял, что стало даже лучше. Они всё чаще стали проводить совместные выступления, где твоя мать играла на лютне, а он пел, и... Сама понимаешь. Присцилла была очень красивой женщиной, да и Лютик не просто так пользовался популярностью у дам. После пожара в «Хамелеоне» они стали путешествовать, а позже обосновались в Лирии. Мэва, наслышанная о замечательных бардах, даже пригласила их выступать во дворце, после чего они хорошо поладили. Я всё реже стал навещать их, сам стал жить уединённо в Туссенте. Он всё говорил и говорил, но Керо в тайне было интересно его слушать. Она невольно представляла себе, как бы сложилась её жизнь, если бы не Лирийская Резня. Стала бы как родители бардом? Голос для этого не тот. Ум был не способен придумать какую-нибудь историю, пьесу, стихотворение. А вот ловушки — пожалуйста! И чем бы она занялась, живя в городе? Нет. Жаль, конечно, тех людей, о которых говорил Геральт, но Керо была как-то рада тому, что он её не искал. Ей нравилась её жизнь! Да, она была заключена в тюрьме, возможно, завтра казнят, но жизнь была наполнена интересными (и не очень) событиями. Она была насыщена, интересна! Был бы в другой жизни такой же брат, как Айлен? Была бы та мать такой же, как Даниль? Была бы кому-нибудь так же преданна, как Йорвету? Наверное, нет. — Прости, — вдруг негромко прошептал ведьмак. — Ты... Наверное, нелегко тебе было. Жить в лесу, не знать крыши... — Я была счастлива, — вскинув голову и гордо сверкнув глазами, она уверенно произнесла: — Я — член отряда Йорвета — великого полководца. И иной жизни не желаю. Глаза Геральта неожиданно прояснились, и он как-то измученно, но уж больно грустно улыбнулся. Керо не знала, что за человек перед ней. Но она ясно дала ему понять, на какой стороне бьётся и кем себя считает. Быть может, он понял это; возможно, подумал, что навсегда потерял ту, о ком его просили позаботиться. Может быть... Керо не знала.***
Через несколько долгих часов к Керо пришёл ещё один посетитель. И хоть время она убивала в думах о своих родителях и о словах ведьмака, это не избавляло от того факта, что девушка устала. Наверное, вечерело, так как стало необычайно холодно — ноги и руки заледенели, зато запах помоев теперь был не таким резким. Кажется, Керо даже задремать умудрилась в таком положении, так как когда открыла глаза, то взором тут же уткнулась в живот очень знакомой формы, а в нос ударил сильный запах то ли самогона, то ли водки — Керо не особо в этом разбиралась. Бьянка раскачивалась из стороны в сторону и никак не могла поймать взглядом пленницу. В одной руке держала табурет, а во второй полупустую бутылку какого-то спиртного. Неуклюже поставив табурет напротив Керо, женщина плюхнулась на него. Удивительно, как только не упала? — Не виновата она... — пробубнила пьяная Полоска. — Как же. Не виновата... Да ты хоть знаешь, скольких убил этот ублюдок? — честно, Керо не могла слова порой понять, а уж о смысле и подавно. Потому смотрела на Бьянку, как на дуру, но та этого не замечала — смотрела куда-то в пол, изредка присасывалась к бутылке. — Да чего с тобой говорить? Убили его. Сучьи дети. А я любила его, слышишь? Он мне не только жизнь спас, он спас мою судьбу. Дал мне всё! А вы убили. Роше... стоил сотню таких, как ты, и тысячу таких, как этот уродец. Роше? Роше, Роше... А! Вернон! Так она о нём? А уродец — Йорвет? Да, Керо уже знала правду о том, что произошло с её другом из детства. Года три или четыре назад случайно услышала, как охмелевшие эльфы вспоминали былые времена, и Киаран чего-то упомянул командира Полосок. На тот момент Керо было девятнадцать лет, и она уже была способна понять поступок Йорвета. Конечно, было жалко. Но сейчас-то понимала, что всё-таки Вернон был для неё чужим человеком. Хорошим, но чужим. Это как узнать о смерти того, с кем ты неплохо общался пару месяцев, но очень-очень много лет назад. — А я ведь тебя, дрянь, вспомнила. Мужики тогда мне все мозги проели странной девочкой, которая ночью по лесу гуляет. Теперь-то понятно, что ты там делала. Белок искала, — а этот случай как-то Керо вообще не помнит. Честно, даже не попыталась вспомнить. Она просто прожигала пьяницу взглядом, мысленно прося ту убраться. Слушать, как она оскорбляет её эльфов, её Йорвета, было просто выше сил. — Шлюха скоя’таэльская. Керо впервые за время пребывания здесь распахнула глаза от обуревавшей её злобы и, собрав все силы, подтянулась на цепи, со всей мощью, что была в этом небольшом теле, ударила женщину ногами по лицу. Разумеется, Бьянка грохнулась вместе с табуретов на пол. Через минуту, когда Бьянка придёт в себя, Керо сильно пожалеет о своём поступке.***
К ночи Йорвет весь извёлся, хотя, как уже и говорилось, он никому ничего не показывал. Сон не шёл, да и не мог он спать, зная, что с его воспитанницей могут делать всё, что угодно. Лидер белок был не один такой. Киаран пару раз прибегал, спрашивал, есть ли вести. Эелен стал злее обычного. Айлен был на себя не похож. Неуклюж, головой находился явно не в лагере. А ведь Йорвет когда-то думал, что из этого мальца могла бы быть хорошая замена. Нет, рано ему. Он не мог хотя бы на время поставить отряд выше себя и своих мыслей. И всё же, как и предсказывал командир, ведьмак явился в лес. Как только он получил донесение о том, что Геральт рядом, Йорвет тут же помчался на встречу с ним. На этот раз он был спокойнее, волна бешенства, которая копилась в нём восемнадцать лет, была выплеснута, хотя ему ещё много чего хотелось сказать Геральту. Но не сейчас. — Что с Керо? — спросил эльф, выходя навстречу ведьмаку. Тот его явно ждал и искал, ибо никакого удивления в кошачьих глазах не промелькнуло, но присутствовала печаль. Йорвет напрягся. — В тюрьме, а ты чего ожидал? — повысил голос белоголовый. Глаз Йорвета недобро сощурился: — Ты будешь обвинять в этом меня? — Я не знаю, что там за планы ты вынашиваешь, но нахрена Керо к ним приплёл? — Ох, простите, мастер ведьмак, я обязан был все эти годы перед ней на коленках ползать, сахарных петушков в рот пихать и опахалом в жаркие дни махать, ты так считаешь? — Йорвет невольно перешёл на крик и, сжимая руки в кулаки, стал идти на ведьмака. — Я тебе ещё раз повторяю, Gwynbleidd. Скажи спасибо, что девчонка не оказалась в борделе! Я ждал тебя. Ждал не одну неделю. Я ждал тебя годы! — Почему не отдал в деревню? — нет, спросил без укора, скорее, просто из любопытства. Йорвет резко остановился и задумался, стоит ли рассказывать ведьмаку о своих чувствах? Кто он такой, чтобы знать об этом? Рассказать душераздирающую историю, как одноглазый, после изнасилования ребёнка, решил, что ему тяжело будет без неё? Что впервые в своей жизни позволил своему эгоизму овладеть им и оставил себе девочку? — Я отдал, — честно признался Йорвет, сложив руки на груди. — И знаешь, что произошло? — Ты говорил, — скривился мужчина. — Именно. Вот такие вот dh'oine, Gwynbleidd. Волки друг другу. Её собственные собратья... — Хочешь сказать, что вы — такие гордые и бравые эльфы?.. — не дал договорить Геральт, но Йорвет отплатил ему той же монетой: — Не смей сравнить Aen Seidhe с этими выродками, именующими себя эльфами! Лучше скажи мне, что будет с Керо? — Ничего. Я... я постараюсь, чтобы с ней ничего не было. По крайней мере, Цирилла уже думает над сложившейся ситуацией. Пусть чуть-чуть, но сердце Йорвета успокоилось. Он удачно предсказал, что чувство вины и ответственности взыграет в ведьмаке, и он постарается сделать так, чтобы Керо не вздёрнули. И всё равно будет лучше, когда она вернётся. Но вернётся ли? В лучшем случае её будут держать в тюрьме несколько лет, если не всю жизнь. Но лучше ли это смерти? Йорвет бы предпочёл второй вариант, но как представит, что Керо ведут на виселицу, так сердце бешено начинало колотиться. Gwynbleidd тяжело вздохнул и облокотился на ближайшее дерево, задумчиво смотря на траву. Йорвет скопировал его жест, но его взор был устремлён в сторону города. И почему именно сейчас эльф стал вспоминать рассказы Киарана о том, как его пытали? Кстати о прошлом... — Эй, а ты с Золтаном больше не общаешься? — И чего это ты о нём вспомнил? — усмехнулся мужчина и задумчиво почесал затылок. — Давно уж. Сначала навещал его в Венгерберге. Потом как-то приехал, а его нет. Несколько месяцев найти пытался, но мы с ним то разминёмся, то мне пару раз не на того краснолюда указали... Хм, да, давно, получается, я его не встречал. — Он ведь видел Керо. Спустя два года, после того, как она у нас осталась, — Геральт медленно, будто не веря своим ушам, повернулся к эльфу. — Не помер ли? — Сомневаюсь, но... — сначала нахмурился, потом вовсе зажмурился, будто его ударили. Небось, сейчас думает о смерти краснолюда. Да, не повезло ведьмаку. Если оно так, то, получается, вот и его второй лучший друг ушел из жизни, а он об этом даже не знал. Но в любом случае это ещё не доказано. Да и не хватало Йорвету, чтобы ведьмак сейчас думал о чём-то еще, кроме Керо. Надо его как-то успокоить: — Вот вы, наверное, и не могли встретиться. Он искал тебя, чтобы эту новость сообщить, а ты его. Потом вы оба просто успокоились на этот счет. — Керо сказала, — тихо заговорил Gwynbleidd, — что была счастлива с тобой. — Ты говорил с ней? — Да, Саския дала добро. Странно, она даже не удивилась, услышав о тебе. Даже я думал, что ты мёртв. А когда мы заговорили о причине твоего поступка, она вышла из зала... Ты знаешь что-нибудь об этом? — Мои дела с Саскией тебя не касаются, Gwynbleidd. — Честно признать, мне казалось, ты был в неё влюблён. — Был, — не стал утаивать Йорвет. — Что же тогда произошло? Она не рассказывала, так хоть ты поведай, почему ваши пути разошлись? Эльф наградил Геральта нелестным взглядом, после чего вновь вздохнул и взглянул на небо, вспоминая те события. Когда в Вергене всё стало налаживаться, Йорвет уже был уверен, что Саския знала о его чувствах. Нет, он не намекал и не делал каких-то к ней шагов, но просто знал. Да и слухи никто не отменял. Он также чувствовал, что взаимностью драконица не ответит — уж больно долго она молчала по этому поводу. Но в один прекрасный день Саския просто попросила его уйти вместе с лучниками. Тогда он впервые услышал от неё: «Ты убийца и разбойник». Когда Йорвет пришел в себя после случившегося, то сразу побежал искать Саскию, убедиться, что с ней всё хорошо. Так и случилось, и не было предела его счастью. Искреннего, но от всех скрытого. Отныне Верген принадлежал ей! Это был долгий и тернистый путь, но, спасибо Геральту, Верген отстоял свою независимость отвагой, сталью и кровью павших. Эльфу даже казалось, что он продолжает спать — неужели для него и его лучников всё закончилось? Теперь настанет мир? Да, звучит смешно — мир лишь в одном городке, но тот мир мог наступить и в душе командира скоя’таэлей. Теперь перед ним была новая цель — защищать Верген, где его братья обретут покой, а не продолжат проливать кровь в войне с dh'oine. Но... Саския стала меняться. Йорвет это заметил случайно, когда девушка перестала обращать внимание на доклады Йорвета о ситуациях в городе, а всё больше сидела в своих покоях. Она стала заниматься политикой, и если сначала командир скоя’таэлей был этому рад — дело-то не последней важности, то позже он понял, что драконица просто погрязла в ней. Она стала сторониться его и лучников, несмотря на их совестное выполнение работы. Люди и краснолюды в городе продолжали смотреть на защитников Вергена как на бандитов, но Йорвет не обращал на это внимания. Он понимал, что доверие будет трудно завоевать, но когда Саския на секунду взглянула на Киарана таким же взглядом... Этого уже лидер терпеть не стал и поздно вечером зашёл в покои женщины без стука. Драконица обложила себя какими-то бумагами и, кажется, даже не обратила внимания на пришедшего, хотя знала, что и кто тут. — Я как раз хотела тебя видеть, — деловито произнесла Дева, даже не удосужившись взглянуть на эльфа. Конечно, такой жест никому бы не понравился. — Я тоже хотел с тобой поговорить, — тем же тоном ответил Йорвет и, подойдя к Саскии, взяв по пути стул, с грохотом поставил его напротив стола женщины, дабы она наконец взглянула на него, и сам уселся на нем. — Что происходит? — В смысле? — Что за ребяческие догонялки? — вот, наконец-то! Подняли таки глаза. — В последнюю неделю ты меня будто избегаешь. У нас какие-то неприятности? Или я тебя стал напрягать? Так скажи мне это в лицо, — впервые Йорвет разговаривал с ней так. Обычно, он был добр и, если можно так сказать, нежен с ней. Даже заботлив. Но та ситуация с Киараном его правда очень сильно задела. И, конечно, драконица была весьма удивлена столь резкой перемене в голосе собеседника. Женщина вздохнула и отодвинула от себя бумаги. Сложила пальцы в замок и, положив кисти на стол, задумчиво посмотрела на них, словно на руке был где-то написан текст её речи. Молчала она долго, что весьма насторожило Йорвета. Больше всего он боялся услышать, что у Вергена проблемы, с которыми справиться невозможно. Прошло не так много времени, но эльф и его лучники полюбили тот покой, что дарил им город. А уж перспективы в нём и счастливое будущее заставляли их сердца трепетать. — Йорвет, ты должен уйти из Вергена, — как будто кинжалом кольнула в самое сердце, отрезала Саския. Йорвет распахнул глаз и просто не мог поверить в услышанное. Он долго разглядывал это любимое прекрасное лицо и... просто не верил. — Йорвет, пойми правильно. К нам никто и никогда не будет относиться серьёзно, пока в городе живут такие, как ты. — Что ты сейчас сказала? — в голосе командира смешалось всё: злость, удивление, недоверие к этим словам. Нет, перед ним не Саския, а кто-то другой. А может, кто-то вновь наложил на неё чары? — Йорвет, ты убийца и разбойник, не отрицай этого. Я надеялась, что после сделанного к белкам будут относиться иначе. Или со временем, хотя бы. Но я ошиблась. — Значит так? — оскалился мужчина. — Я рисковал своими эльфами ради того, чтобы ты лишила нас надежды? Я терпеливо проглатывал всё то дерьмо, которое на меня изливают жители, ради того, чтобы меня пнули под зад? — Ты должен понять, что положение Вергена ещё слишком шаткое... — Тогда зачем всё это было?! — Йорвет вскочил на ноги так резко, что стул не удержался и с грохотом упал на каменный пол. Саския на секунду дернулась — может, из-за его вспышки, может, от шума, который создала мебель. — Зачем ты позвала меня на помощь?! К чему были все эти красивые слова? — Ты не просто так считаешься лучшим — тебя нельзя использовать. Ты доверился мне по доброй воле. И то было последней каплей — эльф хотел ударить ей, но в последнюю секунду его рука сменила траекторию, и он смахнул всю бумагу, что была на столе женщины. Нет... Он не мог в это поверить. Его использовали? Его и его лучников? И кто? Не какой-нибудь dh'oine, а благородный дракон. Правда, какое тут теперь благородство? — Я очень дорожу Вергеном, — мягче произнесла Саския, словно хотела его как-то успокоить. — И если для его счастья я должна просить тебя уйти — я это сделаю. Прости, но пойми меня. В тот вечер Йорвет впервые дал волю чувствам, но те чувства были отнюдь не любовными. Эльф многое ей высказал, излил всю обиду и горечь, не стесняясь в выражениях. И ушёл. Ушёл, обещая отомстить за предательство. — Повторяю, ведьмак. Мои дела с Саскией тебя не касаются. Лучше думай, как ты можешь нам помочь в том, чтобы освободить Керо. — С чего это вдруг ты так распереживался? — с издевкой спросил мужчина. — Помнится мне, ты готов был пожертвовать эльфийками, а тут согласен идти в центр города ради dh'oine? Сам не знал. Ответил Геральту что-то грубое на Старшей Речи и отвернулся. Не собирался перед ним отчитываться. Перед собой-то не мог. Просто ему нужно, чтобы девчонка была сейчас в лагере! Нужны её ум и ловушки! И пусть так пытался обмануть себя эльфийский разум, но сердце-то всё прекрасно понимало.***
Керо уже не дремала. Она просто потеряла сознание, когда Луи вбежал в камеру на взбешенные крики Бьянки и оттащил женщину от избиваемой. Но девушке казалось, что её даже в бессознательном состоянии продолжали колотить. В лицо, в живот; били в какие-то точки, отчего руки и ноги на время отнимались, а потом ужасно болели. А когда сознание приходило, она всё равно не могла открыть глаза. Больно. Тяжело. Только приходилось слушать перешептывание стражников снаружи. Кажется, что-то говорили о Цирилле и Саскии, но, может, это просто ей снилось. В любом случае Керо открыла глаза, когда через несколько часов дверь в камеру вновь открылась. На этот раз вошла она. И наконец-то Керо могла не скрывать своей ненависти к этой женщине. Почему? А почему ненавидела-то? Не известно. Она сделала плохо её командиру. Она предала его и отряд. И как-то незаметно эта ненависть скоя’таэлей к Саскии передалась Керо. Это не объяснить. Всё равно, что если в голову вбивают одну и ту же мораль. И та мораль становится твоей собственной. — Что? — усмехнулась печально драконица. — Теперь ты смотришь на меня иначе? — Керо молчала, а Саския подошла к ней ближе и (на удивление пленницы!) сняла с неё кандалы. Девушка не смогла устоять на больных от ударов и усталости ногах и упала прямо на холодный пол. — Что ты делаешь? — послышался незнакомый женский голос. — Всё хорошо, Ваше Величество. Я знаю, что делаю. Если будут спрашивать, вините во всём меня. — Саския, я... — Я должна кое-что передать Йорвету, — с этими словами дева взглянула на очень красивую женщину... Девушку? Явно старше Керо, но младше самой Саскии. Стоп? Ваше Величество? Сама Цирилла пришла сюда? К преступнице? Бельчиха резко подняла голову, дабы рассмотреть её, но императрица Нильфгаарда уже закрыла за собой тюремную дверь с обратной стороны. — Я знала, что он жив, — тихо заговорила Саския уже Керо. Забавно. Её голос оставался не только уставшим, но и заботливым. Своеобразная забота, которой командир одаривает своих подчинённых. Хотя сейчас Саския говорила даже теплее, пусть и с жалостью. Нет! Керо не купится на эту нежность! Хочет выведать у неё информацию добротой? Не получится! — Такие, как Йорвет, не умирают. И о нём она говорила с какой-то добротой. Керо отодвинулась от ног драконицы и попыталась подняться, дабы не находиться перед ней в такой унизительной позе. Та не пыталась помочь, даже сделала шаг назад, будто давая свободное пространство, которое было так необходимо шатающейся из стороны в сторону заключенной. — И о тебе я догадывалась, — эти слова заставили девушку удивленно поднять голову на драконицу. Она улыбнулась. — Ты на него похожа. Геральт мне рассказал о тебе. Я так понимаю, Йорвет сам тебя и воспитал? — и не дождавшись ответа, продолжила: — Это заметно. В тебе проскальзывают его манеры. Он очень любил складывать на груди руки. И поджимать верхнюю губу, когда злился. Саския даже как-то плотнее сжала губы, будто сдерживаясь, чтобы не засмеяться забавным воспоминаниям. А что, Керо разве так делает? Как-то не замечала этого... — А ещё взгляд. Ты играла хорошо, но вот когда смотрела на людей, взгляд тебя полностью выдавал. Да и Бьянка права — в бою ты применяла исключительно беличьи приёмы. — Так чего же тогда не взяла меня под стражу, раз я вся такая вылитая скоя’таэль? — сквозь зубы прохрипела Керо. Слова тут же отдались болью в горле и в побитых губах, отчего та невольно поморщилась. — Мне было интересно, зачем это всё, — тяжело вздохнула женщина и как-то с тоской посмотрела на пленницу. — Он ведь послал тебя за мной? — Да, — мгновенно ответила Керо. — Тогда я отпущу тебя. Что-что-что, простите?! Так она всерьёз собиралась что-то Йорвету передать? Керо искренне полагала, что она будет выведывать информацию хитростью или чем-то ещё, но чтобы вот так... Неужели её не интересовали планы, причины? Поистине, глупая женщина! Керо была ещё слишком юна, чтобы понимать, что драконица преследовала свои собственные цели. — Лишь из-за нашего прошлого дела я даю скоя’таэлям неделю на то, чтобы уйти из нашего леса по-доброму. По истечении этого времени я лично обыщу каждый уголок. — Не слишком ли ты самоуверенна, чтобы идти на эльфов одной? — усмехнулась Керо. — Йорвет ведь сказал тебе, кто я? Так что, нет. Я уверена в своих силах. «Тогда ты сама себе подписала смертный приговор», — мысленно улыбнулась девушка. Недели им вполне хватит, чтобы напичкать лес ловушками. Она думает, что Йорвет сдастся? Не для того он столько времени тратил на создание самого сильного отряда. Пусть так. Керо продолжит делать глупый удивленный вид. Будет притворяться, что не верит своему счастью (хотя, и правда, не верила) до тех пор, пока не окажется в лесу. Саския тем временем отошла к дверям и три раза постучала по ним. В камеру вошли несколько стражников, с которыми Керо патрулировала улицы, но сейчас она смотрела на них, как на врагов. Надев ей новые кандалы, мужчины вывели девушку наружу.