Арлерт-Харт

Этот невозможно хороший день уже подходил к концу. Армин сидел на своей койке неподвижно, наверно, уже минут десять. Задняя точка от твердого, чуть ли не каменного, матраса начинала болеть, но парень все равно не шевелился. Энни не просто попросила, а дала ему настоящий приказ не двигаться до тех пор, пока она не вернется с перекисью, мазью и целой кучей бинтов. Конечно, можно было на своих ногах добраться до медпункта, но Леонхарт, за пару секунд оценив критическое состояние Арлерта, заявила, что до мужской казармы идти ближе, и она сама займется его лечением. У Энни были не очень хорошие оценки по медицинской подготовке. В частности из-за того, что девушка в своей привычной манере заявила о том, что не собирается всерьез заниматься тем, что ей не нужно будет в бою. Сложно сказать, от чего она это решила, но все дальнейшие расспросы были пресечены напрочь ее обычным милым выражением лица. Оно доводило до дрожи даже многих преподавателей. Энни дважды умудрилась убить подопытную крысу, чуть окончательно не сломать ногу какому-то упавшему курсанту, а Томасу на одной из тренировок прижечь огнем открытую рану. Армин мог бы дальше вспоминать все ее достижения в области медицины, сидя на достаточно мягком кресле в теплом кабинете под крылом старой врачихи. Но вместо этого он был здесь и был уверен, как полностью безнадежный идиот, что ему-то Энни не причинит никакого вреда. Леонхарт ворвалась в казарму, каким-то чудом удерживая в руках кучу разных баночек и несколько новых не открытых пачек бинтов. Вид у нее был такой запыхавшийся, словно девушка бежала от целой толпы, которая нагло хотела отобрать у нее все это добро. — Ты чего? — зачем-то задал вопрос Армин, хотя уже знал на него ответ. Энни, определенно, в момент ее обыска кабинета поймала врачиха, после чего девушка спешно убежала от нее. Может, она даже навернула несколько кругов и прошла кучу путей в обход, чтобы не нарваться еще на кого-нибудь из офицеров. Энни подтвердила полностью все его слова, добавив лишь, что ничуть не устала и что ей было не сложно это сделать. В нос парню ударил резкий запах пота, вперемешку с любимым ромашковым мылом, когда блондинка приземлилась подле него. Она взяла в руку бутыль с перекисью, ватку и, с видом квалифицированного врача, вылила на нее чуть ли не половину содержимого. Армин хотел, конечно, сказать, что это слишком много и сейчас он будет просто орать от боли, когда Энни начнет вытирать его запекшуюся кровь с лица, не стесняясь, отдирать после корки и вправлять дальше нос. И, мысленно перечисляя еще дальнейшие действия, которые Леонхарт собирается с ним сделать, Армину захотелось быстрее убежать отсюда. Но он все равно не сделал бы этого, чтобы Энни не собиралась делать с ним. Вполне возможно, что после всех его страданий, она вознаградит его в очередной раз. А ради этого стоило страдать. Можно было пережить весь сегодняшний день еще сто раз, если бы он постоянно заканчивался одинаково. — Так, давай, — сказала Энни, потянувшись с ваткой к его лицу, — Вроде все правильно. Но я не уверена. Армин слишком нервно рассмеялся, покорно подставляя разбитый в мясо нос. Энни вытирала с него кровь, наверно, так же, как надраивала полы тряпкой в коридоре. Арлерт сжимал кулаки до побеления костяшек пальцев. Можно было еще представить полностью зашитый рот, чтобы легче было сдерживать крик. У Арлерта хорошее воображение. — Армин, — Энни прекратила свои действия. Девушка заметила, как по белому, словно полотно, лицу Арлерта медленно текла капелька пота, а у самого него был такой вид, будто его, никак иначе, дерут плеткой. И, что удивительно, если бы Энни не осмотрела его, она бы никогда не поняла, как парню больно. Леонхарт восхищалась этим его качеством. Ведь она-то, по сравнению с ним — слабачка. Она бы на его месте не сдерживала крик, а, может бы, вообще не пришла. Итак бы все зажило. На ней всегда все заживало слишком быстро… — Чего остановилась? — как дурак, спросил Армин. — Тебе больно, — недовольно покачала головой Леонхарт, вставая с кровати, — Пойдем лучше в медпункт. — Все нормально! — схватил ее за руку Армин, — Я потерплю, не сахарный. Да и к тому же на улице слишком просто нарваться на Шадиса. Не думаю, что он даст мне привести себя в приличный вид. Какая ему-то разница насколько убого я выгляжу, если бегать могу. — Я очень сомневаюсь, что ты пробежишь хотя бы один круг, — усмехнулась Энни, присаживаясь назад. Она отставила лекарства в сторону, явно не собираясь продолжать свое лечение, — Хотя, какой там круг. Даже шагом сто метров не пройдешь. — Эй! — Армин шутливо ткнул ее кулаком в плечо, — Опять начинаешь заливать про то, что я дохляк? — А кто-то говорил, что я прекращу это делать? — подняла бровь Энни, с надменным видом глядя на Арлерта. — Ну, ты можешь взять перерыв, — предложил Армин, потирая рукой затылок. С волос тут же посыпалось немного земли, а сам парень поморщился, случайно задев еще одну кровяную корку. Сколько их всего? — Пошли в медпункт, — уже мягко предложила Энни. Армин покачал головой, — Пошли, Армин. — А может лучше пойдем в библиотеку? — обыденно предложил парень, улыбнувшись. Армин старался не замечать взгляда девушки, что смотрела на него, как на поехавшего. Ну, а что, собственно, такого? Боль как-то резко отошла на второй или третий план, когда Энни только вошла к нему в казарму. В ней так удачно никого не было и сейчас, когда они оба находились в одной комнате только вдвоем, Армину безумно захотелось повторить то, что они начали. Можно ли считать тот поцелуй началом чего-то большего? Наверно, да. Ведь с него и начинаются все отношения. Энни, видя, каким взглядом на нее смотрел Армин, снова покраснела. За весь этот день, пожалуй, она успела засмущаться на всю жизнь вперед. Очень непривычно. Очень странно. Очень неправильно. В голову Энни лезут картинки огромной женщины-титана и толпы людей слишком не вовремя. Когда Армин берет Энни за руку, все эти люди уже оказываются раздавленными, как спелые ягодки, под ее ногами, а сама она лишь безразлично взирает на них сверху. Чудовище. — Все это было зря, Армин, — Леонхарт выдергивает руку, отворачиваясь, — Не нужно было всего этого. Зачем только я… — Что ты такое говоришь, Энни? — недоуменно спросил Арлерт, искренне не понимая, в чем причина ее изменившегося настроения. Они же буквально минут двадцать назад крепко сжимали друг друга в объятьях и не могли разорвать такой сладкий поцелуй. Энни же нарушила ради него все правила и прибежала сюда, не боясь, что тут может кто-то быть. Если, по ее мнению, это неправильно, зачем тогда Энни вообще позволила себе подступиться так близко? Почему она сразу просто не дала ему пощечину? А ведь до этого… А что было до этого? Это тоже все было зря? Арлерту, к удивлению для самого себя, стало настолько обидно, что ему просто захотелось прогнать Леонхарт. Пришла тут! Это зря! То зря! Все зря! Зря, может, заговорила с ним в первый день?! Армину захотелось высказать все, что он копил в себе все эти годы, но бегающая в смятении по казарме Энни не давала ему это сделать. А что она носиться? Леонхарт едва успела забраться под кровать, как дверь настежь распахнулась, и в казарму по очереди начали заходить курсанты. — Армин! — подлетел к удивленно хлопающему глазами Армину Йегер. Он, кажется, не замечал неясного состояния друга. А под кроватью, тем временем, Энни изо всех сил сдерживала чих. Не зря говорят, что парни — те еще свиньи. Когда здесь вообще последний раз убирались?! — О, Армин, — сел с другой стороны Конни. При виде коротышки Армин тут же пришел в себя. Душевые. Переулок. Поцелуй. Энни. Чертова Энни! — Чего тебе? — недовольно спросил Армин, скидывая руку лысого с плеча. Эрен сидел рядом и, кажется, не смущался странному поведению друга. — Да брось, мужик, — лыбился Спрингер, — Я что, настолько вас смутил? Неужели Энни сразу убежала? — Чего ты… — одернул его Армин, но заметил, наконец, кучу улыбающихся рож. Да… Это же Спрингер! Чего еще от него ждать?! Интересно, а Шадис уже тоже в курсе всего происходящего? — Не надо стесняться, Армин, — хохотнул Браун, не обращая внимания на недовольный взгляд своего высокорослого друга, — Надо гордиться! Ведь у тебя одного здесь есть подружка. — Кхе-кхе, — тактично кашлянул стоящий у окна Франц, — Я не сказал бы, что один Армин в этом преуспел. — Не сравнивай, дружище, — отмахнулся Жан, — Есть большая разница между милашкой с веснушками и настоящей Снежной Королевой. По казарме разнесся дружной мужской хохот. Сидящему рядом Эрену, кажется, показалось, что он услышал чей-то скрежет зубов. Энни давно знала свое прозвище среди мужской половины корпуса. Оно ей, даже, нравилось. Это тебе не «Картофельная» Саша, не «Фурия» Имир и, даже, не чересчур слащавая «Богиня» Криста. Эта кличка целиком и полностью соответствовала ей и была по своему красивой. В родной деревне Энни была библиотека с кучей разных детских сказок из прошлого. И была там сказка с таким названием. Соседские ребятишки считали эту Снежную Королеву настоящим монстром, и лишь одна Энни видела в ней доброго, но слишком закрытого человека. А однажды этой королеве встретился очень славный и милый мальчик. Кай. По описанию он был чем-то похож на Армина. Парни еще не прекратили смеяться, от чего не услышали слишком тяжелый вдох Леонхарт. — Ты не был в медпункте, Армин? — строго спросил Эрен, внимательно всматриваясь в лицо Арлерта. Тот лишь закатил глаза на такой очевидный вопрос и отвернулся. Зря. Он тут же встретился взглядом с горящими глазами Спрингера, который, очевидно, нашел себе очень интересное занятие на всю оставшуюся неделю. Ну, а чем ты тут недоволен, Армин? Ты же, на самом деле, в глубине души был рад оказаться в центре внимания! Радуйся! — Знаешь, Армин, — неуверенно начал говорить Жан. Но парень улыбался, видно, пытаясь обратить свое дальнейшее высказывание в шутку, — я тут думаю. Если я смогу избить Микасу, а потом ввяжусь в драку с каким-нибудь упырем, я получу тоже от нее поцелуй? — Хуйни не неси, конь, — зло выкрикнул Эрен, подскочив с места, — Я тебя уже предупреждал держаться на расстоянии не меньше ста метров от нее! Подобно драке Армина и Энни, все так же обсуждали вопиющий случай сближения Аккерман и Кирштайна в коридоре мужской казармы. Это тоже был поцелуй. Как? Зачем? Почему? Оставалось загадкой. Но опять был чертов Спрингер, мать твою, от чего и эта новость стала достоянием общественности. Эрен пытался выбить из Жана объяснение происходящего, но тот упорно молчал, как молчала Микаса. В конце концов, на удивление заботливый названный брат отстал, но Кирштайна «вежливо» попросил держаться от нее подальше. — Тебя спросил, что делать, Йегер, — вяло огрызнулся Жан. Хорошо сказывалась усталость после сегодняшних тренировок и желание поскорей провалиться в сон, — Отъебись уже от меня. Не маленький. И твоя драгоценная Микаса, кстати, тоже. Должна была завязаться драка. Нет, она просто обязана была здесь быть. Если бы не сдержавшая смех Энни, который оказался слишком громким и чересчур звонким. Типичным девичьим, в общем. А кому из всех парней сто четвертого кадетского корпуса, в теории, мог принадлежать этот смех? Каждый додумался сам. — Да, Армин, — ухмыльнулся Кирштайн, — Наверно, Энни выбрала тебя, потому что иначе ей не с кем чувствовать себя настоящим мужиком. — Хватит, Жан, — вмешался Марко, — Ты сегодня себя слишком вызывающе ведешь. — Извини, милый, что не оправдываю твоих надежд, — прошипел Кирштайн, зло зыркнув на Ботта. — С таким характером тебе будет тяжело ужиться рядом с королем, Жан, — только покачал головой Марко. — Да, придется ему найти себе шлюху полюбезней, — сказал Эрен, ловко уворачиваясь в ту же секунду от летящей в него подушки. Ребята медленно начинали готовиться ко сну. Армин, за вернувшимися в привычное русло разговорами и шутками, уже забыл про то, что Энни все еще была под его кроватью и, наверняка, хотела уйти. Блондин не заметил «легкий» хлопок Кирштайна по спине и, не удержав равновесия, упал. Даже если Жан, по каким-то причинам, был сегодня не в духе, это не отменяло того факта, что вел он себя как полный ублюдок. Зря Энни остановила тогда Эрена своим смешком. Кстати, об Энни. Наверно, она тоже так думала, лежа на боку и во все глаза глядя на Армина. Тело ее уже затекло, от нахождения в одной позе вот уже больше часа, но с виду она не показывала никаких неудобств. Энни лежала так, словно под ней была кровать с шелковыми простынями и гора мягких пушистых подушек. При этом вид ее был что ни на есть безразличный. Холодный. Ледяной. — Что застыл, Армин? — окрикнул блондина с верхней койки Конни. Конни… И снова это чертово воспоминание. Но вместе с ним и другое… То, что произошло сегодня в казарме. Эта Снежная Королева… Эта Энни… Чертова Энни! — Армин, вместо того, чтобы жопу на полу просиживать, — начал говорить Райнер, присаживаясь на койку к Берту. Тот уже заранее закатил глаза, видимо, подозревая, к чему ведет его друг, — Ты за всеми вашими посиделками за одной партой и невинными обнимашками успел сделать что-то посерьезней? Бугай вскинул бровью. По казарме пронеслось дружное «Оооо…» и чье-то хихиканье. Энни насторожилась и вопросительно взглянула на Арлерта, видно, не понимая, к чему ведет Браун. Арлерт вяло поднялся с пола и, развернувшись к Брауну лицом, с невинным видом сказал: — Ты знаешь, нет. Лучше дряхлая библиотекарша Томса, чем эта непробиваемая ледышка, — спокойно сказал Армин, смотря прямо в глаза удивленному Брауну. Затем, Арлерт оглядел каждого из присутствующих, которые совсем не ожидали такого поворота, — Советую вам всем держаться от нее подальше. Если нервы себе дороже. Райнер хотел еще сказать что-то, но лишь выдал нечленораздельное «Эээ…» Все остальные тоже не нашли нужных слов. Один лишь Бертольд, кажется, был доволен. Дальнейшие разговоры были прерваны громким приземлением Армина на кровать так, что аж пружины скрипнули. Но это была сущая мелочь, ибо через секунду из-под нее вылезла Энни. Девушка поднялась на ноги, отряхиваясь попутно от пыли, не сдерживая фырканий. — Прибрались бы у себя хоть раз, что ли, — бросила напоследок Леонхарт, идя к двери и отталкивая от нее Томаса, который, как и остальные, застыл столбом. Время за весь тот момент, когда Энни покидала их комнату, остановилось. И пошло оно, кажется, лишь после неуверенного вопроса Конни: — Она все время была здесь?.. Армин отмахнулся рукой от всех дальнейших расспросов и, не раздеваясь, завалился спать.