Над пропастью во ржи

Мне было всего шестнадцать и меня не сильно заботили последствия, как и большинство подростков в это время я тянулся к запретным и манящим вещам — красивым девушкам, мимолетным связям, романтики ночного времени и виски с колой, который мне иногда продавали. Выглядел я старше своих лет, пусть и не отличался высоким ростом, но умел постоять за себя и хорошо держать в обществе. Возможно, помимо этого, меня спасала седая проседь в волосах, да, представьте себе, она у меня имелась, но не буду скрывать, что появилась она после смерти моего младшего брата — Алли, который несмотря на юный возраст обладал многими талантами, хорошо учился и подавал большие надежды. Он писал стихи и надо сказать преуспевал в этом, а ещё потрясающе играл в бейсбол — однажды, якобы от скуки, мой младший брат расписал свою бейсбольную перчатку стихотворениями — не думаю, что кто-то кроме него мог додуматься до такого и, к слову, я до сих пор храню эту перчатку как память. В отличие от Алли, я не был столь общителен и открыт, да и родительских надежд не оправдывал — я был весьма замкнут и мое окружение соответствовало моему характеру — друзей у меня практически не имелось, с людьми я особо не контачил, в своей жизни я, пожалуй, мог выделить только одного единственного и по-настоящему лучшего и близкого друга — Шерлока Холмса. Он был старше на целых четыре года и достиг больших высот — его логики и дедукции можно было только позавидовать, в свои двадцать он уже являлся довольно известной фигурой (пусть и в узких кругах), представляя собой частного детектива, расследующего преступления и помогающего несчастной полиции, которая часто заходила в тупик. И да, при всем при этом, такого рода популярность его тяготила, людей и контакт он как и я особо не жаловал, более того, был социопатом и предпочитал, как он сам выражался «не тратить время впустую на общение с публикой идиотов, а заниматься делом». До сих пор не могу понять, как нам удалось найти контакт и поладить, но всё произошло спонтанно — однажды ему меня представил наш общий знакомый и товарищ — Майк Стамфорд. Беседа завязалась сама собой: Шерлок просто попросил мобильный для ведения своего дела, а я согласился прийти на помощь, хотя, как выяснилось позднее, ему было просто неохота возвращаться вниз, чтобы достать его из кармана пальто. Но тем не менее, я оказал услугу, а он в свою очередь с ходу начал меня анализировать, в результате мы разговорились и всё как-то завязалось, закрутилось… Глупо, возможно, но факт остается фактом — мы сошлись как огонь и лёд и, конечно же, не очень трудно догадаться, что представителем ледяной стихии был именно Шерлок Холмс с его холодным разумом и рассудком, а я был приверженцем огненной стихии — вечно с бурей и страстью в душе, быстро заводящийся и, наверное, отчасти из-за молодых лет, легко поддающийся зову сердца и самым разнообразным порывам чувств и эмоций. Шерлок был безусловно старше в этом плане и, несомненно, обладал расчетливостью и проницательностью в гораздо большей степени, чем я и, наверное, поэтому мы так прекрасно ладили, в какой-то степени дополняя друг друга.

***

Но общался я всё же не только с ним, кстати, дружил даже с его старшим братом Майкрофтом Холмсом, иногда мы встречались в пабе или в кафе и он рассказывал мне бесконечные истории о серости будней и аквариумных рыбках (так он называл всех людей, составляющих его окружение) — скромностью он, как и Холмс-младший не отличался, но это и отвечало его статусу в обществе — он был большой шишкой в правительстве и не собирался на этом останавливаться. Не подумайте только, что я общался с ним, преследуя корыстные цели (повторюсь, терпеть не могу подобный подход к жизни), мне правда было интересно слушать его и даже передразнивать в каком-то смысле своими комментариями и вопросами, если он слишком занудствовал. О да, Холмсам можно было вручить за это золотую медаль, мне не доводилось ещё встречать людей, превосходящих их в этом таланте и умении, если это можно так назвать.

***

Дружил я по сути и с ещё одним человеком, о котором мне удалось узнать именно благодаря Холмсам, а если конкретнее, то Холмсу-старшему, тот тепло общался с этой личностью, а Шерлок же тоже в какой-то степени считая его приятелем (друзей у него, как он говорил, не было, его берегло лишь одиночество, но при этом он не обесценивал мою роль в своей жизни и называл лучшим другом — мистер противоречие), всё время путал его имя, называя бедного то Грэм, то Грэгсон, то ещё как-нибудь — как угодно, но только не по имени, которое тому было дано от рождения. А звали его, кстати, Грегори Лестрейд, он заканчивал юридический колледж, но также как и я был сейчас на перепутье и в сомнениях (только ему повезло больше — учебные заведения он так часто не менял и из престижных академий его не исключали). Холмсы в один голос утверждали, что из него получится именно инспектор в полицейском округе. К слову говоря, Шерлок выражался на этот счет примерно так: «думаю, что инспектор из него выйдет довольно сносный, но за помощью ему всё равно, конечно же, придется обращаться ко мне.» Я лишь скромно пожимал плечами на эти слова: что я мог ответить, учитывая уровень интеллекта, проницательности, а заодно и самолюбие моего друга? Правильно, ничего. Но вот Майкрофт, кстати, видел в Лестрейде именно инспектора высокого уровня и обещал ему помочь в будущем, если он изберет всё-таки именно этот путь. Да, я хочу сразу подчеркнуть, что Грег как и я не преследовал в общении корыстных целей — в этом мы были схожи, как и во многих вопросах и подходах к жизни, наверное, поэтому нам удавалось вполне неплохо поддерживать дружескую связь. Однако, как я говорил выше, моим самым близким и лучшим другом оставался, несмотря ни на что, именно Шерлок Холмс, так уж сложилось, пусть мы и были совсем разные, но жизнь — это один большой парадокс.

***

В последнее время мы общались не так часто, но для нас это было вполне нормально, уровень отношений от этого не менялся, здесь учитывались как особенности характера Шерлока, так и мои собственные. Он мог пропадать на долгое время, а потом при встрече рассказывать мне длинные истории из своей жизни, которые даже не сильно утомляли, пусть и его монологи могли затягиваться на большой срок. Если учитывать все наши паузы в общении, то это можно легко обозначить как своеобразную «подпитку» для нашей дружбы. В общем-то да, ему ещё не было известно о моем исключении из очередной школы, хотя, я не сомневался, что он предполагал такое развитие событий — он обладал удивительной способностью читать мои мысли на расстоянии и видеть меня насквозь. Я намеренно избегал нашего контакта в последнее время, вспоминая последний диалог, мне в какой-то степени было стыдно признавать, что мой друг опять оказался прав. — Тебя, скорее всего, исключат из Пэнси, ты же сам прекрасно это понимаешь, — говорил он, выслушивая мои жалобы и претензии, касающиеся моего учебного заведения, — Так кем ты себя видишь в дальнейшем? — Не знаю, — пожимал плечами я, признаю, мне всегда сопутствовала юношеская неуверенность и стремление податься чуть ли не во все стороны, но без определенной цели, — Хотя, погоди-ка. Знаешь, есть у меня одна мечта, — я прикрыл глаза и продолжил, — Я бы хотел спасать детей, которые гуляют в чистом поле над пропастью во ржи — мне кажется, что они в каком-то плане схожи со мной, у них есть потенциал и возможности, но они всё бегут куда-то и могут случайно сорваться, полагаю, им нужна поддержка и правильное наставление. — Глупая мечта, — резко оборвал меня тогда Шерлок, — Всех спасти нельзя, а настоящих героев очень мало. Даже если ты из этой оперы — на вещи нужно смотреть более трезво и реально — тебе не удастся осуществить твою идею, — в конце своей фразы он в открытую ухмыльнулся. Он всегда лишь ухмылялся.