«Парень, значит, должен быть»
Лиза задумалась, а почему собственно у неё ещё не было отношений? Наверное, потому что парни считали её своей в доску девушкой и воспринимали только, как друга. Что-то для себя решив, она направилась в сторону кабинета химии. По дороге она встретила Юлика и могла облегченно вздохнуть, потому что он вёл себя практически нормально и больше грустно не пялил в стены. Девушке понадобился месяц, чтобы вернуть друга в обычное состояние. Конечно, на уроках, которые вёл Ларин всё еще чувствовалось напряжение, но всё было гораздо лучше, чем в начале, когда Юлий не мог высидеть и пары минут в его кабинете. — Хэй, Жульен, тебя Кашин тоже пригласил на др? — как бы невзначай интересуется она. —А, ну да. Приведёшь с собой кого-нибудь? — Онешко облокотился на дверь кабинета. —Помнишь, я обещала тебя кое с кем познакомить? — Лиза лукаво улыбается. — Вот там и познакомлю. В этот момент дверь открывается, и парень валится на выходящего из класса преподавателя. Им оказывается Руслан Эдуардович.«Чё он забыл у нашего химика?» проносится в голове у девушки.
—Руслан Эдуардович, Евгений Владимирович, простите, пожалуйста! — Юлик начал судорожно собирать бумаги, выпавшие из рук учителя МХК. —Ну, Цезарь, и в который раз ты так падаешь? — спросил мужчина, слегка посмеиваясь над тем, как растерянно выглядел его коллега. Евгений Владимирович Баженов, хоть и был преподавателем химии, любил историю и литературу. А ещё он очень любил кино: перед началом или в конце урока Евгений Владимирович обычно высказывался насчёт фильмов, которые посмотрел на выходных. Ученикам это очень нравилось, потому что от него они и узнали о кино много того, о чём и не догадывались. Так же он очень хорошо преподавал свой предмет, но всё же химия давалась далеко не всем, и требования были у него очень высокие, поэтому уроки химии были не самыми любимыми и очень сложными. Тем не менее меньше его из-за этого не любили. Особенно он был в почёте у юных барышень, как они говорили, «его зелёные глаза просто сводят с ума!». С этим, честно говоря, и не поспоришь. Смольные волосы и зелёные глаза, в сочетании с большой любовью мужчины к чёрному цвету, смотрелись очень даже подкупающе. —Честное слово, этого больше не повторится! — Кажется, я это уже слышал, но ладно, ребята, можете заходить и готовиться к уроку, а я пока что здесь разберусь, — он присел на корточки и начал помогать Руслану собирать документы и тетради. Юлик хотел уже было зайти в класс со всеми, но его остановили. —Онешко, погоди, — подняв последние листы бумаги, Усачев встал и отряхнулся, — зайди ко мне сегодня по поводу твоих работ. —Хорошо, — парень кивнул, — ещё что-то? —Нет, ничего, но только попробуй забыть, — мужчина деланно погрозил ему пальцем.***
Ларин перебирал струны укулеле, уставившись куда-то в стену. То, что учитель носил свой любимый инструмент даже на работу, никого уже не удивляло, ученики даже шутили, что если дать ему выбор между жизнью и укулеле, то он выберет укулеле. Дверь кабинета тихо скрипнула и послышались шаги, но мужчина даже не собирался обращать на это внимание. Он лишь слегка дёрнулся, когда чужая рука опустилась ему на плечо. —По чашечке кофе? — Поперечный слегка улыбнулся. —Нет настроения. —Ты поступил правильно. —И без тебя знаю, — фыркнув, ответил Дмитрий, — блядь, и какой мудак составил расписание так, что у нас окно в одно и то же время? —Учитель русского языка, а так сквернословит! — Данила притворно охнул, приложив ладонь ко рту. — Мат тоже часть нашего языка, — лингвист вздохнул, — если я соглашусь на кофе, ты отъебёшься? — Вполне возможно, но… нет. —Чёрт бы тебя побрал, пошли. Дима тоже переносил расставание не очень благополучно, только вот у него не было кого-то, кто бы мог вытащить его из ямы, которую он сам же себе и вырыл. Поперечный пытался, но у него не особо выходило, потому что его излюбленным лекарством от проблем был алкоголь, но Ларин не пил. По правде говоря, Дмитрий скорее даже сам не давал никому себя вытащить, потому что было что-то в этом мальчишке особенное, что-то, что зацепило, что-то, что в один миг разрушило Димину защиту, которую он выстраивал годами. И это что-то до сих пор не давало ему покоя, не давало спать по ночам, не давало нормально мыслить. Ларин боялся, что своим поступком убил в Юлике его детскую наивность и радость всему подряд, боялся, что разбил парню сердце. Чувство вины тяготило его с самого начала их отношений. Он винил себя в том, что не смог тогда пресечь всё на корню, что поддался чувствам и эмоциям. Такого больше никогда не должно было произойти. Никогда. —Нужно найти тебе девушку, — сделав глоток кофе, констатировал Данила. — Что? — Дима слегка опешил. —Девушку тебе найти надо, говорю, — как ни в чем не бывало снова повторил он. —Женщины омерзительны, а отношения переоценены, — как скороговоркой выдал Ларин. —Да? — историк повёл бровью, — Я, конечно, понимаю, что ты у нас «мистер гордость», но тебе нужен кто-то, кто мог бы за тобой присмотреть. —Не нужен мне никто! Поперечный, не мели чепуху, — мужчина взял в руки кружку с зелёным чаем, — Очень прошу, отъебись с этим уже, я сам разберусь. —Ладно, ладно, не сдохни только от передоза потом. Дима нахмурился, но ничего не ответил.«Помнит, значит, сукин сын»
***
—Руслан Эдуардович, вы просили зайти, — выглядывая из-за двери, спросил Юлик. —Да, проходи, я хотел поговорить насчёт твоих работ, — учитель достал папку для бумаги А3 и, открыв, положил на стол, — Юлик, для твоего возраста ты очень хорошо рисуешь, я бы даже сказал, что у тебя есть талант, поэтому всё уже решено, мы устраиваем выставку! — Что?.. Выставка?! — парень, казалось, потерял дар речи, — Выставка моих работ?! —Да, пока что в школе, но знаешь, у меня есть кое-какие связи, — Усачев подмигнул, — и возможно, мы сможем устроить тебе настоящую, масштабную выставку. Глаза у Юлика сразу так загорелись, в тот момент он чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Он внимательно слушал и записывал, что нужно сделать и как подготовиться, когда они уже почти закончили учитель остановил парня: —Только, Юлик, твои последние работы очень… депрессивные. У тебя что-то случилось? — Руслан выглядел обеспокоенно. —Нет, что вы, у меня всё хорошо, — юноша широко улыбнулся, подтверждая так свои слова. —Ладно, но если что, сходи к Екатерине Романовне, школьному психологу, её вроде все знают. Хорошо? —Хорошо, — Онешко послушно кивнул. —И ещё кое-что, ты ведь хочешь выставить портреты? —Да. —И этот? — преподаватель достал из папки написанный акварелью портрет Ларина. Юлик помнил, как рисовал этот портрет. Это было лето, они сидели в парке, они ели мороженое и болтали обо всём на свете. Дима тогда задумался, и парень решил не терять возможности его запечатлеть таким. Таким спокойным и умиротворённым. — И этот.