Young, beautiful and stupid

— Ты ведь...? — Гейб, прибывший на полчаса позже назначенного времени, чем заново раздраконил Освальда, прищурился. Джим попытался скроить в ответ хоть сколько-нибудь дружелюбную улыбку, ощущая зачатки подкожного зуда от однотипной реакции на собственную персону. Впрочем, раздражение от пристального внимания окружающих, далеко не единственное, что он чувствовал: первая капля дождя — увесистая и холодная, за ней еще и еще. — Гейб! — прикрикнул Освальд, зонтик он заранее вручил непутевому подчиненному, а тот занимался чем угодно, кроме своих прямых обязанностей. И нет, его волосы не завивались от воды, подобно волосам Фиш, просто слипались, превращаясь в непривлекательную паклю. — Прости, босс, — скомкано извинился тот, перехватывая зонт в левую руку, чтобы удобнее было прикрывать голову нервного мэра и при этом открывать перед ним дверцу. Джим за это время успел юркнуть в машину с другой стороны. В салоне автомобиля с кожаными сидениями было также тепло и сухо, как он помнил. А вот город стал другим — это Гордон подметил и раньше, когда дезориентированный ходил по нему пешком, — другим, и в то же время остался прежним. Если учесть — восемнадцать! — Джиму всё еще сложно было в это поверить, прошедших лет, то Готэм словно застыл в янтаре не в самом лучшем из смыслов. Опасность, таящаяся в каждой подворотне и готовая сожрать незадачливого бедолагу, затхлость, и серость тонов — это, кажется, никто не в силах исправить. Отец не преуспел. И он сам, по видимому, тоже — офицер полиции, ха! При очередном повороте головы Джим наткнулся на взгляд Освальда. Взгляд слишком интенсивный, чтобы хотя бы попытаться понять его значение. Пришла вдруг мысль, что он для Освальда сейчас — равно как этот город — другой, но прежний. Джим закусил изнутри щеку, прислушался к шуму капель и всё-таки решился: — Освальд, расскажи мне… ну, обо мне, — Гордон чуть помедлил и придвинулся ближе к Кобблпоту. — Твой Джеймс Гордон, каким он был? — О, — Освальд, казалось, растерялся, хотя этот вопрос стоило ожидать рано или поздно, — он был… ты был… добрым, храбрым, рядом с ним любому захочется стать лучше, чем он есть. Он старался спасти Готэм, даже если этот пропащий город спасаться отказывался. — Джиму оставалось лишь изумлено наблюдать, как лицо мэра светлеет от этих слов. — Он пожертвует собой, тем, что дорого и даже теми, — а здесь, Джим мог руку дать на отсечение, голос Освальда прозвучал выше, — если сочтет это необходимым. И уж конечно, от Гордона не укрылся — и не мог не воздействовать — тон, с которым Освальд придавался воспоминаниям. — Ты, кажется, очень его ценил, — буркнул Джим, к щекам и шее прилила кровь. Пытаясь это скрыть, он опустил голову, понял бесполезность затеи и отвернулся. — О… да, — Кобблпот мигом вернулся к реальности от чужого замечания, теперь смущены были оба. — Приехали! — оповестил Гейб, будучи совершенно безразличным к драме местного масштаба. Джим был рад и тому, и другому.

***

Конечно же, разбушевавшаяся погода Освальда ничуть не приструнила. — Ты обещал, — напомнил Джим жалобно. «Джеймс Гордон мне жалуется?», — Освальд с усилием подавил несвойственный порыв ущипнуть себя. Парень спрыгнул с табурета, прерывая тем самым еще не начавшийся мерки, скинул туфли и прошлепал по полу прямо в носках. — Сэр! — возмутился немолодой портной, не первый день знакомый с Кобблпотом в качестве мэра. — Это, — Джим сунул рукав рубашки Освальду под нос, — качественно и наверняка ужасно, — он сделал большие глаза, — дорого. Но такая одежда годится только для выпускного, свадьбы и, не знаю, крестин? Если ты вдруг таким образом решил впечатлить меня, то, пожалуйста, подумай, как я буду себя во всем этом чувствовать. Как я должен во всем этом ходить! — Чем костюмы на заказ столь плохи? — Кобблпот невинно хлопнул глазами. — Освальд! — почти рычание. — Ладно, — сдался мэр, понимая, что этот раунд проигран. — Но костюмы мы всё равно купим. Три, как и планировали. — Два или я лично выволоку тебя под дождь без зонта. — Хорошо, Джеймс, как скажешь, — в противовес собственным словам Джим галантно придержал дверь фешенебельного ателье, куда Кобблпот имел неосторожность его привести. А попытку поблагодарить пресек хмурым взглядом.

***

Заметив джинсы, ремни, футболки и куртки — вещи качественные, но менее дорогостоящие и намного более понятные и удобные, Джим сразу почувствовал себя лучше. — Выбирай, — велел Освальд смиренно. «Ну надо же», — думал Гордон, рассматривая себя в зеркало примерочной — черная кожанка, наподобие той, в которой он очнулся, шла и теперь. — «Строит из себя жертву. Интересно, его Джеймс тоже разрывался между безотчетной нежностью и желанием хорошенько встряхнуть?». В итоге он всё равно остался недоволен чрезмерным количеством купленного. «Если бы Роджер узнал, обязательно бы меня высмеял, и был бы прав, черт возьми!». И хотя через несколько часов Джим был до крайности вымотанным и голодным, впереди их ждал еще один пункт назначения. Освальд решил принести извинения перед Эдвардом за утренний инцидент.

***

— Как думаешь, Джеймс, что лучше — запонки или галстук? — спросил Кобблпот, деловито перемещаясь по магазину. — Понятия не имею, — честно ответил Джим, даже не пытаясь имитировать заинтересованность. Он бухнулся на едко желтого цвета пуфик и беззастенчиво потянулся, чем невольно привлек внимание темноволосой девушки своего возраста. То есть своего нынешнего возраста. Он постучал двумя пальцами правой руки по наружной стороне собственного запястья и закатил глаза — не зная, поймут ли его — носят ли люди наручные часы или это пережиток прошлого? Долго. Судя по тому, как помощница главного продавца понимающе улыбнулась, с невербальной коммуникацией и в XXI веке всё было в полном порядке. Убедившись, что Освальд не смотрит, слишком увлеченный выбором подарка, Джим наклонил голову на бок, высунул язык и заболтал рукой в воздухе. На сей раз он вешался на воображаемом галстуке. Девушка совершенно очаровательно прыснула, почти хрюкнула. Освальду так не показалось. Он развернулся и глянул на незнакомку в такой ярости, что любой намек на веселье тут же умер на ее губах. На его место пришел испуг. — Да как ты смеешь! — зашипел Пингвин на ту, которая, как он думал, высмеяла его вот так вдруг. И стал стремительно надвигаться на бедолагу, слишком стремительно для того, кому на первый взгляд было сложно передвигаться. Джим подскочил, готовый, если потребуется, кинуться наперерез, но не зная, успеет ли. — Освальд! — позвал он импульсивно, чувствуя как скачет сердце. Тот медленно обернулся почти без прежних эмоций на лице. Не представляя, что еще сделать, Гордон сбил стоящую на соседнем пуфике женскую сумочку. — Вот чёрт, — выругался он, — я такой неловкий, простите, — Джим бросился подбирать выпавшее содержимое, всем видом давая понять, произошедшее, не более чем нелепая случайность. Не ясно, поверил ли Освальд, владелица, а по совместительству невезучая покупательница, обернувшаяся от одной из витрин и присоединившаяся к нему, явно поверила, хоть и сочла тем еще идиотом. Всё еще рассыпаясь в извинениях, Джим украдкой поднял глаза и с облегчением убедился — буря миновала.

***

— Знаешь, — поделился Джим, уже сидя в машине на пути в фамильный особняк мэра. Он высунул руку сквозь распахнутое окно и дождь, еще недавно казавшийся жутко стылым, приятно холодил отрытые участки кожи. — На секунду мне показалось — ты ее ударишь. Или убьешь. Освальд ничего не ответил, даже не взглянул. — Сделай музыку погромче, пожалуйста, Гейб, — попросил Джим, вытягивая ноги насколько позволяет пространство. Песня была не знакома, но привлекательна для слуха. Помогала думать. Освальду, судя по всему, тоже.