forever

— Чонгук-а, удели мне внимания, — Тэхён приобнял младшего со спины, прижимаясь щекой к чужой. — Хён, я занят, — Чонгук лишь оттолкнул от себя старшего, продолжая работать. — Ты уже целую неделю работаешь, а я ведь скоро... — не успел договорить Тэхён, как его перебили. — Хён, отстань, — грубо ответил Чонгук, даже не подымая глаз. Тэхён только надул губы и вышел прочь из чужой комнаты. — Что, опять выгнал? — спросил Чимин, развалившись на диване. — Я уже в нашу комнату захожу только чтобы спать, не пускает. — Угум, я тоже, — кивнул Хосок. — Мне уже всё равно, — уходя, сказал Тэхён, закрываясь в своей комнате. — Я так понял, в комнату мне не заходить? — спросил Намджун, стоя возле двери, ожидая привычного "Да". Так прошло три дня. Чонгук по-прежнему работал над своей новой песней, не обращая внимания ни на кого. Даже на своего любимого хёна, который не терял надежды и продолжал каждый божий день приходить в чужую комнату, дабы хотя бы немного провести с макнэ время, но тот лишь фыркал, отталкивал и говорил "Не мешай мне", "Отстань", "Уходи". Обидно? Обидно. Младший вообще перестал обращать на кого-либо внимания. Тот же Чимин даже не может зайти к себе в комнату, ибо его сразу выгоняют. Видите ли посторонний шум кролику мешает, поэтому впускает своих соседей только вечером, чтобы они легли спать. Ну а если пойти против Чонгука — лучше не знать последствий. Работает младший, да и пожалуйста. Только Юнги оценивает упорство макнэ, остальные лишь страдают. Особенно Тэхён, который, кстати, скоро уезжает, а Чонгук даже пальцем не дернул, чтобы провести с ним последние дни вместе. Маленький засранец. И вот, когда Тэхён уезжает уже завтра, он глубоко вздыхает и заходит уже в такую приевшуюся дверь. Медленно подходит к макнэ, всё так же обнимая со спины и прижимаясь щекой. Перед Чонгуком лежат много бумаг, полностью исписанных его корявым почерком. Лишь только один лист был полупустым, где сейчас как раз-таки Чон и пишет. На приход старшего он только вздохнул, но не оттолкнул, а продолжил писать, не подавая виду, что ему как бы не удобно, когда он работает, а Тэхён прижимается своей щекой к его. — Чонгук-а, — начинает по привычному Тэхён, делая паузу, чтобы Чонгук немного обратил внимания. — Удели мне внимания. — Хён, — вздыхает Чонгук. — Я правда занят. Как закончу, сразу же сделаем что-нибудь вместе. — Когда ты закончишь уже будет поздно. Придётся ждать целый месяц. — Не неси ерунды. Я не буду работать месяц, максимум еще пару дней, хён. А теперь, уйди и не мешай. На этот раз Чонгук вновь оттолкнул хёна, даже не погружаясь в суть его слов "Придётся ждать целый месяц". Тэхён, как бы, уезжает, а Чонгук забыл вовсе. И вот, спустя два дня, когда Ким уже дома, со своими родителями, в другом городе, Чонгук выходит из своей комнаты счастливый. — Надо же, наша пташка вышла из комнаты, — улыбнулся Чимин. — Господин, можно я пройду в комнату? — Очень смешно. А где Тэхён? Я как раз закончил работу, было бы неплохо отдохнуть, — Чонгук направился к двери в комнату своего хёна, как грубоватый голос Намджуна его остановил. — Он уехал, Чонгук, ты забыл? — Уехал? — Чон ошарашенно выпучил глаза, показывая всё своё удивление, а после вспоминая, что что-то про поездку он давно ему глаголил, и говоря, что на долгое время. — Еще вчера утром, — ответил Чимин, вновь смотря в телевизор.

***

И вот уже как бы долгое время нет Тэхёна, а Чонгуку скучно. До боли в груди скучно и обидно на самого себя. Старший ведь так сильно пытался отвлечь Чона от работы, обнимал, прижимался, что до сих пор чувствует макнэ, но сейчас в груди так больно, что он просто отталкивал его. Своего хёна. — Совсем грустный ходит, — шепчет на ухо Чимину Джин. — Может скажем, что Тэ сегодня приезжает? — Не надо. Пусть отвечает за то, что делал. Чонгук кое-как доходит до кровати, снимает одежду и ложится спать. Он устает. Устает от смертной скуки. И лени. Лень делать всё. Даже кушать, что, кстати, очень сильно любили делать Чонгук и Тэхён. Чонгук и Тэхён... Чон ворочался много раз, чем вызывал недовольство у Хоби и Чимина, которые пару раз кидали в него подушки со словами "Усни же уже", и вроде, как бы, уснул. Но просыпается вновь от жары. Чонгуку безумно душно и жарко стало, а еще он чувствует чьи-то руки на своей талии, и горячее дыхание в области шеи. Развернувшись лицом к человеку, который стал причиной пробуждения, Чонгук хотел было визжать от радости, ведь перед ним сейчас лежит хён. Его хён. Такой милый, беззащитный, смешно причмокивающий губами и что-то бормоча себе под нос. Чонгук слегка улыбнулся, убирая чужую чёлку, которая закрывала глаза, проводит рукой по гладкой коже, а затем припадает к пухлым губам. Ну так, невесомо просто прикасается к чужим губам. Даже поцелуем назвать нельзя. А Тэхён чувствует. Чувствует и отвечает, сильнее прижимаясь, запуская руку в чёрные волосы. — Ни стыда ни совести, — тихо пробубнил Чимин, пряча голову под подушку.