forever

Тэхён не поддерживает мамину идею о переезде в какой-то глухой город даже в тот момент, когда он стоит в своей новой комнате. Он не хочет бросать все то, что успел нажить за свои шестнадцать лет. В Сеуле у него было все: друзья, прекрасные учителя, уютная комната. Здесь у него нет ничего. Отец изменил его матери месяц назад, но она узнала. Не выдержала, собрала вещи, подала на развод. Все произошло так быстро, что Тэхён не успел моргнуть. Всё-таки связи в суде — это хорошо. Для мамы. Теперь за спиной подростка счастливая жизнь, а перед глазами унылая, серая комнатка с огромными паутинами в углах. — Она больше твоей старой комнаты, — женщина выглядывает из-за угла, осматриваясь вокруг. — Думаю, твои плакаты скрасят эти стены. — Думаю, да, — Тэхён не должен показывать маме, что ему грустно, потому что от этого ей легче не станет. Он единственный, кто у нее остался. Подросток тратит на обустраивание своего уютного уголка в этом доме почти два дня. Мама изредка приходила, помогала стереть пыль на высоких полках, а после скрывалась в других комнатах. Всхлипы Тэхён слышал каждую ночь. В новой школе освоиться было несложно, но все было абсолютно не таким, как в столице. Учителя будто бы не любили свою работу, к слову, совсем, дети грубоватые, но довольно интересные и общительные. Тэхён смог сблизиться только с Чимином — парнем с соседней парты, что вечно оборачивался и улыбался. — Страшный этот дом, — как-то раз говорит Пак, когда провожает Тэхёна. — У нас плохие слухи о нем. Говорят, там призраки. — Глупости. Месяц живем, вроде никого, кроме отвратного настроения, там нет, — вздыхает Ким, прощаясь с другом. После этого разговора Тэхёну не спится пару дней подряд. Каждый раз ему кажется, что кто-то шкребется по какой-то поверхности, но стоит Киму открыть глаза и резко подорваться с кровати, шум пропадает. Подросток думает, что угнетающая обстановка давит на кимому голову. Бессонница подкрадывается незаметно. Это произошло снова двадцать пятого ноября в тысяча девятьсот девяносто пятом году. Тэхён пьет привычную таблетку (успокоительное) и уже готовится ко сну, расправляя кровать, как раздается опять странный звук. На часах давно за полночь, шум только нарастает, но стоит Тэхёну обернуться, ничего не происходит. Однако странное свечение из огромного зеркала заставляет все внутренности перевернуться от страха. Ким в тот день увидел руку, которая провела по поверхности, а после пропала. Похожее происходит на следующий день. Тэхён успел уловить странный силуэт в зеркале, но он слишком быстро пропал, а на запотевшей поверхности постепенно вырисовывается "Hi". В ту ночь Тэхён не смог уснуть. Они знакомятся спустя неделю, после кимовых наблюдений. Мальчика в зеркале зовут Чонгук и ему пятнадцать. Он шепчет, что не может выбраться от сюда, и что его давно, наверное, ищет мама. Тэхён хочет помочь, но он не силен в паранормальных явлениях. Чонгук умный. И очень интересный. Тэхён которую ночь жертвует своим сном, чтобы поговорить со странным мальчишкой хотя бы пару минут. Но им вечно что-то мешает закончить разговор: либо слабый организм Кима, который нуждается в хорошем сне, либо мальчик просто не умеет долго показываться. Тэхён пытался выяснить, как Чонгук туда попал. Но он только хмурил брови, а спустя секунду пропадал. — Я... Я не помню, — как-то раз сказал он, когда снова появился. — Я помню только как к нам в дом забралась женщина и разбила зеркало у моих ног. — Ты жил здесь? — Да. Мой отец построил этот дом. Это моя комната, — как-то грустно сказал Чонгук, до боли закусывая свою губу. — Но тогда скоро началась война, и он не успел достроить подвал. Мы остались с мамой вдвоем. — Какая война? — у Тэхёна мурашки по всему телу. — Ты, наверное, что-то путаешь? — Нет, тогда был призыв, — Чонгук вновь хмурит брови. — Когда пришла женщина... мамы не было, она уехала. Она должна скоро вернуться и забрать меня с собой. — Чонгук, какой сейчас год? — Тэхён неожиданно вспоминает всю историю Кореи и молится, чтобы он не произнес... — 1950. Тэхён перечитал много книг о странных явлениях, связанных с призраками. Тогда он Чонгуку ничего не сказал. Точнее, он просто не успел. Мальчик снова пропал. Но на следующую ночь он приходит опять. — Ты уверен, что сейчас 1950? — Конечно, что за вопрос? — Но, Чонгук... — Тэхён тыкает пальцем на календарь, который весит на стене, где большими цифрами написано "1995". Чонгук тогда пропадает быстрее, чем обычно. Он не приходит ни через день, ни через два и даже три. Чимин устало вздыхает, наблюдая, как Тэхён пересчитывает абсолютно все помидорки в салате. Пак отпивает немного яблочного сока, корчит лицо, потому что ненавидит яблоки, и только открывает рот, чтобы что-то спросить, как вышеупомянутый мучитель овощей опережает его. — Что ты... Как много знаешь о доме, в котором я живу? — Что? Голова уже едет там? — Нет, просто мне интересно. В интернете ничего о нем не сказано. — Какой-то мужчина построил его в пятидесятые для своей семьи, но вроде бы не успел, тогда началась война. Там жили на тот момент его жена с сыном, но, я точно не знаю, вроде этот мальчишка умер там? Или... не знаю. Как-то бабушка мне говорила, что его тело так и не нашли, а его мать до сих пор верит, что он жив. Но прошло слишком много времени, и после его пропажи через лет пять она продала дом и уехала из города. — Его мама все еще жива? — Я не знаю. Честно, никто не знает, что произошло в день его пропажи. Соседи не слышали криков, никакого подозрительного шума. Полиция считает, что он просто сбежал тогда на фронт к отцу. — Его папа жив? — Бабушка говорила, что он погиб в первый год войны. Чонгук появляется к концу недели. Его глаза были поникшие, бледные руки тряслись не то от волнения, не то от страха перед реальностью. Тэхён привычно присаживается на пол перед зеркалом, слегка улыбаясь, пытаясь таким образом успокоить мальчишку. — Мама не придет за мной? — говорит он шепотом, что Ким не сразу улавливает смысл сказанных слов. — Я не думаю, Чонгук, что... — Не отвечай, я понимаю, не маленький уже. Это мне, получается, уже шестьдесят? Я гожусь тебе в отцы. — Скорее в унылого деда, — усмехается Тэхён, замечая повеселевшее лицо напротив. — Чонгук? — М? — Что произошло в ту ночь? Чонгук заламывает пальцы на руке, прикрывая глаза. Он прокручивает этот день в своей голове постоянно.

1950, 25 июля.

22:48

Когда мама только села в машину и уехала со двора, Чонгука сразу окутал страх. Нет, он вовсе не боялся оставаться один дома на целую ночь. Просто внутри поселилось такое чувство, что что-то сегодня может случится ужасное с кем-то из его близких. Чонгук прикрывает глаза и закрывает дверь на замок, прокручивая ключ два раза. Парень подходит к фотографии отца, которая висела на стене. Прошел уже месяц с того дня, как его забрали на фронт, и все мужские обязанности свалились на еще хрупкие плечи младшего Чона. Да, ему уже пятнадцать лет, но подростковый период еще не закончился, да и Чонгук вырасти еще не успел. Несколько девочек с его улицы все еще выше его, что, несомненно, раздражает до покалывания в пальцах. Чонгук шепотом просит о скорейшем возвращении папы и поднимается к себе в комнату. Что произошло в тот момент, Чон не понимает до сих пор. Неизвестная женщина ворвалась как-то в дом, рыдала и что-то нашептывала себе под нос. Чонгук пытался держать себя в руках, просил старуху покинуть чужой дом, на что она только заорала и схватила его за шею. Женщина душила его ровно до того момента, когда Чон уже перестал двигаться. Сердце мальчика билось очень медленно, но он пытался держаться в сознании. — Вы все тут прокляты, — последнее, что смог расслышать Чонгук, прежде чем провалиться в бессознательное состояние. На следующее утро он видит свою комнату через огромное зеркало, которого никогда не было в его комнате.

1995, 5 декабря.

— Может, она ведьма? — предполагает Тэхён. — А как же... твоя мама, она разве не видела тебя в зеркале? — Нет. Я кричал, звал ее, но она так и не посмотрела на меня. Я каждый день видел ее слезы, но ничего не мог сделать. Я... Я-я-я понятия не имею, что мне делать. Я даже не понимаю, жив я или нет. — Когда она... душила тебя, где все это было? — Она толкнула меня в подвал, и я упал тогда в самый низ. Потом набросилась на меня и вечно что-то шептала. Я помню, что она тащила еще меня к самой стене... — Тащила? Но, Чонгук, подвал слишком маленький... — Отец выкопал два. О втором знали только мы. Дверь в полу возле стены в гостинной. Тэхён подрывается с пола, направляясь в названное место. Никакой двери в полу точно не наблюдалось в этой комнате. Правда, если только на нем не лежит огромный старый ковер, а сверху еще приставлен дубовый шкаф. Тогда все может быть. Ким прилагает особые усилия, чтобы сдвинуть громадину с места. И да, занятия спортом в солнечном Сеуле дают о себе знать. Когда Тэхён поднимает ковер, то сначала он захлебывается в пыли, потому что под ним еще никто не решился убрать, а после в глаза бросаются старые доски, неуклюже прибитые. Тэхён отдирает их при помощи лома, и вскоре появляется та самая дверь, о которой говорил Чонгук. Понятно, почему риелтор ничего не сказала о втором подземной помещении. И в планировке дома его не было. Просто никто раньше не замечал его, а со временем сгнивший пол показывает все скрытое. Тэхён дергает за железную ручку, и спустя пару минут она подается. Дверь открывается и с грохотом ударяется о пол. Ким бежит за фонариком, который валяется без дела в прихожей с самого переезда. Лестница давно сгнила, поэтому Тэхён удивляется, как она еще держит тяжелого парня. Но все же одна перекладина трещит и ломается. Крик Кима эхом разносится по всему помещению, из-за чего в голове потом начинает звенеть. Слишком тихо здесь. Когда кроссовки касаются пола, Тэхён вздыхает с облегчением и сразу включает фонарик. Специфический запах он уловил сразу, стоило открыть дверь, но он был не так ощутим, как сейчас, стоило опустится вниз. Отец Чонгука знатно постарался, потому что подвал вышел слишком глубокий. Чем глубже Тэхён шел, тем больше его начинало тошнить от противного запаха, а когда свечение фонарика цепляется за осколки разбитого зеркала, то сердце Кима готово выпрыгнуть через глотку в эту же секунду. Тэхён направляет свет немного дальше и через секунду его выворачивает. Возле каменной стены лежит потрепанная временем серая футболка, в которой каждый раз Ким видит Чонгука в отражении зеркала. Под старой вещью были кости. — Тебя вообще нельзя оставлять одного! — мама взволновано обнимает сына, пряча его лицо ровно в тот момент, когда спасательная служба выносит чужие останки. — Ты меня так напугал. Тэхён ничего не отвечает, сильнее прижимаясь к матери. Он сильно сжимает ее куртку в своей руке, из-за чего женщина успокаивающе начинает поглаживать сына по растрепанной макушке. В эту же ночь он видит Чонгука опять. Только мальчишка теперь стоит возле его кровати. То зеркало мама сразу выкинула, когда полицейские покинули дом. — Спасибо? — шепчет Чон, наблюдая за бледным лицом Тэхёна. — Все же я правда умер, как и предполагал. — И как ты? Чувствуешь свободу? — также шепотом отвечает Ким, отбрасывая одеяло. — Немного, — мальчишка усмехается и присаживается на край уже чужой кровати. — Почему ты не пропадаешь? — Что? — Ну, знаешь, обычно в фильмах после освобождения души призраки пропадают. Я, вроде как, освободил твою? — Я не знаю, но чувствую, что ненадолго тут. Они молчат парум минут. Чонгук первый подает голос, который немного изменился, стоило парню выбраться из зеркала. — Я видел свою маму. Она еще жива, — Чонгук улыбается через силу. — Она была потрясена новостью о том, что меня, наконец-таки, нашли. Знаешь, у меня ведь уже есть две сестры? — продолжает говорить Чон ломанным голосом, игнорируя слезы на своих щеках. — Такие красивые, прямо как она. Тэхён вытирает влагу со своего лица, подмечая, что призраки, наверное, тоже умеют плакать. — В любом случае, — Чонгук подрывается с кровати. — Я благодарен тебе за эту возможность увидеть ее еще раз. Если бы не ты, кто знает, сколько бы я еще пробыл здесь. — Ты... пропадаешь, — Тэхён кивает на чужие руки, подмечая, что они становятся прозрачными. — Я знаю, — Чонгук улыбается, а после присаживается на корточки возле кровати, протягивая правую руку, которая еще имеет четкие очертания; Тэхён сразу же хватается за нее, ощущая холодок по всему телу. — Я рад, что познакомился с тобой, хоть и при странных обстоятельствах. Надеюсь, мы увидимся с тобой нескоро, — Чон улыбается, а после тянется к чужому лбу и оставляет легкий поцелуй. — Не грусти больше никогда. И он пропадает совсем. Ким еще пару раз проводит рукой по воздуху, чтобы убедиться окончательно в том, что теперь с этого момента он в комнате один. На следующий день Тэхён приходит на могилу Чонгука и оставляет ему ромашки, которые он так сильно любил в свои далекие пятнадцать лет.