***
Их новый дом был поменьше прежнего и располагался всего в паре кварталов от него. Майклу он сразу понравился. Он был куда как светлее и уютнее, к тому же над ним не висела аура многочисленных смертей — даже дышалось легче. Майкл забрал себе угловую комнату на втором этаже, рядом с лестницей на чердак. В ней было сразу два окна, выходящие на юг и на запад, так что почти весь день она была залита солнечными лучами. Когда Майкл заглянул в нее в первый раз (они еще только присматривались к дому), то был поражен царившим в ней умиротворением. Подобное чувство он испытал до этого лишь однажды, когда мать впервые взяла его с собой в церковь. Он мало что тогда запомнил. В память врезались лишь величественно кружившие в солнечном луче пылинки да высокие голоса церковного хора. «В таком месте точно не случится ничего плохого», — подумалось ему. Переезд прошел сумбурно и вспешке. Большинство вещей не первой необходимости все еще пылились по коробкам, ожидая, пока владельцы обратят на них внимание. Но у Билла вечно находились дела поважнее, а Майкла и так все устраивало. На волне перемен Билл записал сына в новую школу, поближе к месту жительства. Школа была самая обычная, средней захолустности, но, по отзывам, неплохая. Майкл не ждал от нее ничего хорошего, хотя отец был настроен более чем оптимистично. Не ему ведь придется иметь дело с последствиями зловонного облака слухов и сплетней, намертво прикрепившегося к их фамилии. Хотя тут он, пожалуй, не прав. В первый учебный день Билл, несмотря на видимое возмущение Майкла, лично подвез его до ворот школы и помахал на прощанье. Майкл махнул в ответ и фыркнул, выражая свое отношение к этой ситуации. Ему ведь уже давно не семь лет, мог бы и сам добраться. За последний месяц отец вообще стал уделять ему непривычно много внимания (видимо, пытался компенсировать время, проведенное Майклом у Генри), парень даже растерялся поначалу. Потом немного попривык, стал огрызаться на излишнее проявление заботы, каждый раз сгорая от стыда, когда всплеск эмоций немного утихал. Но отец не сердился, лишь криво ухмылялся в ответ на извинения. Здание школы выглядело потрепанным временем. Майкл медленно поплелся к главному входу, стараясь не слишком глазеть по сторонам, чтобы не привлекать внимание. Там он и был перехвачен местным завучем — гиперактивным полноватым человеком слегка за тридцать, чье имя Майкл не потрудился запомнить. Тот спешно показал Майклу его шкафчик, вручил ключ от него, расписание, брошюрку школьных правил и оставил на попечение его новой одноклассницы, отловленной им из толпы слоняющихся по коридору подростков. — Луиза поможет тебе освоиться, — лучезарно улыбнулся мистер как-там-его. — А мне пора. Дела-дела, увидимся на английском. С этими словами он так же спешно удалился, оставив подростков знакомиться самостоятельно. — Луиза Роджерс, — первой представилась девушка, закладывая за ухо выбившуюся из хвоста на затылке кудрявую прядь, — мистер Симмонс всегда такой, не обращай внимания. — Майкл Афтон, — улыбнулся он в ответ. Девушка была симпатичная, но без выдающихся особенностей. Единственным, что привлекло его внимание, были ее глаза: ярко-голубые, они резко выделялись на смуглой коже. — Афтон, — повторила она, пока он запихивал свои вещи в шкафчик. — Как в «Афтон Роботикс»? — Компания принадлежит моему отцу, — Майкл захлопнул шкафчик и мрачно уставился на девушку. Отцу каким-то невероятным образом удалось добиться того, чтобы информация о Бетти не просочилась в местные газеты, но после самоубийства матери о таинственном исчезновении его сестры вновь заговорили. — Понятно, — заключила Луиза, окидывая его оценивающим взглядом. — Мой отец работает в полиции, так что я наслышана о твоей семье. Сочувствую. — Спасибо, — мрачно буркнул Майкл, до боли сжимая кулаки. — Давай не будем об этом. — Как хочешь, — пожала плечами Луиза. — Перед первым уроком я еще успею показать тебе самое необходимое. И если почувствуешь потребность поговорить, можешь обращаться. Первый урок у них совпадал (это был английский) и мистер Симмонс еще раз представил классу Майкла. Сказав о себе несколько общих слов, он занял свободную парту в дальнем от окна ряду. На перемене его ожидаемо обступили новые одноклассники. Майкл мог быть очень обаятельным при желании, и сейчас пользовался этим на всю катушку. Не то чтобы он собирался заводить с кем-либо из них дружеские отношения, просто не хотел выбиваться из коллектива. От этого вечно проблемы. Следующую пару уроков Майкл старался держаться Луизы. Она оказалась довольно милой, хоть и несколько резкой и категоричной в суждениях. Дальше в расписании шли расхождения: Луиза шла на литературу, Майкл — на физику. Она показала ему, где находится нужный кабинет и договорилась встретиться у его шкафчика после урока. На физике Майкл откровенно заскучал. В прошлой школе предмет подавался куда лучше, хоть сейчас он и взял продвинутый курс, физика обещала стать пустой тратой времени. Когда он вернулся к шкафчикам, Луизы еще не было. Чтобы занять время, он с любопытством оглядывался по сторонам. Внимание его привлекла все увеличивающаяся в размере группка учеников в стороне. Заинтересовавшись, он протолкался к эпицентру событий. Трое бугаев (кажется, членов школьной футбольной команды, но Майкл не был уверен) окружили мелкого рыжего пацана, перебрасывая друг другу какую-то вещь у него над головой. Попытка перехватить ее у паренька не увенчалась успехом — и от толчка, под одобрительный свист кого-то из зрителей, он полетел на пол. — Л-ладно, убедили: вы правы, я нет. Приношу свои извинения. А-а теперь можно вернуть мои очки? — медленно поднялся на ноги рыжий, подслеповато щуря глаза. Типичный буллинг. Майкл и сам в таком не раз участвовал (и даже был инициатором) до того, как все случилось. Потом же… Чувство вины острыми коготками впилось в сердце. Неважно, он начал жизнь заново. — Дай-ка подумать, Смит… — протянул главарь, постучав очками по подбородку. — Такая наглая ложь не должна остаться безнаказанной. Но я сегодня в хорошем настроении. Лови! — он сделал вид, что собирается вернуть очки, но когда Смит уже протянул руку, резко перекинул их своему приятелю. Раздался взрыв хохота. — Отвалите от него! — послышался властный голос. Смех как ножом отрезало. То, что этот голос принадлежит ему, Майкл осознал только когда головы главных участников шоу повернулись в его сторону. — Что ты сказал? — обманчиво спокойно переспросил главарь. Отступать было поздно. Майкла затопил жгучий стыд — за себя, за этих придурков, за всех, не сумевших вовремя остановиться — стыд, переходящий в гнев. Жизнь с чистого листа. С возможности поступить правильно. — Я сказал отвалить от него. Или у тебя проблемы со слухом? — Майкл насмешливо улыбнулся. — У, Смит, да у тебя новый кавалер? — глумливо обратился главарь к рыжему, но, повернувшись к Майклу, продолжил вполне миролюбиво. — Ты же новенький? Думаю, ты просто еще не разобрался, кто здесь кто. Так что, на первый раз прощаю. — Спасибо за великодушие, — максимально язвительно процедил Майкл. — Идем, парни, — хмыкнул главарь, — шоу окончено. Вскоре рассосалась и собравшаяся было толпа, оставив Майкла наедине с осматривающим вернувшиеся к нему очки рыжим. Его новый знакомый был не таким уж и мелким, но казался младше за счет невысокого роста и несоразмерно большой толстовки на нем. — Спасибо, что помог, н-но это было не обязательно, — произнес он, нацепляя очки на веснушчатый нос. — Я-я бы сам справился, а теперь и у т-тебя будут проблемы. — Пожалуйста, — фыркнул Майкл. Остатки гнева все еще плескались внутри. — Что они от тебя хотели? — Как обычно, — пожал плечами новый знакомый, — доказывали свой а-авторитет, знаешь, есть парни, которые вечно н-найдут причину докопаться. А, в-возможно, Тревор выяснил, что я сболтнул кое-что лишнее про него на прошлой неделе. Но эта сплетня давно успела протухнуть. С-странно, что он так поздно среагировал. Кстати, я Фритц Смит, — протянул он руку. — А т-твое имя я знаю, Майкл Афтон, мы виделись на физике. — Приятно познакомиться, — ответил Майкл на рукопожатие. Ладонь Фритца оказалось сухой и горячей. Было немного обидно, что его принцесса в беде оказалась обычным болтуном, страдающим за слишком длинный язык, но для начала неплохо. — Взаимно. Обращайся, если что. Ну, все, мне пора, — на протяжении всего диалога Фритц то и дело оглядывался, и видимо, усмотрев, что искал, махнул рукой и скрылся в людском потоке. — Привет! — раздался голос Луизы за спиной Майкла. — Как ты тут без меня? — Да вроде справляюсь, — усмехнулся Майкл, поворачиваясь. — Познакомился с кем-нибудь? — Да, с одним парнем. Фритц Смит. Услышав это имя, Луиза разом помрачнела, словно кто-то щелкнул выключателем. — Слушай, я не вправе указывать тебе, с кем общаться, но все же дам тебе один совет, — она хмуро взглянула на Майкла. — Избегай Фритца Смита, если тебе дороги твои тайны. Он слишком часто сует нос не в свои дела и не умеет держать язык за зубами. — Это я уже понял, — ответил Майкл. Тайн у него было даже с избытком. — Но выбирать друзей я и сам умею. — Как знаешь. Но если вдруг проснешься утром и обнаружишь, что твоя жизнь стала достоянием общественности, знай, чья рыжая макушка в ответе за это.***
Несмотря на твердое намерение ни с кем не сближаться, Майкл сам не заметил, как сдружился с Фритцем. Он вошел в жизнь Майкла легко, словно всегда там был. Казалось, они знакомы уже много лет. Продолжил он и общение с Луизой, хоть и не такое активное: она не одобряла Фритца и все, что было с ним связано. Более того, между ними царило некое подобие холодной войны. Причины взаимной ненависти оба упорно умалчивали, но Майкла в свой конфликт старались не вмешивать. Фритцу была присуща некая театральность, как в словах, так и в действиях. Сам он утверждал, что это помогает ему справиться с заиканием. На взгляд Майкла, работало не очень. Несмотря на проблемы с речью, Фритц оказался любителем помолоть языком. Уже за первую неделю знакомства на Майкла вылился целый ушат информации обо всем на свете: начиная со школьных сплетен и забавных случаев из «У Фредди Фазбера», где Фритц подрабатывал после школы («сижу на телефоне, как заправская секретарша»), и заканчивая подробным пересказом последних просмотренных фильмов и дешевых книжонок по психологии, которые он читал в огромном количестве. Второй интересной особенностью Фритца, как выяснилось чуть позже, оказалась непомерная страсть к приукрашиванию реальности. При всем этом, виртуозным лжецом Фритца назвать было нельзя. По мимике, жестам (он начинал неосознанно перебирать пальцами в воздухе, словно играя на невидимом музыкальном инструменте), по застывшему взгляду, устремленному в неведомые дали сразу можно было понять, что Фритца понесло. Репутация в школе у него была соответствующая, и к словам его относились с изрядной долей скепсиса. А самое главное — его полностью устраивала молчаливость Майкла и односложные ответы. Он вполне мог говорить за двоих. И при этом все равно умудрялся выглядеть так, будто знает куда больше. Не давало покоя Майклу и место работы нового приятеля. «У Фредди Фазбера». Новая пиццерия Генри, совладельцем которой, технически, являлся отец Майкла, как и в случае с предыдущим заведением. «У Фредди Фазбера» являлась прямой наследницей «Семейной закусочной Фредбера», и многие вещи из последней переехали туда. Аниматроники, например. И большая часть работников осталась прежней. Знал ли Фритц о том, что совершил Майкл? Если да, то почему еще не проболтался? Если нет, то как отнесется к Майклу, когда узнает? А в том, что он узнает, Майкл не сомневался. У Фритца в собирании, художественном приукрашивании и распространении слухов был настоящий талант. В конце концов Майклу надоело терзаться пустыми сомнениями и он прямо спросил Фритца об этом. Дело было в столовой. Они заняли столик у окна на двоих. Кормили здесь, в целом, неплохо, но ученики все равно по привычке называли ее тошниловкой. — Я знаю про твоего брата, — ответил Фритц, ставя нагруженный поднос на стол; поесть он любил и не скрывал этого. — И умею хранить чужие тайны. П-просто не всегда считаю нужным это делать. — Как давно ты знаешь? — задал второй по важности для себя вопрос Майкл, усаживаясь напротив. Ноги стали ватными, а во рту разом пересохло. В голове вновь всплыло давнее предупреждение Луизы. В способность Фритца хранить тайны слабо верилось, учитывая частоту, с которой тот попадал в неприятности из-за слишком длинного языка. Майкл с момента их знакомства вступался за него не менее четырех раз, а ведь они отнюдь не все время проводили вместе. И что значит «не всегда считаю нужным»?! — Э-это была одна из первых историй, что я узнал при устройстве на работу. Так что, с-считай, еще до нашего знакомства, — он усмехнулся. Майкл выругался. — И что ты собираешься делать, если знаешь, что я… — Майкл попытался сглотнуть подступивший к горлу комок. Вспомнилась старая школа. Мгновенно возникающий вокруг него пузырь пустого пространства, стихающие при его приближении разговоры, которые с новой силой возобновлялись, стоило ему отойти на пару шагов, сверлящие спину взгляды. Летящее вслед: «Видишь того парня? Он убил своего брата!» — словно он одна из достопримечательностей, которую непременно надо показать каждому новичку, вроде места, где можно беспалевно курить травку во время большого перерыва. — Ничего, — пожал плечами Фритц. — Возможно, раньше ты и был м-мудаком, но сейчас — нет, насколько я успел тебя узнать. А если активно в-в-ворошить прошлое у каждого из нас найдется скелет-другой в шкафу, — он замолк, помрачнев и вяло ковыряясь вилкой у себя в тарелке. — Можешь не переживать. Я никому не скажу, даю слово. — Мы ведь все еще друзья? — безнадежно поинтересовался Майкл. — К-конечно, — улыбнулся Фритц, — парочка темных секретов не сможет этому помешать. Майкл улыбнулся в ответ, чувствуя, как отлегло от сердца, но в глубине души остался зародыш сомнения. Остаток трапезы прошел в молчании. — Можно с-спросить? — поинтересовался Фритц спустя некоторое время, и, дождавшись кивка Майкла, продолжил. — Ты не обижайся, просто мне всегда было интересно, каково это?.. — он не произнес «убивать», но продолжение вопроса ясно читалось в его карих глазах. — Страшно, — ответил Майкл после долгой паузы. Как еще можно описать то чувство, когда понимаешь, что поставил окончательную точку в чьей-то жизни? Когда слышишь, что брат неожиданно замолк, а потом раздается этот отвратительный хрустящий звук и вся вселенная съеживается до красных струек, вытекающих из пасти казалось бы плюшевого медведя? И то, что по-настоящему Крис умер много позже, не изменяло ситуацию. Фритц только кивнул в ответ. Больше на эту тему они не разговаривали.***
Невыносимо. Если бы кто-то попросил Билла одним словом охарактеризовать его нынешнюю жизнь, он ответил бы именно так. Невыносимо было просыпаться по утрам одному. Он не мог сказать, что любил Мэри, но она была матерью его детей, и за почти шестнадцать лет совместной жизни он привязался к ней. Мэри была удобной, Мэри была привычной, и без неё всё стало как-то не так. Невыносимо идти на работу. Выполнять привычные действия, раздавать указания, осознавать, что жизнь продолжается, несмотря на личные трагедии одного человека. Несмотря на едва слышный детский голос, дожидающийся его в тишине подземной лаборатории. «Почему это произошло?» О, он знал, почему. Сэмми. Все из-за него. Если бы он не поддался им тогда, они бы никогда не узнали о его существовании, не смогли бы забрать Криса и Бетти. Невыносимо смотреть на Майкла и понимать, что он может потерять и его тоже. В любой момент. Его может сбить машина. Он может подавиться куском тоста во время завтрака и задохнуться. Связаться с плохой компанией. Подхватить где-нибудь смертельную болезнь. Повстречаться в тесном коридоре с чокнутым старшеклассником, притащившим в школу оружие. Поступить как Мэри. Билл старался не задерживаться на работе (ему казалось, что по прибытии домой он обнаружит, что с Майклом случилось что-то ужасное и чем дольше его не было, тем более ужасные вещи ему представлялись), но порой обстоятельства были сильнее его. Это был как раз один из таких дней. В доме было темно, только из гостиной виднелись голубоватые отблески телевизора и слышалось его глухое бормотание. Майкл сидел на полу, мало обращая внимания на происходящее на экране и что-то увлеченно крутя в руках. — Ну пап, — недовольно протянул Майкл, жмурясь и прикрывая глаза забинтованной рукой, когда Билл включил в комнате свет. При виде бинтов сердце Билла пропустило удар и как бешенное заколотилось где-то в горле. Внутри разом все похолодело. В воображении тут же одна за другой стали расцветать версии случившегося, одна ужасней другой. — Что случилось? Ты поранился? — Что? — непонимающе уставился на него Майкл. — Рука. Господи, Майкл, ты же не пытался себя порезать? — Пап! — возмутился он. — Нет, конечно, нет! За кого ты меня принимаешь? Со мной все в порядке, это боксерские бинты, для того чтобы рука не повреждалась при ударе. Фритц одолжил на вечер. Мы поспорили, что я научусь их наматывать до завтра, — он потер лоб рукой без бинтов, — в его исполнении это выглядело довольно просто, а я уже час с ними мучаюсь. — А, хорошо. Ладно, прости. Просто… Ты знаешь, я беспокоюсь за тебя, — облегченно улыбнулся Билл, все еще ощущая, как дергается в душе червячок беспокойства. — На что хоть поспорили? — На домашку по английскому. Проигравший пишет сочинение победителю. Билл хмыкнул, проведя рукой по волосам. В последнее время в разговорах с Майклом все чаще мелькало имя Фритца. Билл понимал, что должен радоваться, что у Майкла наконец-то появились друзья, но в то же время чувствовал себя обделенным. — Фритц, это твой новый друг, верно? — спросил он как можно небрежнее. — Ага. Мы учимся в одном классе, — кивнул Майкл, вновь пытаясь забинтовать пока свободную руку. — Может, пригласишь его как-нибудь к нам? — А можно? — обернулся Майкл со вспыхнувшими радостью глазами, — раньше ты был против того чтобы я приглашал друзей домой. — Это ведь было раньше, — осветила косая улыбка губы Билла. — Сейчас я определенно за. Было бы интересно с ним познакомиться.***
— Я не знаю. Официальное знакомство с родителями? Звучит стремно, будто я на тебе жениться собираюсь, или что-то типа того, — шепотом отозвался Фритц, когда Майкл рассказал ему о предложении отца. Урок физики приближался к середине. Учитель, мистер Фловер, увлеченно бубнил что-то у доски, не обращая на происходящее в классе внимания, чем учащиеся и воспользовались. — Да брось, это просто чтобы он перестал беспокоиться, — прошептал в ответ Майкл и продолжил с ноткой обиды в голосе. — Но если ты не хочешь… — Хочу, — перебил его Фритц. — Но нельзя ли зайти к тебе в гости, когда твоего отца нет дома? Видал я его пару раз на работе. От него мурашки по коже. Он так смотрит, вроде на тебя, а вроде и нет, — он передернул плечами, — а ведь тогда он не знал, что мы дружим. — Нельзя. Худшее, что может произойти — он подумает, что ты решил подружиться со мной ради повышения службе, — фыркнул Майкл. — Переживешь. И, если тебя интересует, у нас дома полно моделей аниматроников. Некоторые полностью функциональны. Отец иногда притаскивает их с работы. Сейчас уже реже, но старые все еще пылятся в его мастерской. На лице Фритца отразилась жесточайшая борьба. Упоминание роботов было отчасти нечестным приемом. Майкл знал, что Фритц питает к металлическим болванам исключительно теплые чувства. — И тебе можно их брать? — с прорывающейся сквозь подозрительность надеждой осведомился он. — Ну, в пределах разумного, — стушевался Майкл. Он не мог дать стопроцентную гарантию. Раньше было можно, но после всего, что случилось… Во всяком случае, отец не забрал механизмы, которые Майкл утащил к себе в комнату до этого. Но Фритц, кажется, не обратил внимания на заминку. Его глаза подернулись мечтательной пленкой. — Когда там я могу к тебе прийти? — протянул он. — В четверг. С работой проблем не будет? — радостно улыбнулся Майкл. — П-придумаю что-нибудь, — отмахнулся Фритц, улыбаясь в ответ. Остаток урока они потратили на игру в виселицу.***
В назначенный день Билл нервничал, как школьница на первом свидании. Хотя, казалось бы, повод ничтожный. Однако во рту пересохло, а ладони, наоборот, чрезмерно увлажнились. Только мысли о том, как, должно быть, переживает мальчишка, слегка развеселили его и заставили успокоиться. Майкл упоминал как-то, что его друг работает в пиццерии Генри, так что, скорее всего, это будет их не первая встреча. Билл частенько заезжал в «У Фредди Фазбера». Иногда чтобы встретиться с Генри, иногда проверить документацию, а иногда под надуманным предлогом, понаблюдать за детьми. Это странным образом успокаивало, возвращало в те времена, когда все ещё было в порядке. Майкл, напротив, был на редкость спокоен, и буквально светился от радости. Билл давно не видел его таким счастливым. Когда раздался долгожданный звонок в дверь (Билл глянул на часы и восхитился пунктуальностью паренька — он подошел минута в минуту к назначенному времени) Майкл стрелой метнулся к входной двери. Вскоре из прихожей раздались приветственные возгласы. Билл не спеша поднялся и направился на звук голоса, заранее натягивая добродушную улыбку. — Пап, это мой друг, Фритц Смит, — произнес Майкл, заметив его приближение, — Фритц, это мой отец, ну ты и сам знаешь. — Здрасьте-здрасьте, мистер Афтон, — пискнуло рыжее недоразумение. Билл ощутил как все более неестественной становится его улыбка. Он помнил внешность работающих в пиццерии подростков, хоть и весьма приблизительно, но не ожидал, что другом Майкла окажется этот. Билл сразу его приметил, и с той встречи Фритц Смит нисколько не изменился. Встрепанные рыжие волосы торчали во все стороны, несмотря на очевидную попытку их пригладить. На усыпанном веснушками носу все также криво сидели квадратные очки, сквозь которые смотрели карие глаза. Они все еще говорили его голосом. — Приветствую, молодой человек. Кажется, мы встречались раньше? — вложил в голос максимум дружелюбия Билл. — Да, сэр, — смущенно ответил мальчишка. — Я, эм, вроде как на вас р-работаю. И на мистера Фазбера. — Вообще-то фамилия Генри не Фазбер, — Билл хмыкнул. — Эта шутка явно слишком затянулась. Неважно. Я видел тебя в пиццерии. Ты надиктовывал инструкции к старым пружинным костюмам. — Да, сэр, — мальчишка потупился. — Мне г-г-говорили, что запись собственного голоса может помочь при заикании. А инструкции просто под руку попались. — Ясно, — улыбнулся Билл. — Поужинаешь с нами? — Соглашайся, — прошептал Майкл, подталкивая к верному решению. — Е-если вы приглашаете, — каждое его слово огнем фейерверков взрывалось в голове Билла. Они вновь насмехались над ним. — Кто твои родители, если не секрет? — осведомился за ужином Билл, начиная светскую беседу. — Мама журналист. Она много путешествует, и поэтому я живу с отчимом, он охранник «У Фредди Фазбера», — как по заученному ответил Фритц. — Интересуешься робототехникой? — заметил Билл горящий взгляд мальчишки, направленный на забытый на каминной полке сервопривод. — Да, сэр. Я с-собирался выучиться на программиста после школы. — Это похвально. Майкл вот все еще не знает, чем хочет заниматься в будущем. — Ну пап, — недовольно протянул Майкл в ответ, — у меня еще куча времени, чтобы решить. — И на крайний случай остается наша компания, — коротко рассмеялся Билл, — никогда не поздно превратить этот бизнес в семейный. Ближе к концу ужина ребята во всю шушукались о своих, мальчишеских делах. Билл не вслушивался, но все равно каждое слово, слетающее с губ Фритца раскаленным гвоздем вбивалось в черепушку. Билл был готов многое отдать, чтобы сорвать с его — их — губ крик боли. Почувствовать трепещущую жизнь в своих руках и ощутить восхитительное чувство власти. Лишить их возможности говорить, нашептывать свои грязные мыслишки в его ухо, услышать, как они молят о пощаде и тогда… Он прервал мысль и спешно облизал пересохшие губы, ощущая как становится тесно в штанах. На другом конце стола рассмеялся Майкл, искренне и звонко. Он давно так не смеялся. С тех пор как все случилось. …и тогда они не смогут забрать у него Майкла. Никогда. Эта идея звоном отдалась в голове, целиком захватывая разум. Если он сумеет… Но начать нужно не со Смита, нет, Смит — так, мелкая сошка, им можно заняться позже. Начать надо с той, что имеет прямое отношение к причине этого безумия, к Сэмми. Говорят, что у близнецов одна душа на двоих. Стоит позволить этим несчастным половинкам снова стать одним целым. Но Генри… как быть с ним? — Ладно, молодежь, — поднялся Билл из-за стола. — Я, пожалуй, прогуляюсь. Надеюсь застать дом на месте к моему возвращению. — Не беспокойся, пап, — широко улыбнулся Майкл. — Мы собирались разнести исключительно второй этаж. Фритц сдавленно хихикнул в кулак. (они хихикнули) — Ты меня успокоил, — пробормотал Билл, нервно дернув уголком губ в ответ. Ему надо проветрить мозги. Срочно. И продумать детали.***
В доме Афтонов было потрясно. После ухода мистера Афтона это проявилось еще ярче, во многом благодаря тому, что Майкл показал Фритцу мастерскую отца. Почетное место в ней занимали несколько компьютеров (Фритц никогда не думал, что кто-то может позволить себе больше одного домашнего компьютера), а вдоль стен идеально ровными рядами располагались коробки с различными запчастями. На рабочем столе рядком лежали свернутые в трубочки чертежи. Пахло машинным маслом, жженой резиной, и, как ни странно, пылью. — Папа не разрешает сюда входить нашей домработнице, а самому прибираться недосуг, — пожал плечами Майкл в ответ на этот вопрос. Фритц кивнул и подошел ближе к компьютерному столу. Над ним, на полке, покоилась целая дивизия крохотных аниматроников, не больше ладони размером. Фритц невольно издал восхищенный возглас. Среди них были как привычные коричневый медведь Фредди, фиолетовый кролик Бонни, бурый лис Фокси и желтый цыпленок Чика, так и другие их версии, выглядевшие более игрушечно, и вовсе незнакомые Фритцу персонажи. Аниматроники в виде людей: мальчик с шариками, рыжая девочка и балерина — стояли чуть в стороне от разномастных зверей. Выглядели они, на взгляд Фритца, несколько жутко. Особенно их круглые выпученные глаза. — Если хочешь, можешь взять в руки. Всех, кроме Той Чики — у нее клюв отваливается, — Майкл подал пример, схватив одного из коричневых Фредди. — Ух ты, у них все конечности шевелятся! — в восхищении пробормотал Фритц, придавая выбранному Фокси героическую позу. Лис стоять красиво не хотел, все время заваливаясь мордой в стол. — А то! — самодовольно ухмыльнулся Майкл, чей Фредди радостно распахнул объятья, — у нас все по высшему разряду, за исключением безопасности посетителей. — Никто не идеален, увы, — скорбным тоном поддержал его Фритц. — Но вы всегда можете купить у нас страховку! — Только не читайте, пожалуйста, мелкий шрифт. Мы не хотим вас расстраивать огромным количеством исключений! И помните: Фредди Фазберс — заведение вашей мечты! В этот момент Фритц неудачно дернул локтем, свалив одну из коробок с деталями. На пол с глухим звуком посыпались мотки проводов, пластиковые пластины и несколько шарниров. Последним из коробки выпал потрепанный плюшевый кролик желто-зеленого цвета. — Черт, прости! Я случайно, честно! — отскочил в сторону Фритц. — Да ничего, я соберу, — Майкл присел на корточки, принявшись складывать рассыпавшееся содержимое обратно в коробку. Вскоре к нему присоединился Фритц. Взяв в руки кролика, Майкл на секунду замер. Игрушка казалась знакомой, но, Майкл был уверен, не принадлежала Крису или Бетти. Когда-то желтый, а теперь позеленевший от времени и грязи, кролик таращил на Майкла круглые глаза и скалил зубастый рот. Мех местами вытерся до проплешин. Кое-где виднелись небрежно зашитые дырки. — Твой? — полюбопытствовал Фритц, заметив замешательство друга. Майкл отрицательно помотал головой и осторожно коснулся зубов, которых было куда больше, чем полагается кролику. Между верхним и нижним рядом располагалась щель рта, достаточно широкая, чтобы в неё пролез палец. Пролез и застрял. Мелкие постоянно попадались в эту ловушку, даже прозвали кролика Плюштрапом. Майкл, конечно, помогал им освободить пальцы, но удержаться от того, чтобы не подразнить их этим фактом не мог. «Укротители кроликов», — так он их звал. — Сэмми. Он принадлежал Сэмми. Сыну Генри, — Майкл не мог отвести взгляд от игрушки. — Который пропал несколько лет назад? — Ага. Наверно, он забыл его у нас незадолго до исчезновения. Странно, что отец не отдал его Генри сразу же, — Майкл еще немного покрутил кролика в руках и забросил обратно в коробку. — Должно быть, этот парень куда-то завалился, а нашелся уже во время переезда. Вскоре плюшевый кролик скрылся под остальным содержимым коробки, которое парни поспешили сложить обратно. Коробка заняла положенное ей место, а ребята вернулись к моделям аниматроников. Вволю наигравшись с фигурками, они отправились в комнату Майкла. В отличие от мастерской его отца, где все вещи были расставлены строго по порядку, в обители Майкла царил бардак. Одежда неопрятной кучей была свалена в углу. Из-под нее выглядывали несколько картонных коробок, оставшихся после переезда. На столе вперемешку с книгами лежали части каких-то механизмов, на прикроватной тумбочке стоял полупустой стакан воды, но кровать была аккуратно заправлена. — Располагайся, — кивнул головой Майкл оглядывающему обстановку Фритцу. — А ничего так у тебя, уютненько, — заметил Фритц, плюхаясь на кровать. — А что это из коробки торчит? — А, это маска Фокси. Раньше я от нее был без ума, — Майкл поджал губы в недоумении и нахмурился. Он был уверен, что оставил ее на чердаке в старом доме, вместе с игрушками Криса. При взгляде на потрепанную временем маску в разуме вновь ожили старые воспоминания, заставляя поднять голову уже подзабытое чувство вины. — Выглядит как настоящая голова, — покрутил Фритц в руках маску и нацепил ее на себя. — Ну как я тебе? Арррх, где мои сокровища? — Бесподобно, — невольно рассмеялся Майкл, выкидывая из головы неприятные воспоминания. — Кстати, хочешь интересный факт? Отец сделал новые версии Фокси девочками. — Что? — от возмущения Фритц даже стянул с себя маску. — Зачем? — Маркетологи решили, что компании нужно больше женских персонажей, — пожал плечами Майкл. — Фокси первым подвернулся под руку. — Зато теперь понятно, почему другие фигурки Фокси так странно раскрашены, — потер подбородок Фритц. — Это все равно жестоко. Он был моим любимым персонажем в том мультике. Они просто убили мое детство, — покачал он головой. — Мое тоже, чувак. Фритц бросил взгляд на часы, чьи стрелки показали полдевятого и застонал: — Проклятье, я должен был вернуться домой в восемь. Отчим меня прибьет. — Ну, ты уже безнадежно опоздал, — констатировал очевидный факт Майкл, присаживаясь рядом с другом. — Пойдешь домой? — Когда-нибудь, несомненно, — слабо улыбнулся Фритц. — Но не сейчас? — Винни полезно перебеситься, — махнул рукой Фритц. — И я действительно безнадежно опоздал. Я же тебе еще не надоел? — Нет, конечно. Хоть до утра оставайся, — растянулись в радостной улыбке губы Майкла.***
До утра Фритц, конечно, не остался, хотя искушение было велико. Мистер Афтон вернулся с прогулки в приподнятом настроении ближе к одиннадцати и Фритц счел за лучшее не злоупотреблять гостеприимством. Велосипед Фритца жалобным дребезжанием отмечал каждую неровность асфальта. Густые синеватые сумерки разгоняли только что зажегшиеся фонари, собирая вокруг себя тучу мошкары. Тихим шелестом переговаривались друг с другом высаженные вдоль дороги клены. Встречный ветер холодными пальцами хватал за щеки и руки, сжимающие руль, норовя залезть под толстовку. Фритц не слишком торопился домой, понимая, что ничего хорошего его там не ждет. Он жил не в самом плохом районе, но и в не слишком престижном. Его улица была прямой, как стрела, обрываясь с двух сторон Т-образными перекрестками. Вдоль дороги выстроились белые домишки, несмотря на все усилия обитателей продолжающие оставаться до отвращения одинаковыми. Дом Фритца отличался от остальных разве что криво подстриженным газоном. Фритц слез с велосипеда на подъездной дорожке и постарался завести его в пристроенный к дому гараж как можно тише. О включении света и речи не шло. Прислонив верное транспортное средство к стене, он поспешил закрыть вход в гараж, лишая себя даже слабого уличного освещения. Прислушался. Тишина — это добрый знак, есть вероятность, что его отчима, Винсента, все еще нет дома. Но лучше не расслабляться. Как можно аккуратнее, стараясь ничего не задеть, он прокрался к двери, соединяющей гараж с домом. Она оказалась открытой, что вызвало еще один облегченный вздох. Не придется греметь ключами, пытаясь в темноте попасть в замочную скважину. Фритц приоткрыл дверь, молясь, чтобы она не скрипнула. Сегодня удача была на его стороне. Мягко закрыв за собой дверь, он довольно улыбнулся. Осталось всего ничего: проскочить через коридор и лестницу на второй этаж, а там уже можно запереться в своей комнате, и Винни может сколько угодно орать под дверью, внутрь ему не пробиться. Плавали, знаем. Окрыленный успехом, он в несколько шагов преодолел расстояние до лестницы и уже взялся за перила, когда плечо обожгло болью; рывком его откинуло к стене. Фритц чувствительно приложился затылком и тут же зажмурился от ударившего в глаза света. — И кто тут у нас крадется в темноте, как воришка? — раздался хриплый голос. Фритц ощутил, как его вдавливают в стену. В лицо пахнуло перегаром. — Винсент, ты пьян. П-п-пусти меня! — он попытался вырваться, но безуспешно. Сердце забилось в бешеном ритме, а внутренности скрутились в тугой комок. — Нет, сначала поговорим, — почти ласково произнес Винсент, еще сильнее вдавливая Фритца в стену. — Во сколько я тебе сказал быть дома? — Отвали, я уже не маленький! — Не маленький, а пользоваться часами до сих пор не научился, — прискорбно покачал головой Винсент, перемещая очки Фритца с переносицы на лоб. — Вот оно, женское воспитание. Может, мать вместо этого научила тебя чему-то другому? — он приложил палец к губам собравшегося что-то сказать мальчишки, — ш-ш-ш… мы ведь уже с тобой это обсуждали, не так ли? Фритц еле заметно кивнул, наблюдая, как расплывается по лицу отчима самодовольная улыбка. А затем с силой сомкнул челюсти на все еще находящемся на его губах пальце. Винсент вскрикнул и выругался, непроизвольно выпустив мальчишку. В порыве адреналина Фритц еще вдарил ногой по коленке отчима и молнией взлетел по лестнице. Дверь своей комнаты он запирал под аккомпанемент матов, тяжелых шагов и надрывного скрипа ступеней. Сердце испуганной птичкой колотилось в груди, норовя выпрыгнуть из горла, ладони вспотели, так что повернуть защелку замка удалось не с первого раза. Но — удалось. Теперь он в безопасности. Для надежности Фритц еще придвинул к двери тяжеленный комод. Винсент еще побарабанил в дверь, обещая кары земные и небесные, если Фритц тотчас же не откроет. Но, не получив ответа, вскоре утомился и ушел, — Фритц слышал, как он спускается по лестнице. И только тогда позволил себе облегченно выдохнуть. В этот раз обошлось. Он, не раздеваясь, завалился на кровать. Хорошо еще, что отчим сегодня был достаточно пьян, чтобы не суметь удержать Фритца. Обычно последнему так не везло. Он передернулся, загоняя неприятные мысли подальше. Сегодня удача на его стороне. Завтра утром ему, конечно, достанется больше обычного, но это будет завтра. И ничего серьезного Винсент ему не сделает: вечером вернется мама, а при ней Винсент строил из себя идеального мужа и распускать руки себе не позволял. А парочку новых синяков Фритц переживет. Бывало и хуже.