***
Луиза открытым текстом назвала их затею пустой тратой времени, но все же решила идти вместе с ними. Теренс назначил встречу у себя в гараже, где оборудовал настоящую мастерскую. Гараж Теренса не прилегал к его дому и располагался почти на самой окраине, среди таких же ангаров, складов и тому подобного. Постройки вырастали хаотично, образуя настоящий лабиринт, ориентироваться в котором удавалось только благодаря возвышавшемуся в отдалении зданию Афтон Роботикс. Ребята почти полчаса блуждали в поисках нужного строения, стараясь обходить попадающиеся на пути груды мусора и мрачных людей в потрепанной одежде. Майкл считал, что вряд ли эти темные личности согласятся подсказать им дорогу. Но, несмотря на насмешки Луизы, Фритц все-таки смог найти нужное место. — Когда ты сказал, что приведешь отличного программиста, я ожидал кого-то постарше, — смерил их недовольным взглядом Теренс, когда они встретились. — Глупо было ожидать от подростков чего-то другого, мистер, — фыркнула Луиза. — Просто Теренс, — он обаятельно улыбнулся и поправил черную кожанку, которую таскал на плечах, несмотря на припекающее солнце. Майклу становилось жарко от одного взгляда на него. — Майкл отличный специалист! Покруче многих взрослых будет, — хлопнул Майкла по плечу Фритц и улыбнулся. — Его отец был одним из тех, кто разрабатывал эти машины. Он знает о них все. И, насколько я знаю, пока ни один взрослый тебе не помог. Майкл поежился под пронизывающим взглядом, которым изучал его Теренс. Он чувствовал себя товаром на выставке-ярмарке, к которому приценивался богатый покупатель. — Ладно, проходите. Но если вы накосячите, то пеняйте на себя. Я отвалил за эту штуку приличную сумму. — Не беспокойся, все будет в лучшем виде! — беспечно улыбнулся Фритц, подталкивая Майкла ко входу. Мастерская Теренса не впечатляла. Большая часть помещения использовалась по прямому назначению, служа надежным укрытием для старенького голубого плимута. Собственно «мастерской» Теренс называл дальний угол гаража, в котором сидел уже знакомый парням эндоскелет, стояло несколько коробок с металлическими деталями и печатными платами, ящик с инструментами и компьютер. Огромный и на редкость неудобный, так что Майкл не сразу с ним освоился. От компьютера к эндоскелету тянулся целый пучок проводов, обеспечивающих непрерывное подключение электронного мозга. Который, на первый взгляд, был в полном порядке. — Так в чем проблема? — спросил Майкл и нервно облизал губы. От одного взгляда на старый механизм в горле пересохло. На мгновенье на зубах эндоскелета ему почудилась кровь и он поспешил отвернуться. — Я хочу установить новую программу. А для этого нужно снести старую, ну ты понимаешь. Проблема в том, что она восстанавливается. — Программа? — недоуменно распахнул глаза Майкл. — Именно. Понятия не имею, куда он сохраняет резервные копии основного программного кода, но восстанавливает он их оттуда с завидным упорством. — А полностью отформатировать пробовали? — Первым делом. Бесполезно, — махнул рукой Теренс. — Так что, возьмешься? — Попробую. Но результат не гарантирую, — Майкл защелкал мышкой, углубляясь в электронную душу эндоскелета. Работа заняла несколько часов подряд. За это время Теренс успел сходить куда-то по делам и вернуться, а Фритц с Луизой несколько раз поругались, всерьез обсудили, не мог ли Теренс оказаться Фиолетовом парнем, и, как следует обмусолив эту идею и составив несколько планов побега на всякий случай, отвергли ее. Но решили, что один на один с ним лучше никому из их троицы не оставаться. — А я говорил, что будет скучно, — ответил на очередную волну нытья с их стороны Майкл. — Я почти закончил. — Наконец-то. Я уж думала помереть от скуки, — откликнулась развалившаяся на капоте машины Луиза. — Полегче с этим, мисс. Так что скажешь, юный гений? — насмешливо протянул Теренс, заглядывая Майклу через плечо. — Ну, удалить программное ядро не получится — оно в любом случае восстановится. Не знаю, почему. Создается впечатление, что у него есть какое-то внешнее хранилище данных, но кто знает, где оно может быть, — Теренс пренебрежительно фыркнул в ответ на эти слова. Майкл, собиравшийся было раскланяться и отчалить, почувствовал ядовитый укол обиды в глубине души и неожиданно для самого себя продолжил. — Но я могу встроить новую программу прямо в него. Это потребует времени, но ничего невозможного в этом нет. — Ладно, уже что-то, — он раздраженно забарабанил пальцами по столу. — Сколько это займет времени? — Неделю? Может, две, — назвал сроки наугад и пожал плечами Майкл. — Думаю, смогу приходить часа на два каждый день. — А побыстрее никак? — поморщился Теренс. — Ты мог бы задержаться у меня подольше. Майкл уже набрал в грудь воздуха, чтобы ответить, но был перебит. — Никак, — вмешался в разговор Фритц. — Отец Майкла — настоящий зверь, бывший военный. За малейшее опоздание готов убивать. Так что п-прости, никаких задержек. — Ты же говорил, что его отец создавал роботов? — склонил голову на бок в недоумении Теренс. — Человек может заниматься в жизни больше, чем одним делом. — Фритц скрестил руки на груди, упрямо взглянув на собеседника. — Черт с вами, неделя так неделя. Плачу сотку за все. — Сотка, и свободный проход на ваше м-мероприятие. Хотим оценить результат своего труда. — Идет, — недовольно кивнул Теренс, и они с Фритцем пожали друг другу руки, — оплата постфактум. Так Майкл внезапно обзавелся подработкой. Несмотря на то, что ему удалось убедить Теренса в своей компетентности, уверенности в себе он не ощущал. Перед первым визитом к Теренсу он полистал пару учебников, так, чтобы освежить память. Но для того, что Майкл пообещал сделать, этого явно будет недостаточно. И если он хочет не ударить в грязь лицом, придется попросить помощи у кого-то, кто разбирается в подобной технике действительно хорошо и не станет слишком глубоко лезть в дела Майкла (как наверняка сделает отец). На звонки Генри не отвечал, кажется, из принципа, так что Майкл плюнул и решил заявиться без предупреждения. Насколько он знал, отец поступал так же. Фритц увязался следом, и Майкл был ему за это искренне благодарен. Идти к Генри в одиночку было слегка жутковато. На стук в дверь никто не отозвался. — Зря столько т-тащились, — разочарованно протянул Фритц. — Подожди-ка, — Майкл повернул ручку и толкнул дверь. Та легко поддалась. — Не похоже на него, — встревоженно пробормотал Майкл и шагнул внутрь. Под ногами скрипнула половица. — Генри? — позвал Майкл, проходя глубже в дом. — Это Майкл, я хотел попросить у вас кое-что. Никто не отозвался. Дом казался укутанным плотным слоем ваты, поглощавшим любой звук. Не слышно было даже тиканья часов, словно хозяин дома стремился оградить себя от течения времени. То тут, то там на полу встречались пустые бутылки, по углам притаилась паутина. На обувной полке под вешалкой все еще стояли детские сапожки. Майкл поспешил пройти дальше, окликнув Генри еще раз. Беспокойство все сильней укоренялось в груди. — Генри! — радостно воскликнул Майкл, заметив мужчину в гостиной. Тот сидел на стуле спиной ко входу, склонившись над каким-то эндоскелетом. — Простите, что мы так вломились, но вы не ответили на стук, а дверь была открыта, так что… — Генри не реагировал. Майкл сделал несколько шагов по направлению к мужчине и был перехвачен Фритцем. В ответ на раздраженный взгляд тот молча указал на расплывшееся под стулом мужчины небольшое темное пятно. Несколько мгновений Майкл непонимающе переводил взгляд с пятна на Фритца и обратно. — К-к-к-кровь. Это слово словно заставило сорваться какую-то пружину внутри Майкла. Он бросился к Генри. Эндоскелет, над которым склонился мужчина, печально смотрел на него из-под полуприкрытых век. Обеими руками он сжимал нож, по рукоятку погруженный в грудь Генри. Поверх ладоней робота лежали руки мужчины, то ли пытаясь удержать, то ли направляя. Его глаза были закрыты, из уголка рта тоненькой струйкой стекала кровь. Генри выглядел почти умиротворенным. Красное пятно спрутом расползлось по его рубашке. Майклу резко стало нечем дышать. Закружилась голова, мир резко сузился до одной точки, до обхваченной двумя парами рук рукоятки ножа. Во рту появился горько-кислый привкус. В голове мухой о стекло бился один единственный вопрос: «Почему, почему, почему?» Майкл сглотнул и до боли сжал кулаки, приводя себя в чувство. Нельзя продолжать стоять столбом. Надо что-то делать. Только что? Он еще раз взглянул в печальные глаза аниматроника. Словно почувствовав взгляд, робот шевельнулся. Едва заметно, на грани видимости, и, если бы Майкл не рассматривал его в упор в этот момент, то ничего не заметил бы. Ростки страха лианами оплели душу Майкла, расцветая ядовитыми цветами. Он беспомощно оглянулся. Ему ведь могло показаться, не так ли? Тем временем Фритц медленно, словно опасаясь, что Генри может внезапно ожить и покусать его, подошел ближе и приложил два пальца к его шее. Некоторое время он молчал, прикусив губу для сосредоточения. А затем резко отдернул пальцы и широко распахнул глаза. — О-он еще ж-ж-ж-ж… — Жив?! — Майкл глубоко вздохнул, ощущая, как с груди свалился огромный камень. Губы сами собой растянулись в нервозную усмешку. — Я позвоню в службу спасения. Побудешь с ним? Только не трогай их, вдруг эта штука еще активна. Фритц бросил на аниматроника тревожный взгляд, поправил очки и кивнул.***
Генри методично разглаживал складки на одеяле, стараясь не поднимать взгляд. С тех пор как он очнулся после трехдневной комы, прошло почти два дня. Врачи еще не разрешали вставать и садиться, но прогноз давали благоприятный. Его уже успели навестить представители полиции и спасшие его Майкл с приятелем, разговор с которыми вышел полным неловкости. Хотя по уровню неловкости тот разговор и в подметки не годится этому. Генри глубоко вздохнул, не обращая внимания на разлившуюся от этого движения по груди боль. Больничный воздух пах медикаментами и стерильностью. Больничный воздух пах виной. — Ничего не хочешь мне рассказать? — нарушил гнетущее молчание деланно спокойный голос из дальнего угла палаты, оттуда, где стояло кресло для посетителей. — Что ты хочешь услышать? — устало спросил Генри, не отрывая взгляда от своих рук. — Какого хрена ты творишь, например?! — взорвался Билл, вскакивая на ноги и начиная нервно прохаживаться из стороны в сторону по крохотному пространству палаты. — Я-то, дурак, еще обрадовался, когда ты вернулся в свою мастерскую. Думал, что ты наконец-то сможешь начать жить дальше. — Это была ошибка. Я думал… — Генри постарался произнести это ровным тоном, но на последнем слове голос предательски дрогнул. — Я думал, что смогу увидеть их. Чарли. — И как? — вскинул бровь Билл. — Никак, — Генри отвернулся к стене, еще раз вздохнув. Боль физическая отлично отвлекала от боли душевной, тугим комком свернувшейся в груди. Он не помнил, когда эта мысль пришла ему в голову. В первые дни после того как не стало Чарли? Через неделю? Через месяц? Тогда эта мысль не задерживалась надолго. В те, самые страшные, дни рядом почти все время был Билл. Следовал за ним тихой тенью, окружая ненавязчивой заботой, служил безотказной жилеткой, отгонял ниочемными разговорами страшные — неправильные — мысли. Если бы не он, Генри осуществил бы задуманное куда раньше, и, надо полагать, куда успешнее. Но время шло, Биллу необходимо было уделять внимание и другим делам: работе, дому, Майклу. Генри понимал его и не возражал, когда визиты старого друга стали короче и реже. Острая боль потери слегка поутихла. Он думал, что справится сам. Он ошибался. Днем все было еще вполне терпимо. Отвлеченный повседневными делами и попытками вернуться к работе (не слишком удачными), он почти не вспоминал Чарли. То, что с ней случилось. С наступлением ночи все менялось. Генри часами лежал в постели, пустым взглядом уставившись в потолок. Перед внутренним взором тем временем проносились совсем другие картины. Каждое мгновение с ней… нет, с ними, просто с Чарли драгоценных крупинок воспоминаний накопилось куда больше, чем с Сэмми. Он старался не думать о сыне, повторяя про себя услышанные как-то от Билла слова: «Пропал и умер — совсем разные вещи». Полиция ничего не нашла. Значит, есть вероятность (пусть даже совсем малюсенькая), что он все еще жив. Просто где-то в другом месте. Возможно, теперь у него новая семья. Они живут на какой-нибудь ферме и разводят кроликов. Сэмми всегда любил кроликов. Возможно, когда-нибудь, он вспомнит о своей настоящей семье и вернется к ним… К нему. Потому что он не справился, не досмотрел, не уберег. Чарли никогда не закончит оставленные недоплетенными фенечки. Не пойдет в старшую школу. Не будет тайком целоваться с мальчиками и не приведет своего избранника к отцу уже открыто. Не станет звездой местной группы поддержки. Не произнесет прощальную речь на выпускном. Не поступит в колледж. Не выйдет замуж… И еще тысячи «не», которыми наградила их смерть. Генри начал пить. Сперва немного — пара глотков виски перед сном, чтобы не перебирать раз за разом болезненные воспоминания и не терзаться пустыми мечтаниями. Просто заснуть. Без сновидений. Постепенно необходимое количество виски увеличилось почти до бутылки. Он пил, пока в голове не становилось пусто, хоть шаром покати, и вырубался. Так продолжалось раз за разом, пока однажды, между двумя стаканами виски, Генри не осознал, что не может вспомнить цвет глаз своих детей. Остаток ночи он, захлебываясь слезами, перебирал их фотографии, сгорая от желания вновь дотронуться до них, почувствовать их запах, прижать к себе и никогда не отпускать. Тогда-то мысль о самоубийстве и пустила корни в его голове. Он тщательно все распланировал, позаботился о том, чтобы Билл, который стал приезжать без предупреждения, ничего не узнал. Когда Генри оставлял входную дверь открытой и вложил в руки аниматроника нож, в голове царствовала странная пустота. А потом все получилось как-то само собой. Его встретила тьма: абсолютная, безграничная, вечная. Пустая. Где бы его дети ни пребывали сейчас, там их точно не было. — Генри, — он почувствовал осторожное прикосновение к своему плечу и скосил глаза на Билла. Лицо того пробороздила печаль. В тихом голосе звенело раскаяние. — Прости меня. — Ого, — невольно хмыкнул Генри, разворачиваясь к другу лицом. — Никак, арктические льды растаяли? Билл улыбнулся одними кончиками губ и, вздохнув, взъерошил свои волосы. — Что я делаю не так, раз сперва Мэри, а теперь ты… — Дело не в тебе, — перебил Генри и слегка сжал его руку. — Дело в нас самих. После их смерти все меняется, не так ли? Можно впустую доживать свои дни, а можно собрать волю в кулак и прекратить все сейчас, — Генри невесело улыбнулся и продолжил прежде, чем Билл успел возразить. — У тебя все немного по-другому. Ты держишься за Майкла. У меня не осталось ничего, за что можно было бы уцепиться. — У тебя есть твоя работа, — Билл присел на краешек кровати и сжал его руку в ответ. Их пальцы на мгновенье переплелись. — У тебя есть я. — Верно, — Генри встретился с другом глазами. — Прости. Я сделал это в минуту малодушия и сожалею. Этого больше не повторится. — Уж надеюсь, — слабо улыбнулся в ответ Билл, но Генри, кажется, даже не заметил. — Я должен завершить еще одно дело, — продолжил он как ни в чем не бывало. — Найти ублюдка, убившего Чарли и заставить его расплатиться. За все. Ты поможешь мне, Билл? Генри с отчаянной решимостью вглядывался в лицо друга. Билл на секунду застыл, словно превратившись в статую, затем слегка сморщился (Генри со стыдом заметил, что слишком сильно сжал его руку) и улыбнулся. Склонился над Генри, так, что тот мог почувствовать его дыхание на своей шее, будто собираясь поцеловать, но в последний момент передумал и просто похлопал по плечу. — Разумеется. Для тебя — все, что угодно.***
За историей с Генри время пролетело незаметно. Майкл с Фритцем навещали его несколько раз в больнице. Тот достаточно быстро встал на ноги и не уставал рассыпаться перед ребятами в благодарностях, вгоняя обоих в краску. И с удовольствием отвечал на вопросы о программировании (в отличие от вопросов о том, зачем он пытался убить себя; в этом случае Генри просто менял тему) и даже разрешил пользоваться своей библиотекой, если им понадобятся дополнительные сведения. Это было странно, но после неудавшейся попытки самоубийства он выглядел куда более живым, чем до неё. Продолжалась и возня с аниматроником, державшаяся в основном за счет упрямства. Благодаря Генри им удалось значительно степени продвинуться вперед, хоть трудностей все еще встречалось достаточно. Также быстро промелькнули экзамены. Луиза вышла круглой отличницей, что никого не удивило. Фритц был доволен, что просто все сдал, а Майкл закончил хуже, чем ожидал, но без троек. Впрочем, его отец счел результат вполне удовлетворительным, пригнав ко дню рождения Майкла фольксваген жук ярко-желтого цвета. Этим празднование и ограничилось. К своему удивлению в последний учебный день Майкл получил приглашение на домашнюю вечеринку Элен Лоусон. Эта девушка считалась негласной королевой школы, но в течение года Майкл с ней почти не пересекался. Как пояснил Фритц, заметив в руках Майкла позолоченную картонку приглашения, Элен каждый год устраивала подобные вечеринки, собирая чуть ли не всю школу. Фритц и Луиза тоже получили по приглашению и страдальчески переглянулись. — Что-то не так? — поинтересовался Майкл, взглянув на их перекосившиеся лица. — Компания Элен обожает дешевые сенсации, — ответила Луиза. — Ни одна ее вечеринка не прошла без скандала. — И, так уж вышло, что в п-прошлом году звездами ее вечеринки стали мы с Луизой, — вздохнул Фритц. — Получилось слишком феерично. — Скорее всего, она рассчитывает на повторение номера, — фыркнула девушка. — Обойдется. — И в чем заключался номер? — спросил Майкл, крутя в руках приглашение. — Уже неважно, — отрезала Луиза, бросив сердитый взгляд на Фритца. Тот пожал плечами, запихивая свое приглашение в карман джинсов. Майкл постарался в корне задавить проснувшееся в душе раздражение. Эта таинственность успела здорово его достать. На прямые вопросы друзья не отвечали, а выяснять что-то за их спинами Майкл в свое время счел некрасивым. Сейчас эта идея казалась ему даже привлекательной. — Тогда может не ходить? — Лучше п-помелькать там немного. Элен злопамятна, как тысяча чертей. И терпеть не может, к-когда ее приглашения игнорируют. Она будет пакостить весь следующий год, уж поверь. Немного поколебавшись, Майкл все же решил прийти. В конце концов, он же ничего не теряет. И, если он не хочет сойти с ума и отчебучить что-то вроде того, что сделал Генри, ему точно необходимо отвлечься от роботов, убийц и роботов-убийц. По пути Майкл заехал за Луизой. Фритц обещал встретить их на месте. Когда они прибыли, вечеринка во всю набирала обороты. Рекой лился алкоголь, не смолкала оглушающая музыка, непрерывно двигались люди, создавая калейдоскоп лиц. Фритца нигде не было видно. Луиза вскоре присоединилась к стайке своих подружек, оставив Майкла в одиночестве подпирать стенку. Впрочем, вскоре его увлекла за собой хозяйка вечера. — Не грусти, Майкл, — хихикнула она, пихая ему в руку стакан. — На, выпей лучше. После первого же глотка по пищеводу Майкла прокатился ком огненных искр, заставив его закашляться. — Что это? — Понятия не имею. Том никогда не говорит, что входит в эту бурду, — Элен улыбнулась, кладя руки Майклу на плечи. Ее короткий топик скорее подчеркивал, чем что-то скрывал. — Потанцуем? Майкл только кивнул, залпом осушая стакан. Внутри разливалось приятное тепло, а голову наполнил белый шум, вытеснивший почти все мысли. После танца, разгоряченные, они с Элен вышли на небольшой балкон, оставшись вдвоем. Ночной воздух дарил долгожданную прохладу. Говорили обо всем на свете, и Майкл ощущал необычайную легкость. Слова сами собой слетали с языка, почти неконтролируемые мозгом. Не желая отпускать эту легкость, он выпил еще стакан того напитка. — Знаешь, Майкл, кажется, мы в первый раз нормально поговорили. А ты ведь учишься у нас с начала года, — Элен качнула головой, соблазнительно изгибаясь и рассыпав по плечам светлые волосы. — Последние пару лет я не слишком заинтересован в новых знакомствах, — Майкл с довольным видом облокотился на перила балкона, вглядываясь в виднеющиеся вдалеке огни города. Рассыпавшиеся стеклянной пылью по ночному небу звезды казались их бледным и неверным подобием. В этот момент Майкл ощущал себя если не счастливым, то полностью удовлетворенным жизнью. — Из-за семьи? Понимаю. Когда мама умерла, я тоже никого не хотела видеть. Казалось, без нее мир должен был перестать существовать, но он все еще был. И это казалось таким… неправильным, — она облокотилась рядом с ним. — Что с ней случилось? — Рак, — Элен вздохнула, поправив волосы. — А с твоей? — Она повесилась, — Майкл невесело ухмыльнулся, оборачиваясь к девушке. Даже привычно болезненная тема не смогла изменить его странно-довольное настроение. — На мой день рожденья. Не смогла смириться со смертью моих брата и сестры. — Я не знала. Мне жаль, правда, — девушка округлила зеленые глаза, положив руку на его плечо. — Ничего. Я уже привык, что люди вокруг меня умирают. — Опасная привычка, — Элен легко улыбнулась, придвигаясь ближе. — Советую от нее избавиться. — Да я бы и рад… — она прервала его поцелуем. В первую секунду Майкла затопило бесконечное удивление пополам со смущением. Девушка обвила его шею руками, тесно прижавшись всем телом. — Ты чего? — растерянно произнес он, когда Элен отстранилась от него. Кровь прилила к лицу, придавая ему пунцовую окраску. — Да брось, тебе это нужно, — на лице Элен расцвела озорная улыбка. — Мне всегда помогает избавиться от грустных мыслей. — Но… — Луиза не будет ревновать, можешь не беспокоиться, — жарко прошептала Элен, вновь приблизившись. — Или ты больше за Фритца переживаешь? — Нет, я не… Причем тут вообще Фритц? — Майкл сделал шаг назад. — Стоп, так ты не знаешь? — Элен усмехнулась, упершись одной рукой на перила балкона. — Он — гей. — Что? — в ступоре переспросил Майкл. — Ну, сам он так и не признался, но факт общеизвестный. Ты ведь знаешь, что Луиза с Фритцем чуть ли не с детского сада дружили? — Майкл не знал, но все равно кивнул. — В один прекрасный момент просто дружбы Луизе стало мало. На моей прошлогодней вечеринке, когда они оба уже слегка перебрали, она призналась в чувствах, чуть ли не сама в штаны ему полезла. Ну какой нормальный парень от такого откажется? — она усмехнулась. — А Фритц вот отказался. Еще и отшил ее в довольно грубой форме. Наговорил всяких гадостей как про нее и ее семью, так и про всех, кто пытался за нее вступиться. А Луиза возьми и врежь ему в ответ. Как выяснилось позже, на девяносто процентов гадости оказались правдивы. Тогда-то я и поняла, сколько бы этот парень не болтал, молчит он о куда большем. Ума не приложу, как ему это удается. И если этого случая тебе мало, — Элен вскинула на него шальные глаза. — Мы с девчонками потом пытались несколько раз к нему клеиться. Все глухо, — она рассмеялась. — А вот с тебя он с первого твоего появления глаз не сводит. Мы даже ставки делали, предложит ли он тебе встречаться. — Я не гей. — И ты не представляешь, как меня это радует, — Элен вновь прильнула к нему губами, и на этот раз Майкл ответил на поцелуй. Остаток вечера Майкл помнил смутно. Он пил (много?), целовался с какими-то девушками (они играли в фанты?), пытался найти Фритца, который точно был на этой вечеринке, но почему-то Майкла избегал, а когда нашел, долго допытывался, правда ли он гей. — Нет, Майкл, успокойся, — Фритца он поймал у самого выхода, когда тот уже собрался уходить. — Но тебе не нравятся девушки? — Майкл с пьяной настойчивостью продолжал цепляться за рукав его извечной толстовки. — Даже если так, парни в этом плане мне тоже не нравятся, — Фритц попытался осторожно высвободить свой рукав. — Это мерзко. — Значит, я тоже тебе не нравлюсь? — Черт, Майкл, ты с-слишком пьян. — Нет, не меняй тему. Я тебе не нравлюсь? Меня ты тоже считаешь мерзким? — с каждым словом Майкл повышал голос, так что на них стали оборачиваться окружающие. То, что Фритц не считает его привлекательным, почему-то пробуждало в душе обиду. — Нет, я не считаю тебя мерзким, — Фритц устало приложил руку к лицу. — Но тебе явно пора домой. Давай поговорим в м-машине, ладно? До машины Майкла пришлось тащить. Алкоголь оставил в голове место только для одной мысли, так что на сложные действия парень просто не был способен. За руль Фритц сел сам, усадив Майкла на пассажирское сидение. Тот не возражал, хоть и не помнил, умеет ли Фритц водить машину. Прав у него точно еще не было, но действовал он вполне уверенно и на вечеринке почти не пил. — Так я тебе не нравлюсь? — в который раз уже повторил Майкл вопрос, вытеснивший все прочие мысли из его головы. — Нравишься, но не в этом плане. Ты мой лучший друг. Стал бы я дружить с человеком, который мне не нравится? — Нет, — пробормотал Майкл после длительной паузы, потребовавшейся ему на раздумья. — Ты мне тоже нравишься. — Я рад, — бросил Фритц в ответ странный взгляд. В его голосе вместо радости звучала опаска. Он завел машину. — Давай лучше отвезем тебя домой, пока твой отец не начал беспокоиться.