Vita brevis, amour longa

Королевская лечебница Бетлам. Настоящий прогресс в сфере изучения психологических заболеваний. Лучше медицинское учреждение во всей Англии, если не во всём Старом свете, которое находится в Южном Лондоне. И сейчас туда направлялась машина скорой помощи, недавно приехавшая на вызов в одно из интернет-кафе Лондона. — Угх, пора кончать с этой работой, — лучший специалист лечебницы Мэттью Уильямс лениво потянулся. — А то скоро сам сойду с ума. — Да ладно вам, Док! Не так уж всё и плохо, — лучезарно улыбнулся доктору водитель и подмигнул рядом сидящему Бервальду. — Следи за дорогой, Хенрик, не дрова везёшь, — Мэттью просто дико устал так жить. Ездить с вызова на вызов, назначать лекарства, следить за тем, чтобы все больные их принимали, бегать на собрания и совещания. Иногда ему хотелось оказаться на месте своих пациентов. Спать, есть, ходить на групповые занятия и даже пить несильно помогающие лекарства для Уильямса сейчас казалось более привлекательным времяпровождением. Гилберт и Франциск очнулись уже в машине скорой помощи. Оглядевшись, они поняли, что лежат на кушетках в газели. — Что б я ещё раз послушал тебя, mon ami! — Бонфуа принялся поправлять свои волосы. — И что нам сейчас делать, ты хоть понимаешь, что с нами будет?! — Тише ты! — прикрикнул на него Байльшмидт. — Сначала посмотрим, куда нас привезут, а потом уже будем думать. Франциск сдавлено простонал и снова упал на кушетку. Психиатрическая клиника встретила своих сотрудников и новоприбывших пациентов фигурными кустами и аккуратно высаженными английскими клумбами, на которых росли небесно-голубые и нежно-фиолетовые акониты, жёлтые как полуденное солнце гиацинты, глицинии, что словно ивы раскинули свои перламуртово-розовые и тёмно-фиалковые ветви. Но Гилберт, выглянувший в окно, заметил среди всего этого растительного разнообразия лишь маленький цветок розовой камелии под раскидистой лиловой сиренью. «Ещё немного, Ваня, жди!» — с надеждой пронеслось у капрала в голове. Машина остановилась. Задние двери распахнулись, и на ангелов дыхнул чуть морозный вечерний воздух. — Вытаскивайте их, — попытался приказным тоном сказать Мэттью, но его голос дрогнул от усталости. — Эй, полегче! –вскрикнул Франциск, когда санитар его резко скрутил и почти выбросил из газели. — Ничего-ничего, — улыбнулся Хенрик, подталкивая Гила, — доктор Уильямс — лучший во всей Англии! Скоро вам станет лучше! — Поменьше болтай, Хансен, — Мэттью смущенно отвернулся от лестного комплимента. — Ведите их ко мне в кабинет. «Сумасшедших» повели по длинным коридорам лечебницы. Решив сократить путь и сэкономить время, а заодно показать главную гордость Бетлама, доктор велел вести пациентов через отделение активной трудовой терапии. Проходя мимо, Гилберт и Франциск могли увидеть импровизированную галерею, состоящую из картин Луиса Уэйна, Ричарда Дадда и многих других художников, проходивших здесь лечение, скульптур Кая Габриэля Сибберы и предметов интерьера восемнадцатого и девятнадцатого веков. Но парней ничего из этого не цепляло, люди, находящиеся здесь, пугали своей непринуждённой улыбкой, а в ангельских головах билась лишь одна мысль: «Сбежать и как можно скорее!» Спустя небольшое путешествие по миру психически нестабильного искусства и его обитателей, группа людей (и двух ангелов) оказалась перед массивной дверью из канадского клёна. Руки Уильямса мелко дрожали, комок подкатил к горлу, а в голову лезли настойчивые воспоминания о детстве, когда они с Джеймсом ходили по воскресеньям в церковь. И там, в окружении безмолвных статуй ангелов и Христа, вместо обещанного спокойствия и умиротворения он чувствовал только необъяснимую тревогу и навязчивое желание спрятаться за большую спину старшего брата от взглядов святых. Наверно это и повлияло на то, что теперь, будучи взрослым, он стал атеистом. Наконец дверь поддалась и все вошли в кабинет. — Оставьте нас, — Мэттью сел в кресло, потирая виски. — Вы ув’рены? — спросил Бервальд. — Да-да, идите уже, — нервно ответил ему доктор. — Я… Мы будем за дверью, если что, — мягко, всё с той же улыбкой сказал Хенрик и вместе с Бервальдом покинул кабинет. — Итак, — начал говорить Уильямс. — Я привык опрашивать пациентов поодиночке, но сегодня я неважно себя чувствую, поэтому для вас придётся сделать исключение. Сейчас я буду задавать вам вопросы, а вы должны как можно честнее на них отвечать. Согласны? Франциск и Гилберт почти синхронно кивнули головами. — Отлично, — совершенно безразлично сказал Мэттью. — Как вас зовут? Кто вы и откуда? — Меня зовут Гилберт, а это mein Freund Франциск, — «Честно, так честно» — подумал Гил. — Мы — ангелы, пришли из Рая. У нас много дел, так что просим побыстрее закончить этот цирк. «Какой же ты идиот!» — Бонфуа ударил себя по лбу. «Опять религиозные фанатики!» — Мэтт повторил жест Франциска. — Что ж, — протянул доктор, — хорошо. А кем же вы работаете? — Мы — войны. Служим во славу Господа с нечистыми демонами, — Байльшмидт вдруг вспомнил одну из листовок, которые распространялись среди всех ангелов. — Ты точно dingue, — сквозь зубы прошипел лейтенант. — Прекрасно! У нас тут ангелы, войны света! –Мэттью это даже стало забавлять. — Так и запишем: мания величия, шизофренический бред… — О, Отец, мы пропали, — сокрушался Бонфуа. — Подождите, доктор, — прекратил общее безумие Гил. — А вы верите в бога? — Меня не интересует ваша секта, — Уильямс вмиг посуровел. — Бога нет, его выдумали слабые люди, чтобы кого-нибудь обвинить в своих неудачах. — Вы сильно заблуждаетесь, — со спокойной улыбкой произнёс Гилберт. –Бог любит нас как своих детей, вам стоит лишь пустить его в своё сердце. — Сектанты! — безумно воскликнул Мэтт. — Вас стоило бы всех пересажать в психушки! Вы одна из крупнейших проблем общества! Сколько людей погибло от рук таких же фанатиков, всё «во славу» невидимого друга на облаке, да?! — У вас явно что-то произошло в жизни, что так стремитесь откинуть всю божественность жизни, — продолжал свою исповедь капрал. — Боже мой, прекрати, — взмолился Франц. — Произошло… — радужка глаз у Мэттью потемнела, а сам он стал медленно подходить к парням. — Да, произошло… И я скажу вам. Доктор откинул голову назад, встрепал свои блондинистые волосы и тихо вздохнул. «Затишье перед бурей…» — пронеслось в голове у Бонфуа. — Такие религиозные фанатики как вы убили моего старшего брата Джеймса, — голос Мэтта охрип, а взгляд стал пустым. –Он вступил в одну из этих сект, что строятся на каждом шагу, а эти конченые нелюди считали, что ради очищения Земли и второго пришествия Христа надо убить себя. И мой брат сделал это. Он убил себя, как он считал «во имя спасителя»! — Но это не настоящие верующие, воистину это настоящие сумасшедшие! — вступился за свою веру Бонфуа. — Так или иначе, — Уильямс был уже настолько близко, что можно было пересчитать все его морщины от гнева, — вы бич этого мира. Из-за вас мы снова тянемся в Средневековье, из-за вас мы не можем нормально развиваться. Вы — бесполезны! Размахнувшись, Мэтт уже собирался ударить Гилберта, но тот резко перехватил руку доктора, что не была подготовлена к драке, и завёл её за спину, подтащив и придавив Уильямса к столу. — Так, Франц, мы бессмысленно тратим здесь время! — окликнул друга Байльшмидт. — Раскрываемся и летим в Колефорд. — Доктор Уильямс! Мэттью! — раздался из-за двери шум. — Что с вами? — Хенрик! Помоги! — доктор почти плакал от боли. — Я сейчас! — за дверью раздались толчки. — Застряла! — Франц, давай! Их человеческие обличия развеялись, словно утренний дым, одежда вернула свой блеск и богатство, а за спиной у каждого раскрылись пара белоснежных крыльев, что сверкали в свете больничных ламп. — Ч-что… — Мэттью испуганно опустился на пол. — Н-не может быть… — Вам стоит перестать винить во всём Господа и перестать жалеть себя, только так вы можете себе помочь, — Франциск мягко провёл по пушистым волосам Мэттью, испытывая почти отцовское чувство к нему. — Adieu! Когда Хенрик всё-таки пробил дверь, то он увидел разбитое панорамное окно и сидящего у стола Уильямса, который тихо плакал, уткнувшись в колени. Сердце Хансена участило свой стук от невообразимой боли, когда он глядел на бедного, разбитого доктора. А на столе в вазе распустилась белая как первый снег астра. А где-то в небе у звёзд неслись две фигуры ангелов, что стремились к небольшому городишку Колефорд у древнего леса Пазлвуд.