Сокровища отверженных

17. Сидя за столом на террасе, Таро просматривал письма с планшета, время от времени отвлекаясь на то, чтобы сделать глоток теплого какао с молоком, и украдкой поглядывал на мужа. Со дня свадьбы прошла всего неделя, альфа и омега по-прежнему жили, будто братья, опасаясь даже слегка, робко, прикоснуться друг к другу. Таро будто до сих пор не верил, что никто, никто не сможет разлучить его с избранником. Хиро вышивал морской пейзаж в зеленоватых и голубоватых тонах. На столе были аккуратно разложены органайзер для бисера в форме цветка, катушка ниток, подушечка с иголками, коробочка с закрепленным на дне куском мягкой белой ткани, на которую омега высыпал бусинки. Наблюдая за тем, как супруг работает над картиной, Таро вдруг подумал о том, насколько может выдавать характер человека даже такое, казалось бы, монотонное и предсказуемое занятие. В вышивке неожиданного намного меньше, чем, к примеру, в рисовании. Мастер всегда точно знает, что выйдет из-под его рук. Схема точно определяет, каким будет произведение. Разве что, вкрадется мелкая ошибка, заметная лишь очень внимательному критику. Или исполнитель выберет другой оттенок цвета, как это иногда делал Мика. Как раз сравнивая манеру действий младшего брата и мужа, Таро неожиданно для себя подметил то, о чем раньше как-то не задумывался. Для Хиро рукоделие было лишь одним из способов скоротать время. Он легко отвлекался, если его звали или если что-то срочное требовало его внимания. А Микеле жил процессом, для него в любимом занятии заключалась целая вселенная. Если Мику отвлекали от дела чем-то неважным, он вроде бы и сохранял спокойствие, но во взгляде мелькала искорка, от которой людям становилось не по себе. Таро уже за неделю совместной жизни успел заметить, насколько Хиро аккуратен во всем, за что берется. Разложенные в идеальном порядке одежда, рукодельные и письменные принадлежности, с тонким вкусом подобранные букеты цветов в каждую из комнат… записки, написанные мелким каллиграфическим почерком… Вокруг Мики, увлеченного творчеством, всегда в беспорядке громоздились картонные коробки, рулоны ткани, шкатулки, всякие мелочи. Младший принц никого и ничего не хотел замечать за этим хаосом. А как отличались цвета и сюжеты!.. Таро отложил планшет в сторону и снова глянул на наполовину законченный пейзаж, от которого веяло спокойствием и умиротворением. Заметив его пристальный взгляд, Хиро робко улыбнулся: - Как тебе? - Когда ты закончишь, мы вместе подберем раму и я повешу эту картину у себя в рабочем кабинете, - ответил альфа. – Я давно думал, что белые стены можно чем-то оживить. Светловолосый юноша засиял от счастья, бледные щеки порозовели. - Правда? Тебе нравится? Таро тихо засмеялся. - Восхищаюсь твоим терпением и умением создавать такую красоту. И как вы с Мики так умеете! Кстати, о Мики…я тут подумал, вы ведь выбираете совершенно разные картины и узоры. Я недавно с ним виделся, он как раз вышивал павлинов для Асато и Джованны. У него на картинах всегда такие яркие тона, таких я у тебя не видел. Хиро пожал плечами. - Хмм. Может, Мика просто часто вышивает полотна для торжеств, вышивка в храм или на свадьбу должна быть яркой. Но ты прав, его высочество выбирает те сюжеты, за которые я бы не взялся. Дело вкуса. Дело вкуса. Хиро прав. Но еще с того времени, как Мика выбрал в официальные поклонники Эдгара Ямаду, у Таро нет-нет, да и закрадывалось подозрение, что младшенький не так прост, как все привыкли считать. 18. *Конец лета* Светло-зеленый автомобиль летел по скоростной трассе, будто стрела, пущенная умелой рукой, однако по уверенности водителя и его умению избежать столкновения с остальными машинами было заметно, что за рулем сидит не разбалованный лихач, а человек, который спешит по важному делу. Автомобиль выехал с Центральной трассы Хрустального города на одну из менее значительных, чтобы вскоре по специальному пропуску переместиться на служебную и доехать до императорского дворца. Когда кар остановился на стоянке, из него вышел высокий альфа со светло-каштановой гривой до плеч, неровно остриженной по последней моде творческой молодежи. В слегка растрепавшихся волосах мелькали рыжеватые, будто выгоревшие, пряди. Альфа был одет в зеленый костюм полувоенного образца, слегка запылившийся, видимо, в долгой дороге. Из авто, почти одновременно с ним остановившегося рядом, вышел принц Асато и поприветствовал альфу: - Ламьель, я рад тебя видеть! Наконец-то ты вернулся. Вовремя. А я опасался, что завтра моя свадьба, а тебя не будет. - Да во время инспекции в городах Столичного Округа возникли некоторые неотложные дела, - неопределенно ответил младший принц. - Что-то серьезное? – Асато насторожился. - Не то чтобы. Ты же знаешь все эти местные проблемы. Там оборудование требует ремонта, там счета следует проверить. По отдельности вроде бы мелочи, а всё вместе время отнимает. Ну, не буду беспокоить счастливого жениха такими приземленными делами. Последние слова, как показалось Асато, прозвучали немного ехидно. Ламьель к браку не стремился, и, хотя о его кратковременных романах в свете немало сплетничали, яркий и компанейский парень ни с одной из пассий не был чересчур откровенен. О нем говорили, что он мгновенно загорается и мгновенно остывает, и под «пламенной» внешностью скрывается непроницаемый слой льда. «Леграновская кровь», - подумал Асато. – «Все дети от императрицы Луизы хитры и осторожны, будто кошки!». Ламьель, будто не замечая его напряженности, бойко рассказывал о смешных случаях на инспекции и шутил о предстоящем торжестве. Асато вставлял пару фраз время от времени. И как только отец этого шута горохового терпит!