Сокровища отверженных

41. Мимолетные встречи в театрах и на допремьерных показах фильмов. Встречи на балу – четверть часа в танце, светские беседы на глазах у целой толпы зрителей. Этого ничтожно мало. Мало для того, чтобы узнать человека как следует. Мало для того, чтобы дать понять: я не какой-то глупый искатель приключений, я видел жизнь, я пережил потери и мне не нужно рушить свое и чужое счастье. Герберт отчаянно искал выход из того положения, в котором оказался случайно, когда помощь пришла сама. Хотя на первый взгляд внимание единокровного брата можно было принять за причуду человека со странностями. Микеле прислал ему письмо с предложением встретиться в редакции журнала и обсудить деловое предложение. Предупредил: «Только не обращайтесь ко мне по титулу. В журнале большинство знают, что их спонсирует член императорской семьи, но на рабочих встречах я просто Микеле-сан». Парень не мог предположить, какие общие дела могут связывать его с братом, но на встречу приехал. Впрочем, омеге понравилось место, которое выбрал Мика: тихий квартал вдали от шумных бизнес-центров, здание старинной постройки. Неподалеку от редакции журнала располагалось небольшое кафе. В этой обстановке Микеле, наверное, выглядел даже более органично, чем на светских приемах. Одетый в простой пушистый белый свитер и темно-синие брюки, он почти не выделялся среди остальной молодежи – разве что волосы, длиннее, чем у большинства парней, и сколотые заколкой с орхидеей, указывали на статус. Мика не стал размениваться на светские беседы ни о чем и после кратких приветствий перешел к делу. - Я хотел попросить у тебя совета, Герберт. Мне говорили, твоя матушка была актрисой, у тебя сохранились знакомства в тех кругах. Мы планируем сделать серию публикаций об одежде, украшенной вышивкой. В команде уже есть модельер, она уже создала несколько готовых образцов. Но нужна реклама от кого-то известного в творческой сфере. Герберт кивнул. - Мне сложно обещать что-то конкретное… но Лю Сон была лучшей подругой моей мамы, может, она согласится, если я попрошу. Микеле улыбнулся: - Сама госпожа Лю? «Золотой голос империи»? Я чувствовал, что мне стоит тебя пригласить! - Позволишь взглянуть на модели? – спросил Герберт. Мика охотно показывал ему фото и рассказывал о платьях, рубашках и накидках. А под конец оживленного обсуждения добавил шепотом: - И еще пару слов наедине… идем. У меня есть запасной ключ от кабинета Лу-сан, она сейчас в отъезде и мы можем воспользоваться. * В спешке и суете никто не заметил, как они из общего зала перешли в небольшой скромный кабинет. Мика сел в одно из кресел, Герберт устроился рядом. - Это касается слухов о тебе и Эдгаре, - начал Микеле. – Я прекрасно знаю, что всё это бред. И на мсье Леграна я не претендую. Герберт покраснел. - Но… - Нет времени ходить вокруг да около. Нас с тобой хотят стравить и подставить. Герберт, мне эти интриги из-за власти не нужны. «Волшебная страна вышивки» мне намного важнее, этого маленького бизнеса мне достаточно. Сообщай мне о любых подозрительных моментах, которые заметишь. Не принимай подарков, которые вызывают у тебя хоть малейшие сомнения. Дай понять герцогу, что его могут использовать вслепую. Я пока не знаю, кому и зачем всё это понадобилось, но нам лучше держаться вместе. - Почему я должен верить тебе? – настороженно спросил Герберт. - Потому что я не хочу выходить замуж за чужеземца. И потому, что я не люблю, когда кто-то пытается разрушить мою привычную жизнь. 42. Когда Джованна вернулась из клиники, Мика поначалу не узнал прежнюю цветущую молодую женщину в этой исхудавшей бледной даме, тени прежней себя. Но если еще физическое нездоровье можно было списать на роды, то непроходящую грусть – вряд ли. Молодую императрицу окружали толпы слуг, готовые по первому слову заботиться о ней и малыше. Ей ни в чем не было отказа. Но бета чахла на глазах, ее что-то мучило. Ходили слухи, что после рождения сына-омеги император отдалился от супруги. На публику-то ничего не заметно, но прислуга перешептывалась, замечая изменения – вроде бы мелкие, но говорящие о многом. Его величество не баловал жену подарками без повода, как раньше, реже шутил и смеялся, исчезла прежняя легкость и беззаботность, взгляд стал другим. А еще Мика слышал, что Асато всё чаще ищет повод провести время вдали от дворца и супруги, отговариваясь государственными делами. Разве можно быть таким шовинистом?! Мика этого не ждал. В отличие от Риндзи, Юитиро и Нейро, Асато никогда не говорил ему, что место омеги – дома, никогда не насмехался над его умственными способностями и «логикой омеги», наоборот, соглашался поддерживать разговор на любые темы. У Мики ни разу не возникало повода думать, что брат может считать омег ниже альф. И вдруг – такое отношение к жене и сыну! А собственно, указано ли где-то законодательно, что омега не имеет права наследовать трон или быть руководителем предприятия? Как все Оккида, Микеле изучал и законодательство империи, и историю страны и династии, и как минимум в общих чертах историю и культуру государств, с которыми империя поддерживала дипломатические отношения. Другое дело, что поступки и менталитет людей интересовали его намного меньше, чем красота творчества… но цепкая память факты фиксировала, и принц точно помнил: однозначного, закрепленного в законодательстве запрета нет. Другое дело, что испокон веков большинство омег в Империи получали образование и воспитание, которое превращало их в приложение к супругу, красивые игрушки. Выращивая цветы сам и наблюдая за тем, как это делают садовники, Мика заметил, насколько велика может быть разница между растением, которое привольно росло само, и тем же видом, но измененным человеческой рукой. Если добавлять в почву и воду минералы или красители, цветы меняют свою окраску, приобретая несвойственные им ранее оттенки. Куст или дерево, рост и форма которого ограничены, никогда уже не вернет прежнюю форму. Так и человек. Традиции играют роль средств ограничения роста или подпитки для почвы. Омега, которому с самого детства внушали, что его предназначение – развлекать альфу и рожать детей, не увидит другого призвания. Основы личности закладываются в детстве, а взрослому человеку тяжело преодолеть непривычку к умственному и физическому труду. Насколько Мика успел заметить, издалека наблюдая за нравами людей из среднего класса, в семьях попроще эта разница не так сильна. Когда перед людьми стоит необходимость поддерживать свое благополучие, в дело включаются все, независимо от пола. У знати же роли распределены негласно, но четко. Конечно же, при такой власти традиций вряд ли отец передаст трон сыну, воспитанному как красивая игрушка и разменная монета в династических браках. Но ведь Асато может изменить ситуацию! Ребенок родился совсем недавно, он как чистое полотно. Что тогда заставляет брата плыть по течению?