Твоими слезами...

Утром я проснулась довольно-таки рано. В пыльные окна едва пробивался первый лучик солнца. Я медленно поднялась с кресла, потянулась и посмотрела на Лешу. Он все так же лежал, а из его рта и груди все так же торчали трубки. Я вздохнула и подошла к нему. — Доброе утро, Лешенька, — погладив его щеку, я наклонилась и едва коснулась ее губами. Умывшись прохладной водой в умывальнике, я натянула кофту и вышла из палаты. Медработники только-только начинали свой рабочий день. Я вышла из больницы и решила немного пробежаться. Кажется, моим домом на ближайшую неделю будет именно эта больница. За массивным зданием скрывался чудесный сад. Я из далека уже заприметила там небольшой пруд, кучу кустов роз и различных тропинок, по которым можно было бы пробежаться. Но вот не задача… Я же была на каблуках… Откинув затею с пробежкой, я поплелась в палату. Перед этим, зайдя на пост, я предупредила медсестру о том, что уйду буквально на час. Нужно все-таки взять какие-нибудь вещи. В палате все, как обычно. Леша, трубки, капельницы… Я взяла свою сумку, позвонила в такси и уже через десять минут летела по трассе. Я решила не сообщать никому о том, что случилось с Лешей. Вдруг он сам этого не захочет. Справлюсь сама… Дома я переоделась в более удобную одежду, собрала рюкзак и поехала обратно в больницу. По дороге попросила за рулить в церковь… Я очень переживала за Лешу, как он когда-то за меня. Поставила свечку, помолилась и со слезами вышла к машине. Поехали дальше. Свернув на главную дорогу, по которой всего пятнадцать километров и мы уже на месте назначения, мы стали ехать не спеша. Я постоянно смотрела в окно и думала, как такое могло произойти с Лешей. Неожиданная встряска, машину повело в сторону, но водитель смог вовремя вырулить. Остановившись, мы вышли из машины. Пробило колесо. Я и он искренне удивились этому, ведь дорога здесь наичистейшая, даже лишнего камушка нет. Присев на корточки, таксист поковырялся в дыре и извлек, уже погнутый, но новенький гвоздь. — Странно, гвоздь, чуть ли не со станка, а валяется здесь… — Может специально кто кинул? — Я притопнула ногой, ведь понимала, что здесь мы застрянем на долго. — Сколько примерно до больницы? — Километров семь или восемь… — Я иду пешком. — взяв сумку из машины, я двинулась вдоль трассы. — Э-э, куда? А если с вами что-нибудь случится? — Ничего со мной не случится, вызывай аварийку, а я дойду уж как-нибудь. — Зашагав дальше, я решила немного пробежаться, все-таки тренировку я сегодня пропустила. Пробежав где-то минут сорок, я запыхалась и шла уже медленным шагом. Кругом лес, лишь длинная полоса серого асфальта. За все это время не проехала ни одна машина. Я вообще удивленна, почему Лешу доставили именно в эту больницу. Есть же и по ближе и по лучше… Все как-то странно и спонтанно. Тогда я поняла, что если бы Леша погиб…если бы вообще не выжил, я бы умерла вместе с ним. Возможно не физически, а морально. Я бы была убита морально. На удивление, зная мою задницу, которая обязательно найдет себе приключение, я дошла без происшествий. Пройдя в палату, я не обнаружила там Леши. Постель была пуста и застелена. В панике подлетев к медсестре, я стала расспрашивать ее. — Да не волнуйтесь вы так. Увезли вашего Алексея куда-то. Вон врач идет, спросите, — я обернулась и тут же подлетела к доктору. — Куда отвезли Лешу? Что с ним? — Потапенко очнулся, его состояние стабильное и мы сочли нужным перевести его в обычную палату. Реанимация здесь уже бессмысленна, — я тут же спросила куда именно, мне сказали, что на третий этаж. Побежав туда, как угорелая, я влетела в новую палату Потапа. Он лежал с закрытыми глазами, но как только я закрыла дверь, он приоткрыл их. — Леша, боже, Лешенька! — полетев к нему, я стала целовать его щеки, слезы летели из моих глаз. Я не верила, что он очнулся, что он живой и сейчас рядом. — А-а… Ты кто? — оторвавшись от него, я непонимающе посмотрела в его глаза. В этот момент за мной в палату зашла запыхавшейся доктор. — Вы не дали нам сказать, — взяв меня под руку, она отвела меня от кровати Леши. — у него амнезия. Не помнит ничего… Я не думаю, что это пройдет, но шанс есть. Прошу не нужно на него давить, он все равно не вспомнит. Возможно, со временем… — я вновь стояла шокированная. Попросила доктора выйти. Словно зомби уселась на край кровати и стала тупо смотреть на Лешу. Я смотрела на черты его лица. Скулы, нос, губы, глаза… Все его. Он не помнит меня, не помнит никого. Так хотелось сказать ему, что вот я. Я его Настя, его коллега. Та на которую он кричит, но в то же время любит. — Леш, я же Настя… — Какая Настя? — Каменских…боже, назови меня дурой, спой «какая разница», но лишь вспомни меня, прошу… — слеза, другая, он смотрит на меня озадаченным видом. Я вижу, что он пытается помочь мне, хочет, чтобы я не плакала, но не может. В его голове пустота…